– Спасибо, что встретили меня, – поблагодарила женщину, озираясь, пока она тащила меня в сторону толпы. На ней была футболка с фамилией Андерс и номером двадцать шесть по центру спины. Мое горло сдавило, как будто вокруг обвилась колючая проволока. Все родственники Майкла были здесь для его поддержки, а я чуть не струсила и не пропустила такой важный для него день.
– Сюда! – Ребекка провела меня сквозь узкий коридор, и мы попали в нижнюю часть стадиона в какую-то специальную ложу у пит-лейн, где уже сидел отец Майкла, Коди и какой-то парень, должно быть, тот самый Киран. – Это паддок, здесь выделены места для членов семьи, – пояснила женщина, видя мою растерянность.
– Но я не…
– Даже не смей! – пригрозила она, когда я попыталась закончить фразу. – Мы тут все заодно, и я рада, что ты приехала, – ее взгляд потеплел.
– Спасибо, – тихо ответила, ища Майкла глазами.
Пока вела свои поиски, оставшиеся члены семейства заметили меня и поспешили поздороваться. Киран, на удивление, казался самым высоким из братьев, хоть и был самым младшим.
– Он вооон там, общается с прессой, – подсказал Коди, уловив мой блуждающий взгляд.
Я повернула голову в сторону стоек с микрофонами и камерами у самой кромки трассы, и мое сердце забилось так сильно, что по скорости могло бы посоперничать с автомобилем ассоциации, в которой числился Майкл.
Мужчина, что вызывал внутри смесь восторга и паники, стоял перед журналистами, облаченный в темно-синий гоночный комбинезон. Его лицо было гладко выбрито, а волосы взъерошены ветром, он широко улыбался в камеру, только не глазами, до которых улыбка не доходила.
Взгляд Майкла рассеянно проплыл по трибунам и остановился на той части, где собралась семья. В момент, когда наши глаза встретились, улыбка сползла с лица парня, а рот приоткрылся в удивлении. Журналист все еще что-то спрашивал, поднося микрофон к губам Майкла, но тот, казалось, оглох, гипнотизируя меня, с абсолютно нечитаемым выражением лица. Я так переволновалась, что попятилась назад и сама не заметила, как ноги понесли меня в сторону выхода. Мне не стоило приезжать.
Атмосфера в паддоке всегда заряжала на победу: когда столько людей одновременно выкрикивают твое имя и желают удачи – невозможно облажаться. Я твердо пообещал себе выбросить ненужные мысли из головы и сосредоточиться на том, что было важно здесь и сейчас. Семья приехала поддержать меня, команда сплотилась настолько, что хотелось петь, как герою какого-нибудь чертова мюзикла. Привычный разговор с журналистами как раз был в самом разгаре, мы много подшучивали друг над другом и смеялись, когда мой взгляд случайно зацепился за трибуну, где разместились родители.
И весь мир просто встал на паузу вокруг девушки, чьи рыжие локоны свободно развевались на ветру, подобно подолу ее легкого белого сарафана. Я застыл перед микрофоном, думая, что солнце нагрело мою голову слишком сильно, потому что эта галлюцинация никак не могла быть реальностью. Сью стояла всего в пятидесяти ярдах от меня с глазами лани, среди шумящих за пределами сознания зрителей, и выглядела такой неземной, нереальной, что пришлось подавить в себе желание моргнуть, чтобы она не исчезла.
За секунду до моей по-настоящему счастливой улыбки девушка вдруг попятилась, словно что-то щелкнуло у нее в голове, а потом начала резко отступать назад и в итоге бросилась к выходу. Именно в этот момент осознал, что ее появление – не сон. Она приехала сюда, она, черт побери, была совсем рядом. Я извинился перед журналистом, который ждал ответа на свой вопрос, и большими шагами направился в том же направлении, в котором исчезла моя одержимость. Перепрыгнув через закрытый борт трибуны, забежал в тоннель, ведущий напрямую к парковке, надеясь, что Сью бегает медленно.
Мне пришлось преодолеть ряд коридоров и будку охраны, когда заметил краем глаза возню у турникета.
– Давай же, – ворчала девушка, сражаясь с неподвижной железной рамкой. Она дергала ее резко, с такой силой, что вся покраснела.
– Ты тянешь не в ту сторону, – сказал, вставая у нее за спиной. Плечи Сью напряглись, она выпрямилась, и от движения головы цветочный аромат ее волос проник прямо в мои легкие. Я сделал еще один шаг вперед, как будто подобная инъекция мазохизма могла помочь исцелить мою тоску по ней, и протянул руку, открывая железные ворота.
Но девушка продолжала стоять на месте. Мой комбинезон едва касался ее спины, это была одна из самых мучительных минут за последнее время.
– Почему ты убегаешь? – спросил едва слышно.
– Потому что должна, – ответила Сью после долгой тишины.
– Посмотри на меня, – попросил осторожно, но та помотала головой, оставаясь неподвижной. – Милая, посмотри на меня, – я практически умолял.
Медленно, словно через силу, девушка обернулась, и мое сердце дрогнуло. Ее прекрасные серые глаза были мокрыми от слез, которые заливали веснушки на щеках солеными дорожками.
