– Твое… – Министр продолжал мерить меня своим далеко не приветливым взглядом, поигрывая желваками. – И где ты его подцепила?
Милена вспыхнула, порозовела. Вскинула голову и резко отчеканила:
– Будь добр обойтись без пошлостей! Я не собираюсь давать отчет в своих действиях.
Встревать в душевный разговор родственников я не спешил. Стоял рядом с Миленой, спокойно (надеюсь, спокойно) смотрел на ее папашу, не забывая о телохранителе. Занятная сценка…
Из-за большой фигуры министра выглянул редактор. Выражение лица недоуменное и несколько испуганное. Его взгляд скользнул по Милене и остановился на мне. Редактор узнал меня, но не спешил демонстрировать узнавание. Сообразил, что сейчас неподходящий момент.
За спиной вдруг раздались торопливые шаги. В коридор почти вбежала женщина – сотрудница редакции. Та самая, что хлопотала у поверженного телохранителя. Заметив редактора, она всплеснула руками и закричала:
– Там человек лежит! В холле! Ему плохо!
– Кому? – не понял редактор.
– Молодому человеку, который приехал с господином министром.
Услышав это, министр удивленно воззрился на женщину.
– Что с ним?
– Не знаю. Лежит без сознания. А рядом части оружия…
Я почувствован, как сами собой раздвигаются губы. С великим трудом подавил неуместную сейчас улыбку и сказал:
– Этот молодой человек переусердствовал, выполняя свою работу. Потому и лежит без сознания.
– Так это ты его?! – проскрежетал министр. – Как ты посмел?
– У меня не было другого выхода! Он хотел застрелить меня. Пришлось успокоить его и разоружить. Ничего страшного, скоро придет в себя. Может, в следующий раз будет сначала думать, а потом оружие доставать.
На мне скрестились взгляды четырех человек. Недоумевающий и испуганный – сотрудницы. Восхищенный и торжествующий – Милены. Удивленный – редактора. Полный изумления и злости – министра. Изумление от того, что кто-то смог свалить его охранителя. А злой… да по той же причине.
Возникла короткая пауза. Потом редактор сорвался с места и побежал к лестнице, увлекая за собой женщину. Хитрый начальник решил покинуть место, где явственно запахло грозой, и не мешать «семейной сцене».
– Я вижу, твой друг, дочка, умеет решать проблемы самым радикальным способом. И других, похоже, не признает.
– Он защищался, папа! А этот твой Мартин – дуболом, только и умеющий пялить глаза и высокомерно смотреть на других. Тоже мне – изваяние!
Министр выслушал тираду не моргнув глазом. Кашлянул, одарил дочку недовольным взглядом и проговорил:
– Мы не окончили разговор.
– Хорошо. Говори.
– Не здесь.
– Нет здесь! – Милена взяла меня за руку, прижалась. – У меня нет секретов от Артура!
– Даже та-ак? – удивленно проговорил министр. – Далеко же зашли ваши отношения. Вы что же…
Поймав свирепый взгляд дочери, он поперхнулся и замолчал.
– Наши отношения – наши дела.
Плохо дело. Я попал меж двух огней, в самый разгар выяснения отношений внутри семьи. И теперь выступаю в роли громоотвода. В том смысле, что буду виноватым в глазах отца. Неприятная роль…
– Что вы намерены делать, молодой человек? – перешел вдруг на «вы» министр.
– Сначала обращусь в полицию. – Я вспомнил, что таковой в Самаке пока нет, и ввел поправку. – В комендатуру. Сделаю заявление о покушении на убийство. Пусть разбираются с вашим бодигардом.
– Он действительно угрожал вам оружием? – недовольно осведомился министр.
– А вы думаете, я просто так его ударил? Вы спутали меня со своими нукерами. Я без причины людей не трогаю.
– Кхм!
Показалось, что он смутился. Действительно, история вышла неприглядная. Охранник министра нападает на постороннего человека. Пятно на самом министре.
Отец Милены не знал, как быть. Пускать дело на самотек нельзя, а унижаться и просить меня не заявлять не мог. Гордость и злость не позволяли. Вот и стоял молча, прожигал меня свирепым взглядом.
Щекотливую ситуацию разрядил редактор. Он зашел на этаж вместе с каким-то высоким парнем. Он был одет так же, как и телохранитель, – костюм, галстук. Фигура мощная, челюсть квадратная. Третий бодигард.
Он отодвинул редактора, прошел вперед.
– Василий Павлович, что произошло? Мартин внизу по полу ползает, детали пистолета собирает. Сказал, что его какой-то тип в нокаут отправил.
– Вот этот тип, – кивнул в мою сторону министр. – Познакомься, приятель моей дочери. Э-э… Артур, кажется…
Телохранитель смерил меня пристальным взглядом, отметил фактуру, размах плеч, прикинул, насколько я хорош в драке. И понял, что перед ним не простой человек. В чем успел убедиться на примере коллеги.
– «Лакимуз» осмотрели, колесо заменили. Машина на ходу. Мы можем выезжать. Мартин в порядке, в сознании.
Кажется, он решил сделать вид, что ничего не произошло, и не затевать свару. Видимо, понял, что ничего хорошего не выйдет. А может, просто не хочет конфликтовать. По крайней мере его поведение мне понравилось больше, чем его коллеги.
