– Как ты… – кивнула в сторону его ноги, которая все еще была неподвижна, в то время как вторая выстукивала беспокойную дробь, – себя чувствуешь?
Парень фыркнул и сел поудобней, глядя в пространство перед собой. Не думаю, что готова была получить ответ на свой вопрос.
– Я в порядке, – фраза, которую сама твердила из раза в раз, убеждая себя и окружающих в том, что не было правдой. Сейчас, глядя на Ника, я беспокоилась за него не меньше, чем, должно быть, мои близкие пеклись обо мне, – ирония.
– Райан знает? – от этого имени его скулы заходили ходуном, он помотал головой и снова сжал и разжал пальцы рук. Если бы не была уверена в том, что Ник – дисциплинированный спортсмен, заботящийся о своем здоровье, предположила бы, что он под кайфом.
– Я слышал об аварии, – наконец сказал тот. На мой вопросительный взгляд он приподнял бровь. – Старик Донован болтлив. Мне жаль, – снова взглянул на мой лоб.
– Мне тоже, – слегка ткнула ногой его костыль.
Странно было сидеть здесь в компании всегда приветливого парня и не находить толковых слов утешения или других тем для разговора.
– Он также сказал, что ты была с Майклом.
– Мы… Да, вроде того.
– Как-то неуверенно для той, кто всегда знает, что сказать, – поддел Ник.
– Это сложно.
– Или ты все усложняешь, – он задел пальцем мой висок. – Вот здесь.
Я пожала плечами, решив перевести тему.
– Так ты… Сможешь снова играть?
Ник на удивление широко улыбнулся, что-то азартное вспыхнуло в его темных зрачках.
– Ну конечно, Сью. Еще как! – тот помедлил немного, после чего добавил: – Только это будет совсем другая игра.
Я не успела спросить, что он имел в виду, потому что в коридоре появилась доктор Коллинз.
– Ник, – поприветствовала она. – Ты рано.
– Привет, док! – отсалютовал парень, поднимаясь и опираясь на костыль. – Удачи, Сью! – он щелкнул меня по носу и поковылял в сторону кабинета, не дожидаясь приглашения доктора, все еще стоящей у порога.
Глава 32Майкл
– Еще раз! – я подключил монитор к симулятору заезда, фиксируя показатели системы газораспределения. Выпускные клапаны все еще открывались позже, чем нужно, и от этого двигатель задыхался на высоких оборотах. – Мне нужны последние данные по балансировке и ширине зазоров. Кто проверял поршни?
– Сиерра вчера проверила мой, – лучезарно улыбнулся Диего. Я вскинул бровь. – Что? У тебя ведь теперь есть девушка, – озадаченно поспешил оправдаться тот.
– Мне плевать, чем вы двое занимаетесь помимо работы, но прямо сейчас я говорю о машине, болван.
– Чува-ак, – всплеснув руками, вздохнул Клэй. – Ну сколько можно? Отпусти нас домой.
– По-твоему, будет лучше, когда бак объемом в двадцать два галлона взорвется прямо на трассе? – я чертовски преувеличивал, и Клэй это знал. Но я предпочитал делать свою работу на все сто, просчитывая все риски заранее, а не просто давя на газ в момент гонки, за что и получил право стать капитаном команды.
– Эй, Майкл! – окликнул меня помощник менеджера. – Твой отец на второй линии.
Я продолжал смотреть в монитор симулятора, но видел только поблекший экран и слабое мерцание. Мы с отцом не разговаривали с того дня, как я покинул Брейдвуд. Единственное звено, на котором раньше держалась семья, выпало из цепи. Теперь чаще общался с Коди и даже Ребеккой, как ни странно. Она сама позвонила, как только узнала о случившемся, встревоженная состоянием Сью и тараторящая слова сожаления. Но когда трубка перешла к отцу, я просто отключил вызов, не смог вынести еще и это, предпочитая отложить на потом.
Видимо, это «потом» настало.
– Можешь попросить его перезвонить мне на мобильный через десять минут? – уточнил, не глядя на помощника.
– Конечно! Будет сделано, – последовал ответ.
Собравшись с духом, передал бразды правления Клэю и Диего, покинув гараж, и пошел вниз по улице в направлении реки Делавэр, разделяющей Пенсильванию и Нью-Джерси. Наша штаб-квартира располагалась всего в трех кварталах от аэропорта, из-за чего я мог видеть, как самолет готовится к посадке. Каждый раз, наблюдая эту картину, надеялся, что это будет рейс из Бостона, а на борту окажется девушка с огненными волосами, но каждый раз мои фантазии разбивались о реальность.
Как и планировалось, ровно через десять минут мой телефон зазвонил. Я уже держал его в руке, готовый принять вызов.
– Папа, – с ходу поприветствовал, зная, как, должно быть, тяжело ему было набрать мой номер.
– Майкл, господи! Я боялся, что ты не ответишь, – он как будто запыхался или был не в себе.
– Прости, много всего свалилось, – в сущности, это не было неправдой, учитывая, что мы не разговаривали целых пять месяцев, и тот многое пропустил.
– Это я должен просить прощения, сын, – хрипло сказал он. – Мне давным-давно следовало поговорить с тобой, но я был чертовски труслив, чтобы заглянуть в свое прошлое. Знаешь, что пугало меня сильнее всего все эти годы?
