– Давай разорвём этот круг прямо сейчас, – негромко произнесла Тереза. – Отпусти её.
Её мягкий голос звучал так убедительно и в нём ощущалась такая усталость, что Холли не понимала, как можно отказать ей. И всё-таки она удивилась тому, что потом случилось.
Медленно, очень медленно руки, державшие её шею, разжались. Майонис отступил назад.
Холли глубоко вздохнула. Ей хотелось побежать к Терезе, только она боялась сделать хоть какое-то движение, которое могло бы нарушить установившееся сейчас хрупкое равновесие. К тому же её колени дрожали. Майонис обошёл её вокруг, держась на расстоянии одного-двух шагов и не спуская глаз с Терезы.
– Я любил тебя. – Холли впервые услышала, как задрожал голос Майониса. – Почему же ты не поняла этого?
Тереза покачала головой:
– Потому что это неправда. Ты никогда не любил меня. Ты просто хотел меня. И именно потому, что не мог меня получить.
Тереза и Майонис стояли, молча смотря друг на друга.
“Они молчат не потому, что хорошо понимают друг друга без слов, – подумала Холли, – а потому, что они никогда не понимали друг друга. Им нечего друг другу сказать”.
Молчание становилось лишь тягостней… и Майонис сник. Не то чтобы это полностью сразило его, но он пал духом. Холли видела, как жизнь оставляет его… как покидает его надежда. Как уходит энергия, которая питала его тысячелетиями. Всё это порождалось потребностью выиграть… а сейчас он понял, что проиграл. Он потерпел поражение.
– Пойдём, Холли, – мягко сказала Тереза. – Пойдём.
Повернувшись, она крикнула тем, кто находился в туннеле:
– Освободите путь! Мы выходим.
Однако именно тут всё и случилось. Майонис тяжело оседал, опустив голову и смотря в землю. Или… на свою сумку. И сейчас, когда Тереза повернулась, он быстро взглянул на неё и метнулся в змеином броске. Он выхватил из сумки свою чёрную палку и, держа её горизонтально, отвёл руку назад.
Холли мигом узнала эту позу. Ведь Холи из Двуречья часто видела, как охотницы бросают копья.
– Игра окончена, – прошипел Майонис.
У Холли была доля секунды, чтобы действовать… и ни мига для размышления.
Она успела подумать лишь одно – <<нет!>>.
Холли стремительно рванулась к Майонису и, сделав выпад, первая ударила его своим деревянным копьём. Она вложила в этот удар все силы, весь вес своего тела. Остриё вошло Майонису точно под лопатку. Он пошатнулся, теряя равновесие. Чёрная палка покатилась, подпрыгивая, по неровному каменному полу.
Холли тоже потеряла равновесие и начала оседать на землю. Майонис продолжал падать. Казалось, всё происходит, как при замедленной киносъёмке.
“Я убила его”.
Радости победы при этой мысли Холли не ощущала. Было только спокойствие от осознания свершившегося факта. Затем замедленное движение киноплёнки завершилось, и Холли ощутила то, что ощущает человек, с удивлением обнаруживший, что упал и лежит на земле.
Только лежала она не на земле, а на Майонисе, из спины которого торчал деревянный кол. В первый миг у Холли промелькнула дикая мысль, что надо отыскать доктора. Никогда в своей жизни ей не приходилось видеть такой страшной раны.
Из спины Майониса сочилась кровь, кол вошёл очень глубоко. Дерево проткнуло тело вампира словно острый стилет, пронзающий человеческую плоть. Тереза опустилась на колени около Майониса и отодвинула Холли от распростёртого тела – словно ей всё ещё угрожала опасность. Холли потянулась к ней, и их руки встретились. Она крепко держала руку вампирши, чувствуя прилив тепла и покоя. Потом Тереза осторожно перевернула Майониса на бок. Волосы бело поблёкли на его бледном как мел лице, а глаза были широко раскрыты. Но он смеялся. Майонис смеялся! Он глядел на Холли и смеялся.
Хрипло он выдохнул:
– Всё же… у тебя есть мужество.
Холли прошептала:
– Мы можем что-нибудь сделать для него?
Тереза покачала головой. То, что случилось потом, было ужасно. Смех Майониса стал булькающим. Из уголка его рта показалась струя крови. По телу пробежала судорога, и взгляд Майониса остановился. Он замер неподвижно. Дыхание Холли перехватило.
“Он умер… Я убила его. Я убила… Каждое существо имеет право биться за собственную жизнь… и любовь”.
– Круг разорван, – тихо сказала Тереза.
Она отпустила плечо Майониса, и его тело тяжело упало на землю. Сейчас оно казалось меньше, стало каким-то сморщенным. Спустя миг Холли поняла, что это не иллюзия. С Майонисом происходило то же, что происходит с вампирами в фильмах. Его мышцы и плоть съёживались и ссыхались.
Тело словно проваливалось внутрь себя, сплющивалось – оно как бы таяло и одновременно затвердевало. Кожа становилась жёлтой и жёсткой, под ней прорисовывались сухожилия. В конце концов Майонис превратился просто в кожаный мешок с костями. Холли нервно сглотнула и закрыла глаза.
– Ты в норме? Дай я посмотрю на тебя. – Тереза обняла девушку, внимательно разглядывая. Когда Холли встретилась с ней глазами, вампирша посмотрела на неё долгим испытующим взглядом и повторила вопрос, теперь уже подразумевая совсем другое: – Ты в норме?
