– Но живой дворф, – предупредила его Ивоннель. Они напряженно посмотрели друг на друга. Она явно намекала на их последнюю схватку, в которой Атрогейт не успел вовремя остановиться и убил демона, овладевшего дворфом.
– Не допускай больше таких ошибок, – сказала ему Ивоннель.
– Ошибок?
– Дворф, я могу бросить тебя. И могла позволить тебе умереть. Взамен сделай мне это одолжение.
– Не-а, я тебе нужен, – заявил Атрогейт, и между кустиков черной растительности, составлявших его бороду, в улыбке вновь сверкнули белые зубы. – И еще ты любишь меня, хоть и стараешься скрыть это изо всех сил.
– Такое сильное чувство трудно подавить, но приходится, – так же язвительно ответила женщина, вызвав громкое «Ба-ха-ха» Атрогейта, еще раз ударившего булавой по своей ладони.
– Ты хочешь посмотреть, нельзя ли спасти дворфа, – более серьезно и с некоторой угрозой произнес дворф. – Ладно, я могу подождать пару мгновений, перед тем как разбить в пыль голову этого идиота.
– Атрогейт…
– Ты делай то, что должна делать, а я буду делать то, что должен сделать я. – Он приподнял булаву и поцеловал ее. – И я ничего не забываю.
– Проявить мудрость еще не значит оскорбить свою утраченную любовь.
– Я ничего не забываю, – повторил Атрогейт с неподвижным, словно маска, лицом. – Ничего.
Ивоннель тяжело вздохнула.
– Идем, если ты не передумал меня сопровождать. Атрогейт спрыгнул с камня.
– Я сообщу нашим гостям.
– Мы сообщим им, – поправила его Ивоннель. – Нам все равно надо пройти мимо пещеры.
При входе в неглубокую пещеру выражение лица Атрогейта заметно смягчилось.
Около дюжины людей, включая троих детей, собрались на полу пещеры и переговаривались шепотом, по большей части беспокоясь о своих покинутых фермах или обсуждая возможные действия на тот случай, если их найдут демоны. Ивоннель и Атрогейт спасли их, привели в это место и теперь охраняли. Ивоннель при помощи своей магии снабжала людей пищей.
Атрогейт, глядя на эту группу, никак не мог успокоиться, размышляя о ее позиции относительно одержимого демоном дворфа. Женщина-дроу ничего не выигрывала, спасая этих людей, более того, уводя их с ферм, которым грозило нашествие, она и сама подвергалась опасности. И хотя опыт общения Атрогейта с дроу по большей части ограничивался знакомством с Дзиртом и Джарлаксом, неожиданные откровения о расе дроу в целом, исходившие, как он полагал, от жрицы Ллос, заставляли его недоуменно качать головой.
– Выставьте часовых у входа, – посоветовала им Ивоннель. – Вы заранее узнаете о приближении опасности, и я тоже узнаю об этом, и тогда пришлю весточку, куда надо убегать.
Большинство людей кивнули в ответ, но некоторые другие поморщились или пробормотали что-то явно не лестное в ее адрес. Фермеры не могли знать, что происходит в мире, и кое-кто не доверял Ивоннель даже после того, как она их спасла.
Атрогейт понимал, что проблема заключается в репутации дроу. Темные эльфы прославились тем, что плели сети вокруг сетей, а на них набрасывали еще сети, и никто не подозревал об их истинной цели, пока не становилось слишком поздно. У Атрогейта тоже порой просыпались сомнения насчет Ивоннель, но он узнал о ней от людей, которым доверял, так что эти сомнения не задерживались в его голове. А эти люди, скорее всего, никогда раньше не встречались с дроу, а если и встречались, то наверняка не с теми, кто мог оказать помощь, – если только это не был Дзирт.
Дворф перевел взгляд на свою спутницу, направлявшуюся к выходу из пещеры, чтобы уничтожить еще одного демона. Он напомнил себе, что обязан ей жизнью, и хотя он нисколько не возражал против смерти после утраты возлюбленной Амбры, немалое значение имело и то, что он смог помочь спасти этих фермеров (и еще многие нуждаются в его помощи), как и то, что у него есть шанс отплатить тем, кто разрушил его жизнь и его любовь.
И потому, когда он догнал Ивоннель и она опять попросила его об одолжении, вместо того чтобы огрызнуться, Атрогейт проворчал: «Посмотрим».
Утренний свет позволил Дзирту убедиться, что он не избавился от погони; по правде говоря, его попытка сбить гигантского паука со следа привела к тому, что чудовище сократило разрыв, полученный благодаря скорости Андхара.
Но Андхар не мог постоянно оставаться на этом уровне. Единорог, будучи магическим существом, имел временные ограничения. Без своего скакуна Дзирт не мог убежать от паука, а после стрельбы в него, как и в его сородича в пещере, он не мог и надеяться победить этого монстра – если только не обнаружит в нем какое-то слабое место.
А для этого требуется время. Чтобы выиграть время, требуется убежать далеко, очень далеко.
Но как?
Огромное дерево у кромки ближайшего водораздела неожиданно вздрогнуло и с оглушительным треском упало, и Дзирту не нужно было ждать, чтобы понять, чем это вызвано. Он развернул скакуна и с максимальной скоростью понесся дальше, стараясь использовать каждое мгновение, прежде чем действие магии закончится и единорог покинет его на много часов.
