Преднамеренная ложь — страница 1 из 4

Преднамеренная ложь

Переводчик: Юлия Г.

Редакторы: Плохой психиатр, Виктория К.

Вычитка и оформление: Виктория К.

Обложка: Виктория К.

ПРОЛОГ

Я наблюдаю за квартирой Молли, за городским домом, выполненном в средиземноморском стиле, с окнами, которые были уставлены ярко-розовыми цветками гибискуса. Его джип, кузов которого был забрызган грязью, находится здесь, являя собой американскую мужественность в огромном море всевозможных машин. Уже прошло двадцать две минуты с того момента, как он вошел вовнутрь, засунув руки в карманах джинсов, голова опущена, шагая совершенно не задумываясь, как будто проходил по этой дороге сотни раз.

Я барабаню не накрашенными ногтями по коробке передач. На мгновение прикрываю глаза и позволяю кондиционеру обдать меня прохладным воздухом. У меня назначен сеанс массажа через час, поэтому эта ситуация должна решиться побыстрее, или же я опоздаю на мою встречу с искусными ручками Бренды.

Движение в верхней квартире справа. В ее квартире. Дверь распахивается, Ли стремительно движется вниз по просторному коридору, светловолосая девушка бежит за ним попятам, цепляясь за его футболку, яростно жестикулируя руками. Я даже могу представить слова, что вылетают из ее рта. «Ли, не уходи. Ли, это все не то, что ты думаешь!» Я задаюсь вопросом, срывается ли с ее губ слово «люблю», дошли ли их отношения до этой точки.

Он исчезает на лестничном пролете. Я наклоняюсь вперед, желая открыть что-нибудь спиртное и отпраздновать, наслаждаясь своей тяжелой работой, которая принесла плоды. Это должно было сработать; это должно было произойти. Она не могла обладать им; он — мой.

Мужская голова мелькает между машинами, мне становится видно его лицо, когда он подходит к своему джипу. Выражение нахмуренное, черты лица жесткие, взгляд, которого я прежде не видела, но который так хорошо мне знаком. Непоколебимый. Решительный. Стискиваю кулаки от волнения, смотря, как ее лицо появляется, покрытое пятнами и с широко распахнутыми глазами, когда она спешно говорит что-то Ли, от чего ее губы быстро двигаются, полная грудь тяжело вздымается, она что-то кричит и хватает его за плечи. Я хочу опустить свое окно только для того, чтобы посмотреть, для того, чтобы услышать его ответ, чтобы насладиться этим моментом чуть дольше.

Именно так. Разворачивайся и уноси свою прекрасную задницу от этого мужчины. Он больше не прикоснется к твоему лицу. Он больше не займется любовью с твоим прекрасным телом. Он — мой. Я займу твое место.

Я наблюдаю за тем, как он забирается в машину, захлопывает дверь с такой силой, что это заставляет ее подпрыгнуть. И затем, с визгом шин — самый лучший звук в мире, даже лучше, чем в моих фантазиях, — звуком, который обозначает конец их отношений; он оставляет стоять ее там, в полнейшем одиночестве на пустой парковке, с подтеками черной туши, размазанной по щекам. И ее криками, которые достаточно громкие, чтобы быть услышанными через закрытые окна моей машины.

Победа моя. Я усмехаюсь, давая мысленно себе «пять», и завожу свой Мерседес. Выезжая на улицу, направляюсь на юг. Возможно, после моего сеанса массажа, я заскочу к своему парню в офис. Оставлю ему сэндвич. Отпраздную победу с другим мужчиной в своей жизни.

Давайте. Осуждайте меня. Вы понятия не имеете, что влечет за собой моя любовь.

Я люблю двух мужчин. Я трахаюсь с двумя мужчинами.

Если вы думаете, что слышали эту историю прежде, поверьте — вы ошибаетесь.8

ЧАСТЬ 1Это любовная история, но не из тех, которую легко читать.

ГЛАВА 1

В моей жизни всегда все шло по плану. Я думаю, что мои родители перед зачатием сели и распланировали все заранее. Пичкая меня постоянными напоминаниями и необходимостью следовать заведенному порядку. Я была отпрыском, купавшимся в богатстве, которому предъявлялись завышенные требования. Бал не ниже, чем 4.0, хотя никогда не предполагалось, что я буду работать. Лига плюща была обязательным условием, но только потому, что это место, где я должна была встретить будущего мужа. Лишние килограммы шли в разрез с моим социальным положением, ведь демонстрация несовершенств фигуры могла вызвать определенную неловкость.

Заготовленный план на мою жизнь был предельно прост. Получить достойное образование, которое бы сформировало из меня идеальную жену. Быстро выйти замуж. Оказывать необходимую поддержку моему мужу, исходя из собственных интересов, таких как благотворительная деятельность и ведение домашнего хозяйства.

Мне никогда не нравился этот план. Я предпринимала попытки разрушить его максимальным количеством пассивно-агрессивных способов, которые только были возможны, научившись еще в раннем возрасте скрывать фальшь за милой улыбкой и невинным видом. В глазах моих родителей я была послушна. Благополучно развивающая. В итоге превращаясь в женщину, которая заслужила носить их гены в себе. На самом деле, я лишь притаилась, продумывая свои действия и готовясь к тому дню, от которого все зависело: моему двадцать пятому дню рождения.

***

8 ЛЕТ НАЗАД

Двадцать пять свечей. Это было смешно, что я получила торт ко дню рождения, данная традиция должна была остаться еще в подростковом возрасте. Но все же, он был здесь, находясь в руках моей матери. Мама — идеальный образ того, что меня ожидало в будущем, включая в себя ботокс и филлеры, пухлые губы и чрезмерно выщипанные брови. Улыбнулась, потому что это все было предсказуемо. Я позволила ей спеть песню, голос отца стих после пары первых слов, все его внимание переключилось на звонок его телефона. Я улыбнулась для фотографии и задула свечи, пропуская специально три из них, наблюдая за вспышкой в глазах матери, с ее улыбкой на губах.

Она отрезала кусочек, и аромат духов Chanel N5 неуловимо проплыл над столом, когда она подала самый крошечный из возможных лакомых кусочков, который находился в отдалении от красивого края. Затем мы принялись за еду, втроем разместившись за двенадцатиместным столом, и скрежет серебра по фарфору был единственным звуком, что разносился по комнате. Отец поднялся на ноги первым, отставляя свою тарелку и поцеловав меня в голову.

— С Днем рождением, дорогая!

За столом остались только я и мать, тогда-то и начался наш разговор.

— Ты встречаешься с кем-нибудь? — Она положила свою вилку. Отодвигая едва тронутый ей кусочек торта в сторону, и смотря на мой с многозначительным выражением во взгляде.

— Нет. — Я улыбнулась, как меня учили. Всегда улыбайся. Улыбка скрывает чувства.

— Почему нет? Тебе двадцать пять. У тебя осталось только пару лет в запасе.

— Я и так счастлива, мама. Скоро найду кого-нибудь.

— Мне кажется, тебе следует пересмотреть свое отношение насчет Джеффа Рочестера. Ты встречалась с ним на протяжении пары лет. — Четыре месяца. Четыре месяца медленно перешли в двухлетние отношения, чтобы ублажить родителей и держать его гомосексуальный образ жизни в секрете.

— Я слышала, что Джефф встречается кое с кем. И, между нами, на самом деле не было сильной химии. — Я отправила в рот кусочек торта, наслаждаясь явственной болью, что стояла в маминых глазах, когда проглатывала его.

— Химия не имеет никакого значения. Он из хорошей семьи… сможет обеспечить тебя.

Мой трастовый фонд — вот что обеспечит меня. Мне не нужны были отношения, лишенные влечения, которые были обречены стать тюремным заключением, тщательно маскирующим мое душевное расстройство под улыбкой, которые бы привели меня к ранней депрессии и пристрастию к употреблению лекарственных препаратов. Но я не хотела упоминать трастовый фонд. Только не тогда, когда была в часе от того, чтобы закончить эту вечеринку и направиться прямиком в банк.

— Дженис Уилкинс сказала мне, что видела, как ты работаешь в центре. Пожалуйста, скажи мне, что это не правда.

Я улыбнулась.

— У меня степень в востребованной отрасли. И это весьма разумное действие — пользоваться ей. Я выполняю консалтинговые услуги в медицинской компании. Слежу за контролем качества пищевых продуктов и лекарственных препаратов

— Пожалуйста, не делай этого. Работа влечет за собой стресс, который вызывает преждевременное старение. А у тебя в запасе осталось…

— Всего пару лет, — я закончила ее предложение, сохраняя легкость в голосе, отправляя в рот еще один кусочек торта. Соскребая все остатки глазури с тарелки и отправляя вилку в рот. Слизывая все до остатка. Убивая тем самым крошечную частичку души моей матери.

— Мы трудились не покладая рук, чтобы ты могла иметь хорошую жизнь.

— Что я и делаю. Вы проделали отличную работу, я очень счастлива.

— А что насчет Нэда Вимбла? Я слышала, что он и наследница Avon расстались.

Я положила вилку, стиснула руки под столом и нацепила улыбку.

Я покинула дом родителей пару часов спустя с сумкой подарков в багажнике. Кашемировый кардиган. Сапфировые сережки — подарок моего отца. Книга Дж. Д. Робб в мягкой обложке от Бэкки, которая знала, вероятно, обо мне больше, чем мои собственные родители вместе взятые. Она была той, кто убирала мою рвоту в ванной, когда я не могла справиться со своим подростковым опьянением в течение ночи. Она выбрасывала презервативы, противозачаточные упаковки из-под таблеток, а также бутылки из-под водки. Она была со мной в пятнадцать, когда я впервые страдала от разбитого сердца по милости Митча Брокретча, который совершенно не заслуживал моей девственности, не говоря уже о слезах.

