А если он ее разочаровал, если он не смог оправдать ее ожидания? Ведь что она, собственно, могла разглядеть в нем? Что заставило ее без сомнений и в полном доверии отправиться к нему домой и безоговорочно ему отдаться? Наверное, судьба. Встретившись, они оба нашли то, что искали. Именно так люди и находят друг друга. Это произошло неспроста, в этом был особый смысл. Он встретил именно ее и именно в тот вечер, в первый вечер, когда нашел в себе силы отвлечься. Это начало. Он уверен!
Почему она не звонит?
Он встал и пошел к телефону, чтобы убедиться, что правильно положил трубку. Он хотел было снять ее, чтобы удостовериться, что разговор с этим монстром-психологом действительно закончен, но не рискнул. А если она позвонит в эту минуту?
Он опустился на край кровати.
А если он никогда больше не увидит ее? Эта мысль разрывала сознание.
А вдруг она не хочет звонить и поэтому не разбудила его перед уходом? Вдруг он ее разочаровал? Вдруг он уже потерял ее?
Нет, это должно быть что-то настоящее — иначе Анна победит. Это предательство позволит ей отомстить ему, а этого он не заслуживает.
Нет, это произошло неспроста! Он уверен, он ощущает себя таким сильным. Внезапно он почувствовал, что перестал понимать происходящее. Он не может больше оставаться в квартире, он должен куда-то уйти. Иначе все эти вопросы сведут его с ума. Он должен ее найти. Должен вернуть себе контроль над происходящим.
Он вынул из шкафа бежевые брюки и свитер. Надо бы купить новую одежду, но где взять деньги? Интересно, чем она занимается? Нужно выяснить. Он должен узнать о ней все. Должен быть возле нее, разделять ее мысли, спать рядом с ней. Все. Ему нужно все.
Он доехал на метро до станции «Слюссен», а дальше пошел пешком по Старому городу. Часы на подъемнике Катаринахиссен показывали 21:32. Перед выходом из дома он включил переадресацию с домашнего на мобильный и теперь держал телефон в руке, чтобы случайно не пропустить звонок. Перейдя площадь Йернторгет до половины, он встал и посмотрел на красные маркизы. Она там сидела. А он остановился здесь, и в этот момент все началось. Миновали лишь сутки, а жизнь полностью изменилась. Все теперь по-новому.
На ее вчерашнем месте сидел мужчина в костюме, его окружали еще несколько хорошо одетых людей.
Что, если она тоже здесь? И их разделяют какие-нибудь тридцать метров?
Он направился к двери. Мысль о том, что она, возможно, рядом, заставила его прибавить шаг.
Внутри было полно посетителей. Все сидячие места заняты, люди толпились у стойки бара. Он быстро окинул взглядом присутствующих, но ее не обнаружил. Может, она там в конце, сидит спиной, в черном свитере? Он протиснулся в глубь помещения. В толчее он не заметил чей-то выставленный локоть, и содержимое зажатого в этой руке бокала выплеснулось на него. Раздраженный взгляд. Ему все равно. Со стучащим сердцем он добрался до противоположной стены, чтобы увидеть ее лицо. Незнакомые глаза, разочарование.
Неприятно, когда вокруг так много людей. Шум и гвалт, поглощающий слова, отзвуки чужих голосов, пробивающихся сквозь музыку.
Где здесь туалет? Может, она там? Пройдя вдоль стойки, он обнаружил две двери в коридоре перед кухней. За первой вроде бы свободно, но он все же заглянул, чтобы убедиться, что ее там нет. Второй туалет был занят, и, ожидая, он слышал, как кто-то спускает воду. Он представлял себе ее руку, которая гладит его бедро и перемещается дальше к паху. Им снова овладело страстное желание.
Он должен ее найти.
Замок щелкнул и стал зеленым. Он затаил дыхание и ненадолго прикрыл глаза. Из туалета вышла женщина лет пятидесяти, он отвел взгляд. Где же она? Почему она не пришла? Он еще раз проверил дисплей мобильного. Пропущенных нет. Может, не стоило уходить из квартиры? Он начал раскаиваться, чувствуя приближение навязчивого кошмара — тот рос и готовился напасть, едва появится малейшая трещина в щите, которым она его защитила. Он бросил взгляд на дверную ручку, к которой только что прикасался. Проклятие. Дотронулся до нее еще раз, чтобы нейтрализовать касание, но это не помогло.
Лулео — Худиксвалль, 612; Лунд — Карлскруна, 190.
Будь оно все проклято. Где же она?
Он посмотрел на стойку бара. Сколько шагов нужно сделать? Срочно пиво или что-нибудь еще, чтобы оттеснить кошмар обратно. Свободных стульев не было, да и места тоже, но чуть поодаль чрезмерно освежившийся мужчина предпенсионного возраста пытался убедить бармена налить ему еще. И, получив отказ, резко встал. Металлический стул опрокинулся, убедительно перебив все разговоры, но музыка не смолкла.
Все посмотрели в одну сторону.
Бармен взял оставленный мужчиной пустой бокал.
— Сегодня вы уже достаточно выпили. Здесь вы больше ничего не получите.
— Говорю тебе, налей мне пива, поганец.
— Я прошу вас уйти.
Отвернувшись от прилавка, бармен поставил бокал в мойку.
— Что за поганое место!
