«Значит, она где-то появится, друг мой. Она возродится снова. Это мы выяснили. Закончилась жизнь тюремщицы Орлака. Началась жизнь защитницы Триединого».
Ответа не было. Связь прервалась.
Глава 22Убежище
Тор вернулся в Академию, поспешно привел себя в порядок и отправился на поиски Элиссы. Однако первой ему встретилась Ксантия.
— Как вы рано, почтенный Гинт! Я думала, даже Элисса сможет развлекать вас немного дольше.
У Тора не было никакого настроения с ней о чем либо разговаривать.
— Ты знаешь, где она?
— Прости, не знаю, — она шагнула к нему и как бы невзначай коснулась кончиками пальцев его запястья. — Но если хочешь, я покажу тебе то, что она не успела.
Намек был более чем прозрачным.
— Думаю, я сам ее найду, — вежливо ответил Тор и пошел прочь.
— С нетерпением жду танцев этим вечером, Торкин!
Он сделал вид, что не слышал. Мыслями он уже был в подземелье.
Догадка оказалась верна. Элисса находилась в архиве. Она выглядела спокойной, но щеки пылали. Тор устремился к ней и наткнулся на предостерегающий взгляд. В библиотеке находилось еще несколько послушниц.
— С тобой все в порядке? — вопреки всему, Тор попытался се обнять. Элисса кивнула и отвела его руки.
— Ты давно вернулся? — ее голос звучал так ровно, что сглаживалось даже значение слов. Ответ был очевиден. — А как наш общий друг?
— Сбился со следа, — прошептал молодой лекарь, глядя, как бьется жилка у нее на виске. Какую же власть имеет над ней Гот! — Нам надо поговорить, Элисса.
— Не сейчас. Не здесь. Встретимся у фонтана. После обеда надо будет устроить тебе прогулку по нашим садам. Скоро приду.
Ее терзало предчувствие беды. И дело было не только в появлении Инквизитора Гота. Хотя попробуй сохранить присутствие духа, когда за тобой гонится это чудовище! Но сейчас в ее жизнь вернулся еще один человек — полная противоположность страшному Инквизитору. И вместе с ним воскресло все, что Элисса давно считала погибшим. Каким-то образом она убедила себя, что жизни послушницы при Академии — необходимо и достаточно. Оказывается, все совсем не так. Ей как будто передались чувства Ксантии — во всяком случае, она начала ее понимать. Она тоже хотела быть с Тором. Но вчерашний день вернуть нельзя. Она вспомнила свои злые слова, обращенные к Ксантии. Теперь они казались пустыми. Ей самой требовался совет.
Она стала Неприкосновенной. Архалитовый диск на лбу защищает ее от Гота, но обрекает до конца жизни скрывать любовь к Тору. И, тем не менее, Саксен убеждает ее, что Тор — именно тот, за кем она должна следовать… В смятении Элисса бродила по коридорам Академии. И лишь увидев во дворе Саксена, который чинил повозку, поняла, что на самом деле искала именно его. И что в руках у нее книги Нанака.
— Сохрани их для меня, Саксен, — сказала она, еще не вполне понимая, зачем это делает.
Не один Гот обладал внутренним чутьем и прислушивался к нему. Спрячь книги, говорил Элиссе внутренний голос. Но где-нибудь недалеко… Саксен понял ее. Он кивнул, взял у нее тяжелые фолианты и сунул их под попону, которая валялась в повозке.
Ей предстояло обсудить с Тором немало неприятных открытий, и от этого настроение тоже не становилось лучше. Ох… наверно, он уже ее ждет!
— Осторожно,- предупредил юноша, едва она появилась. — у Старейшин повсюду глаза и уши.
Тор и Элисса бродили по дорожкам. Девушка рассказывала ему о том, как появились сады Карембоша, о растениях, которые там выращивают, о целебных снадобьях — тех, что готовят здесь с давних пор, и придуманных уже в бытность Элиссы послушницей. Но не только.
— Как ты это сделал?
— Маленькая хитрость.
— …шалак используется для лечения самых разных недугов… Он вернется. Он будет здесь ночью, когда я беззащитна.
— Значит, не показывайся.
— … истолочь в пасту, затем ее разогреть… Я обязана. Это часть церемонии… Но только очень осторожно.
Тор отбросил с лица прядь.
— Послушай. Сегодня к тебе в комнату принесут маску. Постарайся, чтобы ее увидела Ксантия. И чтобы она увидела, как ты ее надеваешь, перед тем как покинуть спальню.
— … подходит при любых внутренних болях, но особенно хорошо помогает от желудочных спазмов. А вот этот, с маленькими розовыми цветками — мы называем его «эполетка»… я уже договорилась о маске.
Тор кивнул в сторону скамейки, и они сели.
— Ты должна надеть ту, что тебе принесут.
— Что за маска?
— Маска лисы, — ответил он. — А я буду кабаном.
— Очень подходит, — Элисса не удержалась и улыбнулась, но улыбка получилась грустной. Девушка торопливо встала и нарочито громко стала рассказывать о травах.
— Элисса, у нас мало времени, — напомнил Тор.
Она остановилась и обменялась парой фраз с двумя Старейшинами, которых Тор раньше не встречал.
— Как вам наш знаменитый забуб, лекарь Гинт? — спросила одна из Старейшин.
— Просто восторг.
Женщины вежливо кивнули и пошли дальше.
