— Тебе нужно влюбиться! — авторитетно заявляет ее подруга Марина. Вот уж кому лишний вес не мешает затеваться с амурными приключениями! Но возможно ли полюбить другого, когда презираешь себя? Если кажется, что мужчины смотрят на тебя снисходительно, а женщины — с тайной радостью, видя уязвимое место.
Тряхнув головой, Алла отогнала от себя неприятные мысли и подошла к своему рабочему месту. Она предпочитала работать с белой доской, на которой часами вычерчивала специальными фломастерами сложные схемы. Сидя на высоком стуле, Алла погружалась в мир исследования психологии преступлений и в эти моменты чувствовала себя почти всемогущей, компетентной и конкурентоспособной. Здесь не в счет ее габариты, одежда и неудовлетворенность собой. Только мозг и интуиция, не нуждающиеся в украшательствах, имели значение.
В самом верху доски красным фломастером было выведено имя: «Борис Исаевич Гальперин». Чуть ниже шли четыре овала с вписанным в них текстом: «семья», «коллеги», «дела», «больница». Под «семьей» она перечислила родственников адвоката, включая бывших жен. Под «делами» значились со знаками вопроса названия фирмы его сына, «ОртоДент», и основного конкурента, «Дента-люкс». «Коллеги» пока оставались нетронутыми как наименее вероятные злоумышленники. Хотя, само собой, ничего нельзя сбрасывать со счетов, особенно на этом этапе расследования.
Взобравшись на свой высокий стул, как курица на насест, Алла уставилась на доску. Вернее, на четвертый овал, выделенный фломастером. Скорее всего, непосредственный исполнитель преступления — работник медицинского учреждения. Действовал ли он по воле Гальперина или по заказу кого-то еще, как раз и предстояло выяснить. Однако перво-наперво необходимо вычислить неизвестного. Кто он? Хирург Мейроян, имевший зуб на адвоката из-за разорившего его развода и потери опеки над сыном? Пропавшая Ольга Малинкина, которую разыскивают оперативники, или кто-то другой, на кого пока не пало подозрение? К примеру, почему не Татьяна Лагутина? Такая вполне способна на убийство, особенно если оплата окажется достойной! А как насчет ординатора Мишечкина? Что, если они вдвоем с Ольгой провернули аферу, оплаченную Гальпериным, но девушка чего-то испугалась и скрылась? Или любовники не поделили деньги? Если страдающий неизлечимым заболеванием адвокат нашел человека, согласного провести эвтаназию, дело окажется не очень сложным. Существует и вероятность того, что Гальперин вовсе не собирался умирать — письмо, показанное ей Дедом, прямо указывает на такую вероятность, хоть и не исключает других вариантов. Гальперин мог опасаться покушения на собственную жизнь, но вдруг в какой-то момент решил все же не дожидаться мучительной смерти и покончить со всем одним махом? Если же Гальперин не намеревался отправляться на тот свет раньше времени, то, с учетом его связей и количества недругов и конкурентов, Алла окажется погребенной под целой лавиной возможных подозреваемых! К несчастью, после прочтения заявления адвоката, предоставленного его душеприказчиком, такой вариант казался наиболее правдоподобным.
Звонок в дверь прервал размышления Аллы. Часы показывали четверть первого ночи — не самое удачное время для визитов.
— Я так и знал, что ты не спишь!
На пороге стоял Михаил Жаков. Человек, который сломал ей жизнь. Мужчина, из-за которого она перестала обращать внимание на собственную внешность, униженная, раздавленная его словами и поступками. Тот, благодаря кому ее самооценка упала ниже плинтуса, а самобичевание продолжалось до сих пор. Ее бывший. Алла потратила на него семь лет жизни. Уходя, он даже не оглянулся на руины, оставленные позади. Все это время она боялась встречи с бывшим любовником, теша себя надеждой, что они ходят разными дорогами. И вот он здесь, как ни в чем не бывало, среди ночи, спокойный и довольный, вторгается в ее с таким трудом поднятую из развалин жизнь!
— Что тебе нужно? — спросила Алла, пытаясь придать голосу надлежащую твердость. Это оказалось нелегко — как из-за легкого тумана в голове от выпитого вина, так и от неожиданности.
— Можно войти?
Алла знала, что впускать его — ошибка, но Михаил навис над ней, как сосна над подберезовиком, и ей пришлось отступить.
— Ты изменила цвет стен! — отметил он, войдя в гостиную.
Да уж, она постаралась, чтобы как можно меньшее напоминало о годах, проведенных вместе: сбагрила мебельный гарнитур соседям на дачу, избавилась от кровати в спальне и даже выкинула шторы, которые они вдвоем когда-то выбирали в фирменном магазине. И стены оклеила новыми обоями — благо время было.
— Ты пришел поглазеть на изменения в моей квартире? — спросила Алла. — Твоих вещей здесь не осталось, так что я в толк не возьму, за каким че…
— Тебе ведь поручили дело Гальперина? — не дослушав, перебил Михаил, подходя к доске и внимательно вглядываясь в ее каракули.
— Откуда ты знаешь? — изумилась Алла. Она же только вчера вечером доложилась Деду!
— Неважно, — взмахнул он рукой. — А кто такой Мономах? — Незваный гость ткнул пальцем в необычное имя.
— Неважно, — в тон ему ответила она. — Откуда тебе известно про Гальперина?
