альше, к примеру, в соседствующему с деревней Кобяково старом военным городке, где проживали некоторые из его обидчиков…
Большой пенопластовый поплавок – снизу белый, а сверху ярко-красный на одной из удочек резко ушел под воду и тут же вынырнул и запрыгал на поверхности, удаляясь от берега и создавая расходящиеся круги. Не дожидаясь, пока подводный хищник разберется, что схватил не безобидного малька, а живца со смертельно опасным крючком в спине, Антоха подсек и после короткой борьбы выбросил на берег щуку. Торопился он правильно, видимо, щука выплюнула несчастного ротанчика в самый последний момент, и крючок вонзился в самый край ее нижней челюсти.
Теперь еще больше следовало торопиться. Он добыл орудие убийства, но пока что не определился с жертвой, а щука, опущенная в ведро с водой, укрепленное в коляске мотоцикла, могла умереть сама по себе. Насадив на крючок нового живца и забросив удочку с надеждой, что попадется еще одна зубастая, Антоха так и оставил снасти на берегу, вскочил на мотоцикл и погнал лесной по лесной дороге в направлении военного городка.
Правда, гнать особо не получалось: дорога петляла, во многих местах из земли торчали бугристые корни, приходилось объезжать лужи. Постоянно сбавляя и увеличивая скорость, Антоха лихорадочно размышлял, а что собственно будет делать, когда доберется до военного городка? Он хорошо знал, кому собирается мстить, – в первую очередь, конечно же, своему главному и давнему врагу, Сашке Зайцеву!
Тот был на два года старше и, дважды оставшись на второй год, оказался с Антохой в одном классе. С тех пор в школе не проходило дня, чтобы сынок подполковника, командира военного городка, дылда Заяц не задевал Антоху злыми шутками, не награждал подзатыльниками, пинками, а то и зуботычинами. С тех же самых пор Антоха Дурандин поклялся при первом же удобном случае раз и навсегда отомстить обидчику.
Но сейчас, управляя мотоциклом, он все меньше и меньше представлял, где получится застать врага в это раннее утро. Не подъезжать же к его дому, сигналить и вызывать выйти на улицу. А если вместо Зайца выйдет кто-то другой? А если еще и соседи нос на улицу высунут? Нет, необходимо было где-нибудь его подкараулить, и лучше всего для этого подходила ведущая через лес дорога на железнодорожную платформу, куда Сашка Зайцев ходил почти каждое утро, чтобы добраться до Звенигородской газовой станции, где в последнее время подрабатывал заправщиком.
Наконец Антоха вырулил на асфальтированную дорогу, хоть и раздолбанную, но все равно позволяющую ехать быстрее. В столь раннее время он рассчитывал никого не встретить, и дорога действительно была пустынна. Во всяком случае, до тех пор, пока он не миновал разрушенную ферму, закрытый пока что магазин и не выскочил за поворот.
Впереди шла девушка. Он сразу сбросил газ, но девушка уже обернулась на звук и остановилась. Чтобы не вызвать у нее удивление или подозрение, Антоха поехал дальше. Это была Марина Филиппова – в цветастой блузке, джинсах и коротких резиновых сапожках, она, скорее всего, спешила на платформу «Скоротово», на московскую электричку. Вообще-то идти до платформы напрямую через поле считалось раза в два короче, но после вчерашнего ливня там, наверняка, было слишком грязно, и девушка выбрала более длинный путь по шоссе и за тем – по шпалам.
Возможно, она хотела попросить его подвезти, что в здешним местах было обычном делом, но, узнав в мотоциклисте Дурандина, отступила на обочину и отмахнулась, мол, проезжай, сама дойду. Вместо этого Антоха резко затормозил метрах в трех от нее, мотоцикл с коляской качнуло вперед-назад, да так, что из стоявшего в ней ведра выплеснулась вода. Одновременно качнуло из стороны в сторону и девушку. Схватившись за голову, словно испытав приступ сильнейшей боли, Марина еле удержалась на ногах. Она тяжело задышала и вопрошающе уставилась на Антоху.
– Здорово, чувиха! – ухмыльнулся он.
– Какая… я… тебе… чувиха? – с трудом выговорила Марина.
– Красивая чувиха, – Антоха запустил руку в ведро, нащупывая скользкое щучье тело. – Чувиха, с которой вдруг что-то начало происходить.
Наконец, схватив рыбину, он слегка сжал ее бока.
– Ой! – тут же вскрикнула девушка. – Ой-ей-ей!
– Тебе помочь? – спросил он и сдавил щуку сильнее, к тому же ткнул ее мордой в стенку ведра.
– Ах! – выдохнула Марина и ничком повалилась на землю.
Капитан милиции Станислав Кривопалов очень обрадовался прозвучавшему в телефонной трубке голосу Ларисы Федоровой. Но тут же вспомнил о трагедии, только что постигшей бывшую медсестру, и постарался сдержать эмоции.
– Стас, ты можешь со мной встретиться? – спросила она.
– В любое время! Хоть сейчас!
– Я бы хотела поговорить о моем погибшем брате. Об Игоре…
– Хорошо, – выяснять какие-либо вопросы по телефону не было никакого смысла. – Куда подъехать?