— Что ты имел в виду? — спросила Элисса. — Когда ты уезжаешь?
— Этой ночью.
— А-а…
Элисса попыталась что-то ответить, чтобы скрыть потрясение, по в голову ничего не приходило.
— Я еду не один, — быстро проговорил Тор. — На этот раз ты поедешь со мной.
Она резко обернулась, и Тор прижал палец к губам.
— Теперь для тебя здесь небезопасно. Ты стала Неприкосновенной, но мы все равно предназначены друг другу. Даже Меркуд этого хочет. Давай не будем его разочаровывать. Я уже все придумал.
Мимо прошла стайка послушниц. Одна из них сделала реверанс, приветствуя именитого гостя. Тор и Элисса заставили себя вежливо улыбнуться.
— Просто надень лисью маску и делай то, что я скажу и когда скажу.
— А Саксен?
— Поедет с нами. И Соррель тоже. Они оба тесно связаны со всеми этими загадками, в которых мы пытаемся разобраться. Сегодня, после обеда, я поговорю с Соррелью. Предоставь это мне. О чем бы тебя ни спрашивали, изображай святое неведение. И — непременно убедись, что Ксантия видела, как ты надеваешь маску.
— Я поняла.
— Я люблю тебя, Элисса.
Эти слова, произнесенные тихим шепотом, вернули ее к жизни.
— Я тебя тоже, — ответила она.
Готу потребовалась вся его изворотливость, чтобы выпутаться: он оказался в крайне неприятном положении. На его счастье, небольшой отряд инквизиторов наконец-то добрался до Илдагарта. Разумеется, все они в один голос подтвердили, что девочка-бродяжка, убитая Готом, была Чувствующей — просто ее дар до сих пор не проявлялся. Ухватившись за эту подсказку, Гот сообщил отцам города, что девочка пыталась навести на него чары. Он беспокоился лишь об окружающих… Конечно, он готов извиниться за то, что был вынужден прибегнуть к столь жестоким мерам.
Ее мать была в отчаянии. Будь ее воля, она растерзала бы Инквизитора. Градоначальник деликатно объяснил ей, что не сможет добиться наказания, однако намекнул Готу, что женщину необходимо успокоить. В конце концов, она потеряла ребенка.
Гот даже в лучшие времена не испытывал жалости к бродягам. Сидя в кабинете ратуши, он слушал, как градоначальник распинается перед ним, потягивал забуб и с каждым мгновеньем все больше убеждался, что все сделал правильно. Одной бродячей воровкой меньше. Само собой, не стоит высказывать подобные соображения вслух, но отрицать их справедливость бессмысленно. И многие люди с восторгом поддержали бы его.
— Само собой, эта женщина получит возмещение, — с благодушием в голосе произнес он. — Семья у них очень большая?
— Если не ошибаюсь, семеро детей. Ну… теперь шесть, — градоначальник явно чувствовал себя неуютно. — Отца нет… насколько я помню, еще двое стариков.
Как он и подозревал! Целое гнездо грязных вороватых крыс! Гот почувствовал, как губы сами кривятся в ухмылке, и с некоторым усилием сдержался. Не стоит етоль явно выказывать свои истинные чувства.
— Почтенный Джори… как вы смотрите на то, если сегодня вечером к ним заглянет кое-кто из моих людей? Они вручат матери тугой кошелек, выразят искреннее сочувствие и объяснят, что заставило меня так поступить. Вообще-то, такое у нас не в ходу — учитывая, что девочка была Чувствующей. Но я готов признать свою вину. Вместо положенной церемонии клеймения… вы понимаете.
Он был сама учтивость. По правде сказать, градоначальник не стал бы переживать из-за семейства нищих попрошаек. Они были неизбежным злом, с которым приходилось мириться. Во время Празднеств город наводняли целые орды бездомных. Одни надеялись подзаработать, другие — просто поживиться за счет беспечности более обеспеченных гостей Илдагарта и местных жителей. Кое-кто из них приносил определенную пользу, но… Градоначальник хотел одного: чтобы по окончанию Празднеств Кзаббы все они, все до единого, убирались прочь. Скорее всего, после истории с убийством девочки так и произойдет. Он кивнул.
— Думаю, этого будет достаточно. Благодарю вас за терпение и понимание, Инквизитор.
Гот отмахнулся с таким видом, словно это было меньшее, что он мог сделать при сложившихся обстоятельствах, и подозвал одного из своих подчиненных.
— Пошли от моего имени два ящика «Морриета» в дом почтенного Джори, — произнес он тем нарочито приглушенным голосом, каким комедианты изображают шепот, и сунул инквизитору кошель с монетами. — Это тоже ему… И еще, — он чуть возвысил голос, поскольку его подручный уже направился к двери, — попроси Руса зайти сюда.
Рус не заставил себя ждать. Гот поднялся, вытащил из кармана еще один кошель, большой и явно увесистый, и встряхнул, чтобы градоначальник услышал звон монет.
— Передай это семье девочки, Рус, — громко произнес он и с удовольствием отметил, что отцы города благостно кивают, а затем отворачиваются, чтобы обсудить между собой другие вопросы. Лишь Рус пристально смотрел на своего начальника. Он знал, что приказ прозвучит именно сейчас.
— Шестеро детей, мать, двое стариков… Очевидно, они живут где-то на окраине города вместе с другим бродячим сбродом. Если нам повезет, Рус… сейчас они вполне могут стоять внизу и ждать конца совещания.