Предлунные — страница 29 из 57

Финнен снял пальто, под которым была надета просто скроенная рубашка, настолько застиранная, что из синей превратилась в бледно-голубую. Исса одобрительно усмехнулся. Одежда его самого была сшита портными-художниками; в число ее входила например кожаная жилетка, которую эксперт Омари наверняка отнес бы к первоклассным произведениям искусства.

– Взгляни на женщину, что сидит слева, – прошептал Исса. Их соседка обладала ослепительной красотой алебастровой статуи и волосами цвета пламени. – Это Маюми, одна из самых знаменитых куртизанок Лунаполиса. Чертовски дорогая, но она того стоит. Если хочешь ее – могу подбросить немного денег.

– Зачем?

– Подозреваешь, будто у меня какие-то темные мотивы? – рассмеялся Исса. Глаза его блестели от наркотика. – Нет, мой мальчик, я просто считаю, что от жизни нужно брать все, пока ты молод. У меня в твоем возрасте таких возможностей не было.

– Сколько вы пережили Скачков?

Глаза Иссы потемнели, на мгновение лишившись наркотического блеска.

– Много, мой мальчик. Слишком много. Так как – хочешь ее или нет? Думаю, ты бы ей понравился в этой скромной рубашонке – ну, знаешь, в стиле бедного художника. Ведь ты наверняка потому ее и надел, я не ошибся? Могу поспорить, у тебя в шкафу найдется кое-что получше…

– Нет, спасибо, – Финнен отвел взгляд. Женщина слишком напоминала ему Алику, которую он предпочел бы забыть.

Хоть он и отказался, предложение Иссы вызвало у него невольное восхищение этим человеком. Он вынужден был признать, что ему нравится именно такое пренебрежительное отношение к деньгам. Если бы Финнен когда-нибудь стал богат, ему хотелось бы тратить суримы столь же беззаботно, как и отец Каиры.

То была очередная опасная мысль.

Брин Исса кому-то помахал, и вскоре в их ложу вошел мужчина, державший за руку девочку-подростка с кожей цвета молочного шоколада и большими удивленными глазами. Из-за жесткого корсета, охватывавшего ее несформировавшуюся фигуру от бедер до самой шеи, она двигалась словно манекен. Ее отец – если это был отец – был одет в старомодный камзол с высоким воротником, а его светлые волосы были припорошены серебристой пудрой.

Исса представил их как Марути и Эллону, чего, судя по всему, для Финнена должно было хватить. Посадив девочку на колени, он приласкал ее, после чего с нежностью в голосе заверил, что из нее вырастет прекрасная женщина, которой он, Исса, будет гордиться.

Финнен торжественно пообещал себе ничему больше не удивляться. Похоже, отец Каиры не только обладал своеобразным чувством юмора, но и питал слабость к входящим в пору расцвета девицам.

Прозвучал гонг, и начался турнир.

С потолка с тихим шорохом опустились экраны, а механоид с усиленным голосом объявлял очередные пары. Финнен знал правила – противники сражались, держа в одной руке нож, называвшийся «даракка», а в другой – активатор защиты. Голубое, окружавшее фигуру целиком поле было лишь иллюзией – на самом деле энергии хватало лишь для того, чтобы защитить прямоугольную область величиной с ладонь. Активатор позволял управлять этим прямоугольником, перемещая его в то место, где мог атаковать противник. Нож-даракка, в свою очередь, имел лезвие регулируемой длины – в самом коротком варианте он выглядел как обычный нож, а в самой длинном напоминал рапиру.

Все это крайне осложняло искусство борьбы. Для оценивавших поединки судей имела значение не только победа, но также ловкость и стиль бойцов.

Финнена все это не особо интересовало, и он довольно быстро заскучал. И все же не отрывал глаз от арены, в отличие от многих других зрителей, то и дело окидывавших взглядом зал. Он наблюдал за силуэтами соперников на больших экранах, анализируя их движения и пытаясь предвидеть исход поединка, что было нелегко – для непрофессионала каждая схватка выглядела почти одинаково, особенно если противники имели равные шансы – а пары подбирались именно таким образом. Мастера первого класса – с мастерами первого, второго – со второго, а четверорукие (совершенно иная категория) – с четверорукими.

Он оживился, когда на сцену вышел Нирадж.

Брат Каиры сражался в красивом классическом стиле. Сперва он просто стоял неподвижно и манипулировал активатором, так чтобы удары атакующего попадали в защищенную зону. Противник скакал вокруг него, будто кролик на раскаленном железе, потел и злился, пытаясь сделать коварный выпад, а Нирадж со стоическим спокойствием нажимал на кнопки. В зале послышались приглушенные смешки, кто-то в соседней ложе прошептал, что сын Иссы, похоже, родился ясновидцем, ибо никто иной не смог бы с такой точностью опережать движения противника. Так продолжалось минут пятнадцать, а потом, когда атакующий устал и замедлил темп, Нирадж провел один быстрый удар, повалив противника. Зрители аплодировали, вставали с мест и кричали, на сцену посыпались свежие цветы.

Прежде чем опустились экраны, Финнен увидел увеличенное до гигантских размеров лицо победителя, ошеломленное и угрюмое.

