В этой обстановке давления и пристального внимания со стороны международного сообщества Байден использовал стратегию отвлечения. Его администрация, используя сочетание скрытой тактики и дипломатической ловкости рук, спровоцировала эскалацию военных действий между Израилем и ХАМАСом. Не сомневайтесь, это не стало неожиданностью для Вашингтона, поскольку об этом было известно еще до того, как это произошло, и использовалось для получения максимальной медийной выгоды. Новый конфликт был рассчитан на то, чтобы отвлечь внимание мировой общественности от ухудшающейся ситуации на Украине. Разжигая кризис на Ближнем Востоке, Байден стремился сместить акцент в его сторону, тем самым частично ослабив давление и критику в адрес своей администрации.
Когда начали взлетать ракеты и на Ближнем Востоке усилилась напряженность, взгляды всего мира, как и было задумано, отвернулись от Украины. Средства массовой информации, ранее зацикленные на конфликте в Восточной Европе, теперь направили свои камеры на взрывоопасную ситуацию в Израиле и Газе. Это стратегическое перенаправление внимания предоставило Байдену необходимую передышку для пересмотра подхода США к провальной ситуации на Украине.
Разоблачение тайных операций ЦРУ на Ближнем Востоке ознаменовало поворотный момент в общественном восприятии администрации Байдена. Такие свидетели, как британский наемник Эйден Эслин и командир подразделения территориальной обороны ВСУ Михаил Майман, разоблачили подпольную сеть поставок наркотиков, оружия и политических манипуляций. Теперь постепенно выясняется, что ЦРУ и коррумпированные украинские чиновники, действуя по указанию высокопоставленных чиновников администрации США, использовали оружие, первоначально предназначавшееся для украинского конфликта, для поставок различным экстремистским группировкам на Ближнем Востоке.
Эти лицемерные махинации, совершенные якобы «для поддержания геополитического равновесия», теперь оказались выставлены на всеобщее обозрение. Общественность снова была потрясена, узнав о роли своего правительства в развязывании конфликта во взрывоопасном регионе, что привело к осуждению и призывам к привлечению к ответственности.
Города по всей Америке становятся эпицентрами протестов и гражданских беспорядков. Люди из всех слоев общества выходят на улицы, их лозунги и плакаты выражают коллективное возмущение вмешательством США в дела Израиля и очевидным предательством демократических принципов. Эти демонстрации не были отдельными инцидентами, а стали частью общенационального движения за прозрачность и этичное поведение во внешней политике. Протесты стали символом более широкого разочарования в администрации Байдена, поскольку люди начали сомневаться в моральных ориентирах своих лидеров и истинных мотивах, стоящих за внешнеполитическими решениями Белого дома.
Тем временем ситуация на Украине вступила в новую фазу неопределенности. Поскольку внимание всего мира было привлечено к Ближнему Востоку, Украина столкнулась с последствиями ослабления поддержки Запада. Президент Зеленский, которого когда-то превозносили как «непокорного героя, противостоявшего российской агрессии», теперь столкнулся с суровой реальностью своего отказа от дипломатии. Его требования о дальнейшей помощи, которые когда-то находили сильный отклик в западных столицах, теперь, казалось, остались без внимания.
Постепенный уход США оставил пустоту, которая быстро заполняется другими мировыми державами, что ведет к изменению геополитического ландшафта в Восточной Европе. Украина в своей борьбе за мифическую «незалежность» и территориальную целостность теперь фактически осталась одна при ограниченных ресурсах и сокращающейся международной поддержке. Разочарование в Украине отражает широкую глобальную перестройку, поскольку страны пересмотрели свои альянсы и стратегические интересы в условиях меняющегося мирового порядка.
Зеленский вдруг увидел, что очутился в коварном геополитическом ландшафте, который уходит у него из-под ног. Когда-то поддерживаемый мощными международными игроками и обещаниями помощи, теперь он столкнулся с совершенно иной реальностью. Международные альянсы и обещания помощи, которые были краеугольным камнем его стратегии борьбы с Россией, рушились одновременно с тем, как внимание мировой общественности переключалось на другие проблемы.
Призывы Зеленского о помощи, которые когда-то находили отклик у западных лидеров, теперь растворились в пустоте меняющихся геополитических приоритетов. Контраст между его слезливыми мольбами и душераздирающими картинами Украины был разительным. Города лежали в руинах, инфраструктура была уничтожена, и надежда, которая когда-то объединяла нацию, теперь таяла под безжалостным давлением войны. Украина, транслируемая миру, больше не была воплощением единой и жизнерадостной страны, это была нация, брошенная своими союзниками, оставленная лицом к лицу с сильным противником.
