Проблема с Дими заключалась в том, что рыжий был чересчур приятен в общении. Своим вечным энтузиазмом и отсутствием претензий он напоминал радостного пса. Люди его любили, но относились с легким пренебрежением, а порой просто использовали, зачастую даже без дурных намерений, просто потому, что парнишка им это позволял.
Финнен тоже собирался его использовать, но утешал себя мыслью, что достаточной наградой для друга будет уже само то, что его посвятят в секрет. Дими очень хотелось, чтобы все воспринимали его всерьез.
Он рассказал про Каиру, стараясь добавить всей истории романтического блеска и подчеркивая необходимость хранить тайну. Как он и ожидал, рыжий покраснел от приятного ощущения, что кто-то оказывает ему столько доверия.
В завершение Финнен изложил свою просьбу, и Дими нахмурился, демонстрируя подобающую серьезности момента задумчивость. Финнен вооружился терпением.
– Нам нужен Магрит, – наконец объявил Дими, знавший в Лунаполисе всех, кого стоило знать. От внимания Финнена не ускользнуло слово «нам». Дими ни за что не отказался бы от участия в том, что наверняка казалось ему отличным приключением, а Финнен, в свою очередь, не собирался его удерживать, поскольку резонно счел, что в противном случае у приятеля может возникнуть больше желания разболтать секрет.
– Магрит – внук арт-вора, – объяснял Дими, пока они шли к дому человека, который должен был им помочь.
Дождь перестал, сквозь полог темных туч пробилось солнце, и от его лучей теперь искрились глубокие лужи на площади Часов. Они свернули направо. В фантастически переплетенных друг с другом водостоках булькала вода, с шумом стекая в канализационные люки.
– Этот арт-вор когда-то украл из Архива Крылья – то был самый выдающийся его поступок, и ничем другим он больше не прославился. А в письме с требованием выкупа заявил, что хочет за возвращение украденного триста суримов и гарантию, что его потомки будут иметь возможность брать Крылья напрокат. Якобы он поставил такое условие, поскольку сам ими воспользоваться не мог. Бедняга страдал страхом высоты – весьма неприятная черта для взломщика.
– И Архив на это согласился?
– Не сразу. Сперва долго шли переговоры. Выкуп уменьшился до ста пятидесяти суримов, а список потомков сократился до сына и внука, к тому же Архив явно указал, что никто из них не может быть арт-вором. Какое-то время казалось, что о случившемся попросту все забудут, поскольку сын вора тоже боялся высоты и держался от Крыльев подальше. Лишь внук, то есть как раз Магрит, став взрослым, потребовал исполнения условий договора. По-своему поучительная история, как считаешь? Она свидетельствует о том, что Архив держит слово. С тех пор Магрит целыми днями просиживает в прошлом. Отражающее поле защищает его от тех, кто иногда швыряется в него камнями, так что он может спокойно летать над городом и делать снимки умирающих миров.
– Зачем? – спросил Финнен, когда они вошли в каменное здание и начали подниматься по крутой лестнице. Их ждал долгий путь – Магрит, как и подобало человеку-птице, жил на последнем этаже.
– Зачем он их делает? – запыхавшийся Дими оперся о перила. Сверху на него смотрели приваренные к трубам световодов, словно диковинные плоды, маски. Ночью световоды подводили к иностеклам свет луны, уловленный дисками и усиленный. Маски ни для чего не предназначались, лишь странно скалились. – Как он говорит – чтобы увековечить тех, кто остался в прошлом. Он считает, что они этого заслуживают.
– Им куда больше пригодилась бы свежая еда, теплая одежда и лекарства, – буркнул Финнен, хотя, будучи сам художником, понимал Магрита. Однако ему хотелось увидеть удивленную физиономию Дими, который не ожидал от приятеля подобных слов, к тому же, черт побери, в том было немало истины. – Здесь?
Дими кивнул.
Дверь на последнем этаже была приоткрыта, а когда Финнен ее толкнул, она с металлическим скрежетом ушла в сторону.
– Есть тут кто?
Сквозняк швырнул ему в лицо фотопленки, которые, подхваченные ветром, разлетелись, будто стая вспугнутых ворон. Финнен машинально заслонил глаза рукой.
– Закрой дверь! – заорал он Дими.
Пленки лениво оседали на пол, а на подоконнике широко распахнутого окна как раз в этот момент приземлился хозяин. Финнен не сразу сообразил, что ведет себя не слишком вежливо, вытаращившись на него во все глаза.
Годы пользования Крыльями изуродовали фигуру Магрита. У него было широкое бочкообразное туловище и короткие, худые, словно палки, ноги. Он в самом деле напоминал птицу, даже лицо у него было слегка птичье – продолговатое, с крупным носом и большими черными глазами. Глаза эти подозрительно вглядывались в гостей, в то время как пальцы рук ловко манипулировали упряжью, на которой крепились Крылья.
– Привет, – сказал Дими. – Это мой приятель Финнен. У него к тебе дело.
Магрит спустился с подоконника и снял с шеи фотоаппарат, а с запястья – активатор отражающего поля. Затем отцепил Крылья и осторожно поставил их у оклеенной снимками стены. Торс его был обнажен, но впечатления, будто ему холодно, не возникало. Финнен заметил на его плечах и спине десятка полтора гнезд, в которые вставлялись разъемы, подсоединявшие механизм к мышцам. Кожа вокруг них загрубела и давно зарубцевалась.
