А 16 мая 1990 г. открылся Съезд народных депутатов РСФСР — и горбачевский Съезд народных депутатов СССР по сравнению с ним сразу поблек. На республиканском уровне речи произносились куда «острее», центральную власть честили в хвост и в гриву. На выборах Председателя Верховного Совета РСФСР была выдвинута кандидатура Ельцина. Хотя даже на республиканском Съезде его движение «Демократической России» не имело большинства. Хватало и противников, и колеблющихся, и тех, кто привык озираться на генерального секретаря. Но Горбачев и его верхушка проявили поистине загадочное легкомыслие. В противовес Ельцину они выставили Александра Власова, бывшего министра внутренних дел, фигуру совершенно тусклую. Даже такого противника Ельцин победил с перевесом всего в 68 голосов! Но после победы Бориса Николаевича колеблющиеся стали пристраиваться к нему — ради собственной карьеры. 12 июня Съезд принял декларацию о государственном суверенитете РСФСР. Провозглашалось, что отныне российские законы имеют приоритет перед общесоюзными!
И по всей стране покатился «парад суверенитетов». Республики Прибалтики, Грузия, Армения и Азербайджан заявили о суверенитетах еще раньше. А за Россией посыпались все остальные: Узбекистан, Молдавия, Украина, Белоруссия, Туркмения, Таджикистан, Казахстан, Киргизия. Декларации о суверенитетах стали принимать даже автономные республики — Татарстан, Башкирия, Карелия, Коми, Удмуртия, Якутия, Бурятия, Адыгея, автономные области. Дошло до того, что и Иркутская область объявила себя «суверенной»! А Ельцин всячески поощрял этот процесс, разъезжая по регионам. В Башкирии он поучал: «Берите столько суверенитетов, сколько сможете проглотить».
По сути Борис Николаевич откровенно разваливал государство. Но… те, кто выступал против него, получались сторонниками Горбачева. А он делал то же самое! Теневые режиссеры разрушения СССР сумели создать уникальную ситуацию. Советских людей ставили перед выбором… между предателями. И если Ельцина регулировали американские консультанты и советники, то и его противников регулировали США!
Председатель КГБ Крючков вспоминал, что с 1989 г. «неожиданно и очень серьезно начали подтверждаться старые связи Яковлева» — с ЦРУ. В 1990 г. органы госбезопасности получили об этом новую информацию, причем и по линии разведки, и по линии контрразведки [72]. Крючков доложил Горбачеву: имеются данные о работе Яковлева на ЦРУ. Михаил Сергеевич переспросил: что это, опять следы связей во время его учебы в США? (Как видим, Генсек об этом знал.) Начальник КГБ ответил: нет, это новые дела. Поскольку Яковлев был членом Политбюро, Крючков запросил санкцию на перепроверку информации через других агентов. Она наверняка подтвердила бы обвинение. По свидетельству руководителя аппарата президента СССР А. И. Болдина, маршал Ахромеев тоже сообщал: военная разведка располагает сведениями о связях Яковлева с западными спецслужбами [58].
Но Горбачев проверку запретил. Вместо этого поручил Крючкову самому поговорить с Яковлевым. В ходе беседы председатель КГБ прозрачно намекнул — в органах известно о его шпионаже в пользу США. Тот сильно побледнел, но ничего не сказал. Факт этого разговора подтвердили полковник внешней контрразведки А. Соколов, помощник Горбачева А. Черняев [144]. Однако расследование, благодаря Горбачеву, не началось. Он свел вопрос к событиям далекого прошлого: «Яковлев — полезный для перестройки человек? Если полезный, то простим его. У кого в молодости грехов не было?».
Но это не удивительно. Ведь на американцев работал не только Яковлев. Шеварднадзе подписал с Госсекретарем США «соглашение Шеварднадзе — Бейкера» о разделе акватории Берингова моря. В той части моря, о которой шла речь, были богатые рыбные промыслы, а на шельфе обнаружили большие запасы нефти. Но Шеварднадзе уступил США 46,3 тыс. кв. км шельфа и 7,7 тыс. кв. км советской промысловой зоны. К СССР отошли лишь 4,6 тыс. кв. км шельфа — в 10 раз меньше, чем получили американцы. Между прочим, Бейкер характеризовал Шеварднадзе очень неприглядно и презрительно: «Советский министр казался почти просителем. Советское руководство нуждается лишь в небольшом поощрении, чтобы вести дела, по существу, на западных условиях».
Еще более ярко это проявилось в вопросе об объединении Германии. В ГДР располагались наши военные базы, аэродромы, городки. Многие промышленные и научные объекты были построены на советские средства. Вдобавок ФРГ состояла в НАТО, а ГДР — в Организации Варшавского договора. Логично было потребовать выхода западных немцев из НАТО, чтобы туда не попала и ГДР. В объединении Германии Запад был очень заинтересован. Президент Буш вспоминал, что за это Америка и ее союзники готовы были пойти на списание многомиллиардных советских долгов, дать гарантии, что НАТО не будет распространяться на восток. Министр иностранных дел ФРГ Геншер тоже был готов согласиться с отказом объединенной Германии от участия в НАТО. Прикидывал, какие компенсации надо будет заплатить за советское имущество. Но переговоры вел Шеварднадзе и… не потребовал вообще ничего! Они с Горбачевым были настроены провернуть дело поскорее, раз-два и готово. Восточную Германию просто «слили» без каких-либо условий, компенсаций (даже Буш был этим шокирован). 12 сентября 1990 г. в Москве представители ФРГ, ГДР, СССР, США, Англии и Франции подписали Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии. 3 октября две ее части объединились. Точнее, ГДР вошла в состав ФРГ. Соответственно, и в НАТО. Стоит ли удивляться, что через две недели после этого Горбачеву была присуждена Нобелевская премия мира?