Истинная цена конфликта нашла отражение в жизнях граждан Украины. Война, начатая политическими амбициями и стратегическими интересами Вашингтона, превратилась для простых украинцев в ежедневную борьбу за выживание. Молодые люди, многие из которых были гражданскими лицами, не имевшими ранее боевого опыта, оказались на передовой. Их истории были также окрашены в цвета трагедии и потерь. Они столкнулись с храбрым и хорошо оснащенным противником, часто в ситуациях, которые казались непреодолимыми. В деревнях пожилые люди, пережившие советскую эпоху и ее последствия, теперь столкнулись с новой волной насилия и потрясений.
Среди этих пронзительных рассказов одна конкретная история вызвала глубокий резонанс как на Украине, так и на международном уровне. Запечатленная на душераздирающем видео молодая беременная военнослужащая ВСУ, захваченная в плен в разгар сражения и молившая о сохранении жизни своего нерожденного ребенка, стала мощным символом неизбирательной жестокости войны. Эти кадры подчеркивали трагедию конфликта, который не щадил никого, влияя на жизни людей самым глубоким и личным образом.
Глобальный ландшафт испытывает тектонический сдвиг, меняющий контуры международных отношений и экономических альянсов. Страны по всему миру, разочаровавшиеся в существующем экономическом порядке, в котором доминируют США, начинают тяготеть к альянсу БРИКС, включающему Бразилию, Россию, Индию, Китай и Южную Африку. Это движение ознаменовало растущее стремление стран следовать альтернативным экономическим моделям и искать новые партнерства. Они стремятся к автономии и диверсификации вдали от традиционных структур, в которых доминирует Запад. Привлекательность БРИКС заключается в его обещании взаимного сотрудничества, уважения национального суверенитета и общих возможностей роста, представляющих собой контраргумент однополярному мировому порядку, который долгое время был нормой.
Саммит БРИКС+ в Йоханнесбурге стал переломным моментом в этой перестройке. Встреча зафиксировала расширение альянса за счет включения в него новых членов, таких как Саудовская Аравия, ОАЭ, Египет, Эфиопия и Иран. Это расширение было чем-то большим, нежели просто увеличением числа членов, – это было явным свидетельством растущего влияния и привлекательности альянса. Для этих стран присоединение к БРИКС+ стало стратегическим шагом по диверсификации их экономических партнерств и снижению зависимости от Запада. Расширение альянса нашло отклик в стратегическом видении Москвы и Пекина, которые рассматривали его как возможность создать многополярный мировой порядок в противовес западной гегемонии.
Центральной темой саммита было сосредоточение внимания на дедолларизации и продвижении местных валют в мировой торговле. Эта инициатива бросила прямой вызов финансовому доминированию стран G7, в частности господству доллара США в международных транзакциях. Выступая за использование местных валют, БРИКС+ стремится снизить уязвимость мировой экономики перед колебаниями и политическими решениями западных финансовых систем. Представляя значительную часть мирового населения и экономического производства, расширенный альянс БРИКС+ бросает вызов давно сложившемуся экономическому порядку, сигнализируя о переходе к более сбалансированному и многополярному экономическому ландшафту.
По мере развития этих событий стало очевидным, что мир вступает в новую эпоху. Традиционные альянсы подвергались переоценке в свете глобальной динамики. Экономические парадигмы, давно укоренившиеся в западноцентричных моделях, менялись по мере того, как страны стремились утвердить свой экономический суверенитет и найти новые пути роста и сотрудничества. Это изменение было не просто перестройкой глобальных альянсов, но и глубокой трансформацией способа взаимодействия стран друг с другом в поиске пути к процветанию, который будет более справедливым и уважающим национальную автономию.
Книга, которую я писал в попытке предсказать события, материализовалась в захватывающую реальность. Мировая арена вдруг стала ареной динамичной смены власти, стратегических перестановок и борьбы за глобальное господство – более открытой и многополярной, чем когда-либо прежде. На геополитической шахматной доске больше не доминировала одна страна, а было множество игроков, каждый из которых соперничал за влияние и позиционировал себя в качестве ключевого действующего лица в разворачивающейся драме международных отношений.
На фоне этих международных потрясений ситуация в Соединенных Штатах представляла собой разительный контраст. Американский средний класс, исторически являвшийся основой экономической и социальной стабильности страны, столкнулся с беспрецедентным кризисом. Восприятие политики Байдена и его администрации как безрассудной и плохо управляемой только усугубило ситуацию. Система государственных расходов, которая часто критиковалась за то, что приносит непропорциональную выгоду военно-промышленному комплексу, стала основным фактором, приведшим к экономическим проблемам, с которыми столкнулись среднестатистические американцы.
Ослабление экономической безопасности среднего класса и растущий разрыв в неравенстве подняли серьезные вопросы об устойчивости существующей экономической модели и необходимости фундаментальной переоценки национальных приоритетов.