А за его спиной Анге таращилась на пульты, потом повернула голову, нашла взглядом командира… И сделала жест, будто отмахивалась от невидимых комаров, атакующих ее со всех сторон. Потом взяла себя руками за тонкую длинную шею и закатила глаза.
– Марк, жги его! – азартно вопил Тедди и, кажется, Соколовский присоединился к его крикам.
Валентин смотрел на Анге.
Чем бы ни кончился бой, они уже проиграли.
Пульт горел оранжевыми огнями, тревожные сигналы визжали наперебой.
Защитные поля «Дружбы» не способны были отразить такое количество излучения, которое сейчас бушевало вокруг.
Они все уже мертвы, только пока этого не замечают.
Звезда, вспыхнувшая в небе, исчезла почти мгновенно. Ученые прошли лишь полпути до челнока, когда яркий свет отбросил их тени на взлетное поле и угас. Они остановились, ежась от холодного мокрого ветра.
– Мне это не нравится, – сказал Бэзил, хмуро глядя в небо. – Есть догадки, что это было?
– Есть и очень неприятная, – ответил Уолр. Поковырял носком ботинка поверхность. – И не зароешься ведь…
– Это «Стиратель»? – спросил Бэзил с ужасом. – Господи, да это же «Стиратель»! Он не ушел из системы!
– Я боюсь, что это была «Дружба», – сказал Двести шесть – пять. – И это опасный знак. Голосую за то, чтобы вернуться в здание!
– О, если вернулся «Стиратель», в здании не укрыться! – бодро возразил Уолр. – Вряд ли он будет мелочиться, выслеживая отдельных особей. Скорее уж взорвет планету.
– Тогда стоит вернуться на челнок, – решил феолиец. – Что же вы стоите?
– Слушайте, там, может быть, погибли наши товарищи! – возмутилась Мэйли.
– Но они ведь уже погибли, – сказал Двести шесть – пять. – Печально, но теперь нам надо озаботиться…
Он махнул рукой и быстрой трусцой побежал к челноку.
– Черт побери, без червя в башке он мне нравится куда меньше, – пробормотал Бэзил.
– Да, удивительный феномен, – согласился Уолр. – Выносная мораль, порожденная паразитарным червем совесть. Интересно, как Ракс ухитрились создать такой затейливый вид? Но он прав, поспешим.
Поглядывая вверх, они перешли на бег. Ян что-то спросил у Халл, тот на ходу ответил. Несмотря на свои габариты, двигался исполинский крот удивительно быстро. Криди, стоящий у открытого люка, энергично махал им рукой.
Вторая вспышка последовала, когда они уже были у челнока.
Теперь в небе полыхала иллюминация, не уступающая той, что случилась на Соргосе. И она не угасала.
Космический бой довольно впечатляющ, если смотришь на него с безопасного расстояния.
Матиас поднялся в вестибюль на подламывающихся ногах. Он всегда считал себя спортивным человеком, да и думать сейчас мог только о Ксении, но последние пролеты дались ему тяжело. Подойдя к пустой стойке приемной, он привалился к ней спиной и постоял так, чувствуя, как дрожат от нагрузки мышцы.
Все было впустую.
Ксения умерла зря.
Они не получат помощи от Ракс. И если «Стиратель» вернется, им конец.
Он стоял, глубоко дыша и глядя на цветные тени, бьющиеся на полу.
Тени?
Матиас посмотрел в окна – там, где-то высоко в небе, полыхали вспышки света.
Он рассмеялся – хрипло, в горле пересохло еще в начале восхождения из электронного ада. Похлопал по стойке, рука отозвалась болью, он все-таки серьезно ее ушиб.
«Стиратель» вернулся и заканчивает начатое.
Ему стало безумно обидно, что он сейчас на планете, а не на орбите. Валя наверняка пытается что-то сделать. У него ничего не получится, конечно, но он занят делом, а Матиасу остается лишь стоять и ждать.
– Ну почему ты такой везучий, а? – сказал Матиас в пустоту и пошел к дверям. Пусть у него место на галерке, но он досмотрит это представление.
Слабый и почему-то знакомый звук заставил его остановиться.
Матиас обернулся и окинул вестибюль взглядом.
Вначале он ничего не понял, все было обычным, как где-нибудь на Земле.
Нет.
Все было слишком обычным.
Над дверями лифтов горели зеленые огоньки.
Точнее – шесть зеленых и один красный.
Один лифт двигался.
– А можно было раньше… – пробормотал Матиас.
И только потом понял, что это означает.
Все закончилось мгновенно.
Только что экраны сияли, не способные передать все происходящее в пространстве.
И вот на них снова тьма и звезды.
Сигналы тревоги продолжали сверлить уши, индикаторы на пульте не гасли, но экраны показывали итог сражения.
«Стиратель» вновь собрался в свою форму граненой иглы. Один конец ее был разрушен, но восстанавливался буквально на глазах.
«Твен» висел в отдалении. Внешне целый, но неподвижный, будто вмороженный в пустоту.
У него не получилось. Да и не могло, наверное, получиться.
– Командир, может быть, и мы поучаствуем? – спросил Вальц.
– Валяй, – сказал Валентин.
