– В любом случае ты её получишь, – ответила Тереза.
Она сделала движение к ней – быстрее, чем Холли могла ожидать, чем даже могла вообразить. Спустя миг она уже была около неё. Пальцы Терезы прикоснулись к её правой щеке – легко, будто крылья бабочки. А потом она взяла Холли за руку, и на её палец что-то скользнуло.
– Носи это, – сказала она почти беззвучно. – Оно будет защищать тебя своими чарами. Но даже и без этого немного найдётся таких обитателей Ночи, которые решатся причинить тебе вред, если его увидят.
Холли уже намерилась заявить, что не боится никаких обитателей Ночи, исключая её саму, однако Тереза продолжила:
– Старайся не ходить одна, особенно по ночам.
И ушла. Она исчезла с крылечка, растворившись где-то во тьме. Исчезла неожиданно, будто была бестелесной. Если бы Холли не заметила мимолётного движения к прериям, она могла бы подумать, что Тереза способна в миг становиться невидимой. Её сердце заныло, оно гулко забилось возле самого горла, не давая возможности вздохнуть. Почему она прикоснулась к её щеке? Люди никогда не прикасались к её родинке, вероятно опасаясь, что могут причинить ей боль. Только пальцы Терезы ласкали её так нежно, почти печально, и вообще безбоязненно. И почему же она всё ещё стоит тут, всматриваясь в темноту, будто ожидая, что она возвратится?
“Зайди в дом, дурочка!”
Повернувшись, Холли начала ощупывать дверь, ища ручку, словно никогда не открывала её прежде. Она вошла внутрь, заперла дверь – тоже неумело, как если бы до сих пор ни разу не имела дела с замком.
Она была шокирована. Возможно, слёзы принесли бы облегчение, но Холли не могла зареветь. Она почти утратила чувство реальности. Свет в квартире казался чересчур ярким. Часы на кухне тикали очень громко.
Холли даже не понимала, день сейчас либо ночь. Всё было так, словно она вышла из театра после вечернего спектакля и с удивлением обнаружила, что на улице до сих пор светло, как днём. Она ощущала, что за минувший час этот дом стал вообще другим.
И она сама уже не была тем же человеком, который недавно вышел из него. Всё вокруг казалось декорацией к прекрасному кинофильму, который только казался реальным, только в действительности не был таковым… и лишь она одна различала это.
“Я тут как чужая, – подумала Холли, прикасаясь рукой к собственной шее – к тому месту, где остались две маленькие ранки. – Как же теперь мне разобраться, где же правда? Но я должна быть счастлива… Я должна быть благодарна судьбе. Может, я только что спаслась от смерти. Я находилась одна около опасной, злобной, кровожадной твари, и…”
Однако воодушевление почему-то погасло. Холли не ощущала себя счастливой, и ей не хотелось думать, насколько опасна Тереза.
Она чувствовала только опустошённость с болью. И только когда она добралась до постели, то вспомнила о том, что на её палец что-то надето. На её безымянном пальце появился перстень – золотой с отделкой из белого золота или серебра. Стебель розы, скреплённый сложным узлом, обвивался вокруг пальца. Цветок был украшен крошечными камнями – тёмными прозрачными камнями. Тёмные алмазы?
Красивый перстень. Над ним поработал настоящий мастер. Каждый изящный лепесток, каждый маленький шип розы был совершенен. Только почему же цветок тёмный?
“Это символ Ночного Мира, – подсказало Холли её сознание. – Символ людей, которые были превращены в вампирш”.
Это вновь прозвучал ледяной голос внутри.
На сей раз она в первый раз осознала, о чём он говорит… тогда же, когда он давал ей советы касательно серебра и волков, Холли была в полном замешательстве. Тереза хотела, чтобы она носила этот перстень. Она заявила, что он защитит её. Однако, может быть, это был очередной её трюк. Если перстень обладал какими-то чарами, то они могли помочь Терезе управлять её сознанием. Холли провозилась с час, прежде чем смогла избавиться от перстня. Она испробовала всё: мыло, масло, вазелин, – пытаясь снять его, до боли выкручивая палец, пока он не покраснел и не распух. Тогда она достала маленький пинцет из набора палеонтологических инструментов и попыталась поддеть ободок перстня как рычагом и отделить стебель от цветка. Только ничего не вышло, пока наконец пинцет не соскользнул и из неглубокого пореза не хлынула кровь. Лишь кровь попала на перстень, он поддался, и Холли быстро стянула его. Остановившись, она тяжело дышала. Битва с маленьким металлическим ободком изнурила её, и она больше ни о чём не могла думать. Холли закинула перстень в корзину для бумаг, стоявшую в её комнате, и еле доплелась до постели.
“Я устала… я очень устала. Я подумаю обо всём завтра, попытаюсь во всём разобраться. Только сейчас… прошу, дайте мне просто заснуть”.
Уже лежа в постели, Холли продолжала ощущать озноб во всём теле и боялась, что не сможет заснуть. Только, несмотря на возбуждение, в голове её поплыл туман и она быстро стала погружаться в сон.
Повернувшись на бок, она позволила себе отключиться. Холли Снай заснула.