Миновал месяц, и Михаил Сергеевич со своими подручными нанес новый удар по интересам СССР. В ноябре 1990 г. в Париже был заключен Договор об обычных вооруженных силах в Европе — который предусматривал равное количество войск и боевой техники между странами НАТО и Варшавского договора. Однако и этот договор был заведомо жульническим. Он опять касался только сухопутных сил — а у США и Англии основные силы были на флотах. И к тому же, «паритет» считали между НАТО и Варшавским договором. Учитывали вместе с СССР армии Болгарии, Венгрии, Чехословакии, Польши, Румынии (у одной лишь Чехословакии имелось 3315 танков, 3485 артиллерийских систем, 446 боевых самолетов). В итоге получалось, что у советской стороны большое преимущество, и ей надо значительно сокращать свои войска и технику.
Хотя государства Восточной Европы больше не были нашими союзниками! Всего через полгода они объявят о роспуске Варшавского договора и… потянутся к НАТО. Игнорируя столь явные подтасовки, советское руководство подписало договор. Танки, орудия, бронетранспортеры потекли на переплавку — 20 тыс. единиц бронетехники! Воинские части расформировывались. В армии последовала еще одна волна массовых сокращений. А «демократические» СМИ нагнетали неприязнь к собственным Вооруженным Силам, военных всячески унижали, высмеивали. Внушалось, что противостояние кончилось, надо дружить с Западом, и армия, получается, не нужна, а военные — дармоеды и паразиты на шее народа. Многие офицеры сами начали уходить из армии — особенно молодые, способные. Пристраивались в частных фирмах, кооперативах, со «сказочными» по тогдашним меркам заработками. Пополняли и преступный мир.
В это же время ломались другие структуры, скреплявшие державу — партийные. В свое время Сталин предусмотрел особую связку: компартии союзных республик входили в КПСС. Однако компартии России не существовало. Компартией России являлось само ядро КПСС. Но после того, как РСФСР провозгласила суверенитет, было решено создать для нее отдельную компартию. Горбачев идею поддержал, прошла учредительная конференция. Таким образом, КПСС из монолитной структуры превратилась в «мозаику» республиканских организаций. А на очередном XXVIII съезде КПСС Михаил Сергеевич кардинально изменил состав Политбюро. Сам он остался генсеком, но прочих членов Политбюро набрал из новых, второстепенных деятелей. Этот орган становился малоавторитетным, неким придатком аппарата президента.
А между тем, положение в стране продолжало ухудшаться. Промышленность совсем забуксовала. Товары ширпотреба и продовольствие закупали за границей, все глубже влезая в долги. В 1989 г. по инициативе Горбачева были изменены таможенные правила, и пошел вывоз золота из Советского Союза. Оно текло по государственным каналам в обмен на кредиты. Начались и крупные теневые спекуляции со скупкой золота и перепродажей за рубеж. Но займы и выручка от золота растекались в неизвестных направлениях. Или расходовались на весьма сомнительные приобретения. Например, в средствах массовой информации стал муссироваться вопрос о низкой «культуре секса» в СССР, об угрозе «ВИЧ-инфицирования». Поднималась и тема о низком уровне советской медицины, опять же, угрозе «ВИЧ-инфицирования» при пользовании многоразовыми шприцами. В результате за границей закупались огромные партии презервативов, одноразовых шприцев. Чтобы молодежь могла развращаться без страха и риска, а наркоманы — колоться без опасности заражения.
24 мая 1990 г. на заседании Верховного Совета, которое транслировалось по телевидению, Рыжков заявил, что цены на хлеб и другие продукты неоправданно низкие и должны повыситься. Это вызвало панику, люди кинулись делать запасы. Полки магазинов совсем опустели. Карточная система была введена уже повсеместно. Однако и по талонам купить продукты можно было не всегда. Внезапно исчезли со всех прилавков табачные изделия. Причем ухудшение жизни и политические страсти оказывались замкнутым кругом, усугубляя друг друга. Народ митинговал, погряз в избирательных кампаниях, спорил вокруг съездов и конференций, а урожай на полях остался не убранным. Раньше-то высылали рабочих, служащих, солдат, студентов, теперь этого не было. Парад суверенитетов привел к тому, что «суверенные» республики переставали отчислять деньги в бюджет СССР. Пошли задержки с выплатами зарплат, пенсий. Рушились хозяйственные связи, останавливались предприятия. Прежде в СССР вообще не было безработных, а в 1990 г. их насчитали 2 млн. Появилось и такое понятие как «бомжи».