А закончилось все выступлением засыпающего на ходу кикх-хэй, который рассказал о том, почему нельзя баловаться с огнем рядом с легко воспламеняющимся газом. Правда, зачем студентусам нужно сие сакральное знание, сказать он забыл. И уходили они с ощущением, что от них скрывают что-то страшное, что на самом деле раз в сто лет возле той самой границы приносят в жертву юных недоучившихся магов, что лучше сейчас же все бросить и сбежать.
Ну, многие сбежали, правда, недалеко, всего лишь в «Одноухого зайца». Где и клялись под пиво и копченные куриные крылья продать свою жизнь подороже, уничтожить тьму, если она посмеет косо на них посмотреть и превратить весь горючий газ в самогон и упиться в хлам.
И только один магистр Диньяр, забредший в «Зайца» незадолго до нашествия студентусов, грустно сидел в углу и понимал, что знание техники безопасности юным магам ничем не поможет. Эти знания их злят и толкают на необдуманные поступки.
В общем, ничего советники и дознаватели в студентусах не понимали. А все от того, что никогда не пытались преподавать.
Может, написать королю письмо и намекнуть на эту недоработку?
Не шибко трезвый магистр гнусненько хихикнул в пивную кружку и стал сочинять письмо, просто так, от желания отомстить за собственные мучения и испоганенный выходной.
Когда долго к чему-то готовишься, тщательно планируешь и пытаешься учесть малейшую мелочь, меньше всего ожидаешь, что с самого начала все эти планы начнут рушиться и отовсюду полезут неучтенные мелочи. Ну, или не мелочи — это с какой стороны посмотреть.
Так что пока студентусы слушали лекции и пытались разнести «Одноухого зайца», несчастные дознаватели, преподаватели и даже несколько городских магов, не имевших к школе ни малейшего отношения, пытались вернуть события в тщательно распланированное русло. События же сопротивлялись и неслись вперед, как бурная река.
А глава столичных дознавателей вообще подозревал, что его кто-то проклял и давно бы сходил проверить это, если бы было хотя бы немного свободного времени.
— Так, — многозначительно говорил он, читая сочинение какого-то лирика, лишь по ошибке попавшего в дознаватели, о том, как был найдет и обезврежен ящик, зарытый вороватым студентусом.
Сочинение было красочным, с описанием яркого солнца, припекающего макушку, капелек пота на висках симпатичной дамы-дознавателя, пробежавшей мимо бесстрашной полевки с глазками бусинками. И главе дознавателей приходилось все это читать, тихо зверея и желая придушить графомана, превратившего официальный документ в эту пакость. И если бы сочинение не заканчивалось уверениями, что все найденное было обезврежено, бегающие лопухи изловлены и переданы в школьную оранжерею, а бывший вороватый студент отправлен отрабатывать провинность, глава бы точно потребовал кого-то уволить. Он даже знал кого.
— Пустой след, — пробормотал глава и запил эти слова настойкой от головной боли. — Об этой ерунде можно забыть.
Дознаватель мысленно повторил последнее предложение, потом еще раз повторил и еще. И настроение у него улучшилось, несмотря на подчиненных, половина из которых идиоты, а среди второй половины встречаются графоманы.
Все ведь хорошо, ну, почти.
И случайно выпущенный из металлических бочек летучий газ кикх-хэй заменить вроде успевают. И те балбесы, которых отдали изобретателю в качестве помощников, вчера не подрались и ничего не сломали. Хотя, возможно, только потому, что слишком устали в предыдущие дни, а тут еще и кикх-хэй стал заставлять их бегать кругами, якобы для того, чтобы натоптать границу для паутины.
Главе дознавателей было даже не интересно, существует ли та паутина на самом деле. Главное, что занятие парням нашел.
И оборотни наконец договорились между собой и не стали ломиться на поиски неведомого зла всей толпой. Хотя им по-прежнему хотелось. Оборотни почему-то упорно верили в то, что кто-то пытается создать из похищенных людей их собратьев. И доводы о том, что у шуршалок недостаточно мозгов для того, чтобы что-то создавать, а у людей слишком иная магия для того, чтобы суметь повторить то, что эти зверьки сотворили в свою бытность разумным и жаждущим завоеваний народом, оборотней почему-то не убедили. Они даже готовы были поверить в новый прорыв из того мира. Правда, так и не смогли объяснить, зачем прорываться в такой тайне и заниматься разной ерундой.
Впрочем, несчастные дознаватели недолго радовались тому, что оборотни наконец перестали толпами стоять под окнами и громко спорить. Потому что какой-то ненормальный маг, желая полить огородик, взял и устроил разлив реки, пересекающей Старый Тракт. Реку, конечно, успокоили быстро, но оказалось, что она успела подмыть и обрушить мост, который, по уверениям специалистов, мог простоять без ремонта еще не меньше трех веков.
Там, конечно, сразу же пустили паром, но вся группа едущих на практику студентусов на нем бы не поместилась, да и никто не смог представить купцов, без скандала пропускающих каких-то магов, у которых ограничено время на эту самую практику. Так что пришлось искать обходной путь, меняя планы.
