Из-за наклона центробежная сила постоянно стремится вытолкнуть всех с трека, поэтому они так жмутся к центру.
– Давай, Майкл! – закричала Ребекка, оборвав своего мужа. – Порви их!
Я рассмеялась и подхватила ее слова.
– Вперед, Майкл! Сделай это, как тогда, в Чикаго! – я знала, что он меня не слышит, но адреналин, которым был накачан стадион, уже растекался по моим жилам. Мужчина, сидевший в паре рядов впереди, обернулся, посмотрев на меня с интересом.
– Вот черт, – выпалила, опустившись на свое место. Это был тот шериф из Брейдвуда, а я только что чуть во всеуслышание не призналась, что мы нарушили закон. Мужчина скривил рот в подобии улыбки и отвернулся, возвращая взгляд на трек. Он закричал свою серию подбадривающих слов, не вставая с места, и моя нервозность отступила.
К тому моменту вся наша трибуна скандировала имя Майкла, и пять сотен миль завершились взмахом клетчатого флага. Все вокруг поднялись на ноги, крича, а я, не понимая, кто все-таки пришел первым, залезла на скамейку, пытаясь разглядеть за спинами подпрыгивающих людей табло.
«Майкл Андерс – 5033 очка», – гласила мигающая надпись в первой строке. Машины с трека устремились на пит-лейн, и меня охватила волна такой всеобъемлющей гордости, что снова разрыдалась, но то были слезы счастья.
«Форд» Майкла проехал круг почета и вернулся к стартовой линии, парень вылез через окно, поскольку в модернизированном каре не было дверей, и снял шлем, открывая зрителям раскрасневшееся вспотевшее лицо. Он выглядел уставшим, но широкая улыбка не сходила с лица, когда Майкл запрыгнул на капот, а оттуда на крышу, вертя на пальце брелок в виде цветка, и я уже знала, что сейчас Майкл издаст оглушительный вой, который подхватят зрители.
Я стояла там, глядя на парня, который ворвался в мою жизнь на бешеной скорости, чувствуя, как мое сердце разрывается от любви. Мы такие разные, и, казалось, не было шансов, что сможем быть вместе, но вот он отыскал меня взглядом и подмигнул, стоя на своем импровизированном пьедестале. Этого было достаточно, чтобы навсегда уяснить, что я принадлежу ему, а он – мне, и та ночь, в которую мы совершили безумную поездку в Чикаго, не была ошибкой. Даже близко нет.
ЭпилогМайкл
Были времена, когда мне казалось, что спор с женщиной – инициатива для слабаков и слюнтяев. Я же обладал более тонкими навыками убеждения слабого пола, моментально достигая цели, и поэтому чертовски гордился собой после каждого такого завоевания.
И вот он я, тридцатидвухлетний бывший трехкратный чемпион штата и победитель Национального модифицированного чемпионата по автокроссу, стоял посреди кухни в цветастом фартуке и пытался впихнуть свои жалкие блинчики в говорливый рот пятилетней девочки.
– Я скажу маме! – с нажимом пригрозила Элис, скрещивая маленькие ручки на груди.
– Нет, не скажешь, – попытался отбиться я. – Иначе скажу, что ты каждый раз просишь переделать косичку, которую она тебе заплетает.
Моей жене вовсе не обязательно было знать, что она дерьмовый парикмахер, но я был готов пойти на эту жертву, чтобы не потерять лицо. Рыжие косички Элис взмыли вверх, когда та вскочила на стул, чтобы оказаться одного со мной роста, она свирепо уставилась в мои глаза своими медовыми и выдала последний аргумент, резко меняясь в лице.
– Папочка, ну пожалуйста! Ты ведь лучший из лучших, и я хочу научиться у тебя, – для пятилетки девочка была слишком сильна в манипуляциях, но этот жалобный взгляд и надутые губы делали меня огромной бесформенной лужей у ее ног.
Не знаю, как удалось не рассмеяться, видя эту храбрую попытку отвоевать у меня желаемое, но я выложил последний блин на тарелку и отошел к плите, будто ее бравада совсем не всколыхнула меня изнутри.
– Доедай и поедем… – не успел закончить фразу, потому что за спиной раздался ультразвуковой счастливый визг и лязг вилки о фарфор. Я улыбнулся. – Но нам придется предупредить маму.
Когда Сью узнает, что я согласился на уговоры Элис, она оторвет мне голову и закопает ее в саду за нашим домом, в котором теперь раскинулось настоящее царство растений и детская площадка размером с Диснейленд.
Мы переехали в пригород Бостона, как только закончился мой последний сезон, тогда же стало известно о беременности Сью. Она опасалась, что ее состояние может плохо сказаться на ребенке, поэтому выбор пал на родной для нее город, в котором жила семья девушки и были специалисты, с которыми та привыкла работать после аварии.
Ее встречи с доктором Коллинз не прекратились, до сих пор раз в две недели она посещала психотерапевта и проводила часовые сеансы, поддерживающие ее душевный баланс. Офис «РайЭл» возглавила Саманта, а Сью теперь была полностью сосредоточена на воспитании Элис и цветочном магазине, названным в честь моих матери и дочери.
