пки прибалтийским республикам. В ответ Буш всего лишь похвалил перестройку и устно пообещал не расширять НАТО на восток.
Как мы знаем, эти обещания остались пустым звуком. А вот Горбачев свои обязательства спешил исполнить. Сразу после Мальты, 5 декабря, он вместе с новыми руководителями Болгарии, Венгрии, Польши и ГДР опубликовал совместное заявление, осудившее ввод войск в Чехословакию в 1968 г. Еще через несколько дней, 12 декабря, в Москве открылся II Съезд народных депутатов СССР. Он принял еще три осуждающих постановления. По докладу Яковлева осудил подписание пакта Молотова-Риббентропа, осудил ввод советских войск в Афганистан и… силовое подавление беспорядков в Тбилиси. Но ведь если пакт Молотова-Риббентропа официально признавался «преступным», то присоединение к СССР Эстонии, Латвии, Литвы, Западной Белоруссии, Западной Украины, Бессарабии получалось «незаконным»! А осуждение действий в Тбилиси сразу же обернулось новой и очень большой кровью.
В Грузии националисты и без того чувствовали себя хозяевами. Отряды Гамсахурдиа нападали на Абхазию, устроили поход на Южную Осетию, сохранившую верность России. А безнаказанность (и даже фактическое признание их правоты!) придали смелость другим. Сразу же после таких решений Съезда поднял бучу Народный фронт Азербайджана. Возбудил население, что пора объединяться с «братьями» — жителями Иранского Азербайджана. 31 декабря 1989 г. к границе вышли многотысячные толпы азербайджанцев, стали крушить заграждения, вышки. Мятежники захватили ряд приграничных городов. В Нахичеванской автономной республике местный совет принял постановление о выходе из СССР.
Но эпицентром взрыва стал Баку. Здесь был создан «Совет национальной обороны» во главе с диссидентом Эльчибеем. Так же, как в других подобных мятежах, массы людей заняли главную площадь Ленина. Причем сперва протестовали, что московское правительство якобы не защищает права азербайджанцев в Карабахе. По городу начались погромы армян, их забивали насмерть, выбрасывали с балконов верхних этажей. Но организаторы беспорядков быстро подменили лозунги, манифестанты стали требовать отставки республиканского руководства. По сути, осуществлялся захват власти.
А партийная верхушка Азербайджана, военное и пограничное командование не знали, что предпринять — ведь применение силы в Тбилиси осудили!
Пускать в ход оружие было запрещено. На границе заставы очутились в осаде. Вокруг бушевали агрессивные толпы, громили хозяйство пограничников, жгли их машины. В Баку мятежники тоже заблокировали все казармы и военные городки, огородили баррикадами, закупорили дороги бетонными блоками. Лишь с запозданием, 15 января, советское правительство ввело в Азербайджане чрезвычайное положение, стало перебрасывать войска. На помощь пограничникам направили десантников, они разгоняли нарушителей силой. Или, вопреки приказам, давали очереди поверх голов. Этого оказывалось достаточно, толпы разбегались.
Но когда воинские части двинули в Баку, их встретили бутылками с зажигательной смесью, пулями. Причем у мятежников оружия было мало — охотничье и самодельное. Однако был отмечен факт, что «автоматный огонь по войскам велся из легковых машин без номеров» [96]. Стреляли и скрывались. По данным Минздрава Азербайджана погибло 27 военнослужащих и 7 милиционеров. Тогда и военные стали открывать огонь. При зачистке города было убито от 131 до 170 человек, пострадали 700–800. Даже Буш счел операцию оправданной, указывал, что Горбачев был обязан «поддерживать порядок». Но вся «прогрессивная общественность», как советская, так и зарубежная, подняла вой, расписывала ужасы, как советские военные расстреливали всех подряд, давили танками (если бы это было правдой, людей погибло бы раз в 10 больше, как в Китае — но об этом никто не задумывался). В целом же провокация удалась. До сих пор азербайджанцы вполне лояльно относились к СССР, а после «черного января» их тоже настроили на отделение.
Данные события еще и имели ряд продолжений. Армянская ССР объявила войну Азербайджанской ССР. А в столицу Таджикистана Душанбе приехали к родственникам семьи армянских беженцев из Баку. Но кто-то распустил слухи, что армянам будут давать без очереди квартиры (что было ложью). Местная оппозиция вывела толпы к зданию ЦК, протестовать против «несправедливости». Дальше, как обычно, предлог подменили. Вместо «Долой армян!» стали требовать отставки руководства Таджикистана. 12 февраля мятежники захватили и сожгли здание ЦК, а потом рассыпались грабить магазины, ларьки, квартиры. Причем об армянах уже было забыто! Принялись убивать русских. В возбужденные толпы были вброшены лозунги «Таджикистан для таджиков!» и «Русские, убирайтесь в свою Россию!». Банды вооружались огнестрельным оружием, отнятым у милиции, арматурой, ножами. Людей хватали и убивали прямо на улицах, врывались в дома. Не щадили ни женщин, ни детей. Насиловали и терзали девушек, расстреляли из гранатомета школьный автобус с детьми военных. Сожгли православный храм, зверски замучив священника.
