о дня, но он давал ей то, чего у нее долгое время не было, — драйв.
Он доминировал, она ощущала в нем силу духа, напор, лидерство, а женские инстинкты всегда требуют сильного. Люсинда мысленно перелистывала многочисленные страницы своих личных любовных историй. Она на протяжении всей жизни надеялась встретить «единственного», по крайней мере, того, с кем можно иметь дело на всю оставшуюся жизнь.
— Это он наконец! Это он! — каждый раз говорила себе Люсинда, встречая очередного мужчину, — и разочаровывалась.
Поиски второй половины на самом деле очень влияют на поведение человека. У Люсинды любовь была на первом месте, даже если в действительности все складывалось по-другому. Любовь какими-то тонкими способами удерживала ее от многих действий и не выпускала из зоны комфорта и ожидания, нашептывая:
— Все еще будет, обязательно будет!
Но однажды она поняла, что искать того одного, с кем удобно провести остаток жизни, бессмысленно и бесполезно. В жизни надо надеяться только на себя, и только ты сам — тот единственный человек, на которого можно положиться в трудную минуту, кто протянет руку помощи и подаст стакан воды. В самих себе надо искать то, что мы ищем в других.
Люсинде стало легче, когда она это осознала, но тут на своем пути она встретила Ромео и опять принялась непозволительно глупо мечтать. Полностью предаваться иллюзиям ей мешали некоторые шероховатости. Например, рассказы про химическую лабораторию для совершения открытия, которому присудят Нобелевскую премию, ее не впечатлили. Когда ее опасения насчет наркотиков не подтвердились, женщина облегченно вздохнула:
— Вот хорошо, что не наркота! Но тогда что?! Лимонная кислота для полива гортензий?
У ее знакомой в саду росла гортензия, и чтобы цветы были голубого цвета, растение поливалось водой с добавлением лимонной кислоты. Люсинда была женщиной пытливой, почитала Интернет и сделала для себя только одно открытие, которое ее разочаровало: лимонная кислота снимает похмельный синдром. Все это было не то, не то! Значит, ей нужно еще раз изучить «закрытое пространство, именуемое лабораторией».
Но случай не представлялся, Ромео был занят на работе и последнюю неделю ей не звонил, она уже было отчаялась, но больше к знакомому подъезду, где ее увидели, пойти не решилась. Хорошо, что на работе ей дали серьезное поручение, потом еще одно, и разлука с любовником переносилась чуть легче. Когда раздался его звонок, она обрадовалась, но все же сказала себе:
— Будь осторожна, ты слишком мало о нем знаешь, слишком мало!
Ну а то, что уже не один месяц она делила с ним постель, вроде как не считалось. Люсинда обладала удивительным качеством: сначала придумывала истории, а потом сама в них верила.
Фактологии для истории про Ромео у нее не было, а если Люсинда встречалась с мужчиной больше недели, она должна была знать о нем все. Отсутствие информации требовалось заполнить, и она умела это делать, благо знакомых на всех ответственных городских участках у нее было достаточно. Все, что она узнала о нем, было обыденно, просто и укладывалось в среднестатистическую биографию, но никак не объясняло «химической лаборатории», и Люсинда начала вынашивать план. Он был до банальности прост: она улучит момент и снова окажется в его «тайной комнате», там еще осталось много химикатов, и она может что-то взять для определения состава и проконсультируется с настоящими химиками. Ей нужно докопаться до истины!
— Может, завести разговор и спросить об этом у него в какой-то игривой форме?
Люсинда вспомнила, как она уже пыталась это делать, и ничего не вышло. Может, он какой криминальный авторитет? Нет, непохоже. Она читала об авторитетах книги, в подобный образ он не вписывался.
Но что же, что же значат эти дурацкие химические колбочки, разбросанные в беспорядке в комнате! Женщина понимала, что загадки в жизни встречаются для того, чтобы развивать мышление, воображение, но, когда дело касалось этого мужчины, его шаги невозможно было просчитать до конца, он в любой момент мог сорваться с крючка и нырнуть туда, куда никому не добраться. Люсинда чувствовала, что, как только она оставит своего загадочного мужчину, на ее место сразу же придут другие, а еще она надеялась, что, в конце концов, он устанет и будет только с ней, и для нее это будет вознаграждением за ее героическое терпение. Правда, вознаграждения можно ждать очень долго, а можно вовсе не дождаться.
Люсинда и не предполагала, что как раз сейчас у Ромео начался период проблем и неудач. Последняя партия колечек, слегка покрытых позолотой, которые он долгое время выдавал за золотые, была изъята руководством магазина из продажи. Причину партнеры пока не назвали, но свои претензии сформулировали: видите ли, пострадала их репутация, несколько колец покупатели вернули и написали жалобу.
— Ты живешь вчерашним днем! — кричал ему москвич. — К тебе слишком много претензий, а на дворе двадцать первый век! Люди стали соображать, разбираться во всем, они смотрят телевизор, сидят в Интернете, и провести их становится все труднее и труднее!
— Я отвечаю за свой товар, — стоял на своем Ромео.
