– Видишь между мостом и асфальтом полоска грунта? Шириной метра три.
– Да.
– Ставь мину там. Замаскируй получше. И добавь пару шашек к ней.
– Понял.
Он кивнул своему напарнику, и они побежали к мосту.
– Пулеметчик. Твоя позиция вон в той низинке у кустов. С тобой идут двое. Ты и ты! Извините, ребята, по именам никого не знаю.
– Боец Кубелин, – откликнулся один из них, мой ровесник.
– Боец Ростовцев. – Этот старше лет на пятнадцать, с усталым, изможденным лицом.
– Отлично. Идете с пулеметчиком. Оборудуйте две позиции. И посмотрите, как вам будет удобнее отступать к орешнику. А ты… – повернулся я к последнему.
– Боец Далеков.
– Ага! Бери гранатометы, Далеков, и со мной.
Далекову было от силы восемнадцать. Еще щетина на щеках толком не росла, и с лица не сошла детская припухлость. Пацан совсем. Впрочем, это не помешало ему выжить в недавнем бою. Значит, что-то умеет. Хотя бы прятаться…
– Из этих игрушек стрелять доводилось? – кивнул я на РПГ.
– Один раз. На курсах.
На курсах! Пять-семь дней, а может, и меньше. Стрельба из карабина лежа, с колена, стоя, метание гранаты, один выстрел из РПГ, рытье окопов, перебежки на три счета, отрывки из устава. И – в бой.
Естественный отбор в натуральном виде. Только планка слишком завышена – из сотни выживают от силы десять. Странная норма…
– Ничего, все получится. Бери три штуки – и за мной. У нас будет своя работа.
На минирование моста времени не было. Разведка вот-вот напорется на засаду в поселке и вызовет подкрепление. Как минимум половина вражеского отряда рванет на помощь. Это три-четыре танка и взвод пехоты. Могут и пушку отправить, чтобы била прямой наводкой.
Весь мой расчет строился на внезапном ударе, который остановит врага у моста. Мина подорвет один танк, мы, может быть, успеем подбить еще один. Обстреляем пехоту. После чего надо будет уходить. Иначе перещелкают с того берега.
На все про все от силы две минуты. Впрочем, это план, а как там выйдет, ведает только владелец машины времени.
Через три минуты Капителов вышел на связь.
– Мы их отогнали. Один багг подожгли, во втором убили кого-то. Они ушли. Могут вернуться к своим, так что смотри внимательнее.
– Понял. Встретим. Мы почти готовы.
– Успеха.
Вот и все. Сейчас начнется.
Минер с напарником уже бежали к нам. Я рассматривал полоску грунта в бинокль, пытаясь определить точное место минирования, но сделал это с трудом. Парень хорошо замаскировал мину.
– Внимание всем, – сказал я бойцам. – Сейчас они пойдут. План таков. Как только на мине подрывается танк, мы с Далековым стреляем по нему из гранатометов. Сразу после этого вы открываете огонь по машинам. Цельте в кузов, где люди. Каждый выпустит по магазину. Пулеметчик – пол-ленты. Потом меняйте позиции. Если танки пойдут достаточно плотно, мы попробуем подбить еще один. После чего сваливаем. Все ясно?
– А остальные? – спросил минер.
– Остальные – не наша забота. Перебить всех все равно не удастся. Мы остановим врага, закупорим мост, и все. Открытие огня – после наших выстрелов из гранатометов. Сигнал к отходу – два взрыва гранат. С одного места больше трех очередей не давать. Перемещения только на четвереньках, в рост не вставать. Из низины не вылезать. Следите друг за другом – чтобы вовремя заметить раненых. И без героизма. Весь бой, по моим расчетам, – две-три минуты. Еще. От поселка сюда могут пожаловать разведчики противника. Их уже пощипали. Поэтому следите за тылом. Вопросы? Нет? По местам!
Бойцы разбежались. А я еще раз окинул взглядом место будущего боя. Стрелки засели в низине метрах в семидесяти от моста. Низина – мелкий овраг, заросший по краям кустарником, – идет вдоль шоссе почти до развилки с грунтовкой.
Мы с Далековым будем чуть в стороне за холмиком. Оттуда до моста почти сто метров. Отличный обзор, есть место для маневра. Только со стороны поселка мы открыты, так что надо не забывать о баггах. А то еще выскочат нам в тыл.
В принципе для скоротечного боя неплохо. Если только все пойдет по плану…
О чем и как там докладывала вражеская разведка, не знаю, но появления противника мы ждали минут десять. За это время я успел заинструктировать Далекова до посинения, вдалбливая порядок действий.
– Встал на колено, прицелился, выстрелил, лег, отполз в сторону метров на семь. Пустой контейнер брось.
– Ясно.
– Целиться в стык башни и корпуса.
– Ясно.
– Смотреть, куда попал, – не надо.
– Ясно.
– Молодец.
Больше чем уверен, что и вскочить на ноги попробует, и варежку раззявит, глядя, как летит граната и куда. Ну да ладно, как-нибудь справится…
За тылами я поглядывал, но разведчиков на баггах так и не заметил. Видимо, они отошли от поселка и стали ждать основные силы. Для нас это лучший вариант.
