Борн чувствовал, как дрожит самолет, получая все новые и новые попадания. Если «Джей-6» попадет в двигатель, все будет кончено. И тогда уже будет поздно что-либо предпринимать. Накренив самолет, Борн повернул вправо, выходя из-под огня. Однако этот маневр принес лишь временное облегчение. Если не найти кардинальное решение, иранский истребитель рано или поздно собьет «Соверен».
Заметив слева узкую щель в сплошной каменной стене, Борн тотчас же повернул прямо на нее. И сразу же увидел опасность: остроконечная скала разделяла расселину надвое.
Проход сквозь толщу горы был настолько узкий, что «Джей-6» вынужден был лететь строго по следу «Соверена». Борн чуть повернул штурвал, заслоняя своим самолетом каменный шпиль от иранского истребителя.
Иранский летчик был уверен, что оба самолета пролетят прямо через расселину. Он был настолько одержим желанием сбить «Соверен», что, когда его добыча повернула чуть вправо, уходя от скалы, у него уже не было времени отреагировать на это. Появившийся прямо впереди каменный шпиль парализовал его своей пугающей близостью, и через мгновение истребитель врезался в скалу. В небо взметнулся огненный шар, из которого вырвались клубы черного дыма. И самолет, и его пилот, от которых остались лишь раскаленные добела крупицы, исчезли, словно по мановению руки фокусника.
Сорайя проснулась от детского плача. Попытавшись пошевелиться, она застонала – это поврежденные нервные окончания взвыли от боли. Словно возмущенный этим вмешательством, младенец закричал еще громче. Сорайя огляделась вокруг. Она находилась в маленькой убогой комнатенке, освещенной тусклой лампой. Воздух был густо пропитан ароматом стряпни и запахом тесного скопления человеческих существ. На обшарпанной стене напротив криво висела дешевая репродукция, изображающая Христа на кресте. Где она?
– Эй! – окликнула Сорайя.
Тотчас же появился Тайрон. В левой руке он держал младенца. Маленькое личико сморщилось от крика, превратившись в сжатый кулачок.
– Привет, как себя чувствуешь?
– Как будто мне пришлось продержаться пятнадцать раундов против Майка Тайсона. – Сорайя предприняла еще одну, более сосредоточенную попытку сесть. Борясь с одеревеневшими мышцами, она сказала: – Приятель, я перед тобой в долгу.
– Я тебе как-нибудь об этом напомню. – Широко улыбнувшись, молодой негр вошел в комнату.
– А что сталось с теми ребятами из черного «Форда»? Они тебя не преследовали…
– Да они покойники, девочка. Можешь не беспокоиться, больше они к тебе приставать не будут.
Орущий младенец повернул голову и посмотрел Сорайе прямо в глаза с той бесконечной беззащитностью, какую можно увидеть только во взгляде совсем крошечных детей. Постепенно плач малышки перешел в судорожные всхлипывания.
– Дай сюда. – Сорайя протянула руки. Тайрон передал ей малышку, и та тотчас же прижалась молодой женщине к груди и жалобно пискнула. – Тайрон, да она же хочет есть!
Тайрон вышел и вскоре вернулся с бутылочкой молока. Перевернув ее, он проверил температуру, прикоснувшись к запястью.
– Пойдет, – сказал Тайрон, протягивая бутылочку Сорайе.
Та с удивлением посмотрела на него.
– В чем дело?
Сорайя вставила соску в рот младенцу.
– Да я просто не думала, что ты можешь быть вот таким домашним.
– И даже представить себе не могла, что у меня есть ребенок?
– А это твоя малышка?
– Не-ет. Это моей сестрицы. – Обернувшись, Тайрон окликнул: – Айша!
В комнату так никто и не вошел, но Тайрон, судя по всему, уловил в коридоре какое-то движение, потому что он сказал:
– Да заходи же.
В дверях смущенно застыла худенькая девочка с большими глазами цвета крепкого кофе.
– Да не стесняйся же ты, дочка. – Голос Тайрона заметно смягчился. – Это же наша мисс Шпионша.
Айша сморщила лицо.
– Мисс Шпионша! А тебе не страшно?
Ее отец рассмеялся.
– Да нет же. Только посмотри, как нежно она держит Дарлонну. Ты ведь не станешь кусаться, правда, мисс Шпионша?
– Не стану, если вы оба будете называть меня Сорайей. – Она улыбнулась девочке, отметив, что та довольно красивая. – Как ты думаешь, Айша, у тебя получится?
Девочка долго смотрела на нее, накручивая прядь волос на тоненький указательный палец. Тайрон собрался было снова одернуть дочь, но Сорайя опередила его, сказав:
– Какое у тебя красивое имя. Сколько тебе лет, Айша?
– Шесть, – очень тихо промолвила девочка. – А что означает твое имя? Мое означает: «живая и здоровая».
Сорайя рассмеялась.
– Знаю, это арабское имя. А слово «сорайя» из языка фарси. Оно переводится как «принцесса».
Широко раскрыв глаза, Айша сделала несколько шагов в глубь комнаты.
– А вы самая настоящая принцесса?
Сорайя, стараясь сдержать смех, произнесла преувеличенно серьезно:
– Нет, я не настоящая принцесса.
– Она что-то вроде принцессы. – Тайрон упорно не обращал внимания на любопытные взгляды Сорайи. – Просто ей не хочется об этом говорить.
– Почему? – Завороженная, девочка подошла к ним.
