– Кликните, когда надумаете выходить, – лаконично сказала она, равнодушно повернулась и двинулась по коридору. Уильям вошел в камеру и запер дверь.
Помещение выглядело голым. Из обстановки здесь были лишь койка с соломенным тюфяком да серые одеяла. На койке сидела худощавая женщина с бледным лицом и собранными в узел белокурыми волосами. Когда Монк вошел, она повернулась к нему, не вставая. Александра совсем не походила на Сабеллу: короткий нос с горбинкой, синие глаза; рот великоват, но приятных очертаний… Глядела она равнодушно, видимо давно уже потеряв надежду на лучшее. Такое выражение лица сыщику часто доводилось видеть у приговоренных к смерти.
– Я Уильям Монк, – представился он. – Полагаю, мистер Рэтбоун предупредил вас о моем визите?
– Да, – безразлично подтвердила женщина. – Но вы ничего не сможете сделать. То, что вы раскопаете, вряд ли что-либо изменит.
– Одного признания еще недостаточно, миссис Карлайон. – Посетитель остался стоять в центре камеры, глядя на нее сверху вниз. Александра так и не потрудилась подняться. – Если вы захотите отказаться от своих прежних слов, – продолжал он, – доказать вашу вину будет не так легко. На суде, правда, обязательно припомнят ваши показания, и тем не менее…
Заключенная невесело улыбнулась:
– Тем не менее, мистер Монк, я виновна. Я убила своего мужа. – Голос у нее был чуть хрипловатым, но приятным, а произношение – ясным.
Внезапно Уильяму снова почудилось, что все это с ним уже происходило; его обдало волной страха, любви – и одновременно ненависти. Но в следующий миг это ощущение бесследно исчезло. С перехваченным дыханием, смущенный, он глядел на Александру Карлайон, словно не понимая, откуда взялась здесь эта не знакомая ему женщина.
– Прошу прощения? – Он даже не расслышал ее последних слов.
– Я убила своего мужа, мистер Монк, – повторила узница.
– Да… Я это слышал. А что вы сказали потом? – он потряс головой, как бы желая прояснить мысли.
– Ничего. – Его собеседница нахмурилась, озадаченная.
Детектив сделал над собой усилие и снова сосредоточился на деле об убийстве генерала Карлайона:
– Я беседовал с мистером и миссис Фэрнивел.
На этот раз улыбка его подопечной была исполнена горькой иронии.
– Вот была бы радость, если бы вы вдруг обнаружили, что убийца – Луиза Фэрнивел! Но этого не случится. – В голосе ее послышалось легкое содрогание, которое в иной ситуации можно было бы принять за смех. – Если бы Таддеуш бросил ее, она бы, конечно, разозлилась, даже очень, но беда в том, что Луиза никогда никого не любила до такой степени, чтобы стремиться быть любимой. Она смогла бы поднять руку только на другую женщину, очень красивую и удачливую. На соперницу, одним словом. – Глаза Александры расширились, словно она мысленно представила такую женщину. – Полюби Максим другую, он не смог бы скрыть этого от людей. Тогда бы Луиза пришла в бешенство – и кто знает…
– Разве Максим не любил вас? – спросил Монк.
Лицо заключенной слегка просветлело, но только потому, что на него упал свет из маленького, высоко расположенного окошка.
– Да… Но очень давно и не настолько, чтобы бросить Луизу. Правила морали для него святы. Кроме того, убита не я, а Таддеуш. – Эти слова она произнесла без сожаления.
– Я видел балкон и лестницу, откуда он упал.
Александра вздрогнула, но промолчала.
– Полагаю, он падал спиной вниз? – спросил сыщик.
– Да, – ответила миссис Карлайон чуть ли не шепотом.
– На рыцарские доспехи?
– Да.
– Такое падение должно было наделать много шуму, – заметил Уильям.
– Конечно. Я думала, все сбегутся, но напрасно.
– Гостиная весьма далеко от холла. Вы ведь это знали?
– Конечно, знала. Но я думала, что услышат слуги.
– А что было потом? Вы сошли вниз, увидели, что ваш муж лежит без сознания и что на шум никто не выглянул; и тогда вы взяли алебарду и нанесли удар?
Глаза Александры на ее побледневшем лице казались черными. Детектив еле расслышал ее ответ:
– Да.
– Вы ударили в грудь? Он ведь лежал навзничь. Вы сами сказали, что он падал спиной вниз.
– Да. – Женщина судорожно сглотнула. – Зачем вы вынуждаете меня это рассказывать? Это ничего не меняет…
– Должно быть, вы сильно его ненавидели.
– Нет, я… – Александра запнулась, перевела дыхание и продолжила, опустив глаза: – Я уже объясняла мистеру Рэтбоуну. Мой муж состоял в любовной связи с миссис Фэрнивел. А я… ревновала.
Сыщик не верил ни единому ее слову.
– Я также беседовал с вашей дочерью, – добавил он.
Узница застыла.
– Она очень за вас волнуется. – Монк понимал, что это звучит жестоко, но выбора у него не было. Он должен узнать правду, иначе Оливеру на суде придется туго. – Боюсь, что своим приходом я нечаянно вызвал ссору между ней и ее супругом.
Александра свирепо взглянула на него. Это было ее первое искреннее проявление чувств.
