Чтобы закрыть дыры в бюджете, Центробанк с 1993 г. выпускал государственные краткосрочные облигации, ГКО. Их объем непрестанно наращивался, и на начало 1998 г. в обращении находились ГКО на 272,6 трлн руб. [135]. Они считались солидными ценными бумагами, олигархи и банки активно занимались спекуляциями ГКО, на них создавался искусственный спрос, и их цена достигала 140 % от номинала. Хотя они не были обеспечены ничем. Это была «финансовая пирамида» — грандиозная, на государственном уровне [31].
А для того, чтобы как-то обеспечивать людям зарплаты и пенсии, был на полную катушку пущен печатный станок. Рубль обесценивался. Но снижение его курса ударило бы по интересам банкиров, обесценивая их рублевые капиталы. Затруднило бы спекуляции с теми же ГКО, продажу их иностранцам, обменивающим для этого валюту на рубли. Поэтому курс рубля поддерживался искусственно, на это тратились золотовалютные резервы. Однако к лету 1998 г. накопившиеся долги уже никак не компенсировались доходами бюджета. Чубайс сумел выхлопотать в МВФ новый кредит в 11,2 млрд долл. Первый транш, 4,8 млрд, поступил в Россию в конце июля. Но это была капля в море, деньги мгновенно ушли на самые острые нужды. А для выделения второго транша МВФ поставил условие — ввести жесткие антикризисные меры.
Кириенко предложил Думе программу с резким сокращением всех расходов, в том числе на социальные нужды. Депутаты ее отвергли. Население волновалось, ходили слухи о грядущей встряске. Но Ельцин в финансовых делах вообще не разбирался. Витал в надеждах, что Кириенко как-нибудь выкрутится. 14 августа он успокоил граждан, что никакого кризиса и дефолта в России не будет. Хотя МВФ указал на то, что его требование не выполнено, и во втором транше отказал. 17 августа, через три дня после заявления Ельцина, правительство объявило дефолт. Признало себя банкротом. Временно отказывалось от выплаты долгов. Одновременно объявлялось о прекращении искусственного поддержания курса рубля.
Финансовая пирамида ГКО рухнула. Рубль одним махом обвалился втрое. Началась паника, люди ринулись в банки забирать вклады. Скупали доллары, но валюта быстро кончилась, обменные пункты закрылись. А банки не могли единовременно выплатить деньги сразу всем желающим. Из-за банковской паники предприятия и организации не могли обеспечить зарплату работникам, начались массовые увольнения… Но финансовый и экономический кризис дополнился еще и политическим. Дума выразила недоверие правительству, 23 августа Ельцин отправил Кириенко в отставку. Для замены ему назывались кандидатуры коммунистов Строева, Маслякова, спасителя оборонной промышленности Кокошина. Но такие фигуры никак не устраивали окружение Бориса Николаевича. Исполняющим обязанности премьера он назначил привычного ему Черномырдина.
Не тут-то было! Дума провалила и первую, и вторую попытку утвердить его. Ельцин намеревался продавливать, внести Черномырдина в третий раз. В нетрезвом воинственном порыве кричал — пусть только не утвердят! Рвался разогнать Думу, вспоминал о танках. Но тут уж перепугались его приближенные. Подсказывали президенту — сейчас ситуация совсем не подходящая, как бы его самого не скинули. Наконец, при обсуждениях в Думе Явлинский назвал фамилию министра иностранных дел Примакова, и в безвыходной ситуации Борис Николаевич ухватился за нее. Действительно, личность была достойная, его уважали все партии, и 11 сентября Дума его утвердила.
А положение в данное время стало катастрофическим. Ряд второстепенных банков вообще разорился, их вкладчики потеряли все, были случаи самоубийства. Остальная банковская система на несколько месяцев зависла в коллапсе. Оборвались финансовые связи и расчеты. Это парализовало работу предприятий, они останавливались или совсем закрывалась. Кризис 1998 г. ударил в первую очередь по «средним» слоям населения. Именно тем, кто сумел приспособиться к переменам в стране, налаживал более-менее благополучную жизнь, имел сбережения или деньги в обороте. Теперь они вдруг обесценились. Повылетали в трубу многочисленные мелкие фирмочки. Количество зарегистрированных безработных выросло вдвое. Хотя большинство людей, оставшихся не у дел, не считали нужным регистрироваться, считали это бесполезным.
Но из глубины кризиса Примаков начал поворот к возрождению России. Правительство он составил коалиционное, однако не по партийным соображениям, а отбирал лучших специалистов. А первым делом новый премьер взялся наводить порядок в делах, подтягивать дисциплину. Использования фондов зарплаты и пенсий для каких-то иных нужд он категорически пресек. Выплаты взяли под строгий контроль. За «нецелевое расходование» фондов начальников разных уровней стали привлекать к ответственности. Это дало результаты, за последующие полтора года задолженности государства по зарплатам сократились втрое.