Я все еще медленно брел вдоль выстриженных полей вблизи Форта Миффлин, слушая неровное дыхание в трубке, обдумывая вопрос.
– Майкл? – с беспокойством спросил отец.
– Я здесь.
– Страх, что ты посмотришь на меня с отвращением, вот что останавливало меня. Знаю, это, по-своему, эгоистично, но я пытался сохранить хотя бы долю нашей связи. Если бы рассказал тебе раньше, не знаю, чем бы все обернулось…
– По этой причине ты бросил на амбразуру свою новую жену и предпочел смотреть, как ненависть к ней съедает меня изнутри? Вот что по-настоящему эгоистично, папа, – знал, что мои слова заденут его, но должен был их произнести.
– Ты прав. Я обошелся очень подло со всеми вами, и мне действительно жаль. И многое бы хотел исправить в этой жизни, например, вернуться назад, достойно поступить с Элис и Беккой, но дело уже сделано, сынок, теперь остается только пожинать плоды, с чем слишком запоздал. Ты можешь злиться на меня, ненавидеть и не брать трубку, это будет справедливо, но я не перестану пытаться. Я не могу изменить того, что сделал, но могу создать новые сценарии, в которых мне не придется лгать своим прекрасным сыновьям. Вы двое – единственное, о чем ни капли не жалею.
Он замолчал, переводя дыхание.
– Ты ошибаешься… Я не ненавижу тебя, пап. Да, злюсь, но не ненавижу.
– Правда? – Мне показалось, его голос дрогнул на мгновение, затем послышалась приглушенная возня и отдаленный всхлип. Отец плакал.
Я проглотил тяжелый ком, застрявший в горле, и взглянул на очертания обломков старой крепости вдалеке. Должно быть, так выглядят руины, которые остаются в человеческих душах после травмирующих событий? Если это правда, то я ни за что больше не хотел бы причинять людям боль: ни отцу, ни Коди, ни Ребекке, ни особенно Сью. Берег бы ее и камень за камнем выстраивал новую крепость, способную выдержать любую осаду и выстоять годы, если бы она мне только позволила.
Тишина затянулась.
– Конечно, пап. Может, однажды ты расскажешь мне больше.
– Обязательно. Можно я прилечу к тебе? Мои руки покрыты морщинами, но они все еще помнят, как управляться с двигателем, если нужна помощь в подготовке. Как тебе это?
– Было бы здорово, – я улыбнулся горизонту. – Просто отлично.
Раньше я обожал выключать музыку в машине и нестись по автостраде, слушая только шум ветра и гул «Корвета». Потом эта страсть сменилась любовью к звонкому смеху и едким комментариям, часовым рассказам о вреде пестицидов и сетованию на то, что люди переоценивают искусственное освещение. По мне, если они что-то и переоценивали, так это настоящее солнце, и если бы оно однажды погасло, Сью все равно сияла бы ярче, чем любой другой источник света, и излучала бы больше тепла. Сейчас, когда это тепло забрали, я физически ощущал холод в костях, и чертово солнце меня больше не согревало.
Два месяца долгой тишины, сопровождающей меня повсюду. Тысяча четыреста шестьдесят часов без нее, пятьдесят девять ночей без сна, десятки написанных и стертых сообщений и четыре некупленных билета в Бостон.
Со слов Райана знал, что она посещает терапевта и практически не появляется на работе. Короткие отчеты моего друга дарили надежду на то, что девушка найдет путь к себе, даже если он не пролегает через Филадельфию. Все, что мне оставалось, – ждать. Терпение никогда не было одной из моих сильных сторон, но почему-то я верил, что оно вознаграждается.
Коди прилетел вместе с отцом за неделю до соревнований, это внесло немного шума в привычную серую рутину и добавило бардака в моей холостяцкой квартире. Теперь каждый день начинался с пробежки с братом по набережной, а заканчивался видеозвонком Ребекке, в котором мы трое с трудом помещались в экран, обмениваясь новостями. Иногда к видеочату присоединялся Кир, рассказывая о своих путешествиях с новой девушкой и вероятности, что они скоро съедутся. Между этими двумя занятиями мы с отцом много времени проводили в гараже команды, восполняя пробелы в общении и доводя автомобили, созданные для гонки, до абсолютного совершенства. Я мог с уверенностью сказать, что время не стирает раны, но поддержка близких и немного покоя заставляют их меньше кровоточить и делают свежие рубцы менее заметными.
– Что будешь делать, когда сезон закончится? – спросил Коди, догоняя меня на светофоре. Мы оба запыхались и были полностью выжаты, мокрые волосы брата сбрасывали капли пота на раскаленный асфальт при каждом движении его головы.
– Еще не думал, – солгал я. По правде говоря, думал об этом весь последний год, понимая, что мое время, как профессионального гонщика, заканчивается. Пришло время уступить дорогу более резвым ребятам, таким как Диего, и отойти в сторону.
Мы с Клэем мечтали оставить наследие, открыть гоночную автошколу для детей и взрослых, эта идея пришла нам около года назад, когда сынишка одного из механиков устроил истерику, валяясь посреди гаража прямо перед заездом. Стоило мне предложить ему проехать круг после гонки, как слезы высохли, а глаза заблестели от радости и интереса. Разумеется, скорость была в несколько раз ниже той, до которой обычно разгоняется машина, но пареньку было плевать, он верещал и смеялся так громко, что мне захотелось показать ему больше.