16
Прошло много времени, прежде чем Холли опять услышала звук шагов. Пока длилось ожидание, она пыталась отвлечься, беззвучно напевая различные песни и вспоминая тех, кого любит. Папа. Её папа сейчас даже не скучает по ней, ведь он не имеет понятия, что Холли уехала. Однако завтра… Завтра – первое мая, именины Холли, и Чарли отдаст её папе письмо… Чарли! Да, Чарли. Холли было жаль сейчас, что она не провела с ней больше времени перед расставанием, что не объяснила ей всё подробнее. Чарли пришла бы в восторг от её рассказа. Кроме того, она имеет право знать, что у неё тоже Древняя Душа. Паулина Уинфилд. Странно… Она знакома с ней всего неделю. Но психолог пыталась помочь ей. И сейчас она знает о Холли Снай больше, чем кто-либо другой в её городе.
“Надеюсь, она не начнёт вновь курить, когда узнает о моей смерти”.
Ведь похоже, что её жизнь подходит к концу.
Холли не испытывала иллюзий на этот счёт. У неё было оружие, но у Майониса оно тоже было, и Майонис гораздо быстрее и сильнее её. Она не была бы достойным противником Майониса даже при более выгодных обстоятельствах, а тем более сейчас, когда у неё совсем не осталось сил. Самое большее, на что Холли может надеяться, – это вынудить Майониса прикончить её, пока она ещё остаётся человеком. Холли вспомнила о членах Рассветного Круга. Они все такие хорошие. И очень жаль, что она уже не сможет узнать их поближе, помочь им. Они занимались таким важным делом, и Холли инстинктивно ощущала, что всё это нужно именно сейчас. Она подумала о Терезе.
“Наверное, ей снова придётся отправиться в путешествия. Как это печально! У неё была не шибко счастливая жизнь. А ведь я уже надеялась, что смогу сделать так, чтобы в её глазах больше не было этой грусти…”
Когда Холли наконец услыхала шум, то подумала, что это ей мерещится. Она застыла.
“Нет. Это правда шаги. И они приближаются. Это пришёл Майонис”.
Холли приготовилась. Она заняла позицию возле самого входа в пещеру, глубоко вздохнула и припала к земле. Она вытерла вспотевшую правую ладонь о брюки и покрепче сжала ею деревянный кол. Она знала, что Майонис должен направить луч фонаря к столбу, где привязана Холли, а потом может сделать пару шагов в глубь пещеры, пытаясь выяснить, что происходит.
“И тогда дело за мной. Я незаметно зайду ему за спину, прыгну, ударю, и кол пронзит его. Но чтобы всё удалось, надо сделать это очень быстро”.
Когда возле входа в пещеру появился свет, Холли затаила дыхание. Только бы Майонис не услышал её!
“Спокойно… Спокойно…”.
Свет приближался. Холли, не двигаясь, наблюдала за ним. Только что это? Она увидела не острый, точно направленный луч карманного фонарика, а большое пятно рассеянного света походного фонаря. Он принёс ещё один фонарь! Это означало…
Майонис вошёл в пещеру. Он вошёл быстро и прошёл мимо Холли. Он пока не осветил фонарём столб. И он не казался обеспокоенным… до него пока явно не дошло, что Холли там нет. Холли про себя выругалась. Майонис уже ушёл очень далеко… почти исчез из поля зрения.
“Вставай!”
План Холли рушился. Привстав, она застыла, услыхав, как щёлкнули её коленные суставы, – громко, словно прозвучал ружейный выстрел. Однако Майонис продолжал идти без остановки. Он был уже почти около самого столба. Холли двинулась за ним, стараясь шагать как можно тише.
Майонису стоило лишь обернуться, чтобы увидеть её… Но он уже подошёл к столбу. И остановился, оглядываясь вокруг. Холли находилась уже прямо за его спиной. Сейчас!
Именно сейчас – нужный момент. Мышцы Холли сами знали, как нанести удар, как распределить вес тела, чтобы деревянный кол вонзился Майонису под левую лопатку.
Холли знала, как это сделать… Только она не могла. Она не могла нанести удар в спину.
Нанести этот удар тому, кто ничем не угрожал ей в данный момент, кто даже не подозревал, что находится в опасности.
“О боже! Не будь дурочкой! Сделай это!”
“О Богиня! – эхом отозвался голос в её сознании. – Ведь ты не убийца. Ведь это даже не самозащита!”
Холли находилась в смятении, чуть ли не в истерике. Она услышала свои всхлипывания…
Она заплакала. Её рука опустилась, а мышцы расслабились. Она не сделала этого! Она не смогла… Майонис медленно обернулся. В свете фонаря он выглядел красиво да жутко.
Он оглядел Холли в полный рост и особенно внимательно посмотрел на опущенный деревянный кол. А потом взглянул в лицо Холли.
– Ты очень странная девушка, – почти с искренним недоумением проговорил он. – Почему ты не сделала этого? Тебе хватило ловкости, чтобы освободиться и сделать себе оружие. Так почему же у тебя не хватило мужества довести дело до конца?
Именно об этом Холли тоже спрашивала себя, но в более резких выражениях.
“Теперь я умру, – подумала она. – И может, навсегда – потому что у меня нет мужества. Потому что я не могу убить того, кто является абсолютным злом и кто окончательно решил убить меня. Это вовсе не высокая мораль. Это глупость”.
