– Мишель не может предстать перед нашими родителями в таком виде, – процедила Клео прежде чем Тайлер успел сделать хоть шаг.
– В каком виде? Она прекрасно выглядит.
– У нее на шее засос от поцелуя размером с Техас!
Рука Мишель потянулась вверх, чтобы прикрыть преступное пятно и щеки ее заалели.
Тайлер отвел ее трепещущую ладонь и внимательно осмотрел шею.
– М-м-м… У тебя есть с собой какая-нибудь косметика? – спросил он мягко.
– Только… только помада. Но она в машине.
Тайлер посмотрел на ее губы.
– А зачем тебе губная помада? У тебя и так алые губы. Прости меня, – прошептал он.
– О, я вас умоляю, у меня есть несколько косметических наборов в моей комнате, которые могут поправить дело, – нетерпеливо предложила Клео. – Мишель, ты пойдешь со мной. Тайлер, прекрати заниматься этой любовной чепухой и отправляйся в гостиную. Бедный Хью уже в третий раз проигрывает папе, а матушка становится все более нервной. К сожалению, тетушка Иви и дядюшка Джон не смогли прийти, поэтому нас будет всего шестеро.
– Лучше всего последовать ее совету, – прошептал Тайлер на ухо Мишель. – Твоя шея выглядит так, будто тебе едва удалось вырваться из рук дракулы.
Мишель не удивлялась. Все еще смущенная, она не сердилась на него. Как она могла на него сердится, если он испытывал к ней такую страсть? Но вот себя было в чем винить.
– Ты уверен в том, что под твоим домом-яхтой не спрятан гроб? – прошептала она.
Тайлер расхохотался.
– Ты раскрыла мой секрет. А теперь иди с Клео, а поспешу на помощь бедному Хью.
– А кто этот «бедный Хью»? – спросила Мишель, направляясь за сестрой Тайлера в дом.
– Это мужчина, за которого я собиралась выйти замуж. Но я не уверена, что после сегодняшнего жалкого проигрыша его общение со мной продлится дольше этого вечера, – добавила та ядовито. – Ничто не отталкивает меня от мужчин так сильно, как их неспособность противостоять моему отцу. Вот мы и пришли… – Они оказались в верхнем холле, Клео открыла ближайшую дверь справа и ввела Мишель в комнату.
Ничего подобного Мишель даже не могла себе представить. Ее догадки насчет апартаментов Клео были начисто опровергнуты, за исключением величины помещения. Мишель воображала, что комната сестры Тайлера отделана в холодных тона в стиле традиционного модерна под стать вкусам и пристрастиям хозяйки. Вместо этого она увидела нечто женственное, розово-белое, в рюшечках и оборочках. Кровать была белая, с розовым кружевным одеялом и множеством белых кружевных подушек, украшенных розовыми лентами и разбросанных в живописном беспорядке. Над изголовьем висели фотографии в серебряных рамках с изображениями Клео, начиная с младенческих лет.
– Я знаю, – не без ехидства проговорила Клео, заметив изумленный взгляд Мишель, – это ужасно, не так ли? Матушка отделала эту комнату так к моему десятилетию, но я ненавидела все это убранство даже тогда. Однако у меня не хватило духу сказать ей об этом. Она призналась, что о такой спальне мечтала в детстве, но мечты так и остались мечтами. Поэтому я обманула ее и сказала, что рада до смерти. И теперь не могу ничего изменить и придать комнате нормальный вид. Она беспрестанно напоминает мне о детстве, которое было настолько блаженно-безоблачным, что меня до сих пор коробит от мира с его взрослыми проблемами.
Мишень была изумлена Ее поразила не только сентиментальность Клео, но и грустная мягкость, появившаяся в ее глазах, когда она говорила о своей матери и своем детстве. Кто мог подумать, что под этим холод снобизмом запрятать глубокие чувства я трепетная душа?
Уловив внимательный взгляд Мишель, Клео вновь ‚напустила на себя суровость.
– А теперь, когда мы наедине, я хочу тебе кое-что сказать.
– Да? Но что? – У Мишель все сжалось внутри, такое предисловие не сулило ничего хорошего.
– Тайлер сказал мне весьма определенно, чтобы я не вмешивалась в ваши отношения. Однако хочу предупредить тебя: если ты причинишь боль моему брату, тогда я…
– Причиню боль? – воскликнула Мишель с изумлением не испытывая ни малейшего чувства гнева. – Как я могу причинить ему боль? Я думаю, что мяч как раз на другой стороне. Это ведь Тайлер имеет подобную репутацию, а не я. Это Тайлер бросает своих девушек, а не они его.
– Я в этом сильно сомневаюсь, – холодно заметила Клео.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего – пробормотала та, повернувшись к Мишель спиной и стала рыться в ящике своего стола – Я уже и так наболтала слишком много.
– Меня не интересует, что ты думаешь. Мои отношения с твоим братом тебя не касаются. Впрочем, он и сам об этом тебе сказал. Но, если уж мы сегодня говорим начистоту, тогда позволь задать тебе вопрос. Почему ты меня не любишь? Ты никогда меня не любила. Ты не любила меня даже тогда, когда я была девушкой Кевина.
Клео повернулась к Мишель, теребя пальцами, найденный впопыхах косметический карандаш.
– Ты и в самом деле хочешь это знать?
– Да.