В конце концов, было бы обидно вообще не выстрелить. Даже в морских сражениях, сдаваясь на сомнительную милость победителя, корабли перед спуском флага давали один-единственный залп.
«Стиратель» на экране перед Вальцем был уже в концентрических кругах прицела. Гюнтер занес палец над оранжевой кнопкой и сказал:
– Пока, ребята!
– Да стреляй уже… – сварливо сказала Мегер.
Вальц нажал кнопку.
Где-то взвыли механизмы – Валентин подумал, что это включилась система охлаждения лазера.
Невидимый в пустоте луч протянулся к «Стирателю», все-таки обозначив свою траекторию несколькими вспышками. В бою с «Твеном» чужак потерял часть своей материи, разлетающейся в пространство и сгорающей в луче.
Корпус «Стирателя» исчез.
Только что перед ними была правильная, совершенная конструкция. А теперь осталась начинка – переплетенная и словно бы шевелящаяся масса шаров, цилиндров, кубов, пирамидок, лент, серая до полной бесцветности, едва подсвеченная светом далекой звезды и пылающим посередине белым шаром огня.
Миг – исчезло и это геометрическое мельтешение. Остался каркас – ровные и словно лишенные объема черные линии. Казалось, что кто-то нарисовал корабль: вначале угольный эскиз, контуры, потом, черным графитовым карандашом начинку, а под конец и самого «Стирателя». А теперь они смотрят на этот процесс в обратном порядке.
Чужак исчез. Казалось, в пространстве оставалось облако пыли, но через миг исчезло и оно.
– Это я? – комично спросил Вальц, крутя головой. – Это я?
– Это он, – прошептал Валентин. К горлу подкатывала тошнота.
Корабль, возникший в пустоте рядом с ними, был таким огромным, что разум отказывался его воспринимать. Будь он планетоидом, на нем могли бы остаться следы атмосферы.
Корабль вообще не походил на что-то построенное и не имел четкой формы. Кусок кораллового рифа, увеличенный до невообразимости, комель дерева, держащего на своих ветвях целые миры.
Лючия закашлялась, ее стошнило.
– Извините… – она беспомощно заерзала в кресле. – Я сейчас…
Ожила связь.
– экипаж корабля я вторая-на-ракс
– Вторая-на-Ракс, я командир Горчаков, – ответил Валентин. – Спасибо за помощь. Что вы с ним сделали?
– мне показалось символичным стереть его обратив назад в ходе времени
– Спасибо, это так… по-человечески, – сказал Горчаков.
– к тому же этот способ давал наибольшую гарантию гарантированного безвозвратного уничтожения
Теперь вырвало и Валентина. Впрочем, тошнило уже всех вокруг.
– согласно моим данным вы все получили смертельную дозу облучения
– Вы правы, – сказал Горчаков. Мир вокруг мутнел, зрение словно выключали. Может быть, и хорошо – смотреть на витающую в рубке рвоту не хотелось.
– я крайне сожалею о задержке мы были в информационной коме
Он не стал отвечать, только подумал, вяло и сонно, что ответ «Да ничего, со всяким бывает» или «Мы рады, что дали вам время» был бы очень уместен для героически гибнущего командира Космофлота.
– оставайтесь на своих местах и не пытайтесь двигаться
– я создаю реанимационный блок но не смогу восстановить вас если мозг будет необратимо поврежден
– к сожалению даже я не могу сканировать сознание на расстоянии
– сейчас я извлеку вас из корабля попытайтесь остаться в живых около десяти минут
– я не могу применить прямое перемещение это нарушит реальность
– командир Горчаков вы слышите меня
– предыдущая фраза носит вопросительный характер
– я исхожу из того что вы продолжаете слышать и воспринимать информацию
– попытайтесь не умереть ваш экипаж нужен мне хотя бы в неполном составе
– у меня есть миссия для вас
Горчакову очень захотелось рассмеяться. Но он не смог.
Дверь лифта открылась.
Матиас посмотрел на рыжую зеленоглазую женщину, вышедшую в вестибюль.
Женщина была обнажена, и он знал каждый сантиметр этой наготы.
Третья-вовне смотрела на Матиаса.
Он подошел к ней и обнял. Зарылся лицом в волосы.
– Почему от тебя так несет потом? – спросила Ксения.
– Вот же черт… – Матиас рассмеялся, крепче прижимая ее к себе. – Это точно ты. Это ты. Ты. Ты!
– Тебя не смущает, что… – она осеклась.
– Меня радует, что ты снова жива, – Матиас снял куртку, набросил Ксении на плечи. – А смущает меня то, что ты голышом. Мать?
– Вторая-на-Ракс позволила мне вернуться, – Ксения посмотрела ему в глаза. – Матиас… так никогда раньше не было. Но она вернула меня в прежнее тело и с прежним сознанием.
– Ты ее уговорила?
– Я? Меня не было, Матиас. Точнее, я была частью ее. И это ее решение.
Матиас нахмурился.
– Что-то не так? «Стиратель»?
– Его больше нет. Вторая-на-Ракс вернула контроль и уничтожила его.
– Так это же хорошо, это победа! Так?
Ксения молчала.
– Что случилось? – спросил Матиас тише.
– Мать хочет поручить нам особую миссию.
Матиас пожал плечами.
– И?
Ксения обняла его.