Корабль плыл над планетой – простой, примитивный, собранный существами, которые еще толком и свою-то звездную систему не освоили. Корабль, не имеющий искусственной гравитации, вооруженный маломощным лазером и передвигающийся в пространстве путем никем не используемого варп-эффекта. В тысяче километров под ним раскинулись пустынные города самой развитой планеты Соглашения, не выдержавшей столкновения с одним-единственным чужаком.
– Марк не мог говорить с нами прямо, – сказал Валентин. – Но он несколько раз подчеркнул, что его действия вызваны доминантой, защитой нашей жизни. Значит, он не враг, и мы должны прислушаться к нему.
– Но больше он ничего не сказал, – заметила Мегер.
– Почему же? Он дал понять, что плен нас не спасет. И он подчеркнул примитивность и слабость «Дружбы» по сравнению с кораблем Стирателей. Ну же! Напрягитесь! Что самое примитивное в этом корабле?
– Тут нет гравитации, – сказал Соколовский и легким толчком отправил к командиру свою самодельную фляжку. Валентин поймал ее и спрятал в карман. Ответил:
– Верно. А еще? Что здесь настолько примитивно, что вообще запрещено?
– Двигатель, – ответила Мегер. – Варп запрещен…
Она вдруг запнулась. Помедлила, потом сказала:
– Ну конечно же! Варп уничтожает пространство перед кораблем и создает позади! Мы направим «Дружбу» на «Стирателя»!
Валентин покачал головой:
– Я тоже подумал об этом в первую очередь. Любой движитель является одновременно и оружием, это аксиома. Дезинтегрировать врага, пролетев сквозь него – очень соблазнительно! Но я сомневаюсь, что корабль Стирателей позволит нам нацелиться носом на него и запустить варп. Это же не мгновенный процесс, к сожалению. Нас превратят в пыль еще на этапе формирования пространственного пузыря. Нет, мы поступим иначе.
На девятом этаже Уолр вздохнул и развел руками.
– Полагаю, друзья, что дальнейшее исследование этого… этой гостиницы – бессмысленно.
Они проверили по два-три помещения на каждом этаже. Все были совершенно идентичны и напоминали гостиничные номера: две комнаты, санузел, минимальный набор мебели. На каждом этаже были и закрытые комнаты, куда они не смогли войти, и несколько помещений с большими столами и парой десятков стульев – конференц-залы?
– Не совсем гостиницы, – поправила Мэйли. – Это скорее заготовка, полуфабрикат. На кроватях есть матрасы, но нет белья. Нет электроники. Нет никаких украшений.
– Вазы, – напомнил Бэзил.
– Пустые, без воды и цветов. Это все сделано впрок. Когда-то давно в Китае строили города для будущих жителей. Они были большие, хорошо спланированные, но их начинали заселять только после окончания строительства. Вот там тоже были такие пространства. Люди, приходя, обустраивали жилье на свой вкус.
– Но это не постоянное жилье, – заметил Уолр. – Вряд ли людям захочется жить в одинаковых помещениях, глядя в окна на унылую каменную пустыню.
Мэйли кивнула:
– Помещения для проведения конференций. Скорее всего, тут есть и другие, построенные для иных разумных видов и отвечающие их вкусам.
Ученые переглянулись.
– Мы можем сделать вывод, – сказал Двести шесть – пять, – что Ракс собирались рано или поздно открыть доступ к планете.
– Главный вывод, что их самих крайне мало, – пробормотал Бэзил. – У них неограниченный запас времени, энергии и ресурсов… впрочем, если они сцеживают энергию из звезды, а строят из планетарной коры, и таскают астероиды с орбиты, – ресурсов хватит на все. Но они… – он замялся. – Они в глубоком экзистенциальном кризисе. Не понимают, зачем живут. Опека над другими цивилизациями, попытки предотвратить войны и даже отыграть историю назад, это для Ракс уже рутина. А собственной цели у них нет.
– Это нехарактерно для живых существ, – заметил феолиец. – Вид, который не находит смысла в самом факте своего бытия, вымирает. Что подводит нас к неприятной догадке.
– Они не живые, – сказал Уолр. – Мы, на Халл-три, тоже считаем эту версию приоритетной. Ракс – искусственно созданный разум, оставшийся без хозяина.
Ян подошел к нему, заглянул в лицо. Спросил:
– Население этой планеты уничтожено? Или бежало?
– О нет, друг мой, – вздохнул Уолр. – Я объясню все по пути.
Он обернулся к ученым:
– Давайте возвращаться. Боюсь, ничего более интересного мы не увидим и в соседних зданиях. Здесь, конечно, просторно и тепло, но мне не хотелось бы провести остаток дней в этих стенах.
Матиас опасался, что спускаться придется очень долго, но они прошли всего десяток пролетов. Еще одна дверь – Ксения помедлила перед ней, потом вошла.
Помещение казалось копией верхнего, Ракс не утруждали себя дизайном интерьеров. Только вместо тумбы со светящимися облачками стояло массивное кресло с чем-то вроде полусферы шлема, закрепленного на изголовье. На левом подлокотнике тускло светился огонек – кнопка? Матиас отметил, что размеры кресла были таковы, что в нем легко поместился бы и упитанный представитель Халл, не то что среднестатистический человек.