Но мой настоящий подарок находился не в багажнике. Он был сокрыт в моем возрасте, в трастовых документах, которые были составлены еще до первого дня рождения. Двенадцать миллионов, которые лежали на общем счете в банке, на которые я посматривала со стороны уже на протяжении более десяти лет. И с наступлением необходимой даты, я собиралась подписать документы, которые бы освободили меня от родителей, от их чрезмерных ожиданий и требований, которые удерживали эти деньги над моей головой последние двадцать лет. Я подъехала к офису адвоката и спустя тридцать минут стала свободной женщиной. Я позволила себе крошечную улыбку перед выходом из офиса «Джексон & Скотсдейл». Настоящую улыбку позволила себе только когда посетила банк и перевела деньги на депозитный счет, который был только на мое имя.

Затем — свобода. Она ощущалась чертовски прекрасно. Я опустила откидной верх машины и прокричала навстречу ветру. Отпраздновав вечер с одним из парковщиков в моем многоквартирном доме — двадцатиоднолетним парнем, который вытянул из меня пять баксов, но зато принес отменную травку и смеялся над моими шутками.

Это было печальное начало моей новой жизни.

ГЛАВА 2

ТРИ ГОДА НАЗАД

Я провела первые два десятилетия жизни, планируя, представляя сокровенное мгновение, когда смогу оставить этот образ жизни. Сбросить свой пиджак и отбросить прочие ненавистные манеры и, наконец, окунуться с головой в жизнь. Танцевать под луной. Курить сигару. Кататься на мотоцикле и влюбиться в кого-то по причине отличной от социального положения. У меня были романтические представления о работе официантки, путешествии автостопом по Америке, поцелуе с незнакомцем, желании насладиться неизведанными возможностями. Я презирала каждое мгновение в моем окружении и отчаянно желала сбежать. Жаждала оставить позади званные обеды, укоренившееся презрение и приподнятые брови осуждения. Я хотела счастливую концовку, как в фильмах. Где бы моя семья делилась произошедшим за день во время обеда за круглым столом. Хотела жить жизнью в таком мире, где матери обнимали своих дочерей, когда те ненароком ушиблись или же утешали их после неудавшихся первых свиданий. Моя мечта была осуществима, фантазия могла стать реальностью, мое будущее было таким же ясным, как и прошлое. В день, когда мне исполнилось двадцать пять, я почувствовала себя свободной. Меня переполняли надежды и возможности. Именно в тот день начиналась моя настоящая жизнь.

Несмотря на это, пять лет спустя, я была все там же. У меня была парочка страстных ночей. Я трахалась с незнакомцами с мозолистыми руками от тяжелой работы. Посетила супермаркет 7-Eleven и купила себе хот-дог. Съездила в путешествие в Тихуану, где провела достаточно времени, чтобы понять, что больше не вернусь туда. Затем… как перелетная птичка, вернулась обратно в свой привычный мир. Вновь начала жить своей прошлой жизнью, даже не сознавая этого. И вот, пять лет спустя, так же окружена людьми, с которыми выросла. Друзьями, которые на самом деле не являлись друзьями. Вечеринками, на которых все улыбались, но никому не было весело. Где жизнь представляла из себя бесконечную гонку, чтобы обставить друг друга, а королева выпускного была все такой же несносной сукой, которая никому не нравилась, но вокруг которой все вились, как мухи, слетавшиеся на дерьмо. Я должна была уйти от этой жизни, должна была найти что-то другое, обязана была найти свой собственный путь, но было трудно сбежать из единственного мира, который когда-либо был мне известен.

Мужчина появился в дверном проеме позади меня с фуражкой водителя в руке, и мои глаза встретились с его в отражении зеркала.

— Я буду ждать вас снаружи, в любой момент, как вы будете готовы покинуть вечер, мисс Фэрмонт.

— Спасибо. Я не задержусь надолго.

Он кивнул, поворачиваясь, чтобы направиться на выход, а мои глаза вновь вернулись к отражению в зеркале. Карие глаза слегка подведены шоколадно-мятными тенями. Макияжа достаточно, чтобы скрыть недостатки, но не более. Он был классическим, не кричащим. Моя мать хорошо обучила меня всем тонкостям. Я уставилась на свое отражение и попыталась найти там человека. Но зеркало упорно показывало женщину, которую из меня воспитывали. Дизайнерское платье было утонченным, но не вычурным. На меня смотрело безупречное отражение, начиная с волос и заканчивая шпильками. Я пристальней вгляделась в свою внешнюю оболочку и задалась вопросом, почему не могу избавиться от нее. Сегодняшний вечер был посвящен сбору средств для дорогой мне организации. Невероятно важное мероприятие, которое ни за что нельзя было пропустить. Возможно, завтра я могла бы попробовать начать все с начала. Могла бы попробовать покинуть родной дом и попытаться жить настоящей и счастливой жизнью. Я предпочла нанести на губы бесцветный блеск вместо помады, стараясь избегать взгляда в зеркале.

***

— Брэнт Шарп.

— Лаяна Фэрмонт.

— Мне нравится твоя прическа.

— Я не проститутка.

Положение его рта не изменилось, но взгляд смягчился.

— Я упустил это из виду.

Пять предложений при нашей встрече, произнесенные за два часа благотворительного вечера. Ничего романтичного. Я списала свой дерзкий ответ на алкоголь, пару бокалов вина «Мерло» успокоили мою ненависть к себе.

Я приняла руку, которую он протянул, крепко пожимая ее, в то время как изучала мужчину, мгновенно вспомнила его имя, как только отвлеклась от его восхитительных губ. Я — на каком-то менее значительном уровне — следила за этим мужчиной с того самого момента, как стала участвовать в организации Бездомная Молодежь Америки (прим. пер.: тут и далее будет просто сокращение БМА).

Брэнт Шарп. Гений. Миллионер. Филантроп.

Он выглядел намного лучше, чем я себе представляла, крошечная фотография, которая использовалась в пресс-релизах, совершенно не подчеркивала всей его привлекательности. Естественно, это никоим образом не характеризовало его; внешность была достойна обложки журнала GQ. Но что на самом деле поразило меня, так эта его настойчивость. Брэнт смотрел на меня таким пронизывающим взглядом, словно я была проблемой, и он исследовал мою душу для вероятного ее решения. А также ему невероятно понравилась моя прическа, он спешно отвел взгляд, чтобы вновь с жадностью уставиться на мои беспорядочно лежащие на плечах пряди.

«Я упустил это из виду». Рассмеялась над его ответом, звук его голоса мне определенно понравился, уголки мужских губ едва дернулись. Не в намеке на улыбку, но что-то близкое к этому. Но для меня — той, для кого улыбка обозначала пустую эмоцию — это было чем-то новеньким.

— Очень приятно с вами познакомиться. Я большой поклонник вашей работы в организации БМА. — Бездомная Молодежь Америки была единственным пережитком от мучительного взросления, которая осталась после моей матери — благотворительный фонд, в котором она заставила меня принимать участие еще в юношеском возрасте, и тот, который всецело завладел моим сердцем и так никуда и не ушел.

Любой намек на улыбку пропал.

— Я не выполняю никакой работы. Мой офис просто выписывает чек. Больше никакого участия.

— Деньги имеют большое значение. — Фразой «денежные средства» нельзя было даже отдаленно описать его взносы. В прошлом году я лично пожертвовала полтора миллиона долларов, это составило шесть процентов от общих пожертвований. Его же чек покрывал все девяноста два процента всех средств организации. Этого было достаточно, чтобы сделать его уважаемым членом правления, несмотря на это, он никогда не появлялся на обсуждении материальных или же управленческих встреч. Мы слышали, спокойно обсуждая за кофе и пончиками, слухи, которые ходили вокруг члена правления. Бэт Хортон, дерзкая мамочка семерых детей, выражение лица которой всегда сохраняло строгое выражение, за исключением тех моментов, когда она рассказывала будоражащую сплетню, поведала мне про эскортниц.

— Там побывало сотни девиц, — рассказала она на заседании членов правления организацией, засовывая огромный посыпанный сахарной пудрой пончик в свой рот. Я пристально наблюдала за женщиной, одинаково заинтересованная вероятностью того, что она может задохнуться, так и личной жизнью мистера Шарпа. — Брат моего водителя работает швейцаром в его жилом комплексе в центре, кстати, который и сказал, что девушки приходят в его квартиру в любой час. Красивые девушки, но определенно проститутки из службы эскорта. Он никогда не покидает квартиру вместе с ними, и они остаются в его квартире всего на пару часов, не больше. — Я кивала, отчасти веря ее словам. Это могло прекрасно объяснить тот факт, что его никогда не фотографировали с женщиной. Казалось, этот мужчина совершенно не встречался с женщинами, и это сводило все женское население Сан-Франциско с ума, разжигая искры сплетен о его нетрадиционной сексуальной ориентации. Но все эти слухи были несостоятельны… множество женщин, которые когда-либо имели с ним связь, запросто могли опровергнуть их. Мне нравилась мысль о проститутках, о том, как мужчина обрушивал свое могущество на женщину в уединенной квартире.

«Деньги имеют большое значение», он никак не отреагировал на это заявление, и оно попросту повисло между нами. Я сделала глоток шампанского.

— Я удивлена увидеть вас здесь.

