Сидя за столом, Мономах безотчетно поглаживал ониксовый «мозг». Простые движения успокаивали, но не отвлекали от печальной действительности. Кто-то постучал в дверь. Был конец рабочего дня, и Мономах надеялся на спокойный вечер, поэтому голос его, приглашающий посетителя войти, прозвучал раздраженно. К счастью, посетителем оказалась санитарка тетя Глаша, а не пациент или родственник. Тетя Глаша работала в больнице еще до того, как сюда попал Мономах. Она являлась некой постоянной величиной, не менявшейся, несмотря ни на какие происходящие вокруг изменения. За все время, что Мономах ее знал, тетя Глаша не пропустила ни дня по болезни или по какой-то другой причине. Она выполняла работу тщательно и честно, покрикивая на молодых медсестер, если замечала, что они отлынивают или халтурят. Несмотря на то что по должности тетя Глаша стояла ниже них, никто не осмеливался огрызнуться в ответ. Санитарка являла собой живой пример того, что окружающие воспринимают нас так, как мы им это позволяем.
— Устал, милок? — прокудахтала она, подходя к столу и глядя на Мономаха в своей особой манере, склонив голову набок, как делают птицы.
— Есть немного, теть Глаш, — вздохнул он. — Что стряслось?
Санитарка полезла в карман измятого халата и достала оттуда телефон.
— Вот, — сказала она, кладя аппарат на стол. — У практиканта отобрала.
— У какого?
— Да у Лешки.
— Зачем отобрала?
— Так не его это, Олькин.
— Оль… Малинкиной? — Мономах даже привстал.
— Ну да, ее.
— Откуда вы знаете?
— Так видала же — Олька ни на минуту с ним не расставалась, все щебетала, тексты какие-то отбивала. Он у нее продолжением руки был. Сколько раз я ее ругала, что по телефону треплется, вместо того чтобы делом заниматься!
— Вы точно уверены, что телефон ее? — удивился Мономах. Он не был экспертом в технике, однако логотип фирмы «Apple» был хорошо ему знаком. По его прикидкам, такой смартфон стоил немало!
— Я что, слепая? — нахмурилась санитарка. — И чехольчик этот пластиковый запомнила, с кошечками!
Смартфон и впрямь находился в белом чехле с выпуклыми изображениями котов.
— Жданов здесь еще? — спросил он.
— Кто?
— Ну Леша?
— А-а… Конечно, здесь, куда ж он денется?
— Позовите его, ладно?
Тетя Глаша степенно удалилась выполнять поручение. Желая проверить свое предположение относительно цены смартфона Малинкиной, Мономах вытащил его из чехла, раскрыл ноутбук и вбил в поисковик данные аппарата. Тот оказался из нового поколения и на нескольких сайтах стоил от сорока пяти до пятидесяти двух тысяч. Откуда, черт подери, у молоденькой медсестры такие бабки?! Вряд ли мать посылала дочери достаточно денег, чтобы приобрести столь дорогостоящую игрушку. Может, у Малинкиной был богатый любовник? И это — явно не ординатор Мишечкин!
— Переезжаете?
Войдя в квартиру, Саня Белкин увидел, что по ней как будто Мамай прошелся: повсюду валялись вещи, а в тесной прихожей стоял чемодан и две спортивные сумки. Эльмира печально скривилась.
— Ну да, ведь платить за квартиру одной мне не по карману, — ответила она. — Конец месяца, а тут такое… Хозяйка, спасибо ей, дала неделю, чтобы подыскать жилье, а то вообще не знаю, что бы я делала!
— Может, вам попытаться найти другую соседку?
— Где ж я ее найду… Да и, честно говоря, не хочу здесь оставаться, стремно как-то… Ольгу убили, и мне страшновато!
— У вас есть предположения, из-за чего погибла ваша подруга?
— Да никакая Ольга мне не подруга, просто соседка, — буркнула Эльмира. — И предположений у меня нет, я так следовательше и сказала. Она ваша начальница?
— Да. И она просила узнать, не было ли у вашей подру… соседки богатого ухажера.
— Богатого? — переспросила девушка удивленно. — Почему — богатого?
— У нее нашлась вещица, дорогая. Такую в магазине не купишь, вот мы и предположили, что это, возможно, подарок?
Эльмира в задумчивости потерла короткую переносицу, усыпанную веснушками.
— Даже не знаю, — пробормотала она. — Ольга дома почти не появлялась, но если бы у нее завелся папик, я бы знала: она ни за что не удержалась бы и похвасталась! Да и ее долю квартплаты мне каждый раз буквально вытряхивать приходилось… Если бы у Ольги кто-то был, разве она оставалась бы со мной в съемной квартире? Думаю, при богатеньком хахале она всяко нашла бы себе хату получше! Следовательша с помощником тут все перерыли, но никаких дорогих цацек у Ольги не нашли. Да, у нее вроде смартфон появился новенький, но когда я спросила, на какие шиши она его купила, она сказала, что заработала.
— В больнице?
— Не-а, — покачала головой Эльмира. — Кажется, подработку нашла. Как-то даже проболталась, что скоро может случиться, что мне придется искать новую соседку.
— То есть ей там хорошо платили?
— Ну она не шиковала, если вы об этом — кроме телефона, я у нее ничего особенного не видела.
— Значит, вы не в курсе, что за подработка?
— Я спрашивала, но Ольга не раскололась.
— А не знаете, кто мог быть в курсе?