– Думал, тут будут микрофоны, – сказал он. – Или клавиатура.
– Это очень медленно, – сказала Ксения. – К тому же, нам приходилось работать с разумными видами, у которых нет рта или рук. А мозг, так или иначе, есть у всех.
– Вы же не спускаетесь на планеты.
– В ближний космос выходят почти все разумные виды. Иногда возникала необходимость контакта.
Ксения подошла к креслу, погладила ладонью полусферу. Сказала:
– Если я смогу донести до Второй-на-Ракс, что именно произошло, у нас будет шанс. Возможно, мы сумеем оживить планету.
– Тогда давай попробуем? – Матиас взял ее за руку. – Не стоит медлить.
Ксения несколько раз кивнула. Села в кресло и, не засовывая голову в шлем, посмотрела на Матиаса:
– Знаешь, я должна сказать – мне было очень хорошо с тобой. Изначально я всего лишь хотела испытать все доступное человеку. Размышляла, кого соблазнить – тебя, командира, или вашего оружейника, или Анну. А сейчас мне страшно, что я могла выбрать кого-то другого.
– Мне бы этого точно не хотелось, – Матиас нахмурился. – Ксения… с тобой все будет в порядке?
– Я сидела в этом кресле много раз, – ответила Ксения. – Не совсем я, конечно. Иногда я была мужской особью, у меня случались щупальца, жабры, хитин и даже симбионт, когда я была особью Феол.
– Ксения…
Девушка смотрела на него – жадно, словно стараясь запомнить каждую черту лица.
– Матиас, это интерфейс прямой передачи данных. Мое сознание будет слито в сознание Второй-на-Ракс и воспринято во всей целости. Тело подвергнется деконструкции.
Матиас быстро шагнул к ней и рывком сорвал с кресла.
– Ты что? Ксения, ты не должна!
– Именно это я и должна, – ответила Третья-вовне. – Это стандартная процедура, но сейчас она критически важна.
– Я тебя не пущу, – Матиас замотал головой. – Должны быть другие способы, спешить незачем!
– Матиас, – тихо сказала Ксения. – Я подозреваю, что спешить надо. Корабль Стирателей мог остаться в системе. Тогда в опасности и твои друзья, и вся планета.
– Да с чего ты взяла?!
– Я бы на его месте так и сделала. А я полагаю, что там, на корабле, что-то вроде меня. Искин. Огромные боевые корабли с экипажем из живых организмов – это нерационально.
– То-то я вижу, как хорошо себя показали ваши корабли! – Матиас покачал головой. – Нет. Даже и речи быть не может. Мы поищем другой вариант…
– Его нет. И ты не сможешь мне помешать. Я гораздо сильнее тебя.
– Набьешь мне физиономию? – Матиас покачал головой. – Нет, не верю.
– Просто выключу, – Ксения неловко улыбнулась. – И у людей есть точки, куда достаточно лишь нажать.
Матиас помолчал. Он был достаточно самокритичен, чтобы не спорить. Ксения могла его «выключить».
– Тогда тебе придется так поступить, – сказал он. – Я не позволю тебе умереть.
– Это не смерть, это как в ваших религиях – переход в иную плоскость бытия, – рука Ксении легла ему на шею, и Матиас вдруг понял: какое-то короткое движение, нажатие пальца, и он упадет без чувств. – Я не шучу. И я сделаю так, если придется. Но я прошу тебя – будь со мной. Смотри мне в глаза. Держи за руку, это безопасно.
– Да с какой стати! – Матиас и сам не заметил, что по лицу его текут слезы. – Ты собираешься покончить с собой, а мне велишь наблюдать?
– Матиас, мне страшно, – просто ответила она. – Первый раз страшно. И очень не хочется уходить. Раньше я возвращалась, а сейчас – ухожу. Понимаешь?
Он против силы кивнул.
– Побудь со мной, – сказала она. – Потом уходи. Если у меня получится, то ты поймешь.
– А если нет, если все будет зря? Может эта штука не работает, убьет тебя и все!
– Тогда ты будешь знать, что я сделала все, что могла. Это мой долг. Ракс – всегда Ракс.
Матиас беспомощно огляделся. Саданул кулаком по каменному шлему. Кисть отозвалась болью, но он ее почти не почувствовал.
– Ты не сломаешь, оно прочное, – сказала Ксения.
– Ксения… я не хочу. Я не могу тебя потерять!
– Я тоже не хочу и не могу. Но мне придется.
Она потянулась к нему и поцеловала в губы. Отстранилась, глядя в глаза, сказала:
– Нам было очень хорошо. И это было интересное путешествие. Теперь надо, чтобы оно не оказалось напрасным.
Матиас тихо плакал, не стыдясь и не замечая слез. Ксения, не выпуская его руки, села в кресло, сказала:
– И не бойся за меня. Это не больно, и я не умираю. Я просто ухожу… возвращаюсь.
– Ксения…
Но Матиас так и не успел сказать, что любит ее.
Свободной рукой Ксения коснулась огонька на подлокотнике – и что-то в ее взгляде изменилось.
Послышался тихий неприятный гул.
Правильно или нет, но интерфейс работал.
Матиас с ужасом увидел, как зрачки Ксении сузились, стали крошечными точками. Она уверена, что это и впрямь не больно? Или сказала так, чтобы он не расстраивался?