Безнадежная жизнь! Коснулась ненадолго, так ненадолго, так ненадолго! Отрада Калийи, тепло Далии, объятие Джарлакса, уважение Дзирта? Ох, тьфу, я не знаю, охбудьтевывсенавекипрокляты!
Жизнь, мечта, пфф, ушли… и ноздри густо наполненынаполненынаполнены вонью. Только вонь, всегда вонь. Я отвергаю вонь, но нет, и теперь я виноват? Почему я? Какая справедливость? Бессердечный мир бессильных болей, освещенный лишенной цвета луной, с короткими солнечными днями, слишком короткими. Миг света. Один только миг. Щелк! Образ, момент. Украден!
Охбудьтевывсенавекипрокляты!
Долго… слишком долго! Мгновения-искры, часы ненависти и вины.
Так много крови согревает мое запястье, мою руку, застилает глаза.
Так много яда, так много боли.
Одна надежда, один вопрос, только один, но нет, я не могу умереть и скрыться от боли – нет! Нет, теперь я знаю, выхода нет, и теперь есть лишь безнадежность-глубокая-пустота-темнота-вечная-темнота. После укусов тысяч-миллионов-тысяч ос, мелкие искры, бесконечная боль…
Укус, ожог, образы мелькаютмелькаютмелькают. Калийя! Жертва, жертва, жертва. Далия! Жертва, жертва, жертва. Джарлакс! Жертва, жертва, жертва. Так много жертв. Моих жертв так много!
Ты знал, Дзирт, ты знал! Охбудьтевывсенавекипрокляты!
Но нет.
Нет.
Нет!
Я не могу!
Если бы я мог обратить свой кинжал на себя! Небытие… небытие… я узнал это слишком поздно, это мое единственное блаженство.
Охбудьтевывсенавекипрокляты!..
Закнафейн, повиснув над бездной, посмотрел вниз сквозь оранжевую мглу подобного лаве Предвечного. Он увидел, как одна из давилок, развалившись от удара о стену, упала в лаву и мгновенно вспыхнула пламенем. Он заметил, как спиной вниз упал паук-голем, завизжал и забился, пытаясь выбросить паутину.
Поднялось темное пятно, которое он сначала принял за облако дыма, но затем оно обрело форму большой летучей мыши, вылетающей из провала.
Паук почти выкарабкался, но щупальце лавы, поднявшееся так близко от Закнафейна, что он ощутил резкий прилив жара, захлестнуло рожденного Бездной монстра, заодно задев и летучую мышь.
Визг паука под плотной расплавленной субстанцией мгновенно оборвался, и поверхность лавы успокоилась, словно она переваривала голема.
Закнафейн попытался подтянуться и отыскать опору для сапога, чтобы выбраться наверх.
Он почувствовал, как вокруг его левого запястья сомкнулись чьи-то пальцы, потом и вокруг правого тоже. Посмотрев наверх, он увидел сразу двух спасительниц, королев Гаунтлгрима. Они взяли его за руки и вытащили из провала.
Закнафейн наконец-то встал на ноги и окинул взглядом развернувшуюся вокруг сцену. Дворфы торопливо сновали по залу, помогая раненым, которых было немало. Слева к нему кинулся Джарлакс, но вдруг резко остановился и даже сделал шаг назад.
Закнафейн понял причину, когда позади раздался пронзительный крик, а обернувшись, он быстро пригнулся – огромная летучая мышь с еще горящим крылом пронеслась над ним, свернула вправо и вылетела из зала.
– Тибблдорф, – услышал он голос королевы Маллабричес.
– Пуэнт, – добавила ее сестра Таннабричес.
Закнафейну все это было непривычно, но проявление товарищества дворфов и желание, горячее желание помочь раненым произвели на него сильное впечатление.
– Он приходил за тобой, – сказал подошедший Джарлакс.
– Летучая мышь?
– Паук, – объяснил Джарлакс. – Я уверен в этом. Я внимательно наблюдал за ним, когда он ворвался в зал и его глаза устремились к Закнафейну, это говорит о многом.
Закнафейн оглянулся на оранжевое сияние.
– Что ж, теперь все кончено.
– Да, похоже.
Закнафейн нагнулся и снова заглянул в провал, потом закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он кивнул, не открывая глаз, потом обернулся к Джарлаксу.
– Он приходил за мной, и он погиб. Я чувствую это изнутри, ощущаю легкость, хотя даже не замечал, что навалилась тяжесть.
Джарлакс поднял руку и похлопал Закнафейна по плечу.
– Нам надо бы подняться наверх и поубивать демонов. Дворфы вытесняют их из Гаунтлгрима.
Закнафейн кивнул, но потом посмотрел по сторонам.
– Сначала мы поможем раненым, – сказал он.
Он получил от Андхара больше, чем ожидал, но был все еще далеко от того места, куда надеялся добраться, а единорог уже начал замедлять бег, давая понять, что Дзирту пора спешиться. Оглянувшись с последней возвышенности, он убедился, что даже после нескольких часов непрерывной скачки не так уж сильно оторвался от демона. Впрочем, Дзирт счел это хорошим признаком: значит, демон не обратил внимания на его друзей, но теперь, когда магия Андхара иссякала, он понимал, что его планы под угрозой срыва.