— Почему? — Пристальный взгляд этого мужчины лишал всякой смелости. Когда он смотрел на вас, не было ни единого сомнения, что вас будут внимательно слушать и воспринимать соответственно. Я постаралась расслабиться, ответственность за дачу умного ответа была высока, как и понимание того, что находилась в присутствии такого выдающего мужчины — это имело огромное значение. Я не была из числа тех женщин, которые находили интеллигентность сексуальной. Четыре года марафона заучек, который был в Стэнфорде, избавил бы любую женщину от такого рода ложных представлений. Но этот мужчина… возможно, все дело было не в его порядочности. Возможно, в сочетании интеллигентности и уверенности, вкупе с таинственностью, плюс сдобренное бокалом мартини, производило такой поразительный эффект.

Я пожала плечами, делая еще один глоток жидкой смелости. Желая, чтобы в моем стакане было что-то покрепче, чем шампанское. Отметив про себя, что он подошел ближе, у меня появилось отчаянное желание наклониться и вдохнуть его аромат. Прощупать почву, располагая ладони на лацканах его пиджака и притягивая его к себе еще ближе. Выдержал бы он зрительный контакт? Не отпрянул бы от меня? Или он сделал бы что-то шокирующее, увлекая меня куда-нибудь в уединенное место, где оттрахал бы до изнеможения? Моя отчаянная смелость начала сдавать свои позиции в присутствии этого мужчины.

Я сглотнула. Стараясь настроить свой разум обратно на наш диалог.

— Просто ты никогда не заходил в здание организации. А также не присутствовал ни на одном из заседаний. Поэтому я полагала, что вечер, посвященный весеннему сбору средств, так же будет проигнорирован.

— Томас Янд входит список гостей. Я надеялся здесь поговорить с ним. Он избегает моих звонков.

— А-а-а… — Я подошла ближе. Понижая голос, произнесла: — Так это засада.

— Именно таким был план. Кстати, сообщник мне бы не помешал. — Шарп игриво приподнял брови, смотря на меня, и каждая женская клеточка моего тела заинтересованно откликнулась на этот призыв.

Да, он определенно не является парнем с нетрадиционной ориентацией. Я могла понять, почему женщины, работавшие на него, спешили встать на его защиту. Провела в его присутствии примерно пару минут, и возбуждение можно было измерить по шкале на девятку. Я сглотнула. Решительное выражение отразилось на моем лице.

***

— Что ты задумал?

Ему совершенно не нужен был сообщник. Брэнт был одним из богатейших мужчин на планете. Такой же влиятельный, как и Билл Гейтс в среде технического обслуживания. Но мы сыграли наши роли на отлично. Флиртовали над подносами с сыром, перешептывались за бокалами шампанского. Наслаждались вечером с заговорщическими улыбками, и когда в конце концов окружили Янда — я с одной стороны, Брэнт с другой, — позволила их диалогу идти своим чередом, отступая в сторону. Отходя в противоположный край комнаты, где Энн Уотрес, крашенная блондинка с силиконовой грудью, пристала ко мне, слизывая сок крабовых котлеток с пальцев и посвящая меня в длинный рассказ о весеннем шопинге в городе. Я вежливо отвечала кивками на ее рассказ, в то время как разум находился далеко, пребывая в твердом намерении находиться подальше от ее неподобающего облизывания пальцев. Я украдкой посмотрела на Брэнта, видя, что он полностью сосредоточен на разговоре с Яндом, отвечая кивками на его слова.

Внутри меня ощущалась вспышка желания, что изумило меня. Не уважать этого мужчину было невозможно за его интеллигентность, что могла соперничать с моей, за его пожертвования, заставляющие биться сердце благотворительных фондов. Но мои ожидания, которые я рисовала в своем воображении, не сводились к тому, что он мог мне понравиться.

Причина № 1: Он был до невозможного богат, проживая так с юного возраста, прислуживая и подлизываясь каждый день осознанной жизни. На практике он должен был оказаться полным придурком.

Причина № 2: Он был невыносимо интеллигентен. Я ожидала, что его огромное эго будет соответствовать уровню развития, представляя моим глазам напыщенного, высокомерного ботаника. Того, кто ожидал полного подчинения в форме поклонения. Тот, кто выдавал бы скучные факты, в то время пока пялился на мою грудь.

Но… он был всем, чего я совершенно не ожидала. Невероятно уверенным. Сдержанным. Великолепным. Брэнт вызывал живой интерес, вдобавок к этому не играл в игры.

Я на мгновение отвела взгляд от разговаривающих мужчин, все вокруг замерло, когда наши взгляды встретились. Он отвернулся, и я наблюдала за тем, как Брэнт непринужденно пожал руку, удаляясь от Янда с вежливой улыбкой, что играла на его губах, ноги несли его в моем направлении. И вновь наши взгляды встретились, и мне захотелось отвернуться, но на этот раз я просто не смогла. Все, что мне оставалось — только наблюдать за тем, как он пересекает комнату, двигаясь плавно ко мне, пока наконец не оказался передо мной, в его взгляде мелькнула улыбка, тогда как я пыталась сделать все возможное, чтобы не потерять сознание.

Его присутствие прервало разговор; осознавая, что между нами повисла тишина, я перевела взгляд на Энн.

— Простите меня, пожалуйста, — пробормотала я, пользуясь преимуществом, чтобы поскорее улизнуть. Брэнт выдвинул мой стул, кивая вежливо всем, кто сидел со мной за столом, чьи цепкие взгляды следили за каждым нашим движением, словно стервятники, собравшиеся в круг в ожидании своей следующей трапезы. Брэнт взял меня за руку, и мы удалились по направлению к ближайшему выходу.

— Спасибо большое за помощь с Яндом, — мягко проговорил Шарп, слегка склонив голову ко мне.

— А тебе спасибо за то, что спас меня от всех этих женщин, — прошептала я в ответ, вежливо улыбаясь проходящей мимо Норе Бишоп, которая, уверена в этом, когда ей было девятнадцать лет, постоянно раздвигала свои ноги перед моим отцом.

Потребовалось двенадцать шагов, чтобы добраться до дверей. Двенадцать шагов, в течение которых я поняла, насколько сильно желаю этого мужчину. Я думала о рассказах про проституток в тот момент, когда жар от его ладони перемесился с моей спины на локоть, мягко, но в тоже время решительно сжимая его. Он контролировал все с присущей деликатностью. И я желала большего, нуждалась в большем. Когда мы оказались снаружи и наедине друг с другом на балконе, теплая летняя ночь принесла с собой легкий бриз полный запахов океана и лета. И когда он отпустил мой локоть, настало мгновение просветления, в течение которого смогла восстановить ясность мысли.

Я расположила свои локти на грубой поверхности балконного бортика, который представлял из себя бетонный выступ, контрастируя на фоне вычурного богатства. Все это было показным. Мы проводили благотворительные вечера в пользу детей, что будут рыдать от радости из-за новой пары кроссовок, выкидывая больше ста тысяч за один такой вечер. Я повернулась и посмотрела в сторону окон, распложенных во всю высоту стены, возвышаясь практически на три этажа вверх и демонстрируя происходящее во всей поддельной красе. Затем взглянула на Брэнта, выглядящего невероятно привлекательно и элегантно в своем черном смокинге, образ, который, несомненно, принадлежал этому миру вкупе с человеком, который определенно превосходил его.

— Это стоило того? — Я кивнула в сторону вечеринки и поглядела на мужчину, его вид был серьезен, взгляд прикован к горизонту, мерцающие огни отбрасывали невероятные тени на его лицо. — Иметь дело с этими стервятниками, чтобы встретиться с Яндом?

— Мой приход стоил того еще с той минуты, как я увидел тебя, — произнес он мягко, с драматическим эффектом.

Я улыбнулась, подалась вперед, прижимаясь вплотную к балконному бортику и открываясь навстречу ветру.

— Ты не знаешь меня, Брэнт. — Даже я не знала себя.

— Нет, не знаю, — произнес он мягко, так, словно эти слова были совершенно не важны.

Я повернулась и посмотрела на него. Увидев, как спокойствие царило в чертах его лица. Он сохранял самообладание, бесстрашие. Так, словно мое влечение к нему было чем-то неважным, возможно из-за своей уверенности или же потому, что его совершенно не волновало, увидимся ли мы вновь. Вариант с уверенностью мне нравился больше. Другой же был проблемой. Так как я совершенно не привыкла к отказам, к потерям, к мысли быть отвергнутой, потому что меня трудно понять. Я не имела понятия, кем являлась, чего хотела, но прекрасно знала, что была желанной. По большому счету, у меня не было ничего, если не брать в расчет уверенность. Я сглотнула чужеродное ощущение неуверенности и произнесла:

— Давай уйдем отсюда.

Это заставило его повернуть голову в мою сторону. С руками в карманах он приблизился ко мне, достаточно, чтобы я могла ощутить аромат его парфюма. От него исходил дорогой аромат, который заставлял меня думать о яхтах и сигарах.

— Куда ты хочешь пойти?

Я посмотрела вперед, прикрыв глаза, позволяя океанскому бризу ласкать мое лицо, и выдохнула:

— Подальше отсюда.

ГЛАВА 3

Мы перебрались через балконные перила в дальнем углу, где находилась лестница, которая была ближе всего к вечеринке, крошечный акт неповиновения был идеальным в своей нелепости. Я сняла туфли на шпильках, наш спуск по лестнице практически напоминал побег Золушки, крепкая мужская рука утягивала меня за собой, в то время как наши пальцы были переплетены, когда мы добрались нижней ступеньки лестницы. Я пыталась подобрать большую часть платья, потому как дорогой материал был испачкан у подола. Мое платье «Версаче» определенно нуждалось во встрече с химчисткой. Решив не обращать на это внимание, я осмотрелась по сторонам в поисках водителя в огромном море черных машин на парковке, отмечая недостаток выбора марок машин в высшем классе. Серебристый «Ролс Ройс» заметил меня первой, белая перчатка швейцара появилась из ниоткуда и открыла передо мной дверь.

