— Римоним, — произнесла Калай по-еврейски. — Да, я пом…
Она внезапно замолчала и нахмурилась.
— Что такое?
— Тут… кажется, свиток, — сказала она, вопросительно глядя на Варнаву. — В его руке.
— Что?
Сердце Варнавы забилось еще сильнее.
Калай аккуратно вытащила из сложенных кольцом пальцев левой руки скелета свиток. Он был туго свернут и перетянут чем-то, более всего похожим на прядь черных волос.
— Снаружи что-то написано, на еврейском.
— Дай мне, — требовательно сказал Варнава.
Калай подошла к нему и отдала туго свернутый свиток папируса.
Варнава принялся разглядывать его. Старый, совсем ветхий. Когда он коснулся пряди черных волос, которой он был перевязан, она рассыпалась, пылью покрыв его ладонь. Прищурившись, Варнава посмотрел на выцветшие буквы. Большую часть невозможно прочесть. Вероятно, то, что внутри, в лучшем состоянии.
— Я могу разглядеть только обрывки текста: «Иаков… ле… Йос… мати…»
— «От Иакова — Йосефу Харамати»? — предположила Калай. — Брат Иешуа? Ты уверен?
— Нет, конечно нет. Я рассмотрю это более внимательно позднее. Сейчас меня больше заботит он, — сказал Варнава, показывая на скелет.
— Да, меня тоже, — ответила Калай.
Ее глаза запылали странным, диковатым огнем.
— Что вы собираетесь с ним делать? Разбить на тысячу частей, превратив в священные реликвии? Или проявить уважение к его вере?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Варнава, ошеломленный ее тоном.
— Я считаю, что хватит думать о себе. Что, если он действительно верил в телесное воскрешение? Если вы растащите его на части…
— Калай, — умоляюще произнес Варнава. — Как ты могла подумать, что я…
Внезапно из соседней пещеры раздался хруст осколков разбитых оссуариев. Кто-то быстро шел прямо к ним. Варнава высунул голову в проем.
— Заратан? Макарий? — окликнул он. — Простите, я должен был позвать вас, я…
Он онемел, увидев, что Макарий входит в освещенную масляной лампой комнату с поднятыми вверх руками, а следом за ним идут епископ Меридий и его седовласый подручный.
Варнава быстрым движением убрал свиток под одежду.
Глава 56
В усыпальнице мгновенно воцарилась тьма. Будто кто-то задул светильник. Но Калай успела разглядеть светловолосого епископа, которого она впервые увидела еще в Фуу, в тот день, когда убили монахов в монастыре.
— Куда подевался свет? — спросил кто-то.
— Вы подняли ветер, входя, и задули масляный светильник, — ответил Варнава.
— Ты что, дураком меня считаешь? — требовательно спросил мужской голос. — У светильника свет желтый, а не голубой. Откуда шел этот свет?
Варнава сдвинулся с места. Калай подумала, что он пытается заслонить собой вход, чтобы не дать пришедшим разглядеть то, что находится внутри.
— Епископ Макарий? — позвал Варнава. — С тобой все в порядке?
— Да, — ответил дрожащий мужской голос. — Да. Они подкрались незаметно. Я не знаю, что они…
— Молчать!
— Епископ Меридий, — начал Варнава, стараясь говорить спокойно. — Пожалуйста, скажи нам, чем мы можем тебе помочь, и мы сделаем все, что в наших силах…
— Я знал, что ты что-то прячешь! — ответил Меридий. — Что там? Это Жемчужина?
Калай тихонько отодвинулась от входа, нащупала угол стола и двинулась вдоль него, пока не коснулась руки Кира.
— Сколько человек вошло в усыпальницу? — еле слышно спросил он.
Она нащупала его лицо и сложила руки, чтобы шепотом ответить ему на ухо.
— Я разглядела троих.
— Меридий, Макарий и еще один человек?
— Да, пожилой. Седой, но у него в руке обнаженный меч.
— Где же Заратан?
Она задумалась. Наверное, лежит мертвый у входа в гробницу.
— Его я не видела.
— Калай, мне надо выбраться в соседнее помещение.
— Если ты схватишься за край проема рядом с Варнавой, в нужный момент я смогу подтолкнуть тебя снизу.
Они тихо подобрались к выходу. Калай сложила ладони корзинкой, переплетя пальцы, и подставила их под ногу Киру. Он тяжелый, удержать его будет непросто. Но она должна это сделать.
Неожиданно ессен снова ожил. Комнату наполнило голубое сияние. Калай перестала что-либо видеть. Ее пронзил ужас, она почувствовала внутри пустоту и слабость. Сжала зубы, ожидая приказа Кира.
— Отойди от проема! — приказал кто-то, находящийся снаружи. — Я хочу видеть, что там!
Захрустели осколки оссуария. Варнава присел.
— Подожди, мне нужно ухватиться руками. Я не вижу…
— Двигайся, иначе умрешь!
Варнава выпрямился.
— Давай! — шепнул Кир.
Калай ощутила на своих руках его вес и изо всех сил толкнула его вверх.
Глава 57
Протиснувшись сквозь проем, Кир сбил с ног Варнаву, вскочил и ринулся на Меридия, прежде чем епископ успел что-либо предпринять. Мощно оттолкнувшись ногами, он врезался в него, так что тот упал на седовласого сикария. Оба мужчины оказались на полу.
— Это Атиний! Убей его, идиот! — заорал Меридий, поспешно отползая в сторону.