Он соскочил с единорога и отпустил Андхара, гадая, увидит ли еще когда-нибудь этого прекрасного скакуна. Затем сосредоточился и определил свое местоположение. Ему предстояло пробежать еще много миль.
И он побежал. Он сделал первый шаг и стал набирать скорость, пытаясь оценить, насколько быстро сможет бежать, чтобы не устать на большом расстоянии от цели.
Он подумал о монастыре Желтой Розы, о магистре Кейне и его наставлениях, как объединить разум и тело.
И теперь он при каждом шаге концентрировал внимание на движениях мышц, и не только на ногах. Нет, он проник на более глубокий уровень, следил за сокращениями и растяжениями мускулов, взаимодействием бедер, сухожилий, голеней, ступней – за всеми деталями, даже за движениями рук.
И с каждым шагом его бег улучшался. Вскоре он стал меньше напрягаться, но бежал быстрее, его дыхание идеально выровнялось, руки поддерживали инерцию в нужном направлении.
Он погрузился в самого себя, словно в мантру, и в таком состоянии преодолел милю, потом три, пять, десять миль, дюжину. Если бы он нарушил концентрацию, он удивился бы, как долго и быстро бежит, потому что в этом трансе он блокировал боль и усталость. Они просто не существовали для него, по крайней мере в его разуме.
Он замедлил бег только один раз на вершине холма, чтобы посмотреть вперед (и порадоваться тому, что цель уже видна) и назад, чтобы убедиться, что неустанный паук сильно сократил разрыв и теперь находится уже недалеко.
Дзирт еще раз рассмотрел свою цель, потом снова перевел взгляд на паука. Да, он не сомневался, что сумеет быть впереди до самого места назначения.
Теперь он хотел убедиться, что продержится впереди на самую малость.
Он сделал глубокий вдох, стараясь снова блокировать усталость, – Дзирт осознал, что в состоянии транса он мог бы бежать и бежать, пока просто не упадет замертво.
Это не имеет значения. В огромном мире для его друзей и всех, кого он любит, для всех добрых людей северных районов побережья Мечей это не имеет значения.
Он пересек знакомую дорогу и побежал по каменистой осыпи, омываемой волнами океана. Теперь он бежал медленнее, смотрел назад чаще, чем вперед, позволяя ловцу постепенно приближаться, и тщательно выбирал путь между скалами, чтобы оставаться незамеченным для тех, кто мог встретиться впереди.
Голем приближался. Дзирт наконец увидел его, а демон заметил свою жертву, зашипел, завизжал и устремился в атаку. Дзирт пересек последний участок открытого пространства перед внешней стеной разрушенной твердыни, известной под названием Терновый Оплот, и паук подобрался еще ближе. Дроу умело и ловко взобрался на стену и, несмотря на крики оставшихся дворфов клана Каменная Шахта, перевалил через край.
– Стой! – закричал часовой и с копьем наперевес бросился на полуголого и явно безоружного темного эльфа.
Удар тыльной стороной правой руки и легкий поворот с опусканием правого плеча отвели нацеленное копье в сторону. Дворф не остановился, пытаясь опрокинуть более легкого эльфа или схватить его, но удар напряженной ладонью, угодившей в горло, остановил беднягу не хуже каменной стены. Часовой выронил копье, попятился, а потом рухнул на колени, отчаянно хватая воздух открытым ртом.
Дзирт надеялся, что не убил его, но проверять не было времени, поскольку паук уже взобрался на стену, а со всех сторон подбегали другие дворфы. Он спрыгнул с парапета в сальто назад, выпрямился ногами вниз, немного повернулся и приземлился двадцатью футами ниже, после чего опустился на корточки, погасил инерцию приземления кувырком назад, потом сделал еще один, и еще, а затем Дзирт, перекатившись через плечи, распрямился и поднялся в воздух, чтобы грациозно приземлиться на ноги лицом к стене.
Парапет осыпался, дворфы покатились вниз, а над обломками вздыбился ловец.
Дзирт развернулся, подбежал к башне и начал открывать дверь, когда в нее ударил заряд мощной молнии приближающегося арахнида. Он резко остановился и бросился на землю перед самым разрядом, прошедшим так близко, что его длинные волосы поднялись в безумной пляске. Молния сорвала дверь с петель, и он помчался вперед и вверх, перепрыгнув через трех дворфов в дымящейся одежде, лежащих внутри.
Издали, с северной дороги, откуда уже виднелась крепость, за перелезающим через стену пауком следили две пары глаз.
– Эй, да он забирает с собой грязных дворфов, – пробормотал Атрогейт.
Магия Ивоннель позволила им преследовать паука, и оба хотели стать свидетелями последней битвы Дзирта До’Урдена. Держась позади паука, они были уверены, что целеустремленный ловец не нападет на них, а когда достигнет своей цели, не задержится на этом уровне существования. Так сказала Ивоннель.
От неожиданной вспышки и раскатистого грома оба поморщились, предположив, что все уже могло быть кончено, а Атрогейт со свистом втянул воздух.
Далеко на южной дороге за гигантским пауком, пробежавшим по каменистой осыпи, а потом взобравшимся на стену Тернового Оплота, наблюдали еще две пары глаз.
– Мир сошел с ума, – сказала Реджису Далия, с трудом шевеля распухшими губами.
– Он сломан, – согласился Реджис. – Все сломано.