— Мисс Фэрмонт, — проговорил молодой парень, напряженно подавая мне руку, чтобы я могла с его помощью сесть в машину.

Я отчасти полагала, что Брэнт прикоснется ко мне в машине, но его рука спокойно лежала на моей ноге; любитель распутных женщин по какой-то причине не прикоснулся своими восхитительными губами к моему телу. Он ни сделал ничего, просто уселся в машину рядом со мной, затем начал барабанить пальцами по корпусу подлокотника, смотря в окно.

— Ко мне домой, Марк. — Семейный водитель, мужчина, который знал меня к настоящему моменту больше десяти лет, отрывисто кивнул, его взгляд ни разу не покинул лобового окна. Я редко пользовалась его услугами, только в ситуациях, подобно этой, для торжеств, где думала, что буду употреблять алкоголь. Несмотря на подпись моей матери на его чеках, я доверяла ему. Он знал секреты моих родителей, а также хранил долбанную кучу и моих. Я переключила свое внимание с него на загадку, которая сидела рядом со мной.

Я встречала множество гениев. «Стэнфорд» был набит ими под завязку, что позволяло сполна оценить все их разнообразие. Те, которые были одарены от природы умом, но которым не доставало социальных навыков. Затем шли напыщенные, неуверенные мужчины, которые только лишь симулировали уверенность, выплевывая крупицы информации при каждой возможности. Затем был тот тип гениев, который заставлял меня нервничать больше всего: тихони, которые наблюдали за тобой, подмечая каждую мелочь характера, чтобы позже разложить ее по полочкам. Именно с таким мужчиной в данный момент я делила пространство.

Брэнт отвел свой взгляд от пейзажа и повернулся ко мне. Изучая меня с откровенной интенсивностью, его глаза обнажали каждую поврежденную частичку в моей душе.

— Прекрати. — Слова вырвались быстрее, чем я смогла остановить их

Его рот дернулся.

— Почему?

— Не думай. Твоему мозгу не мешало бы передохнуть, — улыбнулась я.

— Волнуешься о том, куда заведут меня размышления?

— Нет. — Но на самом деле «Да».

— Почему ты сбежала со мной? — В его глазах плескалось откровенное любопытство. Как будто любая женщина должна объяснять, почему она сбежала с миллионером.

— Я подумала, что у тебя должна быть хотя бы одна ночь, за которую ты не будешь платить.

В его глазах засияла улыбка.

— Мне нравится платить.

— Почему? — На этот раз любопытство испытала я. К каждой частичке этого мужчины. Он был очаровательным, но самым захватывающим было то, что Брэнт не придавал никакого значения моему мнению по поводу его действий.

— Меньше проблем. Я могу диктовать, как пройдет ночь. А также в этом не задействованы эмоции.

— Эмоции могут сделать ночь более страстной.

— И более болезненной.

— Тебе делали больно?

— Еще нет. — Он вперился в меня взглядом, произнося слова со странным акцентом, будто вручал мне сердце обеими руками, уверенный в том, что это приведет к его падению.

Внезапно я ощутила, словно не желаю этого. Не желаю бремени и давления, что накладывает ожидание. Не желаю ничего, кроме как вернуть свет в глаза этого мужчины.

Машина замедлила ход, двигаясь неспешно, и я увидела перед нами ворота. Мы ждали, пока их откроют. Я потянулась, расстегнула его ремень безопасности, он проследил за моим движением, слегка нахмурив лоб.

***

— Мы приехали.

Марк высадил нас прямо у парадного входа. Едва коснувшись дверной ручки и повернув ее, я протянула руку Бранту и увлекла его за собой в коридор, погруженный во тьму. Неуверенными шагами он проследовал за мной в заднюю часть дома. Где я, стараясь не нарушать тишину, распахнула окно, за которым открывались виды на океан, простирающийся за пределами этих стен. Я и раньше так делала, наслаждаясь впечатляющим видом; океанский воздух очистил спертый воздух комнаты, но внезапно я ощутила неловкость перед этим мужчиной, который, вероятно, владел островами. Я отвернулась от него, пряча румянец, что проступил на щеках, и приподняла волосы.

— Расстегни.

Наступило мгновение замешательства, в течение которого я склонила голову, ожидая ощутить давление на молнии платья. Я почувствовала медленное скольжение, сопровождающееся прикосновением мужской руки по голой коже спины. Чувственные касания затронули мои изгибы, молния остановилась на середине, оставив меня обнаженной. Дыхание Брэнта ускорилось, и пара его поверхностных вдохов заставили улыбку растянуться на моем лице. Так он все-таки живой. Его руки скользнули вверх, оставляя обжигающие прикосновения, и, достигнув моих плеч, он избавил меня от платья, материал заструился вниз по моим рукам и упал на пол. Я повернулась, нагая, оставляя нижнее белье, и послала озорную улыбку, смотря на его одежду.

— Сними его.

— Сделай это. — В его голосе прозвучали вызов и приказ.

Я покачала головой.

— Я хотела бы избавить тебя от привычки указывать женщинам, что делать.

Он нахмурился, потягивая свой галстук-бабочку, ослабляя ее, и расстегивая пуговицы на рубашке.

— Когда ты в последний раз делала то, что тебе говорили?

Я пожала плечами.

— Тяжело думать о том, что было так давно. — Затем, как бы ни хотела стоять здесь и наблюдать за тем, как Брэнт раздевается, я развернулась и выступила из платья и скинула туфли с глухим звуком. Я сделала шаг к кровати, протягивая руку к покрывалу, и немного вздрогнула, когда почувствовала жар его руки, когда Брэнт развернул меня обратно, заставляя уткнуться в твердую поверхность его груди. Обнаженное тело, кожа к коже, жесткие линии встретились с мягкими изгибами. Ничего не разделяло его и меня…

— Никакого нижнего белья? — пробормотала я, когда наши лица находились на сравнительно небольшом расстоянии, и его было озарено мягким светом ночи.

— Похоже на пустую трату времени. — Брэнт не поцеловал меня, даже несмотря на то, что я приподняла подбородок, приветствуя его прикосновение. Его ладонь скользнула под резинку моих трусиков и сжала ягодицу.

— Тогда чем же является мое?

— Приятным отвлечением. — Он скользнул рукой выше и обнял меня за талию крепче, и мне показалось, что я увидела намек на улыбку, прежде чем мы упали на кровать.

Скольжение обнаженных тел, переплетение ног. Неспешные движения, наши рты встретились, и случился первый поцелуй. Его прикосновение губ было робким, движение рук уверенным, и на мгновение я задумалась, целовал ли Брэнт девушек из эскорт-службы, прежде чем трахнуть. Затем его поцелуй углубился, укрепив нашу связь, и я вытолкнула мысль о проститутках из своей головы.

Брэнт отстранился от меня, присев рядом, и скользнул рукой по моему телу, обводя каждый изгиб, затем между нами повисла пауза. Мгновение, наполненное мягким звуком нашего дыхания, наполненное мигом, в течение которого принимались решения. Когда Брэнт взглянул на меня, в его глазах стоял вопрос.

Я промолчала. Перевернулась и, когда ощутила мягкий ворс ковра под моими ногами, встала с кровати. Затем подошла к шкафу, открыла ящик и, копаясь в своих трусиках и стрингах, нашла фольгу от упаковки презерватива. Достала квадратик и направилась к кровати, скользя взглядом по его телу, когда он, полностью обнаженный, лег на спину. В его глазах играли дерзкие искры, а едва уловимая ухмылка подчеркнула ямочку на его щеке, и он не предпринял ни малейших действий, чтобы прикрыть свой огромный, покоившийся на бедре, орган.

Я не ожидала уверенности, которую он излучал, полагая, что компьютерный гений будет более застенчив по отношению к своему телу и более заносчив в проявлении своего разума. Но Брэнт не произнес ни единого слова о работе, не поднял тему денежных активов или же его компании. Он относился к этому так же, как и я, словно двое взрослых людей, которые хорошо проводят время вместе. Мужчина вытянул руку, взял презерватив, положил его на ночной столик и затем взял мою руку, нежно сжимая.

— Не сейчас. Иди сюда. — Брэнт притянул меня к себе, подавшись вперед, пока наши тела не прижались к друг другу, и он не расположился достаточно близко для поцелуя. Он начал нежно массировать мышцы шеи, ласково исследуя, спускаясь все ниже по моему телу. Я прикрыла глаза, позволяя вздоху сорваться с губ, полностью расслабляясь на подушке, а он скользнул своими искусными руками ниже, накрывая ладонями мою грудь. Его прикосновение было нежным, и он нежно обнял меня.

— Ты прекрасна, — проговорил Брэнт неожиданно другим голосом. Его тело придвинулось ближе. — Прости, если я… я не слишком хорош в романтике, Лаяна.

Я распахнула глаза, прекращая свою изысканную ласку, и потянулась к его члену.

— Не думаю, что ищу романтику.

— Мне казалось, каждая женщина жаждет именно этого. — Он развернул меня к себе, сжимая мою задницу, и притянул ближе к себе. Даже воздух между нами был раскален.

Я подняла взгляд и посмотрела ему в глаза, и наконец наступил подходящий момент — Брэнт накрыл поцелуем мои губы. Нет. ЭТО. Это было тем, что искала каждая женщина. Его поцелуй был яростным, но в то же время преисполненным нежностью.