Но не успели эти планы поменять, как приперлись какие-то придурковатые северяне и стали требовать выдать им наследника одного из княжеств. Еще и печальную историю рассказали о неверной жене, нагулявшей сыночка на стороне и вместо того, чтобы покаяться и повиниться, ставшей обвинять в том же предшественницу. Из-за чего, собственно, наследник, которого делегация искала, и удрал из дома, не дожидаясь, пока осерчавший папаша случайно пришибет. И жил этот наследник спокойно себе не один год вдали от родины. А тут на тебе, князю глаза на гулящую жену открыли, доказательства того, что любимое дитятко вовсе не его дитятко предъявили. А потом еще и гнусно расхохотались, заявив, что с тех пор, как он заболел сизой болезнью детей у него больше быть не могло. Так что беглый княжич единственный его наследник. Вот делегация и приперлась вызволять этого наследника из чужоземья и везти домой.
Нет, дознаватели делегатам даже посочувствовали, но так и не поняли, почему они приперлись именно к ним. Никаких княжичей у них не водилось, влияния на школу магов, в которой беглое дитятко когда-то училось, особого не имели. Да и имей… нет в школе этого княжича давно. С оборотнями он куда-то делся. Только делегаты боялись к оборотням ехать и предпочитали жаловаться на несчастливую судьбу целого княжества исключительно дознавателям.
Наверное, надеялись, что дознавателям это так надоест, что они пойдут, поймают наследника и отдадут им, лишь бы отстали наконец.
Правда, дознавателям связываться оборотнями тоже не сильно хотелось.
И все бы, наверное, было хорошо, если бы беглого княжича в итоге не опознали, не устроили безобразную драку и не были посланы наследником в такие места, что даже многоопытный стражник, докладывавший о происшествии, краснел и мялся, стоило спросить о пункте назначения.
К сожалению, отправляться в то загадочное место делегаты почему-то не захотели, решив вместо этого еще немного понадоедать главе дознавателей. А у него и так болела голова, вот и послал он их, к счастью, не туда, куда и княжич, а всего лишь следом за собирающимися на практику студентусами. О чем вскоре пожалел, но было уже поздно.
В общем, ничего хорошего из путешествия, которое, не успев начаться, уже доставило столько неприятностей, получиться не могло. И главный дознаватель даже думал о том, как бы его отменить, но ничего так и не придумал. Не писать же на самом деле кляузы родителям некоторых студентусов, в надежде, что поездку на практику отменят.
— Что это? — тихонько спросила Фламма, инстинктивно цепляясь за руку того, кто стоял ближе всех.
— Транспортное средство типа «фургон старый, который потерять, разломать, пустить на дрова не жалко», — рассудительно сказал Яс, пытаясь аккуратно отцепить девушку от своего локтя.
— Нам на этом ехать? — пришла в ужас Фламма.
Фургон выглядел так, словно собирался развалиться на части уже с десяток лет, но все время его что-то от этого отвлекало.
— Если хочешь, можешь ехать, — милостиво разрешил Яс. — Там не очень удобно, куча вещей, травами воняет, подушек на скамьях не хватает. Правда, когда дождь, можно не бояться, что крыша протечет. Эта штука прочнее, чем кажется.
Фламма печально вздохнула. Ехать в этой штуке ей совсем не хотелось. И она теперь понимала, почему все предпочитают отправляться в путь верхом. Но ведь могли и предупредить.
— Ты не переживай, нам только до Зеленой реки доехать, а там мы поплывем до самого Камнец-города. А оттуда уже недалеко, — сказала Ольда, только что зашвырнувшая в фургон набитый чем-то мешок. — Так, конечно, дольше, чем через пустоши верхом, но зато гораздо безопаснее.
Фламма опять вздохнула и посмотрела на Джульетту, в надежде, что хоть она все поймет и разделит с ней негодование — нельзя же так обращаться с девицами благородного происхождения.
Джульетта ничего понимать и разделять не собиралась. Она стояла, прижимая к себе рыжего кота, и одобрительно наблюдала за тем, как Льен таскает ее вещи. Выглядела Джульетта при этом как этакая помесь благородной дамы и циркачки — костюм для охоты был светлый и явно новый, но вместо модной маленькой шляпки под цвет костюма, Джульетта надела широкополую шляпу, из крашеной соломы и с широкой синей лентой, завязывающейся под подбородком.
Зачем шляпе лента, Фламма поняла, когда противный ветер в третий раз сорвал с головы ее шляпку и на это раз на нее даже наступила чья-то лошадь. Наверняка специально. И ведь это отправляющаяся в неведомое дали группа студентусов даже не успела выехать со двора школы. А что будет дальше?
Окончательно разозлившаяся девушка выбросила дурацкую шляпу в кусты и, решив, что без нее не уедут, решительно потопала в общежитие за другой. А когда вернулась обратно, обнаружила, что большинство фургонов уже вытащили за ворота впряженные в них лошади, а студентусы потянулись следом, жизнерадостно переругиваясь и хохоча.