– Потому что за ней охотятся плохие люди, – объяснил Тайрон.
Айша повернулась к нему:
– Как те, которых ты застрелил, папа?
В наступившей тишине Сорайя услышала доносящиеся с улицы громкие звуки: хриплый рев мотоцикла, зубодробильный ритм рэп-музыки, лязг разговоров на повышенных тонах.
– Иди поиграй с тетей Либби, – наконец предложил девочке отец.
Еще раз бросив взгляд на Сорайю, Айша развернулась и выпорхнула из комнаты.
Тайрон повернулся к Сорайе, но, ничего не сказав, вдруг стащил с себя ботинок и прицельно и сильно швырнул его в угол. Посмотрев в ту сторону. Сорайя увидела валяющуюся на полу большую крысу. Каблук ботинка Тайрона аккуратно оторвал ей голову. Завернув крысу в старую газету, Тайрон вытер ботинок и вышел из комнаты.
Вернувшись, Тайрон сказал:
– Что касается матери Айши, это старая история. Ее застрелили из проезжающей мимо машины. Она обидела каких-то здешних бандитов, отказавшись торговать наркотиками на улице. – Его лицо затянулось тучами. – Естественно, я не мог оставить это просто так.
– Да, – согласилась Сорайя, – не мог.
Малышка, допив молоко, уснула. Она лежала у Сорайи на руках, дыша ровно и глубоко.
Тайрон умолк, внезапно смутившись. Сорайя склонила голову набок.
– В чем дело?
– Ну, понимаешь, мне нужно сказать тебе кое-что важное, по крайней мере мне кажется, что это важно. – Он присел на край кровати. – История долгая, но я постараюсь изложить ее покороче.
Он рассказал про автомастерскую «Эм-энд-Эн кузовные работы», про то, как с Диджеем Танком они наблюдали за мастерской, намереваясь устроить в ней гнездо своей банды. Рассказал про вооруженных людей, появившихся как-то ночью, про то, как с Диджеем Танком после их ухода они пробрались в помещение и что они там обнаружили «всякий пластит, взрывчатку и прочее дерьмо». И, наконец, рассказал про то, как мужчина и женщина распилили человеческий труп.
– О господи, – остановила его тут Сорайя. – Ты можешь их описать?
Тайрон нарисовал пугающе точные словесные портреты лже-Линдроса и Анны Хельд. «Как плохо мы знаем окружающих людей, – с горечью подумала Сорайя. – Как легко они нас обманывают».
– Ну хорошо, – наконец сказала Сорайя, – и что произошло потом?
– Они подожгли здание. Спалили его дотла, твою мать.
Сорайя задумалась.
– Значит, к этому времени взрывчатка уже была вывезена в другое место.
– Точно, – кивнул Тайрон. – И еще кое-что. Те два засранца, которых я оторвал от тебя на углу Девятой и Флориды. Одного из них я узнал. Это он в ту ночь караулил у автомастерской.
Глава 32
Ближе к окончанию воздушной драки Мута ибн Азиз зашевелился. Теперь Борн обнаружил, что он поднялся на ноги. Сам он не мог оторваться от управления самолетом, чтобы разобраться с террористом, поэтому ему пришлось искать другой способ.
«Соверен» приближался к выходу из узкого ущелья. Когда Мута ибн Азиз приставил Борну к правому уху дуло пистолета, тот направил самолет прямо на скалу.
– Что ты делаешь? – всполошился Мута.
– Убери пистолет, – ответил Борн, не отрывая взгляда от стремительно приближающейся горы.
Мута словно зачарованный уставился вперед.
– Поворачивай!
Борн держал нос самолета направленным прямо на пик.
– Ты погубишь нас обоих. – Нервно облизнув губы, Мута убрал пистолет. – Ну хорошо, хорошо! Только…
До каменистого склона оставалось совсем близко.
– Брось пистолет в противоположный угол, – приказал Борн.
– Уже слишком поздно! – воскликнул Мута ибн Азиз. – Мы все равно не успеем!
Борн уверенно сжимал штурвал. Вскрикнув, Мута швырнул пистолет на пол.
Борн потянул штурвал на себя. «Соверен» свечой взмыл вверх. Однако гора приближалась с пугающей скоростью. Места для маневра оставалось мало, совсем мало. В самое последнее мгновение Борн заметил справа щербину, словно сам господь бог отколол от вершины кусок. Он заложил поворот, тщательно высчитывая крен самолета; еще немного – и правое крыло зацепилось бы за мелькнувшие внизу скалы. Пролетев над самой вершиной, «Соверен», продолжая набирать высоту, вырвался из ущелья в чистое небо.
Мута, опустившись на четвереньки, устремился за пистолетом. Борн был к этому готов. Он уже успел включить автопилот. Отстегнувшись, он прыгнул террористу на спину и нанес жестокий удар по почкам. Сдавленно вскрикнув, Мута повалился на пол.
Борн подобрал пистолет, после чего быстро связал террориста мотком проволоки, обнаруженным в шкафчике бортинженера. Оттащив Муту в дальний угол кабины, он вернулся за штурвал, отключил автопилот и подправил курс, повернув чуть южнее. Самолет летел над сердцем Афганистана, направляясь к Миран-Шаху, району на северо-западе Пакистана, у самой границы. Именно здесь нарисовал на полетной карте кружок летчик.
Мута ибн Азиз издал долгую цепочку бедуинских проклятий.