– Сколько?
– Четверых. Им нужна срочная помощь.
– А ты?
– Не могу. Нельзя оставлять поселок.
– Свалишься скоро, он и так будет без присмотра.
Капителов упрямо мотнул головой, с трудом сглотнул тягучую слюну.
– Нет.
– Четверых заберу. В кузове разместим. Больше не влезет.
Командир отряда кивнул.
– Идет.
– Что думаешь делать дальше?
– Ждать нового наступления. Они наверняка полезут, гады! Захотят добить, пока наши в городе не выслали помощь.
Капителов упрямо держался за мысль, что городской гарнизон вышлет подмогу. Похоже, эта спасительная мысль была в головах каждого бойца. Поддерживала силы, придавала уверенности. И не позволяла панике и унынию взять вверх.
– Ты отдал приказ сменить позиции и переставить пулемет?
– Пулемет поставлю у сада. Можно скрытно отойти и сменить позицию. А остальные пока на старых местах.
– У тебя в строю двенадцать человек.
– Знаю. Но иного выхода нет.
Еще один упрямец. Игнатьев не хочет уходить, этот уперся. В принципе верно, надо стоять сколько приказано. Но сидя в обороне, врага не разобьешь. А начать маневренную войну у них ни сил, ни умения не хватит. Даже на простенький трюк – во время следующей атаки послать группу в обход. Чтобы те осторожно обошли противника с фланга, провели разведку и ударили в тыл. Можно и командование противника убрать, и миномет уничтожить.
Но тут не до жиру. Стоять насмерть – вот единственный маневр. К сожалению, его понимают буквально – биться до своей смерти. А надо иначе – до гибели врага.
– Выхода нет, – повторил Капителов и начал вставать. Перенес вес на правую ногу, схватил правой рукой за перила и… рухнул как подкошенный на землю. Санитар не успел его подхватить и замер в испуге. Потом бросился поднимать командира. Я подскочил, помог. Вместе занесли его в дом.
В просторной комнате уже было пять человек. Четверо лежали на собранных со всего поселка старых, порванных матрацах, пятый сидел в старомодном кресле и делал себе перевязку. Его зацепило в ногу. Царапнуло икроножную мышцу. Впрочем, это так говорится – царапнуло. Когда пуля выдирает кусок мяса – приятного мало. Пусть даже знаешь, что ничего серьезного и опасности для жизни нет.
Раненый обернулся на шум, удивленно расширил глаза. Попробовал встать. Потом подсунул свободный матрац.
Мы уложили Капителова, санитар немедленно склонился над ним, расстегнул сумку, доставая медикаменты, и стал приводить командира в чувство.
На миг поднял голову, глянул на меня.
– Осколок вошел очень глубоко. Кость задета и нерв. Его надо срочно госпитализировать.
– Хорошо. Увезем. Я пойду заводить машину. А ты готовь раненых.
Не успел я выйти на крыльцо, как за околицей тонко завыло, а потом громко шарахнуло. Брызнули осколки стекла, ветер донес пыль и дым.
«Вторая атака!» – мелькнуло в голове.
Руки сами сорвали карабин со спины, сняли его с предохранителя. Я сел за стену, осторожно выглянул в разбитое окно. И увидел в трех шагах от себя взбегавшего по ступенькам бойца. Это был заместитель Капителова, средних лет мужик низкого роста, с бочкообразной грудью. Непропорционально толстые руки сжимали самозарядный карабин. Каска съехала на лоб и закрывала глаза.
Он увидел меня и крикнул:
– Где командир?
Второй взрыв, уже ближе к центру, заглушил слова, но я все же услышал его.
– Без сознания! – проорал в ответ.
Заместитель застыл на месте, не зная, что делать. Выпучил на меня глаза, шевеля губами и силясь что-то сказать.
– Оборону заняли? – рявкнул я, рассчитывая привести его в чувство.
– А? Да… в окопах.
Столь громким словом он называл небольшие ямки, вырытые на окраине поселка, в которых в лучшем случае можно стрелять с колена. В качестве временной огневой точки они еще годились. В качестве укрытия от минометного огня, постоянной позиции стрелка – нет.
Передний бруствер толком не отбит, заднего вообще нет. Если у противника действительно есть подствольные гранатометы и хотя бы пара опытных стрелков, они закидают эти ямки выстрелами за десять минут.
– Чего смотришь, иди командуй боем! Капителову сейчас не поможешь! Откуда они идут?
– У рощи видели, – хрипло выдавил он. – И у реки, за садом.
«В клещи берут, – понял я. – Пойдут перекатом. Одна группа давит огнем, вторая сокращает дистанцию. Потом наоборот. Как выйдут на уверенный бросок гранаты – пустят в ход карманную артиллерию. А там рывок, полосование очередями, сближение и… все. Кто из бойцов до этого доживет – ляжет. Численное преимущество сыграет свою роль…»
Словно в подтверждение догадки со стороны сада забил крупнокалиберный пулемет. «Скиф» отряда пока молчал. Или пулеметчик меняет позицию, или не видит цель, или… его уже нет.
«Надо уматывать!» – мелькнула мысль. Но я неожиданно сам для себя сбежал с крыльца, подхватил заместителя командира под локоть и потащил его ближе к позициям. Здравый смысл уступил чувству боя. Стало не до правильных выводов и осторожных решений. Сшибка началась, поздно смазывать пятки салом. Да и неизвестно, что ждет на обратной дороге. Может, она перерезана. А если удастся отбить нападение, будет шанс выскочить отсюда.
