— Что? — я так изумилась, что чуть не села на пол. Дошла до Оксаниной постели на ватных ногах и опустилась рядом. — Это о чём же он тебя просил?..
— Ты как-то подозрительно встревожилась, — удивлённо хмыкнула дочь. — Да ни о чём особенном! Мы же много раз тебе сюрпризы готовили, подарки вместе выбирали. Надо было не проболтаться. И я молчала! Так что говори, не бойся — не расколюсь.
— Ну, подарки — это совсем другое, — вздохнула я. — Это приятное. А у меня вопрос не очень приятный. Если я скажу, что хочу развестись, как ты к этому отнесёшься?
Оксана поначалу открыла рот и вытаращила глаза, а затем насупилась, почти как недавно Костя.
— Отрицательно я отнесусь. Мам, ну вы ведь идеальная пара! Я всегда вами гордилась, всем говорю, что хочу такие же отношения в семье. Понимаю, папа накосячил, но это ведь было давно. Если уж разводиться, то надо было тогда. А сейчас-то чего…
Пришла моя очередь таращить глаза и открывать рот.
— Не смотри так, — пробормотала Оксана, явно смутившись. — Ну… я заметила тогда, два года назад, что у вас проблемы. Кто бы не заметил? Слепой и глухой если только. Ты была очень напряжена, и я решила спросить у папы. Ну он и рассказал… Очень виноватился, даже заплакал. Пообещал мне, что больше никогда, и попросил тебе ничего не рассказывать, чтобы ты не расстраивалась.
Отлично, просто прекрасно.
Меня упрекал за то, что поведала всё Лёве, а сам просветил Оксану. Видимо, я многого не понимаю в собственной дочери, раз не замечала, что она давно в курсе, и считала, что Оксана — единственная из нас живёт в выдуманном мире.
— Ксан…
— Я понимаю, тебе нелегко, — перебила меня дочь. — И до сих пор ты в папе сомневаешься. Но это пройдёт. Зачем разрушать такую отличную семью, мам? Неужели ты думаешь: одной тебе будет легче?
— Мне не просто нелегко, Ксан, — призналась я негромко, поморщилась, стараясь не расплакаться, но всё-таки не выдержала. — Мне невыносимо…
— Мам! — воскликнула Оксана и кинулась обниматься. — Прости, я не хотела тебя огорчать! Пожалуйста, не надо плакать! Я просто люблю вас обоих и не хочу, чтобы вы разводились. Папа виноват, но он ведь больше не будет…
Да.
Именно это и значил его сегодняшний диалог с Олей — что он больше не будет. Всё стало очевидным, как только я немного отстранилась от своего предубеждения.
Было бы гораздо проще, если бы Костя был однозначно виноват, — да, Надя? Но «проще» — это не наш случай, увы…
81
Надежда
Мне пришлось пообещать Оксане, что я постараюсь.
Я сказала ей, что уже обещала Косте три месяца, но честно призналась в собственной неуверенности, что результат будет положительным. И для меня оказалось огромным облегчением, когда Оксана признала за мной право на любое решение и в свою очередь пообещала: каким бы оно ни было, она не станет меня осуждать.
Я чувствовала: дочь понимает меня. Подозреваю, что два года назад Костины откровения стали для Оксаны шоком, поэтому она делала вид, что ничего подобного не слышала. Я ведь тоже притворялась счастливой… А Оксана притворялась несведущей. Видимо, так ей было проще жить. И да, она на самом деле мечтала, чтобы всё оставалось по-прежнему, но в глубине души чувствовала: это невозможно.
Костя, Костя… Что же ты наделал, дурак…
Ведь мы могли бы быть счастливыми до конца наших дней. А теперь остаётся только считать дни до того момента, когда всем придётся признать очевидное.
Счастье после предательства невозможно.
Утром мой план с туркой казался мне даже забавным: теперь, когда всё встало на свои места. Впрочем, раз уж я её купила…
Пришлось достать. Правда, кофе я в ней варить не стала — лень и некогда, — но на плиту поставила.
— Ух ты, красота какая! — восхитился Костя. — Это те индусы продают, да? А я всё думал, когда же ты решишься купить что-то нам, а то всё на подарки да на подарки.
— Вот — решилась. Оля Лиззи виновата.
— Оля? — муж тут же напрягся и посмотрел на турку с подозрением. — А при чём тут она?
— Ну, ей такую же турку якобы любовник подарил, — сказала я небрежно, и на скулах у Кости заиграли желваки. — А я увидела фотку и вспомнила, что давно хотела её купить. Ты же представляешь, как сейчас все побегут приобретать такую же турку, как у Оли… Пока она в наличии, решила опередить поклонников.
— Я Оле ничего не дарил, — процедил Костя, выглядевший так, словно хочет взять турку с плиты и треснуть блогершу по голове. Его аж колотило. — Ни разу. Ничего. Не дарил. Надя, хочешь, в церковь пойдём и я тебе перед иконой в этом поклянусь, а? Ты же знаешь, я верующий…
— Не надо перед иконой, — улыбнулась я. Мне в этот момент Костю было даже жаль. — Я тебе верю.
82
Костя
Иногда крошечная слабость способна разрушить всё, что строилось и укреплялось несколько лет.