— Если только Вадик… Слушайте, а у вас, случайно, нет никого, кто нуждается в жилье и не против соседки? Или, может, кто-то комнату сдает?
— Что ж, у нас две основные версии по убийству Малинкиной, — сказала Алла, выслушав рассказ Белкина. В ее кабинете присутствовали еще двое оперов, каждый из которых уже выговорился. — Первая: она, предположительно, сделала Гальперину смертельную инъекцию по чьему-то заказу, и ее устранили, чтобы спрятать концы в воду. Вторая: девушка нашла работу, которая давала ей возможность покупать дорогие вещи. Возможно, работа связана с криминалом. Нужно выяснить, где именно убили медсестру, в больнице или в другом месте. Так мы поймем, связана ли ее гибель со смертью адвоката Гальперина.
— Да как пить связана! — подал голос Дамир Ахметов. — Только как мы узнаем, убили ли девчонку в больничке, ведь там все уже сто раз перемыли!
— Вы и в самом деле считаете, что Гальперин и Малинкина, погибшие в одну и ту же ночь, умерли независимо друг от друга? — недоверчиво уточнил Антон Шеин, старший оперуполномоченный группы, обращаясь к Алле.
— Ничего нельзя исключать, — спокойно ответила она. — У нас нет доказательств того, что Малинкина сделала адвокату смертельный укол, одни предположения.
— Она же дежурила в ту ночь! — возмутился Дамир.
— Как и Мишечкин, а еще целая куча народу по больнице, ведь у нас нет уверенности, что действовал кто-то из ТОН, — парировала Алла. — И вообще, кто сказал, что эвтаназию произвел работник учреждения? Может, это был кто-то со стороны?
— А вот это, извините, притянуто за уши!
— Может, и так, но, как я уже сказала, доказательств обратного вы мне пока не предоставили. Принесите мне что-то, с чем можно работать, и я сделаю другие выводы. А пока у нас только две зацепки — пуговица от тренча Донны Каран и дорогая брошь, которая определенно не по карману такой девушке, как Малинкина. Александр, сколько ломбардов вы посетили?
— Четыре.
— В каком районе?
— В том, где она жила, само собой.
— А теперь пройдитесь-ка по тем, что рядом с больницей. Выясните, не пыталась ли Малинкина продать вещицу или, по крайней мере, оценить ее. Я поговорила с ее матерью, и она понятия не имеет, где Ольга могла взять брошку: ни одна из родственниц Малинкиных не обладала столь дорогими ювелирными украшениями. Если кто-то подарил медсестре брошь, она наверняка захотела бы узнать ее реальную стоимость.
— А как насчет пуговицы? — спросил Антон. — Продолжать копать?
— Само собой!
— Я проверил отечественные интернет-магазины, где могли делаться подобные заказы, — глухо.
— Что ж, значит, тренч куплен либо в брендовом магазине, либо за границей.
— Если за границей, то мы вряд ли сможем что-то узнать! — развел руками Шеин.
— Давайте пока сделаем то, что возможно, ладно? — улыбнулась Алла. — А потом, если придется, и невозможным займемся. Кстати, Антон, вы поговорили с Руденко?
— С медсестричкой-сиделкой? Ну поговорил, только вот ее же в больничке в ту ночь не было, так?
— Но у нее, как и другого персонала, были стычки с Гальпериным, — возразила Алла. — И, как другие, она могла иметь мотив.
— Вы не правы, Алла Гурьевна, ведь девчонка была единственной, кто сумел ужиться с Гальпериным! Он хорошо платил, и она не стала бы убивать его, просто чтобы отомстить за унижения, которым адвокат ее подвергал, — это было бы глупо!
— Татьяна Лагутина, другая медсестра, вроде бы видела, как Руденко приняла сверток от Инны Гальпериной. Скорее всего, там были деньги.
— За убийство?
— Да нет, не за убийство… Кажется, Гальперина пыталась состряпать заключение о недееспособности мужа. Князев отказался его подписывать, а вот пропавшая Малинкина рассказывала, что подписала.
— А Руденко тут при чем?
— Ну она поначалу тоже отказалась, но Лагутина предполагает, что это из-за присутствия заведующего отделением. Однако Татьяна видела, как Гальперина все же всучила Алине пакет, и, думаю, вы легко догадаетесь, что в нем находилось! Надо еще разок тряхнуть сестричку — возможно, это и несущественно, но проверить мы обязаны!
Оглядывая собравшихся для чтения завещания, Алла радовалась тому, что ее темный наряд, частенько диссонирующий с окружающей средой, в кои-то веки выглядит уместно: люди в помещении были облачены в траур. Все, кроме Дарьи Гальпериной. Вопреки традициям невестка адвоката надела ярко-голубой костюм. Алла с интересом разглядывала присутствующих, подмечая детали. Вот Инна, вдова Гальперина, гордо восседает рядом с полным мужчиной в очках — видимо, это тот самый адвокат, при помощи которого она пыталась добиться от зава ТОН подписи на важном для нее документе. Интересно, у них только деловые отношения? А вот Тамара, первая жена покойного. На ее лице написаны горечь и безразличие. Что ж, ее можно понять, ведь их с Гальпериным давно ничто не связывает. Он отобрал у нее сына, а теперь уже и сын, и отец на том свете, а у Тамары, насколько знала Алла, давно другая семья. Она надеялась, что первая жена Гальперина хотя бы сча