Куда же повернуть? Уж точно не к Широкой Скамье и не к Лускану. И даже не к Глубоководью, ведь если в городе и отыщется сила, чтобы убить чудовище, во время погони погибнет слишком много людей.
На вершине очередной гряды дроу на мгновение задержался, чтобы осмотреться по сторонам и определить, где он находится.
За ночь он преодолел огромное расстояние, и вдали уже виднелся океан.
Атрогейт задержал взгляд на пони, которого поручил им Реджис. Он с отвращением отнесся к идее использовать животное в качестве приманки, но не мог отрицать эффективности такого приема.
Пони заржал и забил копытом.
Атрогейт крепче сжал рукоять Крушителя Черепов.
Настороженный взгляд дворфа уловил тень в стороне, темный силуэт среди деревьев, приближающийся к пони сзади.
Демон, жуткое черно-зеленое подобие гуманоида с одной рукой вдвое длиннее другой, с когтями вместо пальцев, выскочил из кустарника и бросился к животному.
Атрогейт уже летел в прыжке ему наперерез.
Демон не сбавил скорости, а только резко свернул навстречу дворфу, показав ассиметричное лицо, состоявшее, казалось, из огромного рта, протянувшегося вокруг половины головы, и пары огромных глаз. Изо рта брызнула зеленая слюна, и такая же зелень сочилась из всего тела существа, каждая его часть истекала заразой.
Менее решительный воин мог бы в ужасе убежать. Менее упрямая личность просто окаменела бы от страха.
Менее разъяренный дворф, даже Атрогейт, мог бы вздрогнуть.
Столкновение произошло не между демоном и дворфом, как рассчитывало это порождение Бездны. Нет, столкнулись демон и Крушитель Черепов. Атрогейт размахнулся огромной булавой и ударил монстра поперек корпуса, отбросив его в сторону.
Едкая зеленая слизь брызнула из демона и попала на руки и оружие Атрогейта.
Но магия Крушителя Черепов защитила мощное оружие от скверны, а несколько мелких ожогов не смогли усмирить гнева Атрогейта. Дворф бросился вслед за демоном, нанося удар за ударом, пока тот не сумел встать.
Чудовище снова бросилось в атаку, прыгая из стороны в сторону, щелкая когтями и плюясь в лицо дворфа.
Все это вызвало лишь яростный рев, и дворф без устали продолжал наносить короткие удары сверху вниз, обрушивая Крушитель Черепов на поднятую руку демона, а время от времени и на его голову. Три когтя второй руки глубоко вонзились в его плоть. Дворф взревел еще громче, словно голос помогал ему справиться с болью.
Голос и память.
Он дрался за Амбру, и никакая рана не способна была замедлить его удары.
Демон упал на колени и осел на землю.
Атрогейт изменил угол атаки и, держа булаву обеими руками, нанес два сильнейших горизонтальных удара по лицу демона, отчего голова его дернулась в сторону, и монстр покатился по земле.
Атрогейт снова размахнулся, но оружие пролетело выше упавшего демона, и инерция заставила дворфа покачнуться над поверженным врагом и отскочить в заросли кустов. Он изогнулся и продрался сквозь заросли, а затем развернулся, намереваясь покончить с демоном.
Но там, где только что лежал демон, стояла на четвереньках и слабо качала головой женщина-дворф.
– Не, ты меня не проведешь, – прошептал Атрогейт и с хриплым рычанием занес Крушитель Черепов над ее головой.
Но он не успел нанести решающий удар, потому что весьма ощутимый толчок в грудь, произведенный золотым лучом, принудил его сделать шаг назад. Второй такой же луч попал в стоявшую на коленях женщину-дворфа, но она просто упала на землю.
Атрогейт понял, что не подвергся атаке, поскольку ощутил природу магического света. На него упал луч какой-то странной исцеляющей магии, наполняющей его силой и теплом, от которого улетучивалась боль и испарялась едкая слюна демона.
Он взглянул на противоположный край полянки и рядом с пони увидел Ивоннель.
– Ожерелье! – крикнула она ему. – Забери ожерелье!
Первым побуждением Атрогейта было обрушить булаву на склоненную голову дворфа, и он даже качнулся вперед, чтобы осуществить свое намерение, но приказ Ивоннель был для него не обычной командой. Слишком много в нем было магии, слишком много силы, а кроме того, сразу после мощного импульса исцеления он застал дворфа врасплох. Атрогейт даже не осознал своих действий и вдруг увидел в своей руке серебряную цепь с крупным молочно-голубым лунным камнем на ней.
Он услышал голос в своей голове, рокочущий и зловещий, текучий, наполненный апатией и отравой, требующий впустить его.
Но второй голос тоже не переставал звучать: Ивоннель приказывала Атрогейту бросить ожерелье.
Атрогейт, слишком своевольный и разозленный, чтобы уступить одержанию как демона, так и жрицы, поступил по-своему. Он подбросил ожерелье в воздух, взмахнул булавой и зашвырнул украшение еще выше. Оно взлетело на ближайшее дерево, обломило ветку и осталось там висеть, невидимое для глаз.
Стоявшая на коленях женщина-дворф несколько раз вскрикнула. Атрогейт, еще не насытивший свою ярость, повернулся к ней, но увидел Ивоннель, стоявшую между ним и его жертвой.