Наверху, на крыше, Джарлакс, держа наготове жезл, нацеленный на Даб’най, едва не рассмеялся, испытав облегчение.
Рука Закнафейна пришла в движение – точно так, как на ежедневных тренировках: извлечение меча из ножен и практически одновременный удар. Лезвие остановилось у самой шеи Даб’най, а потом Закнафейн, заглянув в глаза женщины, так же быстро опустил клинок и убрал его в ножны.
– Если ты думаешь, что могла поднести свой кинжал ко мне вплотную, значит, мне следует испытать разочарование, – бесстрастно заявил Закнафейн ошеломленной жрице, готовой, казалось, упасть в обморок.
– Пойдем со мной, – предложила Даб’най, немного придя в себя, и увела Закнафейна.
После такого поразительного развития событий Джарлакс испытал неимоверное облегчение, настолько сильное, насколько сильным было его изумление. Он не знал, что и подумать обо всем этом, включая совместный уход двух таких не подходящих друг другу компаньонов.
Был ли кто-нибудь другой, кого Даб’най хотела бы убить сильнее, чем Закнафейна, после того, что он сделал с ее братом, с ее единокровным братом, с которым она была так тесно связана?
Был ли кто-нибудь другой, кого Закнафейн хотел бы убить сильнее, чем жрицу Ллос – любую жрицу Ллос?
Джарлакс не видел в их поведении никакого смысла.
И решил пойти следом.
Он проследил за ними до гостиницы, в которой, как он знал, останавливалась Даб’най в тех случаях, когда покидала ущелье Когтя. Он тайком наблюдал за ней снаружи, ориентируясь по отблескам свечи, вплоть до угловой комнаты на верхнем этаже, а затем забрался на крышу. Он чуть-чуть подождал, дав им время устроиться, после чего снова осторожно пристроил «портативную дыру» – совсем маленькую, только чтобы заглянуть внутрь, не привлекая (как он надеялся) внимания.
Он услышал их, еще не закончив формировать глазок, но звуки ни о чем ему не сказали, но, когда заглянул, изумлению не было предела. Он увидел голую пятку, потом вторую, поднятую вверх. Ноги Даб’най… а между ними Закнафейн.
Потрясенный, Джарлакс свернул «портативную дыру» и побрел прочь. Казалось, земля под его ногами разверзлась зыбучими песками, как рассыпались все его представления о Закнафейне и Даб’най.
Ему пришлось пересмотреть свою точку зрения на многие вещи: иерархию в банде наемников, выбор своих помощников и даже собственную жизнь. Почему Закнафейн добровольно затеял игру со жрицей Ллос, если только эта игра не подразумевала применение смертельного оружия?
Всю дорогу до своего дома в ущелье Когтя обычно невозмутимый Джарлакс не переставал качать головой.
– Благодарю за то, что ты не убил его, – сказала Даб’най, лежа на боку рядом с Закнафейном и подперев голову локтем.
Закнафейн не мог отказать ей в красоте изящных линий и изгибов, стройной шеи и длинных волос, ниспадавших вдоль ее тела. Он не раз вынужден был напоминать себе, что это жрица Ллос, и потому ее красота скорее ловушка, чем очарование.
Но ведь она считала, что застала его беспомощным в том переулке, и все же не нанесла удар. Почему сейчас он должен в чем-то подозревать ее?
Потому что она жрица Паучьей Королевы, и, сохранив ему жизнь, она, возможно, попытается использовать его в своих злых замыслах? Или она решила поиграть с ним, прежде чем убить?
Закнафейн и впредь не намеревался ослаблять свою защиту, как бы ему – удивительно! – этого не хотелось.
– Я не привык, чтобы жрицы проявляли заботу о своих братьях, – сказал он. – Или о мужчинах вообще.
Даб’най пожала плечами, потом покачала головой, отчего волосы откинулись назад, открыв взгляду Закнафейна все ее обнаженное тело.
– Или о ком-либо еще, – настаивал Закнафейн.
Это вызвало у нее смех.
– Хотелось бы мне все отрицать, но, увы, так получилось, что мы ставим себя выше всех остальных. Так учит нас Госпожа Ллос.
– А ты с этим не согласна?
– Я этого не говорила.
– А тебе и не надо было говорить. – Закнафейн усмехнулся, поднял руку и тыльной стороной ладони нежно погладил Даб’най по щеке. Она закрыла глаза, и тогда он легонько, словно дуновением воздуха, коснулся ее уха и опустился к шее. – Но, да, ты так и сказала.
Красные глаза Даб’най мгновенно открылись, и в них блеснул гнев, отлично знакомый Закнафейну, который всю свою жизнь провел под пятой жриц Ллос.
Но гнев так же быстро исчез.
– Как это?
– Дювон – или я должен называть его Авинвеса Фей? – ни сейчас, ни в будущем уже не представляет для тебя практической ценности, – пояснил Закнафейн. – Когда Джарлакс продал Дювона Верховной Матери Биртин, он предложил ей и тебя.
Лицо Даб’най выдало ее напряжение.
– Ты, конечно, знала об этом, – продолжал Закнафейн. – И догадывалась, почему он попытался это сделать. Жрица Ллос в рядах его банды наемников повышала его статус сильнее, чем ему бы этого хотелось. Вполне справедливо. Но благородная Даб’най Тр’арах могла привести Бреган Д’эрт к гибели.
– Но она не сделала этого.