– Я так виновата, – прошептала она с болью в голосе. – Я все испортила. Прости меня, Майкл. Прости меня… – слезы покатились сильней, и Сью закрыла лицо ладонями.
– Ты ни в чем не виновата, милая, – заверил, обнимая ее за плечи и притягивая к себе. Это было сродни прохладному компрессу после изнурительного заезда, ее хрупкое тело, как пазл, сливалось с моим, пока девушку сотрясали рыдания. – Мы ни в чем не виноваты. Это просто случилось.
Я говорил не о нашей разлуке, а об аварии и всех тех многочисленных вещах, которые случались вопреки нашим ожиданиям и влияли на нас на протяжении всей жизни. Некоторые из них попросту нельзя было предотвратить или остановить, нужно было просто принять такими, какими они были.
– Если позволишь мне остаться, то больше не поступлю так с тобой, обещаю, – проговорила Сью мне в грудь. – У меня было много времени на то, чтобы пересмотреть свою жизнь, и знаешь, что я поняла?
– Что? – я почти боялся дышать рядом с ней, гладя ее волосы и слыша шумное дыхание, прерываемое всхлипами, но неизменно согревающее мое сердце.
– Я могу собрать себя по крупицам даже после самых сильных ударов судьбы, но все равно не буду чувствовать себя полноценной без тебя, Майкл. Ты всегда видел во мне то, чего другие не замечали, и давал надежду на то, что жизнь может быть лучше, чем кажется. Я была серой лужей, а ты разлил в нее бензин, и получилась радуга. Так что, пожалуйста, злись, но не прогоняй меня, ведь я люблю тебя, Майкл.
Моя чудачка, это ведь не я прогонял ее, а она сама убегала. Прижал наши лбы друг к другу, закрыв глаза. Все это стоило того, чтобы ждать, и я был счастлив, что нам, в отличие от отца и Ребекки, не понадобились годы.
– Думаешь, злюсь? – спросил с легким смешком. – Ты и представить себе не можешь, как нужна мне, Сью. Я люблю тебя так чертовски сильно.
За моей спиной раздался оклик менеджера, призывающего вернуться на трек, потому что гонка вот-вот должна была начаться.
– У меня есть для тебя кое-что на удачу, – сказала девушка, стыдливо глядя на меня заплаканными глазами. Она запустила пальцы в сумочку, висящую на плече, и выудила оттуда предмет, который сразу же узнал. – Знаю, удача тебе не понадобится, но пусть это будет с тобой, – Сью протянула мне брелок в виде цветка с красным от злости лицом, ее пальцы дрожали.
– Никогда нельзя быть полностью уверенным, – проговорил я охрипшим от эмоций голосом. – Думаю, мне понадобится еще кое-что, чтобы наверняка прийти первым.
– И что это? – удивленно спросила девушка.
Вместо ответа наклонился, обхватив ее лицо ладонями, и прижался своими губами к ее. Вся горечь и напряжение последних двух месяцев растворились в этом поцелуе, и даже если бы проиграл сегодня, это не имело бы никакого значения. В этот момент я прекрасно осознавал, что самый главный приз у меня уже был.
Следующие четыре часа я наблюдала, как мой парень рассекает воздух в числе двух десятков пилотов, в машине под номером двадцать шесть. Точнее, поначалу еще хоть как-то могла различить его в этой стайке движущегося железа, когда все они выстроились вдоль борта, перед установочными кругами. Потом гонка стартовала, и машины рассредоточились по трассе с такой скоростью, что абсолютно ничего нельзя было понять.
– Расфокусируй зрение, – подсказал Коди, пихая меня в плечо; на брошенный в него скептический взгляд тот лишь ухмыльнулся. – Попробуй!
Я решила сделать, как он сказал, все равно потеряв нужную машину из виду. Уже через десять кругов вся вереница автомобилей стала одним большим движущимся цветовым пятном, еще спустя время поток превратился в равномерный бег смазанных точек. Это завораживало. Было совершенно невозможно понять, кто лидирует, – все смешалось. Я посмотрела на информационные табло на трибунах, ища фамилию Майкла, и, найдя его в числе первых, радостно взвизгнула.
К середине гонки приноровилась следить за небольшой группой автомобилей, среди которых ехал мой парень. Мистер Андерс срывался с места каждый раз, как строчка с именем его сына поднималась на ступень в турнирной таблице. Ребекка периодически подсовывала нам различные закуски, ссылаясь на то, что это помогает ей унять волнение.
Несколько раз я видела, как Майкл останавливался для замены шин во внутренней части круга, где находились инженеры и механики. Они походили на крошечных муравьев, таскающих колеса туда и обратно, в то время как двое из них заправляли машины команды из огромной канистры, прямо вручную заливая топливо в бак.
– Это невероятно! – воскликнула я, когда увидела, что мой парень вырвался вперед.
– Засранец знает свое дело, – подмигнул Киран.
– Он настоящий гений, – гордо добавил мистер Андерс. – Видишь, как рассчитывает траекторию? Любой идиот с руками и ногами может наматывать круги, но мой сын смотрит шире. Это настоящее искусство – не давать другим ребятам даже шанс для обгона и при этом постоянно контролировать свою машину, когда вокруг творится безумие.