***
Холи из Двуречья открыла глаза. Замёрзшая и несчастная, она стояла возле бурной речки и ощущала, как ветер продувает насквозь её одежду. Как одиноко! Вдруг из прибрежных кустов выскочила Арна. С ней были несколько охотниц, все с копьями в руках.
Они со всех ног помчались за чужой. Холи крикнула, чтобы предупредить девушку, только уже поняла, что шансов у неё нет.
Спустя пару минут из тьмы до неё донёсся шум. А потом она увидела, как охотницы волокут чужую обратно, окружив её со всех сторон.
– Арна… не трогай её! Прошу! – отчаянно заорала Холи, пытаясь преградить путь женщинам. – Разве ты не видишь? Она могла причинить мне вред, однако не сделала этого! Она не демоница! Она просто ничего не может с собой поделать!
Арна отпихнула её плечом:
– Не надейся, что сама избежишь наказания!
Холи бежала за ними до самой пещеры, и всё внутри у неё сжималось от страха. К этому времени остальные амазонки, разбуженные охотницами Арны, уже знали, что случилось.
Небо посветлело, рассветало.
– Ты сказала, что мы должны подождать: может быть, Богиня сообщит тебе что-то о демонице, когда ты будешь спать, – обратилась Арна к Верховной Провидице. – Она сказала что-то?
Верховная Провидица печально посмотрела на Холи, потом взглянула на Арну и помотала головой.
Затем, будто передумав, она повернулась к охотницам, но Арна опередила её:
– Тогда убьём её и покончим с этим. Ведите её сюда! – громко приказала она.
– Нет! – вскрикнула Холи.
Только что она могла сделать? К тому же её схватили чьи-то сильные руки, и она была не в состоянии вырваться. Девушка взглядом попрощалась с ней, когда её, окружённую копьями, выводили из пещеры. И тут начался настоящий ужас. Ничего подобного Холи даже вообразить себе не могла… она была уверена, что даже главные никогда о таком не слыхали. Чужая оказалась существом, которое не могло умереть. Арна первой пронзила её копьём. Бледно-серый кремневый наконечник вонзился в бок чужой, и из раны брызнула кровь. Холи сама видела это. Ей удалось выскользнуть из рук удерживавшей её охотницы, и она выбежала из пещеры, всё ещё пытаясь как-то помешать палачам. Только вдруг рана девушки затянулась, и кровь прекратила течь. Все ахнули. Арна не могла поверить собственным глазам. Она подняла копьё и опять ударила. А потом глядела с раскрытым ртом, как и новая рана побледнела, а затем затянулась. Она начала наносить удар за ударом. Но лишь те раны, в которые копьё погружалось вместе с частью древка, оставались открытыми.
– Она демоница… – прошептала одна из амазонок.
Все были перепуганы. Однако никто не двинулся с места. Оставить чужую и позволить ей уйти было очень опасно. Холи заметила, что с амазонками что-то случилось. На их лицах появилось что-то новое и устрашающее. Страх перед неизвестным изменил их, сделав жестокими.
Амазонки её племени прежде никогда не мучили даже зверей, добивая раненых сразу.
Только сейчас их трудно было узнать… Они издевались над человеком.
– Может быть, она и демоница, но она истекает кровью, – прошептала одна из охотниц, нанеся очередной удар. – Она ощущает боль.
– Принесите факел, – сказала какая-то амазонка. – Поглядим, станет ли демоница гореть!
То, что случилось дальше, превратилось в кошмар. Холи показалось, что она попала в центр тайфуна; она видела всё, что происходит вокруг, пыталась сражаться, только не могла ничего сделать. Отовсюду сбегались амазонки. Они волокли факелы, каменные топоры, кремневые ножи… Племя превратилось в единое большое существо, одно стадо, упивающееся своей жестокостью.
Оно потеряло разум и стало неуправляемым.
Холи отчаяно посмотрела в сторону пещеры, где Верховная Провидица осталась сидеть на своём троне. Помощи от неё ждать было нечего. Амазонки орали, жгли чужую огнём, кидали в неё камни. Она упала, истекая кровью, с ранами, дымящимися от ожогов, не в состоянии сопротивляться. Но она не умирала. Она пыталась уползти. Холи тоже орала… она всё время орала и ревела, колотила охотниц по плечам, а они отбрасывали её в сторону. И это всё продолжалось и продолжалось… Даже маленькие девочки, расхрабрившись, выбегали вперёд и кидали в чужую камнями.
Однако она всё не умирала. Холи почти лишалась чувств. Её горло разрывалось от ораний, а в глазах стоял туман. Она больше не могла всего этого видеть, не могла выносить аромата крови и горящей плоти, слышать звуки ударов… Только деваться было некуда.
Выбраться отсюда не было никакой возможности. Это была её жизнь… Она должна была оставаться тут и сходить с ума…
8
Задыхаясь, Холли сидела в кровати.
Некоторое время она не могла вспомнить, где находится. Сквозь щель в шторах проглядывал бледный рассвет – почти как тот, который видела Холи, – и она подумала, что её кошмар пока продолжается. Однако постепенно предметы в спальне начали виднеться отчётливее. Книжный шкаф, набитый книгами и увенчанный окаменелым трилобитом на подставке. Туалетный столик, загромождённый всякой ерундой. Плакат с изображением велоцираптора и тиранозавра.