– Не сделала, – согласился Закнафейн. – И Верховная Мать Биртин не захотела уплатить за тебя цену даже меньшую, чем за твоего брата, обычного мужчину. Меня удивляет, почему это не привело тебя в ярость и не приводит сейчас?
Даб’най молча пожала плечами.
– Это беспокоило меня сильнее, чем беспокоило тебя, – продолжал Закнафейн. – Но потом я пришел к пониманию, что на то имелась веская причина, и ты знала о ней. – Он снова погладил женщину по щеке, провел рукой по ее шее. – Ты не пользуешься благосклонностью Ллос. Так было и в момент продажи Дювона, так остается и по сей день.
– Она все же оделяет меня своими дарами. Мои заклинания меня не подводят.
Закнафейн пожал плечами, показав, что это не имеет значения, поскольку на самом деле так оно и было. Жрице недостаточно было просто лишиться благосклонности Ллос, чтобы ее заклинания утратили силу, особенно незначительные, которыми и ограничивалась не слишком сильная Даб’най. Жрица должна была бы рассердить Ллос до такой степени, чтобы богиня оставила ее беспомощной перед исполнителями ее гнева.
Паучья Королева иначе вела свою игру хаоса.
– Я нередко издевалась над Дювоном, когда он был еще ребенком, – призналась Даб’най. Закнафейн посмотрел ей в глаза, но взгляд ее был обращен за пределы комнаты, куда-то в далекое прошлое Дома Тр’арах. – Сильнее, чем должна бы. Я наслаждалась этим: полной властью над ним, переходящей в откровенное издевательство. Эта власть оказалась сильным дурманом. Мне говорили, что меня не должны беспокоить его боль, его крики, его чувства, и я охотно этому верила. Потому и продолжала с невероятной легкостью.
– Но вы сблизились, – предположил Закнафейн.
– Едва ли. Я считала, что он погибнет в схватке против Дома Симфрэй. Я считала, что он погибнет от твоего клинка, Закнафейн. – Она посмотрела ему в глаза: – Я даже надеялась на это.
– А теперь ты благодаришь меня за то, что я не убил его?
Даб’най снова пожала плечами. Закнафейн распознал ее внутреннюю борьбу. Да и как могло быть иначе? Сердце вело ее по пути, прямо противоположному всему, во что ее учили верить и что учили воплощать, – тому, о чем он знал уже многое.
– После той трагедии на территории Дома Симфрэй что-то изменилось, – призналась она.
– Не вижу в этом ничего уж очень трагического.
Его слова снова вызвали ее пристальный взгляд.
– Полагаю, что и сама склоняюсь к тому же мнению, когда оглядываюсь назад после прошедших ста лет, – согласилась она. – В Бреган Д’эрт я многому научилась. Или, если быть более точной, во многом разуверилась. К моему удивлению, Джарлакс сумел обуздать Дювона, и вовсе не потому, что мой брат его боялся.
– Он был счастлив, – сделал вывод Закнафейн.
Даб’най кивнула.
– А теперь он снова стал Дювоном, – пояснила она. – И ты по праву мог бы его убить. И сейчас можешь это сделать, и, возможно, это было бы разумнее всего.
– Но ты не хочешь, чтобы я это сделал.
– Я умоляю тебя этого не делать.
– Я снова спрашиваю тебя: почему?
– Потому что во мне изменилось что-то еще, более важное. Помимо моего Дома, помимо ежедневных ритуалов Паучьей Королевы и постоянных напоминаний о неполноценности мужчин, я стала видеть мир – не только Дювона, но мир вокруг меня – в совершенно ином свете. – Теперь она в свою очередь протянула руку и нежно коснулась лица Закнафейна. – Мужчины, которые ложатся со мной по своей собственной воле, кажутся мне более желанными.
Закнафейн схватил ее запястье и, крепко сжав, отвел руку.
– И снова я оказываюсь перед фактом: несмотря на это, ты сохраняешь за собой значительные силы Госпожи Ллос.
– Не такие уж значительные, – смиренно признала Даб’най. – Совсем нет. Никаких могущественных заклинаний, требующих божественного позволения или заинтересованности. Но ты прав, она все еще дарует мне силу заклинаний. А почему бы и нет?
– Ты только что сказала почему.
– Не надо себе лгать или обманываться, вечно сердитый Закнафейн! Джарлакс тоже пользуется благосклонностью Паучьей Королевы и всегда был у нее в фаворе.
– Я ни разу не видел, чтобы он молился ей или кому-то еще.
Даб’най ничего не ответила и снова пожала плечами.
– Ты обещаешь, что Даб’най не станет мне мстить? – напрямик спросил Закнафейн.
Еще одно пожатие плечами.
– Это будет зависеть от того, разозлишь ты меня или нет, – насмешливо ответила она. – Или если ты не сумеешь доставить мне удовольствие в этой игре.
– Я снова твой слуга?
– Добровольный!
Закнафейн неожиданно осознал, что отвечает на ее улыбку.
– Но ты все-таки пыталась смошенничать во время нашего с Дювоном поединка. Ты остановила бы его клинок, если бы твое плутовство привело к желаемому результату?
Казалось, она искренне озадачилась:
– Мое плутовство?
– Ты не признаешь, что желала победы Дювону?
– Я бы предпочла, чтобы вы вообще не дрались, и не только из-за того, что потеряла немалую сумму.
– Ты ставила на Дювона.