Не вошли в состав ГКЧП, но активно подключились к нему главнокомандующий Сухопутными войсками Варенников, председатель Верховного Совета СССР Лукьянов, член Политбюро Шенин, руководитель аппарата Горбачева Болдин, его военный советник Ахромеев. Приостанавливалась деятельность всех политических партий, общественных организаций, запрещались митинги, демонстрации и забастовки, прекращалась трансляция всех телеканалов и радиостанций, выпуск всех газет, кроме центральных. В Москву были введены войска, заняли ключевые объекты, оцепили центр города.
Но Павлов впоследствии проговорился, что Горбачев «был в курсе всего происходящего». В своих показаниях это подтвердили и другие предводители «мятежа» [86]. Улетая в Крым, Михаил Сергеевич напутствовал Янаева фразой: «При необходимости, действуй решительно, но без крови» [137]. 20 лет спустя, в 2011 г. на пресс-конференции в агентстве «Интерфакс» сам Горбачев тоже сознался, что знал обо всем. Генерал В.Г. Медведев, начальник личной охраны президента, вспоминал, как 18 августа, накануне «путча», к Михаилу Сергеевичу приезжали в Форос «мятежники» Болдин, Варенников, Шенин, Бакланов, беседовали, «прощаясь, обменялись рукопожатиями». А 19 августа, когда «переворот» уже произошел, «даже душевный покой президента в этот день не нарушался… Он отправился на пляж. Загорал, купался. А вечером, как обычно, в кино» [57].
Стоит добавить — расследование сразу же установило, что связь у Горбачева отключили только в жилых покоях. Сохранялись линии в домике охраны, в административном здании, и Михаил Сергеевич ими пользовался несколько раз. Сохранялись радиостанции, автомобили президента были оборудованы спутниковой связью [21]. Крючков разговорился через 10 лет, в 2001 г. В интервью итальянской газете «Corrierre della Serra» он сообщил, что делегация 18 августа звала в Москву самого Горбачева. Тот отказался, сославшись на приступ радикулита. Но действия одобрил. Только поставил условие — если будет сопротивление, сразу прекращать [70].
Эти особенности объясняют многие «загадки ГКЧП». Ельцин накануне прилетел из Казахстана в «нетранспортабельном» виде, его отвезли на дачу в Архангельском. К ней ночью выдвинулось около 50 бойцов спецназа КГБ «Альфа». Запросто могли захватить или устранить Бориса Николаевича. Но получили приказ не трогать его, только «охранять» дачу — и он свободно уехал. Чрезвычайное положение на самом деле было введено только в одном городе, в Москве. Но войска начали вводить в город в 9.30. Через полчаса после того, как Ельцин благополучно прибыл в Белый Дом. Телефоны отключены не были. Лидеры оппозиции свободно связывались с единомышленниками.
Войска в центре Москвы просто встали на указанных им местах. Оцепление не останавливало пешеходов, они толпами проходили куда хотели, митинговали рядом с солдатами. Военные заняли Центральный телеграф, прекратив его работу. Но телетайп продолжал действовать, передавая информацию, в том числе из Белого Дома. Телестудии и радиостанции перешли на центральное вещание. Но продолжала работу радиостанция «Эхо Москвы», про нее «забыли». Новости передавала и «Би-би-си», а транзисторные приемники имелись почти у каждого.
Тележурналист Сергей Медведев отснял, как Ельцин на танке призывает людей к сопротивлению. Картинка эффектнейшая, прямо как Ленин на броневике! На телевидении как будто была установлена строжайшая цензура, но этот сюжет «случайно» показали в главной информационной программе «Время». На всю страну! (Вскоре Сергей Медведев станет пресс-секретарем Ельцина.) Массы народа потекли к Белому дому, принялись строить баррикады, формировать отряды ополченцев. Военные, уже разложенные «демократической» пропагандой и имеющие все основания ненавидеть прежнюю власть, тоже симпатизировали Ельцину. Десантники во главе с популярным генералом Лебедем, танкисты начали переходить на его сторону.
А вот руководители «путча» явно чувствовали себя не в своей тарелке, трусили. На пресс-конференции, организованной в МИД, премьер-министр отсутствовал — у него накануне случилось алкогольное отравление [48]. Потом перешло в гипертонический криз, и он слег в больницу. У Янаева тряслись руки — видимо, по той же причине. Он сбивчиво оправдывался, что Горбачева никто не свергал, после отдыха президент вернется в строй, и они вместе будут работать. Минет два года, и в аналогичной ситуации Ельцин запросто расстреляет Белый дом. Но в августе 1991 г. штурмовать его никто не собирался, таких приказов не отдавалось. И только «Би-би-си» с «Эхом Москвы» нагнетали обстановку периодическими вбросами о готовящемся штурме. Услышав такое, из Белого дома встревоженно звонили в Кремль Лукьянову, он уточнял информацию и успокаивал защитников — нет, слухи не подтвердились.
Между тем демонстрации и забастовки охватили всю Россию. В Ленинграде на Дворцовую площадь вышло полмиллиона человек. Ельцин собственным указом принял на себя пост главнокомандующего на территории России, стал рассылать приказы войскам. Перевел в свое подчинение и российские органы милиции, КГБ. У Белого дома собралось до 100 тыс. человек. Кстати, о том, что его никто не будет штурмовать, можно было догадаться по составу защитников. Среди них очутились Шеварднадзе, Ростропович, Макаревич, Кинчев, Ходорковский, Евтушенко, Никита Михалков, вице-мэр Москвы Лужков даже привел свою беременную жену Батурину. Яковлев почему-то не пришел, но тоже поддержал Ельцина.