Последние недели Костя не уставал ругать себя. Расслабился! Почти забыл прошлое, которое для него не было настолько травматичным, как для Нади, — ну подумаешь, пара-тройка ничего не значащих отношений с разными девушками на работе! Не любовь же, так — чистое развлечение, расслабление после тяжёлого рабочего дня. И всё продолжалось бы в таком же духе, если бы не Кристина с её претензией на большее.
Оля, настоящая фамилия которой была вовсе не Лиззи, а Лисова, была той же породы, что и Кристина, но Костя не понял этого сразу. И сейчас, мчась по левой полосе в офис, он сжимал ладони на руле, представляя вместо него тонкую девичью шею. Задушить бы дуру… Одно слово: блогерша. Думает, что жизнь похожа на картинки в её соцсетях, такая же пластиковая, и можно получить всё, на что просто ткнёшь пальчиком. Хоть чужого мужа, хоть кучу денег, главное — захотеть.
Да, поначалу Костя не разобрался. Общался с Олей, смеялся над её забавной манерой говорить, жеманничая и будто позируя перед камерой, даже в гости к ней ходил пару раз вместе с коллегами из редакции, смотрел на элитную квартиру на верхних этажах бизнес-центра, где находился «Ямб». Косте было легко с ней… до тех пор, пока Оля его не поцеловала.
В тот день она написала ему в мессенджер — мол, надо обсудить кое-что важное, можете зайти ко мне перед работой? Костя ничего не заподозрил — Оля была достаточно эксцентрична, он уже понял, что в голову ей может прийти что угодно. Собственно, и пришло — сразу как он переступил порог её огромной квартиры с панорамными окнами, Оля сбросила с себя малиновый махровый халат, прижалась к Косте обнажённым и влажным после душа телом и поцеловала в губы.
Первые несколько секунд, когда опешивший Костя не сразу сообразил, что происходит, а когда сообразил, ещё мгновение раздумывал над тем, что ему делать, — искушение всё-таки было сильным, — и стали его роковой ошибкой. Оля, почувствовав в нём желание и слабость, начала уговаривать, настаивать и искушать.
Однако она тоже совершила ошибку. Если бы Оля сразу сказала: «Давай просто расслабимся, никто не узнает», Костя, возможно, и не выдержал бы. Ему всегда было мало одной Нади, пусть и темпераментной, и красивой, но одной. Всегда хотелось разнообразия. И тем не менее разнообразие не стоило реальной возможности разрушить собственный брак, поэтому два года назад Костя принял окончательное решение: больше никаких связей на стороне. Но легко говорить «нет» фантазии в твоей голове, и совсем другое — отказывать обнажённой девушке в твоих руках. Да, это было непросто, и если бы Оля не начала признаваться Косте в любви, он бы, может, и не устоял. Потом бился бы головой об стену, но не устоял.
А когда слышишь: «Любимый мой, хороший, как же я тебя хочу», это отрезвляет.
— Стоп-стоп-стоп, — пробормотал Костя, силой отдирая от себя блогершу. — Что за хрень ты несёшь? Какой я «любимый»?
— Самый любимый, — улыбнулась Оля не менее малиновым, чем её халат и волосы, ртом. — Я не так хотела признаться, но раз уж проболталась… Я в тебя влюбилась сразу, как увидела. Ты такой классный! Хочу быть с тобой.
— Я женат вообще-то.
— Значит, разведёшься, — махнула рукой Оля, продолжая улыбаться, и Костя пришёл в ужас. — Это несложно совсем, быстро разведут. Да и дети у вас уже взрослые…
— Чего? — Он чуть за голову не схватился. — Оригинально ты всё за меня спланировала. Может, ты и дату нашей свадьбы назначила?
— Дату — нет, но свадьбу я хочу, — кивнула Оля. — И желательно зимой. Мне так нравятся меховые свадебные накидки! И волосы покрашу перед церемонией в голубой цвет, в тон шубке, буду как Снегурочка. Так и напишу в посте — «свадьба Снегурочки».
— А меня Дедом Морозом нарядим? Или зайцем?
— Не знаю… — Оля всерьёз задумалась. — Но я придумаю. Давай потом поговорим, а сейчас я…
— А сейчас ты наденешь халат, — отрезал Костя, отходя от Оли на пару шагов. — И вот потом мы поговорим.
Увы, но общаться с Олей всегда было сложно по одной простой причине — она, как и большинство современной молодёжи, не нюхавшей пустых полок магазинов времён девяностых и не знавшей, что такое голод, умела слушать только себя. И достучаться до блогерши, которая вошла в режим «я влюбилась» было непросто. Но Косте показалось, что у него получилось. И он даже почти праздновал собственный успех… Но потом умудрился пробормотать во сне Олино имя — и вновь словно погрузился в ад двухгодичной давности.
83
Костя
Это ж надо было так вляпаться! Ни разу Костя во сне ничьё имя не шептал, даже тех девушек, с кем спал на самом деле. А с Олей ничего у него не было! Не считать же всерьёз один поцелуй, длившийся несколько секунд, после которого он принялся убеждать её, что в любом случае ничего не получится? Конечно, какой дурак может всерьёз считать подобное за измену!
Первой Костиной мыслью было: а не рассказать ли жене правду? Так и объяснить: мол, я не хотел, она сама пришла, то есть сама меня поцеловала, и так задолбала приставаниями, что вон — даже имя её во сне шепчется.