Правительство занялось и злоупотреблениями. Оказалось, что Черномырдин обеспечил своему «Газпрому» совершенно незаконные налоговые льготы. После проверок самой богатой российской корпорации были начислены многомиллиардные долги. Правда, она упиралась, не спешила возвращать. Но в «Газпроме» появилась налоговая полиция, стала описывать имущество. Пришлось отдать. Из-за этого в 1998 г. баланс «Газпром» впервые оказался убыточным. Была оказана поддержка генеральному прокурору Юрию Скуратову. Он принялся раскручивать дело «Мабетекс» — по обвинениям, что за выгодные подряды по реконструкции Кремля эта швейцарская фирма крепко подкормила взятками чиновников, в том числе управляющего делами президента Бородина [19].
Было начато уголовное дело о хищении средств компании «Аэрофлот», и среди фигурантов всплыл Березовский. Он предпочел исчезнуть за границей. Правоохранительные органы протрясли и закрыли его частное охранное предприятие «Атолл-1», которым руководил партнер и друг Березовского Патаркацишвили. Оно оказалось настоящим спецподразделением, имело на вооружении даже американские автоматические винтовки М16, всевозможную техническую аппаратуру для скрытой съемки и прослушки. При обыске в штаб-квартире «Атолла» нашли коробки с собранным компроматом на различных должностных лиц, бизнесменов.
В экономике правительство Примакова отказалось от подсаживания бюджета на иностранные займы. Зато предоставило значительные льготы предприятиям, поставляющим продукцию на экспорт. Это было важно и для самих предприятий, на внешнем рынке они становились более конкурентоспособными, важно и для экономики — экспорт обеспечивал приток валюты. Правительство отказалось и от искусственного завышения курса рубля. Вместо этого взяло курс на накопление золотовалютных резервов. Инфляция была отпущена «на свободу», но государство выделяло большие дотации для сдерживания цен на электроэнергию, железнодорожный транспорт и еще ряд ключевых направлений — это обеспечивало поддержку и для промышленности, и для сельского хозяйства, и для населения.
А попутно стало выясняться, что кризис принес России не только пагубные последствия. Заграничные товары, завалившие ее магазины и рынки, резко подорожали. Покупатели стали брать отечественные изделия. Для уцелевших предприятий и хозяйств открылась возможность сбыта продукции, они начали получать прибыль, развиваться. А крушение пирамиды ГКО нанесло серьезный ущерб иностранным предпринимателям. Держатели облигаций вели переговоры с российским правительством, но смогли получить лишь около 1 % от общей суммы долга. За границей заговорили, что вложения в России очень рискованны. Поток «инвесторов», скупавших различные объекты нашей страны, пресекся… А в итоге кризисный шок и спад экономики стал кратковременным. Перешел в заметный подъем! Впервые после обвала СССР.
Глава 25Страсти по «монархии»
В 1990-х накалялось противостояние между демократией и коммунистами. Но обозначилась и третья сила. После развала СССР появились монархические и псевдомонархические движения, течения, кружки. Как уже отмечалось, ногинские и украинские раскольники даже пытались «короновать» самозванца. Ну а за рубежом зашевелились более «солидные» фигуры, потомки великого князя Кирилла Владимировича, уже давно (и без всякого основания) пытавшиеся выставлять себя «наследниками» престола.
Справка: кто есть кто?
Великий князь Кирилл Владимирович. Двоюродный брат Николая II. Царь лишил его права наследования престола из-за морганатического брака. В дни Февральской революции он приветствовал свержение самодержавия, принес присягу Временному правительству. В эмиграции самозванно объявил себя «императором», на что не имел никакого права. Даже если исключить факты, перечисленные выше, по законам Российской империи в случае гибели Государя со всей Семьей и его брата Михаила наследование переходило по линии сестер Царя Ксении Александровны и Ольги Александровны. Кирилл шел после них [74]. Его сын Владимир Кириллович «императором» себя не объявлял, но принял титул «главы Императорского дома». В Великую Отечественную горячо поддержал Гитлера, призывал к «крестовому походу» на СССР. Служил нацистам, был связан с «Особой дивизией Руссланд» и другими подобными формированиями под эгидой абвера. В 1945 г. офицеры французского Иностранного легиона спасли Владимира Кирилловича от выдачи в СССР, переправили в Испанию, где он вступил в брак с Леонидой Багратион-Мухранской. С точки зрения монархического права брак оказался не просто морганатическим, а вообще скандальным. Мать невесты по фамилии Злотницкая была тбилисской еврейкой, сама Леонида Георгиевна уже была в разводе с первым мужем, американцем. Епископы РПЦЗ не дали благословения на брак, но Владимир Кириллович с невестой тайно выехали в Швейцарию, обвенчались там не в русской, а в греческой церкви. После этого почти все члены Российского императорского дома, как и многие монархические организации, порвали отношения с их семьей.
Вокруг Кирилловичей постоянно отирались деятели весьма подозрительного свойства. На пропитание великий князь сперва получал содержание от правительства Испании, потом через знакомых и родственников Леониды Георгиевны семья пристраивалась в тот или иной бизнес (по мелочам). Кроме того, перепродавали икру, которую им посылали неведомые почитатели из СССР. Как вспоминала сама Леонида, 2 кг икры она ежемесячно посылала в Париж брату Ираклию, вырученных денег хватало ему на жизнь и учебу в университете. А когда пала коммунистическая власть, семья засуетились как-нибудь повыгоднее реализовать свои «права» в России.