– Ко мне в палату, куда же еще…
Лариса нравилась капитану Кривопалову. Но, считая себя неказистым по сравнению с другими сослуживцами, а так оно и было на самом деле, он никогда не пытался высказать ей свои чувства. У красавицы-медсестры и без него хватало ухажеров. Чувства, меж тем, усиливались. Другими словами, Станислав с каждым днем, с каждой встречей думал о медсестре все больше и больше, хорошо осознавая, что, несмотря на витавшие вокруг Ларисы Федоровой не очень лестные слухи в плане ее нравственности, все сильнее в нее влюбляется.
Немного охладила пыл неказистого капитана истерика, случившейся с медсестрой в камере, куда ее вызвали для осмотра тела погибшего Виктора Пряхина. Уж больно неприглядной тогда показалась Станиславу растрепанная, заплаканная Лариса, и особенно то, как она отбивалась от всех, пытающихся ее успокоить, в первую очередь – лично от него. Ну а когда через некоторое время он стал свидетелем совсем уж шокирующей картины: кабинет заместителя начальника милиции; на письменном столе – забрызганная кровью, визжащая полуголая Лариса; а на полу – корчившийся в судорогах майор Панцелютин с вылезшими из распоротого живота кишками, – Кривопалов решил окончательно и бесповоротно выкинуть медсестру из головы и сердца.
Как бы ни так! Если поначалу сердечный пыл и угас, то мозги голове покоя не давали. Слишком много было непонятного и в истории с подследственным Пряхиным, и тем более, в истории с майором Панцелютиным.
Никто не мог внятно объяснить причины этих убийств. Что касается Ларисы Федоровой, то по свидетельским показаниям, к насильственной смерти подследственного Виктора Пряхина она не имела абсолютно никакого отношения. Если же, согласно основной версии, медсестра убила Панцелютина, защищаясь, чтобы не быть изнасилованной, то почему это было сделано с такой жестокостью, с таким извращением? В конце концов, ей достаточно было громко позвать на помощь, и майора, известного, как примерного семьянина, без труда урезонил бы тот же дежурный, то есть, лично капитан Кривопалов…
Прежде чем поехать к Ларисе в больницу Станислав завернул на свое бывшее место службы, другими словами, в управление милиции, в котором продолжал со всеми поддерживать дружеские отношения. Долго там не задержался, но выяснил все необходимое о недавно случившейся трагедии на берегу Богачевского озера.
По старой дружбе старший лейтенант Дашкевич рассказал капитану, что после звонка по телефону мужчины, не назвавшего своего имени, следственная группа выехала на указанное место преступления. Где были обнаружены три обезображенных трупа молодых парней. Один из которых, – Игорь Федоров, брат Ларисы в тот самый день вернулся домой после службы в армии. Если преступник или преступники и оставили за собой какие-либо следы, то они были уничтожены ливнем, какие нередко случались в этих местах именно в середине мая.
До сих пор оставалось непонятным, какой именно смертью погибли ребята. Напрашивалась абсолютно невероятная версия, что их каким-то образом обварили кипятком. Но как это было возможно осуществить на берегу обычного озера? И кому такое могло взбрести в голову?
Судя по всему, парни пришли порыбачить, отдохнуть, попить водки, отмечая возвращение друга из армии. Они и костер развести успели, и даже бросили в котелок щуку. Правда, почему-то не чищеную и не потрошеную. Старшего лейтенанта Дашкевича смутили еще две детали. Во-первых, неподалеку от костра в пакете были обнаружены осколки двух бутылок водки, причем, крышки с горлышек сняты не были, другими словами, бутылки были разбиты непочатыми. Во-вторых, удочки, которые парни принесли с собой, остались не разобранными, а других снастей у них не было. Получалось, что, либо эту щуку они поймали руками, что маловероятно, либо у кого-то ее позаимствовали…
Обо всем этом Кривопалов рассказал Ларисе на лавочке в больничном парке. Она слушала молча, поджав губы, но когда Станислав упомянул про щуку, вздрогнула, словно ее ударили.
– А щука в котелке сварилась? – спросила она, когда капитан замолчал.
– Не знаю, – признался тот. – А причем здесь щука?
– Ты сказал, что она была в котелке…
– Да. Но нечищеная и не потрошеная. Скорее всего, в котелок ее положили на время, чтобы обработать позже.
– Но ты сказал, что котелок висел над костром, то есть, над углями…
– Ну да. Я могу уточнить все у Дашкевича, который в Богачево с опергруппой выезжал. Только не могу понять, какая связь между щукой и…
– Помнишь, я осматривала в камере погибшего Пряхина?
– Конечно. Ты тогда еще…
– Да. Да, у меня была истерика. Но я не про это. Чуть позже Василий Павелко подарил мне замороженную щуку, которую сам поймал. И я дома нашла у нее на голове ранку. Точно такую же ранку, какая была на затылке Пряхина. Понимаешь?
– Хочешь сказать, что щуку и Пряхина убили одним и тем же предметом… – cделал вывод Станислав. – И не исключено, что убийца – старший лейтенант Павелко? Который… исчез.
– Помнишь, все эти смерти вокруг деревни Раево? – Лариса вцепилась капитану в руку. – А ведь Богачево совсем рядом! Я же их предупреждала! Предупреждала!!!