Ирония был поразительной. Америка, построенная на принципах справедливости и свободы, теперь поддерживает тех, кто предпочитает беззаконие и самосуд, причем от имени правительства и даже в самом правительстве. Омраченный тяжелыми мыслями, я задумался о будущем, к которому идут США. О будущем, где такие ужасы происходят уже не в далекой Украине, а прямо на американской земле.
Мины под колесами
В тот день, когда Майк Джонс, Маша и я завершали раздачу гуманитарной помощи в Мариуполе, мрачном промышленном портовом городе на берегу Азовского моря, нам поступил звонок. Взволнованный голос принадлежал Ясмин, нашей верной союзнице в этом конфликте.
Она рассказала нам о человеке по имени Братислав Живкович, стойком сербском бойце, закаленном в горниле донбасского конфликта. Нога Братислава была сильно повреждена в результате недавнего ракетного обстрела, и единственной надеждой для него было добраться до Москвы, где ему могли оказать сложную медицинскую помощь, в которой он так нуждался. Он находился в больнице в городе Горловка, примерно в пятидесяти километрах к северу от Донецка.
Поскольку наша поездка в изрешеченный пулями Донбасс подходила к концу, мы решились на эту рискованную авантюру – забрать его и доставить в Москву. Это решение стало началом еще одного запоминающегося приключения в этом охваченном войной регионе.
Поездка по Донбассу напоминала путешествие по Хиросиме после ядерного взрыва. Вдоль разбитых дорог тянулись руины деревень, испещренные воронками от непрекращающихся бомбардировок. Я был за рулем зеленого Land Rover Defender, который мне одолжил Игорь, и, хотя этот железный конь все еще был полон сил, его стеклоочистители износились и почти не работали. Точнее, они вообще не работали. Проклятые моторчики отказали еще до поездки.
Моим вторым пилотом на пассажирском сиденье была Маша, которая прокладывала маршрут с помощью автономного навигатора – необходимая вещь в отсутствие Google Maps и сотовой связи.
Когда наша колонна с выносливой «буханкой» Майка пробиралась по изрытым дорогам и полуразрушенным деревням, навигационная система вывела нас на запущенную узкую грунтовую дорогу. Вокруг было непривычно тихо, единственным признаком жизни была густая растительность на месте заброшенных домов.
Меня охватило ползучее чувство страха. Донбасс – регион, усеянный наземными минами, каждая из которых представляла смертельную опасность, дремлющую под верхним слоем земли. Эти безлюдные и труднодоступные места идеально подходили для установки этих смертоносных устройств с целью предотвращения проникновения украинских танков.
Долгие годы тактической подготовки дали о себе знать, и я дал команду остановить колонну. Тщательный осмотр местности и едва уловимые приметы только подтвердили мои подозрения о том, что дорога заминирована: разворошенная земля, проплешины в травяном покрове – все указывало именно на это. Я сказал Майку, что нужно включить заднюю передачу и осторожно ехать назад, стараясь двигаться строго по следам наших колес, чтобы ненароком не наехать на взрывоопасный сюрприз.
Как только мы добрались до главной дороги, Маша выстроила новый маршрут. Пробираясь через разрушенные деревни, мы добрались до подземного переезда, который должен был вывести нас на шоссе. Там мы наткнулись на относительно свежий след танковых гусениц, который вел в жутковатый лес рядом с шоссе. Ехать туда было рискованно, потому что наши автомобили могли утонуть в грязи, но мощный мотор внедорожника Land Rover и крепкий буксировочный трос «буханки» вселяли уверенность в том, что мы справимся.
Когда мы выехали на шоссе, перед нами открылось обширное поле битвы. Металлические осколки и обломки усеяли всю дорогу. Среди них была неразорвавшаяся ракета HIMARS, грозный силуэт которой почти вертикально торчал из асфальта. От снаряда тянулась тонкая струйка дыма. Очевидно, приземлился он совсем недавно.
Легкая реактивная система залпового огня HIMARS, разработанная компанией Lockheed Martin, представляет собой один из многих примеров разрушительных возможностей продвинутых технологий, которые являются основой современной войны. Эта ракета, молчаливый предвестник смерти, в очередной раз напомнила нам о разрушительной огневой мощи, обрушившейся на эту некогда мирную землю.
Я едва мог видеть дорогу через забрызганное грязью лобовое стекло моего «дефендера», но мне удалось разглядеть окружающую местность. Слева от нас простиралось открытое пространство, на котором наши автомобили были легкой мишенью для любого оператора переносного ракетного комплекса типа Javelin или NLAW. Из такого оружия намного сложнее попасть по движущейся цели, поэтому я надавил на педаль газа. Быстрая езда в подобных условиях сама по себе была опасной, но мы сознательно пошли на этот риск, чтобы избежать гораздо более серьезных угроз.
Мы осторожно продвигались по разбитой дороге, объезжая осколки разорвавшихся боеприпасов, каждый из которых мог серьезно повредить шины. По рации, еще одному подарку Игоря, я предупредил Майка о том, что нужно быть внимательным.