– Какое? – фотограф взял рубашку, висевшую на ящике виропроектора. На гостей взглянул выпуклый глаз объектива.
– Я ищу мою сестру, которую забрал последний Скачок, – гладко объяснил Финнен. – Проблема в том, что в самом верхнем из отвергнутых миров ее нет, так что она, видимо, спустилась ниже.
– Зачем бы ей это понадобилось? – судя по подозрительному выражению лица Магрита, можно было подумать, будто его каждый день обманывали парни, рассказывавшие о своих пропавших сестрах.
– Наверняка затем, чтобы поскорее умереть и не мучиться, – Финнен впечатляюще шмыгнул носом. Он хотел еще утереть с глаз воображаемые слезы, но решил, что это уже слишком. У него и без того имелся повод гордиться своими актерскими способностями – подозрительность хозяина заметно ослабла.
– И при чем тут я? – осторожно спросил тот.
– Если бы ты разрешил мне просмотреть твои снимки за последние несколько дней, то, может, на каком-нибудь я смог бы ее увидеть.
– Я делаю несколько сотен вирофотографий за день. Ты в самом деле хочешь все их просмотреть?
– Чем больше, тем лучше. Больше шансов, что на какой-то окажется моя сестра.
Магрит перевел взгляд с Финнена на Дими, а потом снова на первого.
– Ты художник?
– Я сочиняю музыку, – невинно улыбнулся Финнен, прекрасно зная, что хозяин подозревает его в некоем замысловатом обмане с целью завладеть ценными снимками. – В вирофотографии я совершенно не разбираюсь.
Неохотно кивнув, Магрит подошел к небольшому шкафчику, топча лежащие на полу пленки – полуфабрикат для создания вирофотографических пластинок, который он, судя по всему, использовать уже не собирался.
Он достал из ящика несколько толстых папок.
– Это вчерашние снимки, а это позавчерашние и еще за несколько дней до того. Я не успел их просмотреть, а большую часть все равно потом выброшу.
Не ожидая приглашения, Финнен сел за столик и открыл первую папку. Дими с любопытством заглядывал ему через плечо, потом тоже пододвинул себе стул. Темные выпуклые глаза Магрита следили за каждым движением гостей.
Финнен перебирал снимки. Женщины с морщинистыми лицами и молодыми глазами чистили от ржавчины кастрюли, стирали и убирались, медленно проигрывая борьбу с энтропией. Пожилые мужчины сидели на пороге и таращились в пустоту – еще дышавшие, но на самом деле уже мертвые. Те, что помоложе, бродили по городу с оружием в руках и ненавистью во взгляде. Какой-то старик рылся в гниющих отбросах на Рынке, старушка волокла по лестнице труп. Кто-то умирал, запутавшись в витках медной проволоки, кто-то другой застрял в механизме Железки среди проржавевшего ульферрума, а шестерни медленно сдирали кожу с его лица. Кто-то умер, облаченный в звероподобные доспехи, и металл вгрызался в распухшее от газов тело.
Люди болели, мерзли, голодали, убегали от огня – и, судя по их широко раскрытым ртам, громко, очень громко кричали.
Множество отвергнутых миров – от самых низших, где жизнь почти полностью вымерла, до наивысшего, все еще немногим отличавшегося от обычной реальности. Множество миров и еще больше лиц.
Финнен все быстрее перелистывал снимки. Он с облегчением вздохнул, наткнувшись на один-единственный, на котором не было ни одного человека, и лишь потому остановил на нем взгляд – просто чтобы немного отдохнуть. На то, что было изображено на снимке, он сперва вообще не обратил внимания.
– Это самый старый из отвергнутых миров, – поспешил объяснить Магрит. – Я редко туда спускаюсь, предпочитаю фотографировать людей или здания, но в последнее время поддался искушению. И не жалею – мне удалось увидеть нечто исключительное. Это нечто прилетело с неба, представляете? Может, внутри даже кто-то был. Или, – усмехнулся он, – что-то было.
Финнен сосредоточенно разглядывал фотографию.
– Ты видел, как оно прилетело?
– Да, но я тогда был далеко и не успел сделать снимок. Только потом, когда оказался ближе. Тогда оно стояло перед Архивом, пустое.
– Оно все еще там?
– Наверняка, но к этому времени превратилось в кучу металлолома. Напоминаю – это самый старый из миров. А вот второй снимок этой… штуки.
На втором снимке находился не только летающий механоид, но и человек с развевающимися волосами, бежавший в сторону Архива.
– Секунду, – Магрит взглянул на написанный карандашом номер, затем достал коробку с вирофотографиями и нашел соответствующую пластинку. Вставив ее в проектор, он предложил гостю наклониться над объективом. В глубине аппарата Финнен увидел тот же снимок. Видимый со спины мужчина со всех ног бежал в сторону Архива, и ветер развевал его волосы.
А потом, по мере того как Магрит манипулировал настройками, фотография начала меняться. Тот же мужчина, только ближе. И дальше. Слегка сбоку или только выше пояса.