— Это память Темной Искры. В таком древнем мире нет ничего, чтобы не повторялось. Возможно, тысячелетия назад, кто-то похожий на тебя шел тем же путем. Заходил в храм, подобный этому. И, кто знает, может, у него был помощник-демон, вселившийся в тряпичную куклу.
— Наверное, ты прав, Хет, — Фарамор вздохнул. Он поднял куклу, сунул ее за пояс и направился к выходу.
— Ты знаешь, куда мы теперь направимся? — спросил демон.
— Да, знаю. Теперь знаю. Конечно, мне хочется пойти в столицу и разделаться с Таракотом, палачом, да и со всеми жителями этого поганого города, но еще рано. Сейчас у нас есть дело по — важнее.
— Ты изменился, — усмехнулся Хет. — Больше не мыслишь как мальчишка, готовый лезть на рожон. В тебе становится больше здравого смысла. Так куда мы направимся?
— На север. Мы пойдем на север. Нам нужно разыскать сестру Сэдры, одну из трех. Не знаю почему, но это важно. Искра, должно быть это она подсказывает мне что делать.
Когда Фарамор поднялся по лестнице и вышел из храма уже наступил вечер. Буря давно стихла, но по темнеющему небу по-прежнему неслись тучи, а ветер завывал как раненый зверь. Из-за буйства стихии мертвый лес вокруг превратился в сплошной бурелом. Лишь немногие уцелевшие сухие стволы с обломанными ветвями торчали как жуткие обелиски. Вдалеке, в сгущающихся сумерках темнела стена живого леса.
Блэсс и Винк сидели на походных мешках неподалеку от храма. Они поднялись и подошли к Фарамору.
— Ты бы видел, что здесь творилось! — воскликнул Блэсс. — Мне казалось, небо вот-вот обрушится на землю. Никогда не видел такой бури! Мы не решались высунуть нос из храма, пока она не стихла.
— Эта буря пронеслась по всей стране. Я ее вызвал, — Фарамор посмотрел на небо. — Скоро ночь. Здесь возле храма слишком ветрено. Дойдем до леса и устроим лагерь. Я проголодался так, словно сотню лет не ел.
Они взвалили на плечи походные мешки и начали перебираться через поваленные деревья.
Глава 19
Буря притихла и Севера с Невеей вышли из-под моста. Дарния поддела сапогом поваленный ветром указатель с надписью «Аронг».
— До города недалеко, — проговорила она.
— Смотри! — Невея указала на поле справа от дороги.
— О, боги! — воскликнула Севера.
Среди камней и пучков травы, вплоть до самого леса валялись сотни трупов ворон. Под порывами ветра трепетали крылья, в воздухе кружились черные перья. Большинство птиц выглядело как сплошное месиво с торчащими обломками тонких косточек.
По телу Невеи прошла дрожь.
— Это… это чудовищно! — произнесла она. — Что с ними случилось?
— Они разбились. Судя по всему, эти птицы на большой скорости врезались в землю.
— Но почему?
Севера пожала плечами.
— Кто знает? Буря была необычной. Думаю, это не самое страшное, что она натворила.
Ветер взметнул тучу перьев. Они закружились и начали оседать на землю как черный снег.
— Пойдем, — проговорила Севера. — Хорошо бы добраться до города пока не стемнело.
Невея кивнула.
— Да, конечно.
Они двинулись вперед по пыльной дороге. Девочка старалась не смотреть на поле, но взгляд помимо воли то и дело останавливался на какой-нибудь мертвой птице.
В таверне Аронга посетителей было немного. Несколько угрюмых мужчин сидели в углу заведения и, молча, пили пиво. Возле окна на лавке примостились два старика. Они попыхивали трубками и тихо беседовали. В высоких, грубой работы канделябрах, горели свечи, в очаге полыхал огонь.
Невея и Севера уселись за стол посреди зала, заказали еду и кувшин медового напитка. Когда хозяин принес заказ, Севера спросила:
— Уважаемый, мы ищем одного человека. Он наверняка был в вашем заведении несколько дней назад. Это юноша с серыми волосами.
— Конечно, госпожа, — угодливо сказал трактирщик. — Я его хорошо помню. Он ваш друг?
— Нет-нет, скорее наоборот, — заверила Севера.
Трактирщик вытер руки о фартук и присел на лавку.
— Этого парня трудно забыть, — с пылом сказал он. — Что-то с ним было не так. И дело не в его серых волосах… Глаза! Да, пожалуй, все дело именно в глазах. У него был взгляд старика. А еще этот огромный топор у него за спиной. Кто таскает с собой такой топор, если ты не дровосек? А на дровосека, скажу я вам, он меньше всего походил, вы уж мне поверьте, — для весомости своих слов трактирщик хлопнул ладонью по столу. — С этим седовласым парнем был мужчина. Лысый, со шрамом на лбу. Еще тот тип. Нет, вели они себя пристойно, но почему-то, когда я их вспоминаю, меня в дрожь бросает. Они сидели за этим самым столом, за которым сидим мы. Уже заканчивали ужин, когда к ним присоединился торговец пряностями Ратиш со своим немым племянником.
— Кто такой этот Ратиш? — спросила Севера.
— Он местный. У него своя лавка и дом на окраине города. Ну, так вот, они о чем-то поговорили и покинули трактир. Больше я их не видел. Но вот что я вам еще скажу, — трактирщик склонился над столом и прищурил глаза. — Той ночью, будто сам Хозяин Пустоты посетил наш город! Здесь, в моей таверне… — он поморщился, словно воспоминания вызвали боль.