Это — решительное объятие, заставляющее расположиться с краю кровати, властный взгляд, сильные руки, которые прижали мое тело к матрасу.

Это — руки в его волосах, ногти, впивающиеся в его плечи, мое тело, извивающееся из-за искусного языка, что ласкал меня между ног.

Это — переплетение тел на простынях, хватка на моих запястьях, момент животного единения, когда он раздвинул ноги и уверенно толкнулся в меня, мои всхлипы удовольствия, что заглушил его поцелуй.

Это — его тело, вжимающееся в мое, его руки, жестко притягивающие меня к нему, его член, когда Брэнт кончил с моим именем на губах, дрожь его дыхания у моего рта, когда он навис надо мной и толкнулся в последний раз.

Это — это то, чего я хотела, что желала новая я. А романтика могла подождать.

ГЛАВА 4

Брэнт

— Что ты сделал? — пронзительный голос прозвучал в огромном кабинете, отражаясь от старинных столов и заключенных в рамки наград.

— Я уже взрослый, Джиллиан. У меня есть все права проводить свое время с кем мне заблагорассудится.

— Она не какая-то там проститутка, Брэнт. Она уважаемый член общества. Чрезвычайно умная, хотя тебе, наверное, неизвестно, если судить по ее праздному образу жизни.

— Я бы счел твои замечания в ее пользу. Ты так говоришь, будто хотела бы, чтобы я встречался лучше с необразованной деревенщиной. Я покинул ее дом прошлой ночью и, возбужденный, отправился домой. Работал всю ночь и разобрался с нашей проблемой по восстановлению данных. Женщина разожгла во мне искру

Джиллиан поднялась на ноги, скрипя жемчугами, ярость в ее глазах была направлена на меня и прожигала во мне кожу.

— Она ищет мужа. Новую фамилию, финальную черту, чтобы закончить эту гонку жизни, которой живут все эти невесты.

— Я нахожу это довольно-таки любопытным, что тебе столько известно о ее намерениях.

— Ты меня знаешь, Брэнт. Я забочусь только о твоих интересах. Поверь мне, когда говорю, что лучше оставить все на том месте, где закончилось прошлой ночью. Тебе не нужны отношения, и только для твоего же блага, держись подальше от этой женщины. В следующий раз, когда захочешь сбросить напряжение, дай мне знать, я вызову для тебя службу эскорта.

Закинув ногу на стол, я откинулся назад.

— Ты понимаешь, насколько смехотворно звучит то, что ты будешь заказывать для мня шлюх. Большинство матерей хотели бы, чтобы я взял в жены уважаемую женщину.

— Твоя мать бы хотела этого. Поверь мне.

Я нахмурился, отправляя мусор в корзину, прежде чем посмотреть ей в глаза.

— Временами я тебя совершенно не понимаю.

Она улыбнулась мне, на ее лице отразился намек на печаль.

— Поверь мне, Брэнт. Я могу сказать то же самое и о тебе.

ГЛАВА 5

Я бежала по мокрому песку, поскрипывающему под подошвами кроссовок, и чувствовала, как мышцы отзываются на каждое движение тела. Увеличила скорость, подбегая ближе к дому, словно к финишной черте, представленной взору. Я хрипло дышала, когда остановилась, мои руки чуть подрагивали на бедрах, жжение в груди отвечало крику мышц от боли, но всплеск эндорфинов делал все это стоящим. Заставила себя выпрямиться, двинуться вперед, мышцы расслабились в облегчении от пешего хода.

Две мили. Меньше, чем вчера, но зато быстрее. Я взглянула на часы, на остановившийся на времени секундомер — 15:04. Сбросила время, начала тяжелый подъем к террасе, где меня ждала скамейка и душевая. Женщина, стоявшая у ворот, заставила меня резко остановиться, ее напряженная поза воскресила в моей памяти воспоминание о каждой директрисе средней школы, которые у меня были. Я замерла, окинула ее подозрительным взглядом и затем продолжила движение.

— Чем могу вам помочь? — Открыла ворота, входя с ней внутрь, задаваясь вопросом, когда взглянула на парковку, каким образом она добралась сюда? Мы выглядели полными противоположностями: моя кожа была влажной от брызг океанских волн, спортивный бюстгальтер и лосины для бега были единственной вещью, что покрывала мое тело. Она же в отличие от меня была одета, как минимум, в два слоя одежды: нейлоновые колготки виднелись из-под брючного костюма, а водолазка торчала из-под пиджака. Мои капли пота против ее бусин жемчужного ожерелья. Мои каштановые локоны, едва удерживаемые повязкой на голове и резинкой для волос, и ее высоко уложенная прическа, которая едва подрагивала под натиском сильного ветра. Моя грудь все еще тяжело вздымалась, в то время как она спокойно стояла с идеально прямой осанкой, со взглядом хладнокровного пренебрежения, которое читалось на ее морщинистом лице. Я нахмурилась от ее выражения. Какого хрена я сделала ей?

— Джиллиан Шарп. — Женщина начала протягивать руку, но внезапно ее губы скривились, а ее взгляд скользнул по мне, и затем она передумала, принимая решение — кивнуть, словно была королевой Англии, а я должна сделать реверанс.

— Лаяна Фэрмонт. Чем могу вам помочь? — Мой разум отчаянно работал, когда повторила вопрос, который был оставлен без ответа. Джиллиан Шарп, финансовый директор BSX, электронного концерна Брэнта. Она была деловым лицом, представляющим фирму, проводила любые пресс-конференции, интервью и совещания. Джиллиан была, насколько было мне известно, очень умной, обладала исключительной деловой хваткой и ко всему прочему была нереально занятой. Что порождало вопрос, почему она стояла на моей террасе в — я взглянула на часы — в 1:12 дня в понедельник.

— Я разговаривала с Брэнтом этим утром. Он немного упомянул о вашей… — женщина фыркнула, что я восприняла, как неодобрение, ее черты лица исказились, раздражительный взгляд был направлен порывистому ветру, — …встрече прошлым вечером. — Она, вероятно, хотела, чтобы ее пригласили в дом. Это было бы проявлением вежливости, потому как солнце неумолимо святило на нее, соленый воздух обдувал — все это, без сомнения, портило ее костюм от Шанель. Я же позволила ей стоять здесь, пока обдумывала ее слова.

— И?

— Можно мне войти? — женщина оскорблено произнесла, словно даже спрашивать о подобной вещи раздражало ее.

— В любом случае, — я улыбнулась, — вы уже находитесь в пределах моей собственности, так что можете пройти и в дом. — Я опустилась на скамейку возле задней двери, развязала шнурки кроссовок так медленно, как только могла, чувствуя нарастающее раздражение, когда стянула кроссовки с ног, затем носки, и следом вытянула босые ноги, чтобы просушить их на солнце. Если бы ее не было здесь, я бы разделась. Прошла в уличный душ. Избавилась бы от пота, что покрывал тело, и насладилась бы получасовым горячим душем, подставляя себя струям и массируя уставшие мышцы. Затем бы завернулась в полотенце и прошла внутрь.

Но обновленная Лаяна сохранила некоторые манеры. Я насухо вытерла ноги и открыла дверь.

Взяла две бутылки воды из холодильника, одну поставила перед Джиллиан на кухонный островок. Она тщательно осмотрела бутылку, прежде чем поставить ее. Женщина молчала, в то время как я смотрела на нее, жадно глотая каждую каплю воды из бутылки, прежде чем вытереть тыльной стороной ладони рот.

Тишина. Я была чертовски уверена, что не произнесу ни слова. Она была нежданной гостьей. Невероятно занятой, с кучей дел, важной женщиной. Я же могла стоять здесь на протяжении всей недели и совершенно не беспокоиться ни о чем.

Она прочистила горло. Звук, который напомнил мне о чем-то жутко противном. Я прочла обширную тематическую статью в журнале «Гламур», который провозгласил ее самой влиятельной женщиной Силиконовой Долины. Она не могла похвастаться аристократическим происхождением. Даже не была в достаточной степени образована. Посещала общественный колледж. Работала преподавателем начальной школы до тысяча девятьсот девяносто седьмого года, когда ее племянник, вышеупомянутый Брэнт Шарп, построил компьютер в своем подвале. Компьютер, который позволил последнему детищу компании IBM выглядеть привлекательным, словно это была чашка, наполненная конфетками желе. Компьютер, который потребовал от его родителей бросить все свои планы на будущее и вложить все до последнего пенни из своих накоплений в команду Брэнта. Он был юн, ему было всего одиннадцать, и он нуждался в наставнике. Поэтому тетя Джиллиан оставила работу и вцепилась в Брэнта. Жила за счет продовольственных талонов и сбережений на счете, в свободной спальне дома Брэнта на протяжении двух лет. Затем заключила их первую сделку, и все семейство Шарпов изменило свой счет из двузначной цифры в банке на семь нулей вправо.

— Мне хотелось бы, чтобы ты держалась подальше от Брэнта.

Ого. Это было не тем, чего я ожидала. Отчасти предполагала, что женщина достанет свой ежедневник и отметит день нашей свадьбы, пока ее расписание на лето было совершенно не занятым. Я проглотила глоток воды, прежде чем начать говорить.

— Простите?

— Брэнт сейчас не нуждается в отвлечении от работы. — Осталась стоять на месте, словно на островке под названием Джиллиан: спина идеально прямая, с палкой, которая все еще, вероятно, была воткнута в ее задницу.

Знала ли эта женщина, что он пользовался услугами шлюх?

— Мне кажется, это решение принимать Брэнту. — Я склонилась над кухонным островком, встречая ее жесткий взгляд. «Ты в моем доме. Поубавь свой напор». — В последний раз, когда я проверяла, ему было не одиннадцать лет.