Министр еще поиграл желваками, потом, видимо, понял, что дальнейшее выяснение отношений в столь неподходящем месте будет выглядеть довольно глупо.
– Милена, нам надо закончить разговор. Конечно, не здесь.
– Я сейчас занята, как ты видишь. Работа.
– Хорошо. – Ее отец словно не заметил ершистого тона дочери. – Поговорим вечером. Если хочешь, пусть присутствует твой… друг.
– Обязательно! – вскинула голову Милена. – Обязательно.
Министр кивнул, бросил на меня еще один пристальный взгляд и пошел к лестнице.
11
– …Приехал два часа назад. Сразу к нам заявился. Со своими мордоворотами. С порога стал требовать, чтобы я с ним уехала. Мол, город под угрозой, оставаться опасно! Я сказала, что никуда не поеду… Ну, мы поругались. Он дверью хлопнул и пошел к редактору. Хотел, чтобы тот меня уволил. Не знаю, о чем они там говорили, но тут ты появился.
– Вовремя…
– Да уж, вовремя!.. Как ты только смог этого Мартина свалить? Он же какой-то там чемпион по рукопашному бою.
– Да? Ничего страшного.
– И что теперь, Артур? Как быть? Отец говорит, город под угрозой захвата. Он министр, многое знает. Это правда?
Голубые глаза смотрели на меня встревоженно и доверчиво. Милена сидела рядом со мной на крохотном диванчике в одном из кабинетов отдела, прижавшись к моему боку и обхватив руками корпус.
Она выкладывала подробности того, что произошло до моего появления. А я слушал, мотал на ус и успокаивал ее, гладя по голове и плечам.
«Папаша ее нос держит по ветру. Знает, что Самак практически отдан на съедение каганату, вот и поспешил приехать за дочкой. В принципе правильно делает, надо спасать единственное дитя. Но, видимо, он не в курсе последних событий. Не довели еще до него, что в город уже вошли крупные военные силы и что скоро начнется контрнаступление. Но вот знакомство наше произошло не при самых выгодных обстоятельствах. Еще этот Мартин – придурок полный, испортил все дело! Черт его дернул хватать пистолет!..»
Конечно, заявлять в комендатуру о произошедшем я не хотел. Зачем мне такие сложности? Но теперь, возможно, придется. Иначе отец Милены может осложнить мне жизнь. А может, и нет. Еще разговор этот вечером!.. Встревать во внутрисемейные дела нет никакого желания. Но иначе нельзя. Милена меня попросила быть там, значит, буду.
Черт, все не вовремя! Впрочем, такие вещи всегда не вовремя.
– Артур, ты что нахмурился? – Рука Милены погладила мою щеку, тронула затылок. – Не хочешь с отцом встречаться?
– Честно говоря, особого желания нет. Я – дополнительный раздражитель.
– Чушь! Он и без тебя раздражен. Я заявила, что увезти меня отсюда он сможет только мертвой.
– Не шути так… – покачал я головой. – Это не смешно. И не стоит отца расстраивать.
– Расстраивать? – Милена широко раскрыла глаза. – Это он расстраивает меня. Постой, ты хочешь, чтобы я с ним уехала?
– Нет, конечно. Никому я тебя не отдам. Ни отцу, ни его головорезам, ни самому президенту…
Милена улыбнулась, довольно кивнула. Такой ответ ее устраивал.
– Во сколько ты сегодня заканчиваешь?
– В шесть. Дома буду в полседьмого. Отец, наверное, приедет к семи.
– Хорошо. Я сейчас съезжу по своим делам и к полседьмому приеду к тебе. Идет?
Ответом был поцелуй. Долгий, нежный, страстный. Такой, что я начал всерьез сомневаться в необходимости своего отъезда. С трудом удержав себя от перехода к решительным действиям, встал, унял охватившую тело дрожь и поймал хитрый взгляд Милены.
– Дразнишься?
– А ты как думал?
– Я думал, что редакция не выдержит подобно испытания. А редактор получит инфаркт.
Она засмеялась, вскочила с дивана и заключила меня в свои объятия.
– Не уезжай надолго! Я буду ждать.
– Хорошо. Пока, милая…
Милена и ее свирепый папаша-министр, нервные и заносчивые телохранители, встреча с командиром бригады и весьма странный разговор в кабинете Голыбина – все это волновало меня до тех пор, пока я не приехал домой и не врубил свою аппаратуру для плановой проверки.
А потом все резко отошло на второй план, выпорхнув из головы, как сорванный лист. Потому что сканер отчетливо показал факт сработки установки ПСД. Датлайской установки. Он зафиксировал время активации, место, длительность работы и траекторию движения.
Вот так! Они решились попытать счастья и проверить связь со своим миром! Они засветили установку!
«Количество меток? Семнадцать! Значит, никто никуда не ушел. Значит, связи нет!..»
Я шарил взглядом по экрану сканера, пересчитывая метки, следя за траекторией перевозки установки и пытаясь понять, что могло подвигнуть датлайцев на столь рискованный шаг.
«А впрочем, почему рискованный? О присутствии посторонних они не подозревают. Исчезновение троих разведчиков наверняка списали на местные разборки. Фактов того, что на планете действует разведка противника, у них нет. А что раньше не вытаскивали из тайников установки – это просто. Инструкции запрещали! Сейчас подошел срок дежурного сеанса, вот они и активировали установку. Никакого риска, никаких авантюр. Плановая работа…»