Ему тоже стало грустно, и он подумал, что из двух сегодняшних зрелищ казнь оказалась значительно интереснее. То была одна из тех мерзких мыслей, которые вызывали у него чувство вины, и вместе с тем некое циничное удовольствие. Казнь вызывала настоящие эмоции – неприязнь к подобному зрелищу смешивалась с возбуждением при виде страха и крови. То была драма двух людей – Мирхея, который страдал, и Финнена, который на эти страдания смотрел, непростая и интересная благодаря конфликту между моралью, сочувствием и примитивными инстинктами. По сравнению с ней игра в борьбу на ножах казалась… в общем, просто игрой.

Механоид объявил очередного участника, некоего Паво Бетриса. Тот уверенно вышел на середину арены, дождался своего противника, а затем поднял руку, прося тишины.

– Дамы и господа! – начал он. – Возможно, вы об этом не догадываетесь, но нож-даракка никогда не был одобрен Предлунными. Это обман, заговор, инспирированный теми, кто получает материальную выгоду от производства этих ножей и защиты от них. А вы все позволили ввести себя в заблуждение. Впрочем, я не удивляюсь вам, уважаемые господа, поскольку признаюсь, что умелое пользование дараккой требует немалой ловкости и таланта. Но в любом случае, Предлунные никогда не хотели, чтобы мы сражались именно так. Они хотят, чтобы мы сражались вот этим!

Он поднял оружие, которое оказалось простой рапирой.

По залу пробежал ропот, зрители из первых рядов повторяли его слова тем, кто сидел дальше.

– Фанатик, – проворчал Марути. – Что за чушь он несет?

– Предлунные хотят, чтобы мы дрались как наши деды, сталь против стали! – все больше багровея, кричал Бетрис. – Обычная сталь, а не нож-даракка! Рапира, шпага, меч – вот оружие настоящего мужчины! Отбросим недостойные нас игрушки, дабы не навлекать на себя гнев Предлунных! Чтобы доказать свою правоту, сегодня я выступлю с этим оружием против даракки. И выйду победителем!

Шум в зале усилился, некоторые вставали с мест, другие аплодировали. Финнену казалось, будто в этих аплодисментах слышится немалая ирония.

Исса в числе немногих сохранял полное спокойствие.

– Я уже несколько раз видел такое. Паво Бетрис приходит на турнир, бросает вызов и проигрывает. Всегда.

– В таком случае он не только фанатик, но и идиот, – подытожил Марути.

– Не обязательно. Этот фанатик и идиот пережил уже десятка полтора Скачков, и я не удивлюсь, если дотянет до Пробуждения.

– Может, Предлунных забавляет его глупость?

– Может быть. А может, и нет.

Бетрис отважно сражался, но против даракки и защитного поля у него не было никаких шансов. По прошествии двадцати минут (Финнен даже удивился, что фанатик выдержал столь долго) он преклонил на песке колени, прося о пощаде. В зале вновь раздались аплодисменты, на этот раз уже без всякой иронии.

Противники сошли с арены, и механоид объявил о завершении турнира. На стекле купола появились голубые цифры высотой в несколько локтей.

– Технология Предлунных! – восторженно воскликнул кто-то.

– Ну да, как же, – буркнул Марути. – Обычные светлячковые лампы, только окрашенные.

Из цифр Финнен понял, что Нирадж получил больше всего очков, и ему причитается главный приз.

Зрители постепенно покидали купол. Вскоре в нем остались только Брин Исса, Финнен, Марути с Эллоной и еще двое, которые вошли в их ложу по окончании турнира. Первый, невысокий и полноватый, постоянно хихикал, хотя никто не сказал ничего смешного. У второго были два лица.

Финнен вздрогнул – ему редко доводилось видеть такие мутации. Одно лицо оставалось серьезным, второе безмятежно улыбалось, словно витающий в облаках ребенок.

По словам Иссы, мутанта звали Джанадра, а весельчака Анкис. Все четверо, включая Марути, похоже, хорошо знали друг друга.

– Ну как, Исса, – Анкис махнул слуге, который подал ему футляр с двумя ножами и двумя активаторами, – вспомним былые времена?

К удивлению Финнена, пообещавшего себе ничему не удивляться, Исса кивнул. Оба перепрыгнули через барьер и оказались на пустой арене.

Финнен вновь сосредоточился на схватке. Благодаря нескольким данным кому надо взяткам он уже знал, что последняя геномодификация Иссы не включала в себя телепатических способностей, но, возможно, кто-то из его друзей мог читать мысли. Особенно подозрительной казалась Финнену дополнительная личность Джанадры, судя по всему, не отличавшаяся особым интеллектом. Так что он предпочел вести себя осторожнее, просто на всякий случай.

Схватка продлилась недолго. Минут через пятнадцать нож Анкиса разрезал кожаный жилет Иссы, а мгновение спустя вонзился в руку, после чего отец Каиры выключил защитное поле, давая понять, что сдается.

Анкис принял его капитуляцию глубоким классическим поклоном, словно герой написанной несколько десятков Скачков назад пьесы.

Исса снял жилет и, морщась от боли, бросил его на барьер.

– Рубашка у тебя тоже испорчена, – усмехнулся Анкис. – Что будешь делать с этим кровавым пятном? Пойдешь так на танцы?