Ее глаза вспыхнули, словно информация, которой я с ней поделилась, была секретной, а не чем-то, что знал каждый, кто готов был расстаться со своими 3.99 баксами. Ее челюсть напряглась.

— Не стоит думать, что ты знаешь его, или что-то обо мне только потому, что воспользовалась Гугл-поиском. Брэнт не создан для отношений, и, кроме того, у него нет времени на тебя. Я пришла сюда, как женщина к женщине, просить, чтобы ты отступила.

— А я говорю вам, как женщина женщине, что это не ваше дело. — Любой интерес, который у меня существовал к Брэнту, увеличился в четыре раза с каждым следующим словом, что вылетало изо рта этой женщины. Мне приходилось улыбаться и быть послушной на протяжении двадцати пяти лет, и я не собиралась позволить какой-то «училке» поставить меня на место.

Джиллиан двинулась, выуживая свой кошелек, кремовый Эрмес, который был и у меня, только правда в зеленом цвете. Смех зародился в моем горле, когда я увидела, что именно она достала из него.

— Вы что, собираетесь подкупить меня, чтобы я держалась подальше от него? — Ее рука замерла от звука моего смеха, жесткий взгляд обратился ко мне со звуком щелчка ручки. — Мы провели только одну ночь. Он не обирается делать мне предложение.

— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, — натянуто произнесла женщина. — Плюс, на данном этапе не задействовано никаких эмоций. Уйти, в твоем случае, будет проще простого. Ты умная девочка. Я уверена, что ты примешь правильное решение. — Она подписала свое имя на чеке, который уже был предварительно заполнен, оторвала его от корешка с коварством гиены, затем протянула, словно он мог обжечь ей пальцы, если будет держать его чуть дольше в руке.

Я даже не посмотрела на него; пристально вглядывалась в ее лицо, пока она не подняла взгляд в раздражении, и наши глаза не встретились над гранитной столешницей.

— Я ценю ваш визит, но мне кажется, вам пришло время уйти.

— Это для твоего собственного блага, милая. Ты не хочешь Брэнта. Он испорчен. — Едкие слова были сказаны с толикой привязанности, но вежливость не умаляла правды в ее глазах, что виднелась в ее глазах. Она верила в это. Положила чек. Подтолкнула его вперед кончиком своей ручки.

— Мне не нужны ваши деньги.

— Миллион долларов еще никому не повредил, детка.

Я опустила глаза на чек, удивленная тем, что увидела ее имя в верхней части. Один миллион долларов. Для меня это обозначало дополнительный домик для отдыха. Может быть квартира в Колорадо. Ничего такого, что могло бы кардинально изменить мою жизнь. Но все равно, это было приличной суммой. Особенно списанной с ее личного счета.

— Оставить его одиноким стоит миллион долларов? Или я вызываю в вас такое презрение?

Вновь эта вспышка. Тропический ураган эмоций в такой маленькой женщине.

— Поверь мне, я хочу только лучшего для Брэнта. И для тебя тоже.

Я оттолкнула от себя чек.

— Нет, спасибо. И это не имеет ничего общего с Брэнтом. Поэтому мне не нужны отступные ни за что.

Джиллиан рассмеялась, и этот звук был наполнен чем угодно, но не весельем. Он вонзился в мою спину длинными, крепкими когтями, заставляя почувствовать себя непослушным ребенком.

— О, как это просто для дочери богатеньких родителей демонстрировать твердую моральную позицию. Полагаю, если бы тебе пришлось работать хоть день в своей жизни, твоя реакция была бы иной. Если бы на твои деньги был построен этот дом с видом на океан.

Я уставилась на нее, сдерживая слова, которые не имели в целом никакого смыла. Она была права. Но это не значило, что я позволю ей стоять здесь, в моем долбанном доме, и заставлять меня чувствовать себя виноватой за это. Наблюдала за тем, как она разорвала чек пополам. Позволяя кусочкам бумаги разлететься по столешнице.

— Отлично. Тебе не нужны деньги, тогда как насчет БМА?

Мои пальцы сжались вокруг столешницы, обстановка в кухне изменилась буквально за одно мгновение. Она не посмела бы. Не стала бы.

— Как насчет этого?

— В прошлом году BSX пожертвовало…

Джиллиан скользнула взглядом по моей кухне, как будто это требовало от нее тяжелых математических расчетов.

— Семь с половиной миллионов долларов. — Я обрела свой голос — он вырвался наружу. Она не посмеет.

— Семь миллионов шестьсот тысяч, — исправила она меня, со стальными нотками в голосе. — Я возглавляю нашу благотворительную команду, наряду с еще двенадцатью отделениями BSX. Отступи, или на этот год я изыму пожертвование.

Мой мир уменьшился до крохотного размера. Пожертвования должны были подлежать к выплате в следующем месяце. Мы просили BSX о восьми миллионах, которые в дополнение к основным расходам, помогли бы погасить текущий долг на три новых дома, строительство которых мы начали в прошлом году. Без этих пожертвований организация не могла покрыть обе ипотеки в течение года. Невыполнимая задача. И, если говорить начистоту, мои навыки сбора средств… Я бы не смогла восполнить эту нехватку средств. Ни за что. Едва ли собрала два миллиона долларов, которые привлекла в прошлом году. Я сглотнула. Пристально уставилась на дьявола в юбке, которая внезапно держала целый дом подобно козырю в своих руках. Целый дом для бездомных детей.

— Убирайтесь прочь из моего дома.

Именно так и начались мои отношения с Джиллиан.

ГЛАВА 6

Я плохо реагировала, когда мне указывали, что делать. И я была эгоисткой. Оба этих обстоятельства могли вызвать проблемы с Брэнтом. Я намеревалась занять ключевое место в его жизни любым способом.

Но я не могла игнорировать детей. С ними проводила вторники и четверга, единственное отвлечение от моей поверхностной жизни, честно говоря, печальное существование, которое БМА скрашивало некоторыми способами.

Важными способами.

Старуха была права в одном. Не было чувств, в данный момент не было причин оставаться с этим человеком.

Уйди, и пусть жизнь тысячи детей станет немного лучше в этом году. Должна ли я отнимать у них это, только чтобы досадить Джиллиан Шарп?

Да. Возможно. Никогда не утверждала, что святая. Манипулирование не должно одерживать вверх. Кроме того, я не должна проиграть. Моя новая мантра заключалась в том, что я могу делать то, что хочу, а не то, что ожидает или хочет общество. В связи с этим обязана показать ей пресловутый средний палец.

Я добавила щедрую порцию ликера «Калуа» в кофе, села на диван, чтобы все обдумать. Не могу понять, почему Джиллиан так настроена против возможности, которая еще не стала сбыточной. Это из-за меня? Ненависть к незнакомке, которую она никогда не встречала? Или к любой женщине, которая может нарушить обычный уклад жизни Брэнта? Сколько кухонь она посетила? Сколько чеков выписала? Со сколькими врагами столкнулась?

Три чашки кофе спустя я откинулась на спинку дивана, засыпая; узоры на подушке оставили глубокие следы на щеке, когда зазвонил телефон. Резко проснулась, размахивая руками и ногами, когда поднималась, приходя в себя.

Я немного постояла, ступая босыми ногами по бамбуковому полу, моргнула и попыталась найти источник пробуждения. Пронзительный звон снова раздался в комнате, мои затуманенный взгляд нашел сотовый на кухонном столе, неустойчивой походкой я направилась к нему.

«БРЭНТ» высветилось на экране телефона.

Я отклонила вызов, споткнулась о диван и рухнула лицом вниз.

***

Подумай о детях.

Мой сон закончился где-то после обеда, раздраженное урчание желудка нарушило алкогольные сновидения. Я съела половину бутерброда с куриным салатом, прежде чем вспомнила о звонке Брэнта, майонезными пальцами схватила телефон и набрала голосовую почту.

Одно новое сообщение. Получено в 11:07 утра.

«Лаяна. Это Брэнт Шарп. Я наслаждался прошлой ночью, прости, что не попрощался. Хотел бы загладить свою вину, пригласив тебя сегодня на ужин. Дай знать, если свободна».

Никакого прощания. Просто закончил разговор, записанный голос проинформировал меня о вариантах в отношении его сообщения. Я нажала «4», сохранив его, закончив, бросила трубку.

***

Доедала бутерброд нахмурившись.

Он звонил еще два раза на этой неделе.

Оставил два голосовых сообщения.

На следующей неделе ничего.

Через неделю ничего.

На четвертую неделю мужчина прислал большой букет орхидей.

На карточке было написано: «Позвони мне».

День тридцать четыре: BSX сообщило о переводе ежегодного пожертвования, в ответ на наш запрос, восемь миллионов долларов.

На тридцать пятый день я перезвонила ему.

— Привет.

Абсолютная тишина на заднем плане. Ни шума машин, ни оживленной улицы Сан-Франциско.

— Прости.

— Поверь мне, больше не уйду посреди ночи. Я усвоил урок.

Я засмеялась. Его насмешливый тон заставил меня улыбнуться.

— Дело не в этом. Правда. Мне нужно было привести в порядок кое-какие дела, перед тем как снова тебя увидеть.

Его следующими словами было ворчание.

— Освободить скамейку?

Скорее дождаться сделки.

— Что-то в этом роде.

— Так… твоя скамейка свободна?

Я засмеялась.

— Как бы несексуально это не звучало, да.

— Хорошо. Я бы хотел пригласить тебя сегодня на ужин.

Я улыбнулась.

— Забери меня в семь.

