Но по мере того как я открывал страшную правду, я сам становился мишенью. В 2016 году ФБР закрыло глаза на преступления продажных полицейских, а меня стали преследовать за то, что я записывал и разоблачал их грязные делишки. Потенциальный приговор – ошеломляющие девяносто пять лет тюрьмы за то, что я выложил в открытый доступ аудиозаписи, на которых копы обсуждали свои преступления. Вырвавшись из лап американских правоохранительных органов, я нашел убежище в России, где борьба за справедливость казалась менее опасной.
Живя в России, я занялся своим каналом на YouTube, полный решимости сократить разрыв между двумя нашими мирами. Я стремился к тому, чтобы правда восторжествовала, а люди могли делать свои собственные обоснованные выводы. Несмотря на давление и попытки заставить меня замолчать, мой канал по-прежнему оставался незаблокированным, что свидетельствует о моей приверженности беспристрастному освещению событий.
Однако поиски истины завели меня еще дальше. Я оказался в Донецке – городе, где эхом звучит неослабевающая симфония войны. Желание разобраться в реальности конфликта становилось все сильней, и я не смог устоять. Мое пребывание в Донецке было обусловлено твердой убежденностью в том, что мир заслуживает знать объективную правду.
В окружающем хаосе разрушенных постоянными обстрелами сооружений Донбасса я ориентировался с инстинктами опытного воина. Опасность оказаться на пути очередного летящего снаряда была постоянной, но моя преданность истине затмевала все риски.
У меня не было ответов на все вопросы, но они были мне не нужны. Я просто выкладывал факты, показывал необработанные видеозаписи и позволял зрителям делать свои собственные выводы. Моя цель состояла не в том, чтобы навязать собственные взгляды, но в том, чтобы пролить свет на действительность, особенно когда она противоречит общепринятым нарративам.
Мой magnum opus «Азовсталь» – мрачный тридцатиминутный документальный фильм – раскрыл суровую реальность событий в Донбассе. Он продемонстрировал стойкость его жителей, которые с непоколебимым мужеством противостоят террору украинского фашизма. Более тридцати пяти миллионов американцев увидели мою работу на канале One America News, но это было только начало битвы, которая еще далека от завершения.
Столкнувшись с цензурой, демонетизацией и давлением, я остался непреклонным. Моя решимость бороться с коррупцией, где бы она ни проявлялась, не ослабевала. Я ступил на неизведанную тропу, но я был готов ко всему, что она могла преподнести. С каждым репортажем, с каждой новой публикацией, с каждым разоблачением правда продолжала звучать, несмотря на все попытки ее заглушить. Мир должен услышать ее, и я готов рискнуть всем, чтобы это произошло.
В Донбассе я нашел свое предназначение, цель, которая перешагнула границы. Я обратился к сердцам тех, кто жаждет узнать правду. Мой путь американского полицейского, живущего в самом сердце Москвы, привел меня сюда, и это далеко не конец. Моя история еще только пишется, и мир будет свидетелем тех истин, которые я открою, чего бы мне это ни стоило. Огонь во мне горел как никогда ярко, и я продолжал бороться, продолжал разоблачать, продолжал говорить правду. И я делал бы это, даже если бы пришлось бросить вызов всему миру.
Я стал невольным очевидцем вереницы разнообразных взглядов и идей, каждая из которых пронизана человеческим стремлением к выживанию в атмосфере хаоса. Голоса, к которым я прислушивался, представшая моим глазам действительность и эмоции, которые переполняли меня в этой охваченной конфликтом стране, показывают, что человеческий дух несокрушим. Я предлагаю взглянуть на сложившуюся ситуацию моими глазами и понять суть происходящего без искажений, обусловленных предвзятостью.
Мое путешествие – это не просто посещение интересных мест, но и погружение в человеческую природу. Я общался с людьми, которые несут на своих плечах основную тяжесть разворачивающихся событий, чьи жизни оказались в вихре политической борьбы за власть. Их истории порой звучат жестко, в них видна душераздирающая реальность, которую вы никогда не увидите в новостных выпусках ангажированных СМИ.
Поэтому я приглашаю вас присоединиться ко мне на пути в самое сердце этого конфликта, с тем чтобы пролить свет на реальные события и дать возможность высказаться тем, кого хотят заставить молчать. Я приглашаю вас разделить мой опыт, услышать собранные мною истории и увидеть Донбасс моими глазами.
Прибытие в Донбасс. Первые интервью
Одиннадцатое марта 2022 года было одним из тех дней, когда госпожа удача вспомнила о моем существовании. В составе разношерстной команды журналистов, в которую входили немец Томас Рёпер и пара энергичных девушек из Голландии – Соня ван ден Энде и ее неугомонная дочь Мирьям – мы мчались в сторону Крыма в повидавшем виды черном микроавтобусе Volkswagen. Правда, на нашем пути было одно препятствие – пропускной пункт ФСБ у въезда на Крымский мост.
