Компьютер Крупинкин купил по собственной инициативе, и девочке разрешалось работать на нем в определенные часы. Мужчина сходил на бесплатные курсы по обучению компьютерной грамотности, которые были в местной библиотеке, и объяснил домашним, что нынче без информации никуда. Он читал статьи про курс доллара, про экономику, но был замечен любознательной Лерой и на сайте знакомств. Переписка, которую он вел с дамами разных возрастов, натолкнула ее на интересную мысль. Она завела новый электронный адрес и написала отчиму письмо из интернет-клуба, который находился недалеко от дома. Федор Крупинкин ответил красивой испанке Зэрите, которая очень хотела найти «настоящего верного мужчину из России». Переписка завязалась такая интересная и любовная, что у Леры просто «кипел компьютер». Федор признавался вымышленной пассии в любви, просил о встрече, называл себя испанским Джуаном. Фантазии мужчины, который общался с вымышленным персонажем, переписывался с несуществующей пустотой, услужливо дорисовывали образ незнакомки, который изобиловал белыми пятнами. Влюбленный Федор не видел этого и не замечал. Лера умела сочинять, да и Интернет всегда был под рукой, чтобы «дернуть» соответствующие тексты.
«Мой дорогой, как ты провел день? Надеюсь, что все у тебя хорошо. Жаль, что нас разделяют моря и океаны. Моя горячая Испания так далеко от твоей России, но у моих родственников в Москве есть бизнес, и они зовут меня приехать к ним в гости. Джуан, мы обязательно встретимся и будем пить кофе. Я люблю, чтобы в кофе было много сливок. Я очень хочу тебя увидеть.
Зэрита».
Лере казалось, что мало-мальски опытный мужчина сразу заметит в глупо-восторженном тексте какой-то подвох, но, вероятно, Федор истосковался по красивым женщинам, любовным приключениям и ничего сомнительного в письмах не находил.
«Джуан, ты очень милый, я рада, что ты любишь Испанию. Я работаю модельером, и целый день у меня подготовка к показам и примерки моей продукции. Я искала в России надежного мужчину, потому что мой дедушка был русский. Мне кажется, что мы с тобой нашли друг друга. Я уверена, что ты сделаешь меня счастливой».
Лера еще не знала, как ей в перспективе себя вести и можно ли считать, что она посмеялась над отчимом и достаточно его обдурила. Или мариновать его «бумажной любовью» дальше? Но тут наступило окончание школы, и девушка решила, что начнет самостоятельную жизнь. Она ушла от родителей, сняла комнату у старенькой бабушки и устроилась на работу в бутик нижнего белья. О, как ей нравилась ее работа, товары, к которым она теперь могла спокойно прикасаться, мерять и в рассрочку, под зарплату, купить. Нижнее белье казалось ей совершенством, она боготворила красные кружева на черных трусиках, белые облака рюшек, радужную палитру ночных сорочек и обалденно сексуальные стринги. В женском гардеробе нижнее белье занимает особое место и обеспечивает женщине комфорт и уверенность в себе. Погрузившись в этот удивительный мир, Лера на время забыла о жмоте отчиме, о жалкой матери. Каково же было ее удивление, когда она обнаружила на своей электронной почте десяток писем от страстного Федора-Джуана к своей любимой Зэрите! Ей казалось, что еще чуть-чуть, и отчим узнает, догадается, что автор этих «глупых испанских писем» — она. Но Крупинкин писал страстно, отчаянно, просил адрес, чтобы выслать купленные подарки, и собирался приехать в Испанию.
Когда ее мысли заметались, и она уже хотела закончить эту глупейшую историю, в магазине появился он, ее Ромео. Лера увидела его перекошенное шрамом лицо, его жесткий взгляд и, оробев, спросила:
— Вы чем-то интересуетесь? Хотите купить подарок своей даме? Вы знаете размер?
Услышав ответ, она замерла от удивления:
— Я хочу сделать подарок вам — вот эти черные стринги и вот этот черный бюстгальтер. Выберите ваш размер и заверните, пожалуйста.
Лера интуитивно поняла, что наконец появился тот, кто исполнит ее девичьи мечты о неземном богатстве, и пусть сказка начинается с покупки стрингов, ей это не важно. Все остальное обязательно потом будет.
Глава 20
Кевин не звонил целых два дня, его телефон был недоступен, и Юля просто не знала, что делать.
— Вот так приручили тебя, Юлечка, и ты без «Мед» уже не можешь прожить и дня. А может, что-то случилось? — накручивала она себя и тут же успокаивала. Кевин никогда не исчезал надолго и был обязательным, но она вдруг ощутила странную тоску. А если он не вернется из Америки? Что вы будете делать, журналист Сорнева? Расслабились, любимой себя почувствовали? Крепко тебя задел американец! Ты думаешь, он приедет?
Сегодня Юле надо было успеть на интервью с руководителем городского Молодежного центра Германом Куркиным. Молодой человек был амбициозен, но говорил так плохо, так коряво, что она еле сдерживала смех. В прошлом году они редакцией проводили опрос: какие образы возникают у людей, когда они слышат слово «чиновник»? Почти все ответы сводились к стереотипу: чиновник — это бездушный человек, которому нет дела до посетителей, томящихся в очередях, люди мешают ему работать, раздражают, не дают заниматься важными государственными делами. Чиновник Герман Куркин был абсолютно другим типажом: он доставал людей со своими молодежными проектами и не давал им работать.