***

По-видимому, у Джиллиан была ментальная связь с Брэнтом. Она позвонила через три часа. Незнакомый номер, я ответила, складывая белье, белые вещи, разложенные на диване, словно флаги капитуляции.

— Я не ожидала, что вы окажетесь женщиной, которая откажется от сделки.

Никакого приветствия, никакого предисловия перед погружением в суть вопроса. Я мгновенно узнала ее голос, моя улыбка стала шире, впервые за месяц получила удовольствие от раздражения в ее голосе.

— В любви и на войне все средства хороши, Джиллиан. У нас есть год, прежде чем BSX должна внести взнос в БМА. Это даст нам достаточно времени, чтобы разобраться в этом деле.

— Не думаю, что через год вспомню твое имя.

Я поцокала языком.

— Хотите совет, Джиллиан? Не давите на меня. Это заставит меня преследовать его еще больше.

— Небольшой совет, милая? — последнее слово она произнесла, словно плеснула яд, растягивая буквы; мои брови выгнулись от восхищения. — Научитесь понимать, когда кто-то пытается сделать вам одолжение.

На это у меня не нашлось остроумного ответа. На самом деле я не поняла ее мысль, чтобы достойно ответить. Сглотнула, дважды сложила белую майку и положила ее в стопку.

— Не волнуйтесь о Брэнте. Я не причиню ему вреда.

— Это не то, что меня беспокоит. — Она колебалась; я могла услышать заминку в ее дыхании, прежде чем женщина продолжила: — Позвоните мне, когда узнаете, что происходит.

Я не разговаривала с ней девять месяцев. Позвонила ей в ту ночь, когда узнала его тайну.

ГЛАВА 7

Богатые мужчины были хорошо известной мне породой; меня вырастил один из них, мои впечатления о нем, — украденные краткие мгновения в течение первых восемнадцати лет. Я встречалась с их молодыми версиями, с теми, кто родился в мире трастовых фондов, Гарвардского наследия и загородных клубов. Их чувство собственного достоинства подкреплялось только незаслуженным эго. После окончания колледжа я перешла в мир мужчин, более взрослых версий, которые слишком напоминали моего отца, мужчин, берущих, а не просящих, ожидающих подчинения от любого, у кого есть сиськи.

У богатых людей свои преимущества: лимузины, дома отдыха, частные самолеты и непомерные подарки. Существуют и недостатки: высокомерие, неверность, ненормированный график и, чаще всего, мнение о женщинах, которое оставляло желать лучшего. Но послушайте, это не редко было частью большинства моих свиданий, — взаимное отсутствие уважения. И, вероятно, причина, по которой у меня никогда не было плодотворных отношений.

Брэнт кардинально отличался от всех богатых людей, которых я когда-либо встречала. Он слушал меня. Смотрел в глаза, а не на грудь. Спрашивал мое мнение, ценил мой интеллект. Мужчина подошел к нашим отношениям с деликатностью, словно кошка к еде, осторожно толкаясь, прежде чем встать на ноги, это для него также в новинку, и Брэнт исследовал территорию, как и я. Как будто исполняли танец вокруг друг друга, и с каждым днем ​​наши движения становились все сильнее и увереннее. Вместе мы создали и исследовали наши роли; секс — единственная сфера нашей жизни, где не требовалось никакой практики.

Этот человек… был животным. Я отпила кофе и поерзала на сиденье, от боли, пронзившей мою плоть, напоминая о ночах, о его умелых манипуляциях с телом, которые привели меня к оргазму четыре, пять… шесть раз. Повернулась, наблюдая за входящим в кофейню Брэнтом, он отыскал меня взглядом, подошел и поцеловал в губы.

— Давно ждёшь?

— Пять минут. Вот. — Я подтолкнула к нему кофе. — Чисто черный, ты, скучный человек.

Мужчина устроился на сиденье, поднял чашку с важным видом.

— Это мужественно. Как волосы на груди.

Я рассмеялась в свою чашку.

— Не хочу, чтобы у тебя на груди росли волосы. Предпочитаю ее такой, как сейчас, идеально ухоженной твоей командой косметологов.

Брэнт нахмурился.

— У меня нет косметологов. Они…

Мой красноречивый мужчина внезапно не смог подобрать слов. Я засмеялась, нежно надавив на его запястье, пока его кофе не оказался вне досягаемости, затем перегнулась через стол и украла еще один поцелуй. Он схватил за шею, сильнее притянув мой рот к себе, подтверждая свою мужественность в момент страсти. Я отстранилась, краснея, снова села, проходящая мимо женщина посмотрела на меня так, словно мы только что трахнулись на полу кофейни.

— Я сожалею о вчерашнем. — Игривость испарилась из голоса Брэнта.

Я пожала плечами.

— Ничего страшного. Я ходила по магазинам. Выполнила кое-какие поручения в центре города.

— Я пытаюсь уложиться в крайние сроки этого капитального ремонта… иногда погружаюсь в работу и теряю счет времени.

— Все в порядке. Я волновалась. Я не злюсь… просто мне было неудобно беспокоить Джиллиан по этому поводу.

Я ненавидела обращаться к Джиллиан, — мягко говоря. Мы с Брэнтом договорились поужинать в шесть вечера у Александра. Я прождала за нашим столиком полчаса, прежде чем уйти, мои звонки Брэнту остались без ответа. Не желала обращаться к Джиллиан, но мне пришлось исключительно из-за беспокойства — вдруг что-то случилось, что, если он пропал. Ожидала язвительного ответа, чего-то, что указывало на то, насколько незначительна я для него. Но женщина отреагировала четко и профессионально:

«ОН ЗДЕСЬ, В ОФИСЕ. ВЕРОЯТНО, БУДЕТ РАБОТАТЬ ДОПОЗДНА. БЕЗ СОМНЕНИЯ, ПОТЕРЯЛ СЧЕТ ВРЕМЕНИ. МНЕ ЖАЛЬ».

То, что Джиллиан была вежлива при ответе, еще больше разозлило меня, и немного склонило чашу весов в ее пользу, установив приоритет для подобного акта вежливости с моей стороны. Я отломила кусочек булочки.

— Позволь мне загладить вину.

Я наблюдала за ним, пока Брэнт жевал булочку с черникой.

— Продолжай, — пробормотала я.

— Сегодня я откажусь от работы. Буду весь твой.

Проглотила кусочек пирога.

— Но у тебя же сроки. Ты работал в течение трех недель, чтобы успеть…

— Мне все равно. — Он перегнулся через стол и схватил меня за руку. — Ты важнее, я отложу дела, и целый день буду в твоём распоряжении, чтобы загладить вину за прошлую ночь.

Я подняла бровь.

— Целый день? Это серьезное обязательство, мистер Шарп.

Он встретился со мной взглядом.

— Я готов к этому.

Наклонилась, понизив голос.

— И что же ты планируешь делать, находясь полностью в моем распоряжении?

Мужчина поднес мою руку к своим губам.

— Я решил начать с того, что мы заскочим ко мне домой. У меня есть несколько идей, как загладить свою вину.

— Сексуальных идей? — прошептала я игриво.

Брэнт наклонился вперёд, нежно обхватив мою шею, и притянул к себе, пока его губы не коснулись моего уха.

— Идеи, которые заставят твои дрожащие ноги обернуться вокруг моей шеи. Идеи, которые заставляют меня быть настолько твердым и готовым, что я готов полностью окунуться во все это. Идеи, которые заставят тебя выкрикивать мое имя и…

— Пойдем.

Я вскочила на ноги, ножки моего стула заскрипели, скользнув по полу. Потянув его за руку, направилась к двери.

ГЛАВА 8

Квартира Брэнта в центре города была секс-притоном, местом, где высококлассные проститутки развлекали моего мужчину и удовлетворяли его плотские желания последние два десятилетия. Да, я находилась в комнате, где другие женщины стонали, обслуживая его член. Мне было все равно. Потому что он стоял передо мной, его глаза потемнели, тело возбуждено, пальцы срывают с меня одежду…

Я могла заглянуть ему в душу. Больше он ни на кого не смотрел. Не думал, не представлял, не желал никого кроме меня. Подняв, посадил на барную стойку, стянул шорты с моих ног, снял сандалии, лаская кожу, проводя руками вверх по телу. Опустился на колени, посмотрел в глаза и надавил на внутреннюю сторону коленей, раздвигая ноги до тех пор, пока я не открылась, его глаза опустились вниз, он находился на идеальном уровне.

— Брэнт, — простонала я, моя поза слишком сильно открывала те места, которые обычно были скрыты.

— Успокойся, детка.

Он скользнул руками вверх по внутренней стороне моих бедер, руками я зарылась в его волосы. Вздохнув, раздвинула ноги еще шире, мужчина застонал, провел пальцем по моей киске, очерчивая складки нежным прикосновением, дразняще щекоча, заставляя мое тело реагировать, я стала влажной, а он зашипел, медленно вводя в меня палец. Поднял голову, которая двигалась под моей рукой, глаза встретились с моими, он вытащил палец и засунул его в рот, чтобы ощутить мой вкус, глаза на мгновение закрылись.

— Боже, ты такая сладкая. Я хочу зарыться лицом в тебя, Лаяна.

Брэнт снова посмотрел мне в глаза, его палец вернулся, дразня мягкими прикосновениями, разрывая на части, он ласкал каждую частичку меня, исследовал подушечками пальцев, кружил, проверял и толкал. Моя спина выгнулась, рот раскрылся в безмолвном крике, я посмотрела на него, не в силах оторвать глаз от его манипуляций с моим телом.