– Думаю, это последствие египетского воспитания храма, – заметил Майонис. – Либо, может быть, той жизни, когда ты была буддисткой… ты помнишь это? А может, ты просто слабая.
“Просто жертва. Я прожила несколько тысячелетий, будучи жертвой – твоей жертвой. Думаю, сейчас я доиграла свою роль”.
– Ну хорошо. В действительности всё это неважно. Всё приходит в конце концов к одному и тому же. В общем, так. Давай покончим с этим.
С тяжёлым дыханием Холли неотрывно смотрела на него, как кролик, ослеплённый фарами машины. Никто не должен вести себя как жертва. Каждое создание имеет право биться за собственную жизнь. Однако Холли больше не могла заставить себя даже пошевелиться. Она очень устала. У неё всё болело – от головы до кончиков пальцев рук и разбитых, израненных ног. Майонис улыбался, удерживая взгляд Холли, и глаза его изменяли оттенок – от синего цвета до льдисто-зелёного.
– Будь хорошей девушкой, – тихо и завораживающе пропел он.
“Я не хочу быть хорошей девушкой…”
Майонис протянул к ней свои длинные руки.
– Не дотрагивайся до неё! – прозвучал голос Терезы со стороны входа в пещеру.
Холли резко повернула голову – туда, где у противоположного конца пещеры появилось новое световое пятно. В первые секунды девушке показалось, что её глючит. Однако это и правда была Тереза. Она стояла там с фонарём в руках – высокая, напрягшаяся, как сжатая пружина… как хищница, приготовившаяся прыгнуть. Только она находилась очень далеко. А Майонис был очень проворным. И прежде чем Холли поняла, что происходит, Майонис уже ринулся к ней. Только один молниеносный шаг – и он оказался позади Холли, сжав руками её горло.
– Не двигайся! – приказал он Терезе. – Или я сверну её хрупкую шею.
Холли не сомневалась, что именно так всё и будет. Она ощущала железную хватку рук Майониса. Этот вампир не нуждался в оружии. Тереза поставила фонарь на землю и подняла руки.
– Ладно, – спокойно произнесла она.
– И скажи, чтобы все, кого ты привела в этот туннель, свалили отсюда. Все – уходите вон! Если увижу хоть кого-то, прикончу её.
Не поворачиваясь, Тереза крикнула:
– Вернитесь к выходу! Все до одного! – А затем взглянула на Холли: – Ты в норме?
Холли не могла кивнуть.
Майонис так крепко сжал её шею, что она еле вымолвила:
– Угу.
Однако Холли могла смотреть на неё, и вампирша могла видеть её глаза. Сейчас Холли знала, что все её опасения, словно Тереза не захочет больше её видеть, беспочвенны. Она любила её. Впервые Холли видела перед собой особу, лицо которой так открыто выражало любовь и заботу. Более того, они понимали друг друга без слов. Всем недоразумениям и недоверию наступил конец. Может, впервые с того времени, когда она была Холи из Двуречья, Холли сейчас безоговорочно доверяла ей. Между ними была полная гармония. И никто из них не хотел, чтобы смерть разрушила всё.
Тереза, наконец, оторвала взгляд от Холли, и посмотрела на Майониса:
– Всё закончено. Ты должен это понять. Тут, внизу, со мной двадцать человек, и ещё двадцать ожидают наверху. – А потом неторопливо добавила более тихим голосом: – Но даю тебе слово, что ты можешь выйти отсюда прямо сейчас, Майонис. Никто тебя не тронет. Всё, что ты должен сделать, – это отпустить Холли.
– Вместе… – произнесла Холли и закашлялась: Майонис сильнее сжал её горло. Потом с трудом вздохнула и закончила: – Мы уйдём отсюда вместе, Тереза.
Та кивнула, взглянула на Майониса и протянула к нему руку, будто пытаясь убедить испуганного ребёнка.
– Просто отпусти её, – тихо повторила она.
Майонис засмеялся. У Холли даже мурашки поползли по коже. Смех звучал неестественно, ни один нормальный человек не мог так смеяться.
– Но тогда я не выиграю, – почти весело возразил он.
– Ты в любом случае проиграешь, – спокойно ответила Тереза. – Даже если ты прикончишь её, она будет жить…
– Не будет, если я вначале превращу её в вампиршу, – прервал её Майонис.
Однако Тереза покачала головой:
– Не в этом дело. – В её голосе, по-прежнему спокойном, сейчас появилась абсолютная уверенность, какая-то глубокая внутренняя убеждённость. – Если ты её прикончишь, она по-любому будет жить… тут. – Тереза ударила себя по груди. – У меня в сердце. Она постоянно тут. Она – часть меня самой. И пока ты не прикончишь меня, ты не сможешь по-настоящему прикончить её. И ты не сможешь выиграть. Всё очень просто.
Настало молчание. Сердце Холли сжималось от любви к Терезе, а глаза были наполнены слезами. Она слышала прерывистое дыхание Майониса. И ей показалось, что хватка рук Майониса еле заметно ослабла.
– Я могу убить вас обеих, – наконец раздражительно произнёс Майонис.
Тереза просто пожала плечами – этот жест сейчас выражал скорее сожаление.
– Но как ты можешь выиграть, если те, кого ты презираешь, не увидят твоей победы?
Это прозвучало безумно… однако это являлось правдой. Холли почувствовала, как её слова ударили Майониса, словно метко попавшее в цель копьё. Если Майонис не получит Терезу в качестве приза, если он не сможет хотя бы заставить её страдать, то какой во всём смысл? В чём победа?