Холли поняла.
Она посмотрела на Майониса, а потом снова на Терезу и медленно произнесла:
– Я вообще не горжусь этим. Но и не жалею. Просто… это надо было сделать. – Она немного подумала и проговорила, чётко выговаривая каждое слово: – Я… навсегда… отказываюсь… быть жертвой.
Тереза ещё крепче прижала девушку к себе:
– Я горжусь тобой. – А потом добавила: – Пойдём. Надо отвести тебя к целительнице.
И женщины пошли обратно по узкому коридору, который больше не был таким тёмным: люди Терезы расставили фонари через каждые пару шагов. В конце коридора из помещения с вертикальной штольней их подняли на поверхность с помощью каната и системы блоков. Наверху их ждали Люк, Нила и вся “группа ФБР”. Тут же были и Рауль с Рин.
“Бойцы”, – подумала Холли.
Все окликали её, смеялись и хлопали по плечу.
– Всё закончено, – коротко сказала Тереза. – Он умер.
Все посмотрели на неё, а затем на Холли. Они всё поняли. И опять начали одобрительно восклицать и обнимать Холли. А та больше не ощущала себя принцессой, сейчас она чувствовала себя воительницей, которая убила своего самого заклятого врага. И ей это вообще не понравилось.
Люк тронул её плечо и взволнованно спросил:
– Ты хоть понимаешь, что сделала?
– Конечно, – ответила Холли. – Но я больше не хочу сейчас об этом думать.
До тех пор, пока её не подняли наверх, ей не приходило в голову спросить Терезу, как же ей удалось разыскать её. Она стояла наверху неприметного склона горы, где поблизости не было никаких построек, никаких ориентиров.
Майонис нашёл очень хорошее логово.
– Одна из слуг продала его, – сказала Тереза. – Она добралась до моего особняка приблизительно в одно время со мной и сказала, что может продать информацию. Это вервольф, которой не нравилось, как он обращается с ней.
“Может быть, это та вервольф с чёрной шерстью?” – подумала Холли.
Ей захотелось оставить все вопросы на потом.
– Домой, мэм? – спросила слегка запыхавшаяся Нила.
Она только что поднялась из шахты.
Тереза взглянула на неё, засмеялась и стала помогать Холли спускаться по склону:
– Верно, Нила. Домой.
– Mне надо позвонить папе, – сказала Холли.
Тереза кивнула.
– Но, может, ты подождёшь, пока он проснётся? Пока не рассвело.
***
Они находились в особняке Терезы, в изысканной спальне с позолоченными стенами, отливающими мягким блеском. За окном еле стало светать. Было так хорошо отдыхать, избавившись от постоянного страха и напряжения, и Холли ощутила, как расслабляется её измученное тело. Так замечательно было чувствовать себя живой.
Будто она заново родилась и воспринимала мир, смотря на всё широко раскрытыми глазами. Любая малость – чашка горячего чая, пламя в камине – казалась такой прекрасной. И как хорошо быть вместе с Терезой! Она сидела на кровати, держа Холли за руку, и не сводила с неё глаз, словно не могла поверить, что она правда рядом.
Целительница приходила и уже ушла, и теперь они были лишь вдвоём. Они сидели молча, не нуждались в словах, и смотрели друг другу в глаза. А затем потянулись друг к другу и обнялись. Они отдыхали друг у друга в объятиях, как уставшие путники.
Наклонившись, Холли подставила лоб для поцелуя Терезе.
“Всё кончилось, – подумала она. – Я была права, когда говорила Паулине, что наступает апокалипсис… только всё кончилось”.
Тереза поцеловала прядь волос, упавших на лоб девушки. А потом заговорила, но не вслух, а про себя. И лишь Холли услыхала её, то поняла, что Тереза пытается сказать ей что-то серьёзное и важное.
“Знаешь, ты была очень близка к тому, чтобы превратиться в вампиршу. Теперь ты будешь болеть пару дней, пока твоё тело не станет вновь полностью человеческим”.
Холли кивнула, не поднимая головы.
Целительница уже говорила ей об этом.
Однако она ощущала сейчас, что Тереза пока не сказала ей всего, что хотела.
“И… э, в общем, у тебя ещё есть выбор”.
Настало молчание.
А затем Холли подняла голову и посмотрела на Терезу:
– Что ты подразумеваешь?
Та глубоко вздохнула и ответила вслух:
– Я подразумеваю, что ты ещё можешь стать вампиршей. Ты сейчас на самой грани. И если хочешь, мы можем завершить твоё превращение.
Теперь уже Холли глубоко вздохнула. Прежде она не думала об этом… однако сейчас задумалась. Стать вампиршей! Это означает – обрести бессмертие… И она сможет оставаться с Терезой вечно – кто знает, сколько тысячелетий… Она станет сильнее и быстрее, чем человек, приобретёт телепатические способности. И физическое совершенство. Рука Холли непроизвольно потянулась к правой щеке, к родинке. Доктора не сумели устранить её. Но она исчезнет, если она превратится в вампиршу…
Она посмотрела прямо в глаза Терезы:
– Ты этого хочешь? Чтобы я стала вампиршей?
Та тоже глядела на её щеку.