Терпения у бойцов на десять минут не хватило. Я то и дело замечал мелькание голов в низине. Все хотели рассмотреть врага. А ведь настрого предупредил – сидеть как мыши до взрыва. Но тут ничего не поделать, любопытство берет верх.
Под конец времени ожидания я и сам начал прикидывать, что могло задержать противника. Пошли в обход через рощу? Долго. Заметили нас? Если бы так, наоборот, напали бы. Ждут приказа от начальства? Как вариант…
И только когда на вершине взгорка возник приземистый силуэт танка, я вздохнул с облегчением и позвал Далекова:
– Внимание! Враг!
А сам поднял бинокль, рассматривая чужую машину. При этом совершенно не вовремя и не к месту вспоминая некоторые особенности развития бронетехники в этом мире.
…Бронированные машины Русиния начала строить в середине двадцатых годов, уже после Первой мировой, внимательно изучив опыт других стран, прежде всего Франции и Англии.
Как и другие, Русиния прошла весь путь построения бронетанковых войск и перепробовала все технические решения при создании новых образцов.
К началу Второй мировой войны в танковом парке Русинии было три основных типа машин. Тяжелый двухбашенный Т-2А (напоминающий советский Т-35). Быстроходный крейсерский Т-4. И танк сопровождения пехоты Т-5, очень напоминающий польский 7ТР и советский Т-26. Еще была пулеметная танкетка – разведывательная машина РМ-6.
Эти машины ни в чем не уступали танкам других стран, а по кое-каким характеристикам даже превосходили их.
Война – лучшее средство для проверки боеспособности, функциональности техники и вооружения. Она быстро выявляет все недостатки и просчеты конструкции. Она же выбирает лидеров среди множества претендентов.
В ходе боевой эксплуатации стало очевидно: танк – это машина с одной башней, одной пушкой и двумя-тремя пулеметами. Окончательно определились оптимальные нормы бронирования, вооружения, маневренности.
Однако быстрая победа в данном случае имела и обратную сторону. Не позволила конструкторской мысли шагнуть резко вперед и перейти к созданию качественно новых образцов техники. Ведь старые машины выполнили свою задачу. А модернизация коснулась только некоторых узлов и механизмов. Глобальных изменений не было.
Трофейная техника тоже не могла навести на нужную мысль. Лучшая машина Рейха (Pz-4) фактически ничем не превосходила модернизированный Т-2АМЗ.
Кстати, такое положение дел было не только у Русинии, но и у других стран – участниц войны. САС и европейские страны вообще не спешили модернизировать свою технику.
Принципиально новый танк Т-6А появился только в середине пятидесятых годов.
Это был практически полный аналог советского Т-54. Кстати, и другие образцы танков имели много схожих технических решений с русскими (советскими) танками. Что, видимо, обусловлено общими историческими чертами развития.
До начала восьмидесятых годов Русиния участвовала в двух локальных конфликтах (Китайская кампания и конфликт с Турцией). Кроме того, проданные на экспорт танки участвовали в трех десятках конфликтов по всему миру.
Результаты боевой практики позволили не только модернизировать Т-6А, но и создать новые образцы техники. В начале шестидесятых годов появился Т-7 (аналог Т-55). В середине семидесятых – Т-8 (Т-62). К началу восьмидесятых был принят на вооружение Т-9 (промежуточное решение между Т-64 и Т-72).
В целом танкостроение в Русинии на пару шагов отставало от своего двойника в другом мире. Что было прямым следствием иного хода событий во Второй мировой войне и послевоенных десятилетий. К началу гражданской войны Т-9 успели поставить только в три танковые дивизии северо-западной группировки войск. Остальной парк танковых дивизий и полков был представлен Т-7 и Т-8.
Кстати, танки Русинии по совокупным характеристикам считались лучшими в мире.
Во время гражданской войны были уничтожены сотни и тысячи танков. Их подбивали и жгли в боях, бросали с поломками, с пустыми баками, взрывали при отступлениях. Танкостроительные заводы не работали. Запчастей, сменных узлов и агрегатов не производили. В результате танковый парк иссяк почти до нулевой отметки.
Крупные республики пытались наладить хотя бы минимальное производство машин, но из-за отсутствия металла, электроэнергии, специалистов, из-за недостатка комплектующих дело продвигалось медленно.
Немногочисленные склады и резервные хранилища тоже опустошили. Стоявшая в них старая техника давно использовалась на полях сражений и тоже выходила из строя.
В результате танков осталось очень мало. И их очень берегли. Впрочем, как и другую технику – самоходные установки, артиллерию, авиацию. Ведь не хватало всего.
В Югорской республике положение дел было таким же, как и у остальных. На начало войны танковый парк расположенных на этих территориях воинских частей и соединений состоял из Т-8 и из модернизированных Т-7.
Единственный завод, который смогли запустить, с середины девяностого года выдавал по 40-50 танков ежемесячно. Делали Т-8 и Т-7АМ. Еще несколько заводов и мастерских занимались ремонтом.
Соседи – Сибирская республика и Русия – могли похвастать приблизительно такими же успехами. Остальные – каганаты, анклавы – если и имели бронетехнику, то считанные единицы, в лучшем случае – десятки.