– Вы не имели права ее беспокоить! Она нездорова… Сабелла только что потеряла отца! Как бы я ни относилась к нему, но для нее он был отцом. Вы… – Она замолчала, возможно почувствовав, насколько нелепа эта речь в устах убийцы – если, конечно, она и впрямь убила генерала.
– Мне не показалось, что ваша дочь сильно удручена смертью своего отца, – сказал Уильям, исподволь подмечая, как непроизвольно напряглось ее тело, а руки судорожно вцепились в колени. – Она не скрывает, что постоянно с ним ссорилась, и желает помочь вам, несмотря на гнев собственного мужа.
Миссис Карлайон молчала, не спуская с него глаз.
– Она утверждает, что ее отец был груб, деспотичен и выдал ее замуж насильно, – продолжал детектив.
Александра встала и отвернулась.
И снова Уильяма укололо давнее воспоминание. Он уже пережил все это когда-то. Так же стоял посреди скудно освещенной камеры и смотрел на очень похожую женщину с белокурыми волосами, собранными в узел. Она тоже обвинялась в убийстве мужа, а он пытался помочь ей.
Кто же она?
Образ рассеялся. Монк не смог вспомнить ни голоса, ни лица той женщины – в памяти у него сохранилась только линия ее плеч, серое одеяние и белокурые волосы.
Сумел он ей помочь или ее повесили? Виновна она была или нет?
Между тем миссис Карлайон уже что-то говорила.
– Что вы сказали? – переспросил сыщик, вернувшись в реальность.
Женщина обернулась, сверкнув глазами:
– Вы пришли сюда, чтобы причинить мне душевную боль? Почему вы ведете себя так бесчувственно и немилосердно? Ваши вопросы жестоки… – Она задохнулась. – Вы напоминаете мне о дочери, которую я никогда уже не увижу – разве что в зале суда, – и при этом даже не удосуживаетесь выслушать мой ответ? Что вы за человек? Чего вы хотите?!
– Простите! – сказал Монк, устыдившись. – Я отвлекся на миг… Вспомнилось… похожее дело…
Гроза миновала. Александра пожала плечами и снова отвернулась:
– Все это не имеет значения…
Детектив собрался с мыслями:
– Ваша дочь ссорилась со своим отцом на том званом обеде…
Заключенная повернулась, и Уильям вновь увидел тревогу в ее глазах.
– У нее вспыльчивый нрав, миссис Карлайон, – добавил он. – Когда я с ней встретился, она была на грани истерики. Думаю, ее мужа это весьма беспокоит.
– Я уже вам говорила, – тихо, но твердо ответила Александра. – Она не совсем здорова. Такое случается со многими женщинами после родов. Спросите любого специалиста…
– Я знаю, – согласился детектив. – Женщины в этом состоянии часто не владеют собой. Временное помешательство…
– Нет! Сабелла просто нездорова – и всё! – Узница двинулась к Монку, и тому показалось, что сейчас она схватит его за руки. Но этого не случилось. – Если вы хотите сказать, что это моя дочь, а не я убила Таддеуша, вы ошибаетесь! Я повторю признание на суде и буду повешена… – Выговорить последнюю фразу ей было нелегко. – … Но не допущу, чтобы Сабелла взяла мою вину на себя. Вы понимаете меня, мистер Монк?
– Да, миссис Карлайон. Я и предполагал, что вы так скажете.
– Я говорю правду. – Женщина повысила голос, и в нем зазвучали нотки отчаяния и мольбы. – Вы не должны обвинять Сабеллу! Если вы работаете на мистера Рэтбоуна, то помните, что он – мой адвокат и не посмеет сказать того, что я запрещу ему говорить.
Создавалось впечатление, что она пыталась убедить в этом не столько Уильяма, сколько себя.
– Он еще и служитель закона, миссис Карлайон, – мягко напомнил ей сыщик. – И никогда не скажет в суде заведомую ложь.
Александра уставилась на него, не отвечая.
Та женщина из его воспоминаний – имеет ли она что-то общее с женой человека, который так много ему преподал, по образцу которого он лепил самого себя, когда приехал из Нортумберленда? Ведь именно наставник Монка был когда-то обманут и уничтожен, и именно его Уильям тщетно пытался спасти…
Нет, та женщина, что являлась ему сегодня, была моложе, и ее, как и Александру, обвиняли в убийстве собственного мужа. Но почему он ничего не знает о ее дальнейшей судьбе? Ни писем, ни записей среди его бумаг… Не сохранилось даже ее имени!
Ответ пришел сам собой: потому что он ничего не смог для нее сделать. Потому что ее повесили…
– Я сделаю все, что в моих силах, миссис Карлайон, – тихо сказал детектив. – Я отыщу правду, а уж вы с мистером Рэтбоуном решайте сами, что с ней делать.
Глава 4
Утром одиннадцатого мая Эстер получила настоятельное приглашение от Эдит навестить Карлайон-хаус. Письмо доставил щербатый мальчишка в кепке, натянутой до ушей. Миссис Собелл просила подругу прийти при первой возможности и, если она не возражает, вместе позавтракать.
– Конечно-конечно! – галантно сказал майор Типлейди.
С каждым днем он чувствовал себя все лучше. Его уже не так сильно раздражал неподвижный образ жизни, поскольку с недавних пор ему было разрешено читать все, что угодно, от ежедневных газет до книг из собственной библиотеки, равно как и из библиотек знакомых. Он по-прежнему любил поговорить со своей сиделкой и интересовался всем, что происходит в жизни.