— Побойся бога, мы же с ним коллеги!
— Коллеги? — переспросила она. — Прокурор и адвокат? Не смеши мои тапки!
— Мы были знакомы.
— Интересно, как вас угораздило? Ты занимаешься уголовкой, он — разводами!
— Гальперин не всегда имел дело с гражданским судопроизводством…
— Я в курсе, спасибо, — перебила Алла.
— Ну вот, — удовлетворенно кивнул Михаил. — Я пользовался его услугами, когда требовалась консультация по его старым знакомым.
— То есть по бандитам, заделавшимся почтенными гражданами? — уточнила она.
— Хорошее вино? — поинтересовался он, глядя на початую бутылку на подоконнике.
— Отличное.
— Не угостишь?
— Ты за рулем. Но могу предложить чаю, если «на сухую» тебе тяжело разговаривать.
— Чаю так чаю, — немного разочарованно согласился Михаил.
— Тогда идем на кухню.
— Вижу, привычкам ты не изменила и по-прежнему предпочитаешь кухню гостиной! — проворчал он. Алла оставила его замечание без внимания.
Пока она возилась с чайником, то и дело ловила пристальный взгляд бывшего на своих бедрах. Интересно, почему он так буравит ее глазами — подсчитывает набранные килограммы или облизывается на новообретенную пышность форм? Он изменился. Стал более раскованным, вальяжным. Поправился. Хотя в дорогом костюме — из тех, что раньше не мог себе позволить — это не слишком заметно. Новая стрижка, маникюр… По-прежнему ли замирает ее сердце при взгляде на него? С порога Алла не разобралась, но теперь вдруг ощутила странное чувство потери. Потери чего?
Поставив перед Михаилом чашку, она села напротив, скрыв от его глаз то, что они так оценивающе рассматривали.
— Зачем ты явился? — снова спросила она. — Тебе что-то нужно?
— Фи, как ты прямолинейна! — поморщился он. Его короткопалая жменя обхватила бока пузатой чашки. Алла невольно сравнила ее с рукой Князева — с широкой ладонью и длинными чувствительными пальцами. Без маникюра, но с коротко подстриженными, под самое мясо, ногтями. — А если я просто хотел посмотреть, как ты живешь?
— Долго же ты ждал!
Михаил откинулся на спинку стула и сложил руки на животе. Теперь стало заметно, что он у него есть и выпирает над кожаным поясом, поддерживающим брюки. А Алла помнила его поджарым! Она с удивлением отметила, что его взгляд скользит по ее груди, и внезапно почувствовала себя голой. И ощущение, надо сказать, было не из приятных. Раньше она обрадовалась бы такому вниманию!
— Ты скучала?
Он, что, шутит?
— Знаешь, — медленно ответила она, — твой вопрос запоздал года этак на полтора!
— Значит, нет?
— Послушай, уже поздно, а мне рано вставать…
— Ладно-ладно! — Михаил поднял руки ладонями вверх, словно сдаваясь. — У вас уже есть подозреваемые?
А-а, так вот в чем дело! Жаков отличался удивительной способностью держать нос по ветру. Дело об убийстве известного адвоката обещало стать громким, а он, насколько Алла слышала, нацелился на должность прокурора Санкт-Петербурга. Сейчас ее занимал Борис Чудаков, но он собирался на пенсию. Михаил работал одним из его замов и, очевидно, надеялся на повышение при содействии высокопоставленного тестя из Москвы. А процесс по убийству Гальперина мог стать тем батутом, который способен подкинуть его до места назначения. Только вот Алла не намерена ему помогать!
— Еще рано говорить о подозреваемых, — ровным голосом произнесла она. — Только вчера я понятия не имела, что речь об убийстве!
— Да ну? — недоверчиво нахмурился бывший любовник. — То-то твоя доска исписана вдоль и поперек!
— Осторожно! — предупредила она. — Ты вторгаешься на запретную территорию!
Михаил встал и подошел поближе. Так близко, что она чувствовала запах его тела, смешанный с ароматом дорогого парфюма. Этот запах всегда возбуждал ее, но сейчас Алла была слишком зла, чтобы вспомнить об этом. Его рука легла на ее плечо, а в глазах появился влажный блеск. Она мягко накрыла его ладонь своей, а потом неожиданно резким движением сбросила.
— Иди-ка ты домой, Мишаня, а то женка заругает! — сказала она ледяным тоном.
— Только не делай вид, что не помнишь, как нам было хорошо вместе!
— Видимо, тебе было не так уж и здорово, раз ты свинтил!
— У меня было время подумать.
— У меня — тоже. Пока!
Когда за Михаилом захлопнулась дверь, до Аллы внезапно дошло, ощущение какой потери настигло ее во время чаепития: она лишилась смысла жалеть себя. Потеряла причину, по которой, как она себя убеждала, перестала искать радостей жизни и смирилась со своим тусклым существованием. Из-за этого самодовольного, раздувшегося от сознания собственной значимости человека? Почему она раньше не замечала его индюшачьего бахвальства, ничем не оправданной самоуверенности и пустоты? У него дома молодая жена, маленький ребенок, а он распускает руки с бывшей любовницей, которую сам же и бросил! Приход Михаила оставил в ее душе неприятный осадок, словно оскомину после чего-то кислого: Алле показалось, что интерес Михаила больше, нежели просто желание захапать себе выигрышное дельце.