Впереди я увидел несколько непонятных кочек. Я вышел из автомобиля, чтобы внимательней осмотреть подозрительные неровности на пути, и ужаснулся: аккуратный ряд противотанковых мин полностью перекрывал дорогу.
Мы не сразу осознали, что произошло: каким-то чудом мы избежали верной смерти. Мы развернули машины и двинулись обратно, впившись глазами в дорожное полотно в поисках неприятных сюрпризов, которые мы могли пропустить.
На обратном пути нас остановил российский патруль в УАЗ «Патриот». В серой зоне их осторожность была понятна. Сейчас я понимаю, что они могли просто открыть огонь без предупреждения и ликвидировать потенциальную угрозу в нашем лице. Вместо этого они принялись тщательно досматривать наши автомобили.
Маша, которая единственная из нас говорила по-русски, смогла объяснить, что мы журналисты на задании, которые сбились с маршрута из-за неисправной системы навигации. На мое удивление, эти суровые крепкие военные просто добродушно рассмеялись. Оказалось, что они выехали за нами, когда мы случайно проехали мимо блокпоста после поворота на Макеевку – город, ставший полем ожесточенного сражения между российскими и украинскими войсками.
Следуя их указаниям, мы добрались до КПП, который случайно пропустили. Группа российских военных встретила нас веселым смехом и вспышками камер, они уже были в курсе нашего приключения. Мы лишь смущенно улыбались – два решительных иностранных журналиста и наш бессменный переводчик, растерянные, но невредимые.
Майк Джонс позирует с винтовкой на контрольно-пропускном пункте
Откалибровав наш навигатор, мы наконец-то продолжили путь через Макеевку в Горловку. Задача по доставке раненого сербского ветерана Братислава Живковича стала очередной эпической главой в разворачивающейся истории нашего пребывания в самом сердце Донбасса. Готовы ли вы к этому, друзья мои?
Приключение Братислава
Экспедиция вступила в следующую фазу, когда наша колонна добралась до окраины Горловки. Это был израненный войной город, на архитектурном полотне которого виднелись шрамы от артиллерийских снарядов и выстрелов. Улицы города больше напоминали лунные кратеры, дороги были испещрены воронками от взрывов. Местные жители уже настолько привыкли к непрекращающемуся грохоту артиллерии, что их больше заботило качество дорог, чем опасность в любой момент попасть под очередной обстрел. В этом отрешенном спокойствии я видел невообразимую стойкость и выдержку народа Донбасса.
Пройти по лабиринту разбомбленных улиц оказалось задачей не менее сложной, чем сама миссия, которую мы взяли на себя. Наконец мы оказались у ворот огромного городского больничного комплекса – сооружения, которое хранит в себе память о боли, выживании и человеческой стойкости.
Переплетение коридоров больничных палат само по себе представляло проблему. Поиски нашего сербского товарища Братислава Живковича в суматохе носящихся вокруг врачей и пациентов были сродни поиску иголки в стоге сена. Однако где-то через час мы отыскали палату, в которой находился наш раненый собрат.
В палате нас встретило пугающее зрелище – суровое свидетельство жестокости войны. Сильно поврежденная нога Братислава была заключена в устрашающую скелетную конструкцию – внешний фиксатор. Это был жесткий каркас из толстых стальных прутьев и штифтов, глубоко проникающих в травмированную плоть и кость и служащих механическим стержнем, удерживающим все на месте во время сложнейшего процесса заживления. Четыре страшных штыря впились в его сломанную конечность, кожа вокруг них покраснела и воспалилась, что говорило о жутких мучениях. На раны были наложены марлевые повязки, которые приобрели пугающий багровый оттенок.
Ситуация осложнялась тем, что кто-то украл его инвалидную коляску, поэтому он был лишен возможности передвигаться самостоятельно. Острая необходимость в таких средствах передвижения в охваченной войной Горловке превратила такую достаточно обычную вещь в практически недоступную роскошь. Таким образом, Братислав был прикован к сиденью автомобиля до тех пор, пока мы не найдем подходящую замену инвалидному креслу.
Мы переставили сумки и коробки, освободив место в «буханке» Майка – нашем надежном транспорте в этих изнурительных условиях. После серии хитроумных манипуляций нам удалось уложить Братислава поперек самых задних сидений, на импровизированное, но более-менее удобное место отдыха. Впрочем, комфорт был относительным. Каждая выбоина на дороге, в которую попадали колеса, каждая яма, скрытая под мутными лужами, сопровождалась мучительными стонами Братислава, напоминая о невыносимой боли, которую он был вынужден терпеть.
В конце концов мы выбрались с разбитых улиц Горловки на трассу, которая вела в сторону Луганска. Конечным пунктом назначения стал КПП пограничного контроля, который обозначал переход из охваченного боями Донбасса в относительную безопасность российской территории.