Правда, в накаленной атмосфере противостояния произошла трагическая случайность. Колонна из БМП, направленная на патрулирование, наскочила на баррикады у пересечения Садового кольца с Новым Арбатом. Защитники приняли ее за атакующих, пытались поджечь БМП, в столкновении трое погибли. Но на следующий день, 21 августа, ГКЧП отдал приказ о выводе войск и сложил с себя «полномочия». Крючков, Язов, Бакланов и Тизяков вылетели к Горбачеву. В своем письме на имя Михаила Сергеевича от 25.08.91 г. Крючков свидетельствовал: «Было заявлено, что в случае начала противостояния с населением операция немедленно приостанавливается… К Вам поехали с твердым намерением доложить и прекращать операцию».
Но Горбачев (якобы арестованный) отказался их принять. Зато принял делегацию от Ельцина во главе с Руцким и Силаевым. По телевидению показали, как президент и его супруга прилетели в Москву. Изображали себя «освобожденными пленниками» — жалкие, потертые, в каком-то заношенном тряпье. Трогательно благодарили народ. Раиса Максимовна пыталась высказать в микрофоны невнятный бред, будто ее муж наговорил на магнитофон «политическое завещание», и его прятали, резали магнитофонную ленту на куски… А Ельцин встречал их как хозяин! Как раз «путч» вознес его на новый уровень! На роль «народного вождя»!
Люди ликовали. Растекались по Москве, зачем-то снесли памятник Дзержинскому. На радостях обнимались, поздравляли друг друга с победой… Не задумываясь, чьей победой. И над кем, над чем. Троим погибшим добровольцам Горбачев посмертно присвоил звания Героев Советского Союза. А членов и активистов ГКЧП арестовали, предъявили обвинение в государственной измене. Но ведь в итоге их даже судить не стали. Подержали под следствием и выпустили по амнистии. Только Варенников принципиально отказался от амнистии, предстал перед судом и был… оправдан за отсутствием состава преступления. Судить-то оказалось не за что.
Зато прокатилась эпидемия загадочных «самоубийств». Министр внутренних дел Пуго и его жена были найдены в кровати якобы застрелившимися. Хотя следствие обнаружило «лишнюю» стреляную гильзу, а пистолет лежал далеко от покойных, на тумбочке. Был обнаружен якобы повесившимся маршал Ахромеев. Причем тесемка, на которой он удавился, оборвалась, и он вешался вторично. Или вешали. Вполне вероятно, что Пуго и Ахромеев знали «слишком много». С балкона пятого этажа якобы выбросился Управляющий делами ЦК КПСС Николай Кручина. Руководитель главной канцелярии, через него проходили финансовые дела партии. За ним точно так же, с балкона, последовал предшественник Кручины на этой же должности, Георгий Павлов. А потом из окна своей квартиры «выбросился» еще один, заместитель заведующего Международным отделом ЦК Дмитрий Лисоволик.
В целом же складывается картина, что весь «переворот» был масштабной провокацией. А массы людей, ринувшиеся на защиту «демократии» и торжествовавшие «победу», стали лишь статистами грандиозного шоу — поставленного очень грамотными и опытными режиссерами. Был ли автором Горбачев? Вряд ли. Скорее, действующим лицом, которого подвели к этому сценарию другие силы, оставшиеся в тени. Мощная встряска порушила инерцию привычной жизни Советского Союза. Он посыпался, как карточный домик…
Глава 14Агония и отречение
Погибал не только Советский Союз. Доламывалась и вся мировая социалистическая система. В Монголии переворот прошел мирно — ветры перестроек хлынули из СССР, а остальное было делом техники: начались митинги с демонстрациями, последовала отставка правительства, введение многопартийной системы. Но Северная Корея устояла благодаря своей самоизоляции. Удержался и Вьетнам. Он слишком недавно воевал за социализм, чтобы запросто повернуть в другую сторону. Стабилизирующим фактором стал и социалистический Китай, Вьетнам начал переориентироваться на него, провел частичную либерализацию экономики по китайским образцам. В Западном полушарии удержалась Куба. Ей пришлось несладко. Под совместным давлением США и СССР кубинцы были вынуждены вывести свои войска из Анголы. Упали советские поставки, жизненно важные для Кубы, там начался жестокий кризис, и все аналитики дружно предсказывали скорый конец правительства Кастро. Но оно сделало мудрый ход, заключив альянс с близкой по духу Венесуэлой, и сумело выправить положение.
Однако в Европе социализму приходил конец. Вчерашних союзников СССР по Варшавскому Договору усиленно обрабатывали, перетягивая в западную систему. В 1991 г. был создан финансовый центр для их «переваривания», Европейский банк реконструкции и развития — как декларировалось, специально для «поддержки рыночной экономики и демократии». Бывшим соцстранам помогали наладить экономику, расшатанную в ходе «революций» (организованных теми же западными державами). А при этом поворачивали в нужном направлении их политику, дипломатию, пропаганду, общественную жизнь.