Милиция бездействовала или попряталась. Когда русские жители опомнились и осознали, что их никто не защищает, они начали создавать отряды самообороны, брать под охрану свои дома, микрорайоны. А правительство с запозданием перебросило для наведения порядка 5 тыс. военных — и им разрешили применять оружие на поражение, ввели комендантский час. Погромы усмирили. Официальное число жертв — 25 убитых и 565 раненых. Но… среди погибших числят всего 5 русских. По свидетельствам очевидцев их было многократно больше. Дмитрий Рогозин называет цифру 1,5 тыс. жертв [111]. Однако и советские, и западные СМИ резню дружно «замолчали»! Наоборот, снова возмущенно заговорили о неправомочном применении силы! А вот русские (которых жило в Таджикистане 8 млн.) стали после этого ужаса во множестве покидать республику. Уезжали все, имевшие в других краях родных, друзей, иную надежду устроиться.
Да, это была важная особенность перестройки. Русское — подавлялось. Антирусское получало подпитку и поддержку. С 1989 г. широко и мощно всплеснула еще одна патриотическая силы — казачество. По всей стране стали возникать казачьи общины, надевали традиционную форму, вспоминали забытые обычаи. Кое-где начали брать на себя функции охраны порядка, разгоняли обнаглевшую преступность, хулиганов вразумляли плетьми. Но и казаков очень быстро принялись раскалывать. Сперва на «красных» и «белых», потом стало множиться число атаманов с собственными амбициями. А следом впрыснули идейки «казачьего сепаратизма». Дескать, казаки — совсем иной народ, к русским отношения не имеет, и интересы должен отстаивать свои собственные, а цари его всегда порабощали, лишали «вольностей».
Усилиями комиссии Яковлева реабилитировали всех «врагов народа» времен Сталина. Реабилитировали и всех диссидентов. Но только не членов национально-патриотических организаций (кстати, они так и не удостоились реабилитации до сих пор). Советские журналы наперебой публиковали произведения либеральствующих писателей, запрещенные в прежние времена. Причем многие из них были откровенно слабыми даже в художественном плане. Но на них искусственно раскручивали моду, преподносили их как некие откровения, высшие достижения отечественной литературы. Тем диссидентам, кого выслали из СССР, или кто сам сбежал за рубеж, возвращали гражданство. Чествовали их как «героев», «борцов с тоталитаризмом». Солженицын пока возвращаться не спешил, но опубликовал в «Комсомольской правде» и «Литературной газете» поучения «Как нам обустроить Россию». Эти бредни изменника, который совсем недавно, выступая в сенате США, призывал к ядерной войне против своей родины, обсуждали вплоть до Съезда народных депутатов! Автору дали Государственную премию (за лживый «Архипелаг ГУЛАГ»). В целом же — осуществлялось массированное перепрограммирование советских людей. Но велось оно таким образом, чтобы ни в коем случае не позволить народу вернуться к исконным историческим корням России. Напротив, оторвать от них, направить в пустоту и погибель.
А между тем СССР подходил к рубежу, когда Горбачеву требовалось распрощаться с маскировкой «совершенствования социализма», окончательно расстаться с коммунистической идеологией. Потому что следующие реформы уже никак нельзя было подтасовать к «ленинскому курсу». Эти перемены осуществили «сверху», но изобразили как будто бы «снизу». 4 февраля 1990 г. сами органы власти вывели в Москве 200 тыс. человек на демонстрацию под двумя лозунгами. С одной стороны, в поддержку «демократических реформ» и курса Горбачева. С другой — за отмену 6-й статьи Конституции СССР, где была закреплена роль компартии как «руководящей и направляющей» силы общества.
Через три дня пленум ЦК КПСС якобы «по воле трудящихся» проголосовал эту статью упразднить, и Верховный Совет начал принимать законы уже совсем не коммунистические — о разных формах собственности, о частных фермерских хозяйствах. Ну а для себя вместо теряющей значение должности генсека Горбачев решил устроить другое правящее кресло, более «цивилизованное». В марте был созван III Съезд народных депутатов СССР. Он внес поправки в Конституцию. В Советском Союзе вводились многопартийная система и пост президента. Он должен был избираться всеми гражданами, однако первого президента, в виде исключения, предстояло избрать Съезду депутатов. Кандидатура была единственная и подготовленная заранее — Горбачев. 15 марта он стал президентом СССР.
Пост генерального секретаря ЦК Михаил Сергеевич за собой сохранил. Как цинично выразился он сам, «нельзя собаку отпускать с поводка» [144]. На самом деле Горбачев желал сохранить за собой и управленческие, кадровые, финансовые механизмы партии. А должность председателя Президиума Верховного Совета СССР стала ему больше не нужна, на нее Горбачев провел своего подручного Лукьянова. Казалось бы, Михаил Сергеевич мог торжествовать. Он сумел превратить Советский Союз в многопартийное демократическое государство — и сам остался во главе.
Но не тут-то было. Потому что «демократизация» уже штормила неутихающими волнами, и в это же время начались еще одни выборы народных депутатов — на уровне республик. В том числе в РСФСР. Межрегиональная группа была преобразована в движение «Демократическая Россия», развернула активнейшую агитацию. Она победила на выборах в важнейшие местные органы власти. Председателем Московского совета стал Гавриил Попов, председателем Ленинградского совета — Собчак. Его доверенными лицами и помощниками во время избирательной кампании стали «прогрессивный экономист» Чубайс, воспитанник Собчака из Ленинградского университета Дмитрий Медведев, молодой подполковник КГБ Владимир Путин.