Мы выскочили на дорогу и едва не попали под очередную мину. Она рванула метрах в двадцати, к счастью – за домом. Заместитель растянулся на земле, пропахав брюхом твердый грунт. Я сбежал на обочину за деревья, что росли вдоль дороги. Не оглядываясь на отставшего бойца, рванул вдоль домов к крайним слева позициям.
В этот момент началась перестрелка. В однотонном гуле выстрелов карабинов явно слышался басовитый голос крупнокалиберного пулемета. А вот «скиф» молчал. Худо дело…
Левый фланг обороны проходил у крайних домов и подсобных строений. Здесь было всего три человека. Один засел в доме, еще один лежал за кустарником в ямке, третий – за амбаром. Высунув голову из-за укрытий, они вели огонь по противнику. Стреляли с одной позиции, забыв, что надо менять их. Касок ни у кого не было. Бронежилетов тоже.
Я спрятался за поленницей, осторожно выглянул из-за нее и поднес к глазам бинокль.
Небольшие фигурки солдат противника мелькали на окраине рощи, где деревья росли редко, а пространство между ними было укрыто мелким кустарником и высокой травой. Враг действовал быстро и толково. Прикрывал выдвижение одной группы, потом второй и таким образом подтягивал солдат ближе к поселку. Благодаря обилию неровностей, кустарников, а также значительному (около пятисот метров) расстоянию, на котором ответный огонь был малоэффективен, противник быстро сокращал расстояние и вот-вот мог достигнуть удобной для накапливания позиции – оврага. Оттуда можно зайти во фланг обороне или сократить расстояние еще метров на сто.
Я насчитал около десятка бойцов каганата. Их действия прикрывал ручной пулемет и миномет. Тот перенес огонь ближе к позициям и теперь с равномерностью метронома засыпал окраину поселка минами.
С правого фланга от садов, что примыкали к реке, вели наступление еще человек десять-двенадцать. Этих прикрывал крупнокалиберный пулемет.
«Вообще-то негусто, – думал я, наблюдая за полем боя. – Двадцать пять-тридцать человек от силы. Против двадцати, да еще сидящих в обороне на подготовленных позициях, не так много. Правда, если только обороняющиеся сумели подготовить позиции и знают, что делать. В противном случае враг сомнет слабое сопротивление и прорвет оборону… Что сейчас и происходит…»
За спиной послышался шорох. Ко мне подползал заместитель командира. С лица льет пот, скулы перепачканы, запястья рук ободраны. Дышит тяжело.
– Что с пулеметом? – крикнул я.
– Н-н… не знаю. Он должен быть на правом фланге.
– Должен! Давай туда! Выясни, в чем дело. Нужна плотность огня. Иначе они сомнут вас. И скажи своим, пусть чаще меняют позиции. Их же перещелкают!
Словно в подтверждение моих слов лежащий за деревом боец вдруг вскрикнул и откатился назад. Куртка на груди порвана, сквозь дыру начинает проступать кровь.
Заместитель выругался, бросил на меня отчаянный взгляд.
– Не удержим?
– Если миномет не заткнуть – нет. Приготовьте гранаты – будете отбиваться, когда противник подойдет вплотную. Сведи людей в пары или тройки, пусть прикрывают друг друга и работают вместе. Маневрируйте. И найдите, черт возьми, пулемет!
Заместитель машинально кивал, глядя то на меня, то на раненого. Тот лежал на спине, прижав руки к груди. Тяжело и со свистом дышал. Явно задето легкое.
– Пригони сюда всех, кто может держать оружие. Санитара тоже. Раненых не трогать! Не до того. Устоите – тогда поможете, а нет – все равно добьют.
– Да.
– Командуй боем и сам вперед не лезь! Понял?
– Да.
– Все. Держитесь. Я пошел.
– К-куда?! – опешил заместитель.
– Туда! Надо заткнуть миномет. Ясно?
Тот закивал, пяля на меня глаза. Не понимал, как это можно взять и заткнуть.
– Не лезь вперед, – еще раз повторил я.
Он, конечно, командир никакой, но если его ранят или убьют, оборона рассыплется окончательно. Остальные бойцы вообще не смогут командовать. Так и полягут на позициях…
Хлопнув заместителя по плечу, я убрал бинокль, вскочил на ноги и побежал к соседнему дому.
Миномет лупил откуда-то из рощи. Конечно, не из самой чащобы, а с какой-нибудь поляны. Есть в роще такая штука – грибная плешь. Вот там он, наверное, и стоит.
Я забирал и забирал левее, уходя все дальше от поселка. Сады у участков сменились редколесьем, за ним был холм, а за холмом – роща. Бежал я быстро, но с опаской. Шанс налететь на противника, выполняющего обходной маневр, довольно велик.
Стрельба со стороны поселка не стихала. Наконец заработал пулемет гарнизона – видимо, заместитель (так и не узнал его имени) разыскал пулеметчика. И то хорошо. Пусть отвлекает на себя внимание противника и даст мне возможность зайти тому в тыл.
«Они должны выставить заслон с флангов. Это элементарные требования. При необходимости заслон выполнит роль ударной группы и сам совершит маневр. Знать бы, наступил этот момент