Я понятия не имел, в чем состоял наш план, и никто не мог мне его объяснить, поэтому я оделся так, чтобы максимально вписаться в нашу компанию и обстановку: синие джинсы, камуфляжная куртка и жилет фотографа. Оглядываясь назад, я понимаю, что такой наряд был несколько нелепым, проще было просто крикнуть: «Пристрелите меня, я шпион!»
Март 2022 г. Готов отправляться делать специальный репортаж о войне в Донбассе
Когда мы подъехали к Крымскому мосту, человек, который должен был помочь нам проехать в Крым, еще раз пристально осмотрел мой дурацкий прикид. Американец в камуфляжной куртке едет в горячую зону? Я выглядел слишком подозрительно. Было решено, что нужно срочно переодеться. Моя крутая куртка отправилась в багажник к нашему проводнику, а следом за ней в машину забрался и Томас – очевидно, решил слегка сменить обстановку.
Наш «неприметный» Volkswagen не вызвал подозрений на КПП, и мы спокойно проехали, а вот Томас и его новые попутчики застряли. Похоже, на КПП уловили немецкий запах. Для тех, кто не в курсе, Томас – это тот, кого можно назвать «эффективным немцем». Этакий человек – швейцарский нож, который по-русски говорит лучше, чем многие русские, разве что на балалайке не играет. Кому-то его манера поведения и общения может показаться грубой, но те бедолаги из ФСБ, которые его допрашивали, очевидно, поняли, что этот хрен им не по зубам. Я бы заплатил немалые деньги, чтобы посмотреть на это представление.
Мы уже сидели в симферопольской гостинице, голодные, не спавшие почти тридцать часов, и жадно уплетали привезенную с собой еду, когда нам сообщили, что Томас, наконец, заехал в Крым. Черт, какое же это было облегчение. Мы с ним договорились, что я буду заниматься съемкой, а он будет переводить. Завершив вечер парой бокалов пива, мы отправились спать.
Будильники прозвенели ровно в пять утра, и рано утром мы отправились на север, в Донбасс – охваченный войной бывший регион Украины. Новый день – новые опасности. Добро пожаловать в наш мир.
Ни одна душа не стояла на нашем пути к нарушению украинского суверенитета. Российские танки обеспечили нам спокойную дорогу, превратив в обломки прежде прочные украинские бетонные блокпосты. Теперь это были лишь мрачные воспоминания – искореженные развалины, застывшие на мерзлой земле безмолвными изваяниями.
Вместе с несколькими моими коллегами-журналистами мы оказались в Геническе, скромном городке на юге Херсонской области. Несмотря на то, что на горизонте маячил призрак войны, жизнь здесь текла в привычном ритме. На прилавках торговали рыбой, мясом, овощами и хлебом. Многочисленные покупатели оживленно торговались с продавцами одежды. Город был живым, его сердце билось в такт повседневной суете.
Но война, как и шквальный ветер, не знает границ. Она была незваным гостем, резко контрастирующей реальностью, которая маячила где-то севернее. Там мощь российских войск обрушивалась на неуступчивую украинскую оборону. Мирная обстановка в Геническе была обманчивой иллюзией того, что война еще не успела запустить свои жестокие пальцы в эти края. Однако надвигающиеся тени говорили об ином – о том, что вдалеке, под раскатами грома орудий, шла кровопролитная битва.
Когда я пробирался по улицам Геническа, мой силуэт отражался в витринах небольших магазинчиков. Глаза сканировали окружающее пространство в поисках случайного прохожего для интервью и задержались на человеке, который казался таким же непримечательным, как и весь город.
Его звали Алексей. Под палящим солнцем я подошел к нему, движимый желанием узнать его историю, его простой человеческий взгляд на события, который едва ли можно найти в газетных статьях.
– Мы можем поговорить наедине? – спросил я Алексея. – Здесь небезопасно.
Он понимающе кивнул, соглашаясь со мной, в его взгляде сквозила настороженность. Сначала Алексей не хотел со мной разговаривать, но это не было проблемой личного характера.
– Я ничего не имею против американцев, – пояснил он, – но картина, которую рисуют ваши СМИ и политики, представляет собой мозаику лжи и дезинформации, искаженную реальность, где Россия выступает в роли злодея, обстреливающего несчастную Украину. Это не они сбрасывают бомбы, – добавил он, – это американцы в Вашингтоне запускают психологические снаряды.
Он намекал на капиталистическую машину, проталкивающую этот нарратив, машину, построенную на алчности, монополиях и неуемном стремлении к власти – всем том, что в его картине мира олицетворяли США.
– У них нет такого исторического опыта, как у Европы, – отметил Алексей, выразив свое недовольство их одержимостью деньгами и пренебрежением к духовному и историческому наследию.
В его голосе звучали тоскливые нотки, когда он сетовал на переписывание украинской истории, на то, что рассказы о ней, передававшиеся от дедушек и бабушек, заменяются новой версией, предложенной сегодняшним правительством. Такие перемены удручают, и он поделился со мной своим скепсисом в отношении достоверности нового исторического повествования.