Элис появилась на свет в Бостонской больнице, и это стало чем-то переломным, ведь впервые за всю жизнь был рад присутствовать в стенах медицинского учреждения. Я был счастлив держать маленький вопящий комочек в руках. Она была такой крошечной, что не знал, куда деть всю любовь, разрывающую внутренности. Моя дочь росла, а с ней и способность делать меня слабаком, это умение ставить меня на колени, не прилагая усилий, передалось ей от матери.
Сью вошла в кухню, сбрасывая фартук и вопросительно уставившись на меня за спиной дочери. Ей практически никогда не удавалось заставить этого ребенка съесть завтрак так быстро, к тому же не оставив на тарелке ни кусочка.
– Я просто чертовски хорош во всем, что делаю, – бросил, растянув рот в широкой улыбке.
Сью хмыкнула, но покраснела, потому что были вещи, которые полностью оправдывали это смелое заявление, и они не были предназначены для детских ушей, поэтому та просто сказала:
– Ну-ну, – подходя ближе и целуя Элис в макушку. – Вот это аппетит!
– Папочка обефсял, фто я фмогу проехать на кавте, – выдала маленькая предательница с полным ртом, пережевывая кусок блина. Она слизнула с губ каплю шоколада и улыбнулась.
– В самом деле? – спросила Сью делано спокойным голосом, бросая в мою сторону «какого черта?» взгляд.
– Она использовала запрещенный прием, – поспешил защититься я, поднимая вверх обе руки.
– Неужели надавила на твое непомерно раздутое эго? – усмехнулась Сью. Я не стал говорить, что ее слова попали в цель. Моя жена была слишком проницательной и к тому же уже владела этим приемом в совершенстве.
– Мамочка, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, разреши! Я буду осторожна! – дожевав, Элис сложила ручки в молитвенном жесте и закрыла глаза, через секунду приоткрыв один для подглядывания.
Подошел к Сью и смахнул пальцем прядь волос с ее лица, серые глаза переместились с дочери на меня, и я заколебался. Была только одна вещь, которая действовала на меня сильней, чем уговоры моей жены и дочери, – их противостояние. В такие моменты всегда разрывался, не зная, чью сторону выбрать.
– Милая, я прослежу, чтобы она была аккуратна. Обещаю, – заверил, вглядываясь в недовольное лицо девушки. – Пусть лучше она делает это под моим присмотром, чем в какой-нибудь дрянной автошколе или, что еще хуже, в плохой компании.
– Ей всего пять, ради бога, – рассмеялась та.
– Ну, если мы будем ей многое запрещать, она вырастет бунтаркой и непременно сядет в тачку случайного парня, который решит повыпендриваться.
– Это случай из жизни? Потому что где-то я встречала похожий сценарий, – я снова вспомнил ту ночь, много лет назад, и ужаснулся. Теперь идея того, что такой же придурок, каким был сам, украдет мою девочку и притащит ее на нелегальные гонки, вызывала не что иное, как желание прикупить ружье. – Хорошо, – сказала Сью, прерывая поток моих мыслей. – Но я поеду с вами.
– Ты уверена? – спросил с беспокойством. Мы давно перестали обходить тему аварии стороной, но я опасался, что вид Элис за рулем крошечного карта может вызвать у моей жены очередную паническую атаку.
– Абсолютно, – твердо заявила она.
– Хорошо, – наклонился, чтобы поцеловать ту в ее фантастически прекрасные розовые губы, но не успел их коснуться, услышав громкое:
– Фууу!
Элис доела свой завтрак и теперь театрально изображала приступ тошноты, выблевывая воздух и смешно кривя рот.
– Обломщица, – проворчал я, чмокнув Сью в нос. – Я подгоню машину.
Малышка терроризировала нас этим уже давно, и вот сейчас она восседала в крошечном карте, в филиале моей автошколы в Бостоне, добившись своего, теперь упрямо глядя вперед и нетерпеливо ерзая, предвкушая начало своего первого в жизни заезда. Ее маленькие ручки удерживали руль, пока инструктор рассказывал правила, которые та уже знала.
– Должна признать, это выглядит не так опасно, – сказала Сью, опираясь на борт, отгораживающий трек от зрительских мест.
Я встал позади и, поцеловав в щеку, опустил подбородок на ее плечо.
– Никогда бы не подверг нашего ребенка опасности, милая, – ответил я. – К тому же в ее венах разлито столько адреналина, что бояться должны другие.
– Ты все еще слишком самоуверен, – засмеялась она. – Но я с тобой полностью согласна.
Прозвучал только первый сигнал из трех, но наша девочка стартанула с места, не дослушав тренера, оставляя его с приоткрытой челюстью и повисшими в воздухе словами. Я не вмешивался, поскольку это был пробный заезд, и импульсивность Элис пока не играла роли. Но придет время, и научу ее тому, что знаю сам.
Мы так часто спешим по жизни, обгоняя других и торопясь прийти к финишу, но секрет успеха совсем не в том, чтобы просто давить на газ. Иногда нужно замедлиться, сбросить скорость и ощутить каждое мгновение, чтобы увидеть мир другими глазами. Все как будто встает на паузу, запахи становятся насыщенней, звуки тоньше, а суета уходит на второй план. И вот тогда в этом состоянии становится очевидным, что у скорости должен быть свой предел