– Начнем с того, что меня всегда раздражало, как ты одеваешься. Ты напяливала на себя какое-то старье и осмеливалась являться в нем на вечеринки Тайлера, не говоря уже о более торжественных мероприятиях в нашем доме. Ты никогда не прилагала усилий на этот счет, но я вижу, что сейчас все изменилось. Это платье явно от Орсини. На голове неожиданно появилась превосходная прическа, а на лице – макияж. Что это значит? У тебя изменились жизненные цели?
– Мои… цели?
– О, не надо строить из себя невинность. Ты умная девушка и знаешь, о чем я говорю. Ты решила накрыть Тайлера колпаком. Но я еще окончательно не поняла… Может быть, ты решила заполучить моего братца в качества мужа из-за холодного расчета или из-за желания отомстить твоему бывшему возлюбленному Кевину, свалившему от тебя к Дэнни?
Мишель разинула рот от изумления.
– Бог мой, как ты смеешь так меня оскорблять! Да будет тебе известно, что я выйду замуж только по любви, а не из-за денег, и уж определенно не из мести. Вполне вероятно, что такие, как ты, и выходят замуж по другим причинам, нежели истинная любовь, но я не отношусь к подобным личностям! Оставь свою косметику. Я ухожу!
Неприязнь на лице Клео мгновенно сменилась паникой.
– Нет-нет, ты не можешь уйти! Тайлер меня убьет.
– Тогда будет еще хуже, потому что если я останусь, то сама убью тебя! И если ты хочешь, чтобы я не ушла, тебе придется извиниться передо мной и пообещать вести себя очень и очень вежливо оставшуюся часть вечера.
Голубые глаза Клео яростно вспыхнули но вскоре она осознала свое поражение.
– Ты права, – пробормотала она. Я прошу прощения. Я была немного не в себе. А все из за того что…
– Из-за чего?
– Да так, не из-за чего, – тихо сказала она. – Давай займемся твоей шеей.
Мишель стояла в напряжении, пока Клео пыталась загримировать синяк жидкой пудрой.
– О чем думал Тайлер, когда ставил тебе этот засос прямо перед тем, как представить тебя нашим предкам? – раздраженно заявила Клео, нанося мазки.
– Мне кажется, что любовь имеет к этому мало отношения, – криво усмехнулась Мишель. – А это означает, что все твои волнения на мой счет напрасны. Я полагаю, ты знаешь своего брата лучше меня. И не важно, что ты думаешь обо мне и моих намерениях. Женитьба не входит в планы Тайлера. Все что он от меня хочет, Клео, ты видела в гараже. И как я уже сказала, если кому-то и будет больно так это мне, а не Тайлеру.
Клео подняла голову и хмуро взглянула на Мишель.
– Ты хочешь сказать, что действительно его любишь?
– Больше, чем я того хотела бы. Но не говори ему об этом.
– Почему бы и нет? – спросила та, и Мишель рассмеялась.
– Потому что любовь – это то, что меньше всего ему нужно. Бог мой, Клео, неужели ты не знаешь своего брата? Хватит, пойдем. Если мы в ближайшее время не спустимся вниз, Тайлер сам сюда заявится, а ведь тебе этого не хочется, не так ли?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Клео провела Мишель вниз по парадной лестнице, затем они вошли в роскошную гостиную, которую Мишель никогда прежде не видела. Традиционные вечеринки Тайлера ни разу здесь не проводились.
Когда Мишель внимательно огляделась вокруг, она поняла, почему. Гостиная была обставлена диванами и креслами с дорогой обивкой, перед ними стояли изящно вырезанные из дерева кофейные столики, на которых красовались изысканные статуэтки и фарфоровая посуда. Эта комната совсем не годилась для буйных загулов с битьем посуды и проливанием вина. Этого не смог бы пережить даже кремовый плюшевый ковер.
Напротив входной двери возвышался огромный камин, он сразу привлек к себе внимание Мишель. Вблизи тлеющих углей расположили Тайлер и тот самый темноволосый повеса, который сопровождал Клео на свадьбе.
«Бедный Хью» нервно крутил в руках рюмку, Тайлер был более спокоен и маленькими глотками отпивал виски, качаясь в кресле-качалке. Мистер Гаррисон устроился у барной стойки на другом конце гостиной и смешивал в стакане что-то явно сильнодействующее. Его жена уютно расположилась на одном из обитых парчой диванов, держа у губ бокал с мартини.
Мишель не сумела разглядеть фирменный знак, но была уверена: черное платье, великолепно сидящее на все еще статной фигуре хозяйки дома, стоит безумных денег. И, если она не ошибалась шею и уши Миссис Гаррисон украшали настоящие бриллианты.
Глаза Тайлера, как лучи лазера, пронзили Клео, но его взгляд сразу же смягчился, едва он посмотрел на Мишель. От его теплой улыбки у нее в груди все перевернулось, и внезапно мозг пронзила страшная мысль. Мишель уже не думала о нем как о плейбое и брате Клео. С ней случилось то, о чем ее предостерегала Люсиль. Она влюбилась!
Страх не успел овладеть ею полностью: ее заметила миссис Гаррисон.
– Где же вы так долго пропадали девочки! – воскликнула она совершенно нормальным приятным голосом, не имеющим ничего общего с вычурным, искусственно выработанным светским тоном Клео. – Проходи сюда, Мишель, и садись рядом со мной. Я хочу выяснить, почему я до сих пор с тобой ни разу не встречалась, если, как сказал Тайлер, ты посещала его вечеринки в течение многих лет. – Она похлопала рукой по дивану и улыбнулась Мишель, которая, вопреки своим ожиданиям, сразу прониклась симпатией к хозяйке дома.