— Молодежью должен заниматься не только Молодежный центр, а все организации! — декларировал он.
— А чем тогда будете заниматься вы? — съязвила Юлька, но Куркин ее не услышал и ринулся убеждать читателей газеты дальше. Телефон зазвенел, когда интервью было уже записано.
— Юля, подъезжай, надо поговорить, — услышала она голос главреда.
— Пытать будете, Егор Петрович?
— Слегка! — туманно ответил Заурский.
Юлька понимала, что информацией по убийству пора поделиться со следствием, но существовала большая опасность, что следствие этого не оценит, а журналиста Сорневу задвинет от проводимого расследования далеко и надолго.
— Мед, мед! Я так скучал, — раздался в телефонной трубке любимый голос.
— Ты исчез на целых два дня, Кевин! Я не знала, что и думать!
— Джулия, я сдавал работу! У меня была презентация, телефон мне только мешал. Как только работа сдал, я звоню!
— Кевин!!! Как хорошо, что ты есть на свете!
— Почему на свете, Мед? Я звоню из Америки!
Настроение у Юльки сразу резко улучшилось, а все происходящее вокруг она воспринимала только через призму своего состояния, поэтому в кабинет к Егору Петровичу пришла радостная.
— Для проведения пыток журналист Сорнева явилась!
— Шутки у тебя, Юлька! Пример с Милы Сергеевны берешь?
— Не, ей такие гадости в голову не придут. Это у меня голова дурная, но умная.
— Хорошо, умная твоя голова. Говорят, ты от Крупинкиной не вылазишь?
— Егор Петрович, что это у вас за сленг — «не вылазишь»?!
— Это с кем поведешься. Рассказывай!
— Прямо все-все? — заныла Юлька.
— Сорнева, ты пока еще по заданию газеты работаешь. Вот откроешь свое детективное агентство, тогда и будешь лицом самостоятельным, а пока я по закону отвечаю за каждую публикацию в газете, если даже она подписана твоим именем.
— Ой, Егор Петрович, даже не знаю, с чего начать…
Она рассказала историю про девочку Леру и ее подружку Аню, про горячую испанскую переписку, про аварию. Заурского больше всего возмутила интернет-провокация девушки.
— Вот дрянь какая! — воскликнул главред.
— Он, извините, все сделал для того, чтобы дочка начала мстить.
— Это называется подлость, девочка моя! Может, она причастна к убийству? Заказала папашу?
— Зачем ей убивать Федора? Жмот он, конечно, первостатейный, за это и получил «испанскую месть» по полной программе, но ей он нужен был живой, чтобы помучился, обманулся в любви. Это вызывало у нее удовлетворение, она мстила за свои унижения, и больше ей ничего было не надо. Мне кажется, что-то произошло во время аварии на участке, когда исчезли аноды. К этому причастен Крупинкин, но никто на эту тему говорить не хочет. Говорливая пескоструйщица Налько и та напугалась, что слишком много мне рассказала. Ваш друг и товарищ следователь ничего по этому поводу не говорил?
— Надо встречаться с ним, наша с тобой задача — не навредить следствию.
— А газете?
— Газете — тем более. Вот я и должен проскочить между Сциллой и Харибдой. Ну а газета, сама знаешь, святое. Поэтому давай, готовь статью… — он на мгновение задумался, — через две недели. Хватит тебе времени?
— А интервью со смешным Куркиным про молодежь?
— А это в следующий номер, тебе терять форму нельзя.
— С вами потеряешь, Егор Петрович! — Она вышла из приемной и перевела дух. Все складывалось очень неплохо. Главред не придирался к ней, так, получил представление об информационных потоках, в которых она крутится. Мила Сергеевна не преминула заметить:
— Опять шушукаешься с начальством, это плохая черта характера.
— Милочка Сергеевна, если бы я начальству на кого-то доносила, это было бы плохо, а я по своей теме советуюсь.
Ответсек только посмотрела на нее со значительным видом, в котором читалось: вижу вас обоих насквозь.
Юлька вдруг вспомнила, что обещала прийти к Марии Петровне с юристом, но тут же одернула себя: по большому счету ее не должно волновать, как вдова разберется со своим наследством, оно не имеет отношения к убийству Крупинкина. Вероятно, в жизни каждого имеется история, о которой не хочется никому рассказывать, не хочется вспоминать. Один одолжил кому-то деньги и не дождался возвращения долга, другого провели мошенники, и он лишился пенсии, а третий купил несуществующий дом. Это Федор, узнав правду, мог решить выяснить с обидчиками отношения таким кровавым образом — пикой в грудь, а получилось наоборот. Убит Федор, и, похоже, он не догадывался, что никакого дома и никакой роковой сеньориты у него нет. Юлька не заметила, как, рассуждая, подошла к дому Крупинкиной.
«Ну нет, я уже устала от испанской темы», — подумала она и присела на дво