— Да, той ночью погибло много людей по разным причинам, — продолжил старик, который сидел на лавке возле окна. — Кто-то сошел с ума. По улицам бегало целое полчище крыс. Сколько живу, но такого не видел! Будто на наш несчастный город свалилось какое-то проклятие. И, судя по тому, что случилось сегодня во время бури, это проклятие не исчезло.
— Сегодня? — встревожено проговорила Невея. — Что случилось сегодня?
— Марика, дочь жреца Брэга… Она убила трех своих братьев и мать. Несмотря на бурю, на крики сбежались люди, в том числе и я. Боги, никогда не забуду это зрелище! — старик покачал головой, затянулся трубкой, выпустил струйку дыма и продолжил: — Во дворе своего дома Марика пожирала лицо Брэга… как зверь! Она рычала, изо рта текла кровавая пена, а глаза… глаза были черны как ночь! Один из законников выстрелил в нее из арбалета. Болт пробил горло этой твари, но она не погибла! Нет, нет, вовсе не погибла! Марика оскалилась, зашипела и помчалась прямо на нас. Хорошо законник Герт не растерялся — он вогнал меч ей в сердце, а потом отрубил голову. Клянусь, у нее была черная кровь, как деготь! Вся семья погибла, кроме сестры Марики. Девочка долго не могла говорить. Оно и понятно — пережить такое!.. А когда немного пришла в себя, рассказала: к ним в окно влетел черный шар. Он врезался в лицо Марики и будто бы растворился. Тогда-то она и обезумила, превратилась в эту тварь.
Невея и Севера переглянулись. Обе подумали о том, что случилось под мостом.
— Еще был пес пастуха Салика, — сказал трактирщик. — С ним случилось тоже, что и с Марикой. Он обезумел, глаза стали черные. Пес перегрыз горло бедняге Салику! Да, все это какое-то проклятие, несомненно. Наш город никогда не отличался спокойствием, но такое?.. Пса вилами загнали в сарай и сожгли вместе с сараем. Вот такие дела творятся в нашем городе. Люди боятся. Мы все боимся.
Пламя свечей затрепетало. По стенам метнулись резкие тени. Невея взглянула на ночь за окном и поежилась.
Глава 20
Фарамор, Блэсс и Винк вышли на проселочную дорогу. Утро было таким же мрачным и ветреным, как вчерашний вечер и прошедшая ночь. Обреченно шумел лес, тучи застилали небо ровной серой пеленой.
— Дальше мы пойдем вдвоем, — сообщил Фарамор. — А ты, — обратился он к Винку, — вернешься в Аронг.
Глаза мальчика округлились. Он перевел удивленный взгляд с Фарамора на Блэсса и попытался что-то сказать, но вышло невнятное мычание.
Чернокнижник развел руками.
— Нет, парень, мы не возьмем тебя с собой. Вернешься в город. Ратиш мертв и все его добро — дом, лавка, теперь твое.
Винк схватил Блэсса за руку. В мычании мальчика послышалось слово, отдаленно похожее на «пожалуйста».
— Эдак, ты скоро говорить научишься, — равнодушно заметил Фарамор.
Блэсс высвободил руку и строго проговорил:
— Иди домой!
Мальчик опустил голову, попятился, после чего развернулся и поплелся прочь. Ветер трепал полы его плаща и заметал пылью следы.
— Парня обманут, — произнес Фарамор. — Он беззащитен перед людьми. Ты ему сказал, что все добро Ратиша теперь его… Возможно, по закону так и есть, но люди лишат Винка всего.
— Знаю, — буркнул Блэсс. — И люди за это поплатятся.
Фарамор посмотрел на чернокнижника.
— Хочу тебя спросить… Ты поднял кладбище, чтобы мертвецы уничтожили целую деревню. Там погибли дети, женщины, старики. В тебе не было жалости и поверь, меня удивило, что ты заботился о каком-то мальчишке.
— У меня была семья, — сказал Блэсс, глядя на удаляющуюся фигуру Винка. — Жена, сын. Мы жили в горах, неподалеку от деревни рудокопов. Однажды жена с сыном отправились в эту деревню и не вернулись. Я их искал, ходил по деревне и расспрашивал. Все только качали головами и говорили что их не видели, но знаешь, Фарамор, — в голосе Блэсса сквозили злобные интонации, — я знал что они лгут… читал это в их поганых глазах. С помощью нехитрой магии я выведал у одного старика правду: рудокопы принесли в жертву горным духам жену и сына. Проклятые рудокопы верят во всякую чушь! В шахте усилились обвалы, вот они и решили ублажить горных духов. Мои жена и сын оказались не в том месте и не в то время. Да, Фарамор, у меня есть свои причины ненавидеть людей. Ты спросил, почему я заботился о Винке? Здесь все просто: он очень похож на моего погибшего сына.
— Ты отомстил? — спросил Фарамор, почему-то зная, каков будет ответ.
— Да, я поднял все кладбища в округе и натравил мертвецов на эту деревню. Это был первый раз, когда я использовал свои знания для убийства, — Блэсс невесело усмехнулся. — Горные духи… Не существует никаких горных духов!
— Мне жаль твою семью, — сказал Фарамор.
— Нет, не жаль. Сэдра убила в тебе жалость. В этом мы с тобой чем-то схожи.
Фарамор подумал, что колдун прав, ему действительно не было жалко. История Блэсса лишь вызвала легкий всплеск гнева на людей.