— Да мне плевать, я больше твой товар не возьму!
Ромео злился: точка была прибыльная, канал поставки продукции отработанный, и терять деньги никак не хотелось.
— Может, мне прилететь, и мы попробуем уладить конфликт?
— Да нет никакого конфликта, товар твой больше не берем.
Ромео позвонил Лере, та ответила сразу:
— Я так по тебе соскучилась!
— Послушай, Лера, почему ты мне не сказала, что в центральной точке завернули товар, да не просто завернули, а со скандалом, и что претензии там были? Если бы я узнал об этом раньше, я бы все уладил. Ты меня слышишь? Ты чем занята?
Девушка захихикала, и Ромео понял, что она пьяна.
— Ты обалдела, что ли? Какого черта?
— Сегодня Федору Крупинкину девять дней. Я в храме была, молитву заказала. Вот помянула.
Ему хотелось разорвать ее на мелкие части, но он взял себя в руки и произнес почти ледяным тоном:
— Хорошо, девять дней ты отметила, твое право, только чем твой отчим это заслужил, не знаю. Но почему ты забыла про свое главное назначение — работу, Валерия? Мы терпим убытки. Москва, конечно, большой город, но те, кто работают в одной сфере, возможно, знакомы и общаются, информация может разойтись быстро. Для нас это означает катастрофу, придется сворачивать наработанный рынок. Ты должна была мне позвонить, если у нас начались проблемы!
— Почему у нас, для нас? — вдруг раздалось на другом конце провода.
— Потому что это наше дело!
— Нет, милый, это твое дело, а я у тебя так, в приживалках. Никакого «нас» не существует.
Он услышал, как она заплакала.
— Твои пьяные бредни я комментировать не буду. Завтра утром ты проедешь по всем остальным точкам и отзвонишься мне. Ты меня поняла? Лера, девочка. — Он решил сменить тон, поняв, что ничего от нее сейчас не добьешься. — Мы будем решать вместе все проблемы. Не разводи сырость. Я позвоню тебе завтра. — Он отключился, не дождавшись ее ответа.
Ну вот, «спеклась» его помощница, нет на нее больше надежды. Надежда есть только на золото, оно стабильно и никогда не сдаст, потому что в любых обстоятельствах всегда имеет ценность.
Глава 24
Они наконец дождались вечера и вернулись с Марией Петровной из Додонова в город. Крупинкина пыталась остаться на даче ночевать, но девушки стояли на своем:
— Мария Петровна, мы не можем оставить вас одну. Слишком мало времени прошло со смерти мужа, вдруг давление у вас подскочит или чего еще. «Скорая» в Додоново не поедет.
Наконец Мария Петровна согласилась. Вечерний автобус был почти пуст, никакой тебе толкотни.
— Дел не переделанных осталось! — сетовала Крупинкина. — Все из-за вас, девчонки! Вы меня сегодня с панталыку сбили.
— Хорошо, мы, — соглашалась Юля. — Но послушайте врачей, они говорят, что работать в вашем возрасте на солнце много нельзя.
— А врачи не говорят, кто будет в моем саду работать? — не унималась Мария Петровна. — А то, может, сразу в Испанию ехать!
— При чем тут Испания? — тихо спросила Ельчинская.
— Я тебе потом расскажу, — так же тихо ответила Юля.
— А мы что, сегодня будем ее целый день сопровождать?
Настя до сих пор не могла поверить в то, что сказала ей Сорнева. Ну не могла Юля видеть Костю, зачем ему следить за Крупинкиной? С другой стороны, зачем Юле врать и возводить на него напраслину? Как теперь смотреть Косте в глаза? А если он и правда имеет отношение к убийству гальваника? На все эти вопросы у Насти не было ни одного ответа.
Она вдруг вспомнила, что в день убийства все рабочие удивительным образом одновременно исчезли с участка, словно определили, что труп должна найти она, Настя. Костя ушел на обед не в то время, что всегда, раньше она объясняла это просто совпадением, да и вообще как-то уже забыла об этой детали, но сейчас произошедшее представлялось совсем в другом свете. Он нравился ей, физкультурник Костя, хотя они даже не встретились ни разу вне работы. Настя ждала, когда он закончит с ней балагурить и посмотрит на нее серьезно, и вот дождалась.
— Юля, а может, мне с ним поговорить, спросить вот так прямо, зачем он за ней следил? Может, объяснение окажется такое простое, что мы будем с тобой смеяться?
— Настя, я пока Костю ни в чем не обвиняю. С этим надо разобраться. Но я против того, чтобы задавать вопросы в лоб. Ты помнишь, что «нормальные герои всегда идут в обход»?
— Какие герои, Юля, человека убили!
— Поэтому давай сначала думать, а потом действовать.
Так, за разговорами, они не заметили, как приехали в город и дружной группкой двинулись за Марией Петровной, снова пить чай, но теперь уже дома у вдовы.
Если все слишком запутано, надо пытаться размотать веревочку, а не складывать все в один пакет. Может, Настя права, и надо пойти «ва-банк», потрясти мастера Жданова и выяснить, отчего он прятался за чужими заборами?