Мужчина огляделся, ища поддержки во взглядах, устремленных на него. Все тут же отвели глаза в дружном презрительном снисхождении. Как будто этого человека не было. Только Юнас продолжал смотреть на него, чувствуя ненависть к жалкому, унижающемуся существу. И на мгновение увидел перед собой другого мужчину у стойки в другом баре.
Разговоры возобновились как по команде. Гул нарастал, невнятный и безликий.
Мужчина помедлил несколько секунд, держась за прилавок и пытаясь казаться не таким пьяным. В конце концов он собрался с последними силами, шатаясь направился к выходу и скрылся в темноте.
Стул лежал на полу, Юнас поднял его и поставил на место. Воспоминание, пробужденное этим незнакомцем, странным образом потеснило навязчивый кошмар. Нет, Юнас не такой, как отец.
Он сел на стул. Бармен бросил на нового клиента быстрый взгляд и вытер перед ним прилавок.
— Спасибо. Добрый вечер.
Тот же, кто работал вчера. Тот же, кто обслуживал его и Линду. Открылась маленькая лазейка.
— Пиво, пожалуйста, крепкое.
— Фильтрованное?
— Все равно.
— Тогда ирландское.
— Хорошо.
Бармен потянулся вверх за бокалом, потом скрылся под прилавком и в следующее мгновение появился снова с бутылкой в руках. Наполнив бокал до половины, он поставил его перед клиентом.
— Сорок две кроны.
Юнас вытащил бумажник и положил на прилавок пятидесятикроновую купюру. Бармен отошел к другим посетителям, и Юнас сделал несколько жадных глотков, прежде чем вылить в бокал оставшееся в бутылке пиво. Пена плеснула через край, образовав вокруг бокала лужицу. Обмакнув в жидкость указательный палец, он написал букву «L» на только что вытертой столешнице.
Он должен спросить. Это единственный шанс. Нужно только выпить еще немного, ощутить опьянение, чтобы защититься от навязчивых мыслей, если вдруг ничего не получится.
Случай представился примерно через полчаса. Бармен оказался прямо перед ним — развешивал чистые бокалы над стойкой. Юнас пил уже третий бокал, и его снова переполняла решительность.
— Послушайте, я тут подумал, может быть, вы поможете мне кое в чем?
— Конечно.
Бокалы один за другим перемещались из корзины под потолок.
— Дело в том, что вчера я познакомился здесь с одной девушкой. Не знаю, запомнили ли вы меня, но я был у вас вчера.
— Да, я помню. Вы сидели вон там.
Он кивнул в сторону торцевой стены.
Юнас тоже кивнул.
— И эта девушка…
Он замолчал, посмотрел вниз на прилавок, снова поднял глаза и улыбнулся.
— Вы понимаете, мы с ней ушли домой вместе, и все такое. Я взял у нее номер телефона и обещал позвонить, но я потерял его. Ужасно жаль…
Бармен улыбнулся:
— Да уж, не повезло.
— Ее вы тоже помните?
Дурацкий вопрос. Конечно, помнит. Тот, кто ее увидел, не сможет ее забыть.
— Вы имеете в виду ту, которую вы угощали сидром?
Юнас кивнул:
— Ее зовут Линда. Она часто ходит сюда?
— Насколько мне известно, нет. По крайней мере, я ее здесь раньше не видел.
Юнас почувствовал, как тает надежда. Этот человек и это место были единственной зацепкой.
— Так что вы не знаете, как ее фамилия?
Бармен покачал головой:
— Понятия не имею, простите.
Юнас сглотнул.
Бармен глянул на него, подвесил последний бокал и пошел относить корзину. Юнас посмотрел на дисплей телефона, там по-прежнему было пусто. Она знала его имя и адрес, но не звонила. Он посмотрел по сторонам. Чужие губы складывались в слова и улыбки, чужие глаза искали друг друга, чужие руки… Где она сейчас? Может быть, в другом месте, похожем на это, только без него? Ее окружают другие люди, ее облик отпечатывается на другой сетчатке, она внутри кого-то другого.
— Послушайте, пожалуй, я все же смогу вам помочь.
Он снова развернулся к прилавку. Перед ним стоял бармен с чеком в руке.
— Она заплатила за первый напиток по карточке. До того, как вы пришли.
Сердце остановилось. Протянув руку, он взял чек.
— Не волнуйтесь. А чек я должен вернуть.
Он прочитал слова на белом клочке бумаги.
«Хандельсбанкен».
Она оставила десять крон чаевых. И подписалась.
Бармен смотрел на него:
— Но вы ведь сказали, что ее зовут Линда?
Он перечитал подпись. Не мог ничего понять.
— Это, наверное, не ее чек.
— Нет, ее, я помню. Ручка не писала, и ей пришлось взять другую, вот здесь, видите.
Он показал на чеке. Последние буквы были написаны другими чернилами.
— Это ее вы угощали сидром. Послушайте, может, при таком раскладе вам не стоит напоминать о себе? — Бармен криво улыбнулся, как бы подразумевая, мол, у всех случаются мелкие проколы.
Юнас не мог оторваться от этих непостижимых букв. Женщина, заставившая его предать Анну, женщина, которая помогла Анне осуществить ее несправедливую месть, — эта женщина ему солгала. Имя, которое он за последние двадцать четыре часа успел полюбить, было ложью. Ложью, которая проникла прямиком в его душу.
Ее звали Эва.