Бросившись на сикария, Кир перехватил его руку, держащую меч, и с силой ударил ее о пол. Пальцы разжались, и Кир схватил меч. Резко развернувшись, он бросился на Меридия. Епископ ухитрился увернуться и ринулся в соседнюю пещеру.
Кир рванулся вслед за ним.
Меч Кира по дуге опустился на Меридия.
— Нет! Нет! — закричал Меридий, поднимая руку, будто она могла защитить его.
Сверкающее голубым огнем лезвие меча прорубило предплечье Меридия, и отрубленная выше запястья кисть упала на пол со шлепком, как кусок сырого мяса.
— Иисус Христос, спаси меня! Спаси меня! — заревев от боли, крикнул Меридий.
Подобрав с пола кровоточащий обрубок, он побежал к выходу из гробницы, откуда струился солнечный свет.
— Ты будешь навеки проклят, если убьешь меня! — закричал он.
Кир замешкался на какое-то мгновение, но и этого оказалось слишком много. Он почувствовал, как в его спину входит железо кинжала, и услышал тихий смешок позади. Кир пошатнулся, но сумел поднять меч и повернуть его обычным для солдат приемом. Однако его движения стали неуверенными и медленными. Сикарий выждал момент и с легкостью сделал выпад, вонзив кинжал ему в грудь. Кира пронзила обжигающая боль, и он замер.
Сквозь дыру в груди свистел воздух, и с каждым вздохом из нее толчками лилась кровь. Значит, у него пробито правое легкое, понял Кир. Он увидел, как Варнава за спиной сикария помогает Калай выбраться через проем. Она ринулась к нему, рыча, как разъяренная львица, и набросилась на сикария сзади как раз в тот момент, когда он нанес Киру второй удар кинжалом.
— Отцепись от меня! — закричал сикарий, крутясь на месте и пытаясь сбросить ее.
— Кир, беги! — крикнула Калай, впиваясь ногтями в глаза сикарию.
Тот вскрикнул, и по его лицу потекла кровь.
Перепугавшись, сикарий начал вслепую тыкать кинжалом назад в надежде попасть Калай в лицо. Собрав остатки сил, Кир ринулся вперед и сбил с ног обоих.
— Калай, в сторону!
Оказавшись верхом на противнике, Кир попытался выкрутить ему руку и отнять кинжал. Но он слабел. Кровь тонкой струйкой стекала у него изо рта. Тело отказывалось слушаться.
Сикарий вырвал руку, перекатился в сторону и, встав на четвереньки, снова нанес Киру удар кинжалом в грудь. Боль пронзила Кира, словно удар молнии. Он выгнулся и начал корчиться, как вынутая из воды рыба.
В проеме входа мелькнула тень, и Кир увидел Заратана. Мальчика колотила столь сильная дрожь, что он едва смог поднять вверх тяжелый меч, держа его обеими руками. Из его горла вырвался невнятный крик, и он ринулся на сикария.
Ошеломленный сикарий дернулся в сторону и поднял руку, словно надеясь остановить движение острого лезвия. Обезумевший Заратан опустил меч со всей силой, на какую был способен. Острое лезвие разрубило предплечье и врезалось в голову сикария, застряв в ней. Заратан рывком выдернул меч, и тело рухнуло на пол, задергалось в конвульсиях, обмякло и затихло.
— Кир! — закричала Калай, подбегая к Киру.
Она зажала ладонями его рану в тщетной попытке остановить кровотечение.
— Боже правый, Боже… — застонал Варнава сквозь слезы.
Макарий взял его под руку.
На губах Кира появилась кровавая пена.
— Хорошо… хорошо… брат, — прошептал он, глядя на Заратана.
Заратан увидел раны от кинжала.
— О, прости меня, Кир! Я… я побоялся войти в гробницу. Поскакал к монастырю за подмогой, но вернулся назад… слишком поздно…
— Где Меридий? Ты убил его? — спросила Калай.
Заратан резко потряс головой.
— Нет, он… он сбежал. Я убил человека, стоявшего у входа. Меридий промчался мимо меня в полном смятении и побежал в город.
Кир кашлянул, и у него на губах появились сгустки крови.
— Благодарю тебя… брат, — прошептал он, опершись рукой о пол.
— Кир, не пытайся говорить! — взмолилась Калай, но Кир обнял ее и прижал к себе, а затем поцеловал ее рыжие волосы окровавленными губами.
— Я люблю тебя… я должен был… это сказать…
В серой полутьме гробницы он увидел, что Макарий и Варнава преклонили колени в молитве… Заратан плакал.
Сердце Кира бешено забилось, стучась о ребра, как птица в клетке. Он не смог вдохнуть и упал навзничь.
В последний раз посмотрел на Калай. Она склонилась над ним, кудрявые пряди рыжих волос, промокшие от пота, обрамляли ее прекрасное лицо. Щеки горели, а в глазах светился мягкий свет любви. Он не сводил с нее глаз, впитывая эту любовь… пока он видит… ее любовь не даст ему умереть… тепло… он не должен…
Глава 58
В пещере слышался плеск волн, накатывающихся на берег.
Варнава вертел в руках чашу с вином, бесцельно двигал ее по столу. В свете свечей темно-красная жидкость казалась живой, сверкая золотыми искорками. Он обвел взглядом рукописи, свитки и папирусы, лежащие в нишах в стене, а потом снова посмотрел на Ливни. Седеющие каштановые волосы свисали у него со лба, закрывая темные глаза, наполненные слезами.