Потянула его за волосы, больше не в состоянии выносить этого, притянув рот к своему лону, я содрогнулась, когда меня окутало тепло от его прикосновения, его язык погрузился в меня, накрыл мой клитор и начать влажную стимуляции, заставляя меня задыхаться. Руки в отчаянии сжали его волосы, я смотрела на наше отражение в окне, он выглядел отчаянным от потребности. Вцепилась в стойку и прижала его голову ближе, не в силах пошевелиться… Дернулась от ощущения его рта на мне…

— Брэнт… я…

Затем закричала, не в силах остановиться, мои бедра неконтролируемо терлись о его рот, руки сжали мои бедра, прижимая меня ближе, пока я разваливалась на части.

Брэнт ослабил напор, когда я кончила, его язык двигался по моей киске очень нежно, оргазм распространялся по его языку, мое дыхание стало тяжелым, руки ослабли. Я рухнула на барную стойку, его руки наконец-то позволили моим обмякшим ногам сомкнуться. Распахнула глаза, когда он поднял меня.

***

Брэнт отнес меня в спальню, от испытанного наслаждения мои конечности были расслаблены, нежно опустил меня на кровать, сняв штаны, показал, насколько был готов. Я приподнялась на локтях, мои глаза метались от его возбуждения к глазам, полуулыбка растянула его губы.

— Ты так прекрасна сейчас, — сказал мужчина, разрывая обертку презерватива и скользя им по соблазнительным изгибам своего члена. Согнула колени и раздвинула ноги, открываясь для него. Я знала, что он хотел этого по сквернословию, исходящему из его рта, когда он встал на колени на кровати, проводя руками по моим ногам, прежде чем подготовиться ко входу.

— Скажи мне, если будет больно, — пробормотал Брэнт, двигаясь вперед, его головка толкнулась внутрь, заставив вздох соскользнуть с моих губ, я опустила взгляд, чтобы насладиться великолепным видом губ моей киски, обернутых вокруг его члена.

Он был толстым. Обрезанным. Холёным. Красивым. Брэнт слегка вошел, затем вышел, осталось несколько дюймов, презерватив увлажнился от моего возбуждения, редкие волоски на моей киске были мокрыми и спутанными, обрамляли его член, пока он, не торопясь, позволял мне приспособиться, медленно входя.

Разумные мысли покинули меня, я посмотрела на него, он вернул мне взгляд, выражение его лица было таким уязвимым, таким диким. Брэнт смотрел на меня сверху вниз, словно я была его миром, как будто наше месячное знакомство было чем-то большим, как будто я завладела его сердцем, а он — моим. Мужчина боготворил мое лицо своим пристальным взглядом, начав двигаться, поднимаясь и опускаясь, когда входил и выходил из меня, испытывая самообладание. Момент, когда Брэнт полностью завладел мной, когда прорвался мимо сладостного и перешел к болезненному, момент, когда мое тело полностью приспособилось к его длине и обхвату, потребность столь же велика, как и удовлетворение… Я видела это. Мы сказали это глазами, слова были лишними, наша связь закончилась, когда он наклонился ко мне и украл частичку моей души.

Я влюбилась в него.

ГЛАВА 9

Прижавшись к груди, я провела по его животу, изгибам тела, пресс сжался под моими пальцами, когда он выдохнул. Рука скользнула ниже под простыню, рычание вырвалось из его горла, когда я сомкнула ладонь вокруг его члена, пробуждающегося под моим прикосновением.

— Не начинай, если не хочешь большего.

— Этого? — поддразнила я. — Я всегда хочу большего.

В последний раз сжав, отпустила его плоть, снова прижала руку к его груди, желая насладиться еще несколькими мгновениями близости. Брэнт лежал с закрытыми глазами — расслабленный и великолепный, — единственное исходившее от него движение — это вздымающаяся грудь под моей рукой.

Некоторое время мы лежали в тишине, наслаждаясь приятным покалыванием в конечностях после секса. Закрыв глаза, воспроизвела в голове наш секс. Я не была девственницей до встречи с ним. У меня было определенное количество любовников, семь или восемь, если быть точной. У меня были оргазмы. Несколько извращённых ночей, когда я вела себя развязно. Но у меня никогда не было такого секса, как с Брэнтом. Времяпрепровождение с мужчиной, где все внимание было сосредоточено на одном: на моем удовольствии. Конечно же, он испытывал оргазм — всегда его достигал — как заключительный акт, но это был побочный эффект, а не цель. Цель Брэнта каждый раз состояла в том, чтобы доставить мне удовольствие, каждый оргазм тянулся и вырывался из моего тела его жадными руками, ртом и членом.

Я обернула ногу вокруг него, притягивая ближе. Он сжал меня в ответ.

— Расскажи мне об эскорте.

Я не знаю, почему спросила об этом; это просто сорвалось с моих губ, без предупреждения. Тело Брэнта подо мной немного напряглось, и он перестал лениво проглаживать мою кожу.

— А что ты слышала об этом?

— Что их сотни. Что они приходят сюда, а не в твой дом.

— Это место ближе к офису. И… у меня слишком много ценных вещей дома, на работе, в личной жизни. Так удобнее.

Я положила подбородок ему на грудь, наблюдая за выражением лица; его голубые глаза встретились с моими.

— Сотни? — спросила я.

Брэнт нахмурился.

— Нет. За последние двадцать лет… — Он пожал плечами. — Их было, наверное, пятнадцать.

Я переваривала информацию о количестве. С одной стороны, у него их было больше, чем у меня. С другой стороны, я ожидала большего.

— И… почему проститутки?

Мужчина покраснел, чего я никогда раньше не замечала за ним.

— Доставить женщине удовольствие… важно для меня. Я хотел, чтобы меня учили профессионалы.

— Учили?

Брэнт убрал прядь волос с моей щеки. Обернул ее вокруг пальца, прежде чем заправить за ухо.

— Я был молод. Семнадцать. Никогда не целовался с девушкой, весь мой мир был в значительной степени ограничен подвалом. Я хотел встречаться с девушками, мои гормоны сводили с ума, но Джиллиан и мои родители не хотели, чтобы я бегал по городу и набрасывался на первую встречную девушку.

— То есть они покупали тебе проституток? — Я отклонилась назад, это движение заставило мои сиськи двигаться, он уставился на них, резкий выдох вырвался из его груди, на мгновение его взгляд задержался, руки скользнули вверх по моей спине, двинувшись вперед, с благоговением обхватив мою грудь. — Брэнт, — сказала я, пытаясь сосредоточиться на разговоре, в то время когда он полностью увлёкся моей грудью. — Брэнт, — повторила я. — Твои родители заказывали для тебя проституток?

— Нет, — пробормотал он, пытаясь подтянуть меня повыше, целуя шею и пытаясь спуститься ниже. — Джиллиан подарила мне восемнадцатилетнюю Бриджит МакКален — девушку моей мечты.

— Проститутку, — повторила, отодвигая грудь подальше от него, новая поза позволяла почувствовать, как сильно я влияю на него.

Я невольно усмехнулась.

Наконец он посмотрел мне в глаза.

— Ну, я не знал, что она проститутка. Однажды Джиллиан пришла, когда я был один дома. Девушка буквально вытащила меня из подвала в спальню. Сделала первый минет и заставила забыть о компьютерах на целых три минуты.

— Разве это… законно? Тебе было семнадцать. Она твоя тетя! Это жутко по многим причинам, я не могу даже назвать их все.

Брэнт рассмеялся.

— Это было лучшее, что они могли сделать для меня в то время. Я не хотел выходить из дома, не хотел… — Он посмотрел вниз, пытаясь натянуть нашу простыню повыше. — Я понимал, что они пытаются удержать меня. Защитить меня. Я не знал, что она проститутка. Считал, что нравлюсь ей, мы недавно переехали сюда. Она торчала тут два года. Превратила меня из мальчика в мужчину. А потом… исчезла.

— Что случилось?

Он пожал плечами.

— Переехала, завела парня? Я не знаю. Мое сердце было разбито. Был уверен, что мы созданы друг для друга, пока не поговорил по душам с Джиллиан и она рассказала мне всю правду. Что девушку интересовала оплата, не более того. Что я должен сосредоточиться на том, что получил от этих отношений. Я был взбешен. Несколько дней не разговаривал с ней. К тому времени уже съехал и жил здесь. Несколько дней спустя она прислала новую девушку. Я понял суть происходящего. Не мог злиться на нее за то, что она давала желаемое мной. В итоге я мог отказать девушке, зная, что она проститутка, или взять ее и смириться с ужасной реальность, которой была моя жизнь. — Брэнт посмотрел на меня. — Поэтому трахнул ее. Это было не так, как с Бриджит. Я понимал динамику и мог контролировать ситуацию. Поэтому сосредоточился на том, чего хотел, — на способности доставить женщине удовольствие. И я подумал, что однажды у меня появится женщина, на которой смогу использовать эту способность.

Я уставилась на него.

Моргнула.

Снова уставилась на него.

— Ты в курсе, — медленно произнесла я, — что тебе не следует рассказывать все это мне. Ты должен держать все это в секрете. Скелеты, которые демонстрируют твою уязвимость.

Он засмеялся, оборачивая руки вокруг меня, перекатывая нас, пока не оказался сверху, его член умолял о внимании.

— Ну, вот и все. Все мои скелеты. Ты останешься со мной? — спросил мужчина, покусывая мою шею, я захихикала под ним, протянула руку вниз и схватилась за ту часть его тела, которой не могла насытиться.

— Скелеты? — задумчиво произнесла я. — Ну, я люблю крепкий каркас.

Он застонал мне в шею, толкаясь в мою руку.

— Это было так банально и глупо.

Я засмеялась.

— Это хорошо?

Брэнт покачал головой, уткнувшись в мои кудри.

— Плохо.

— Мне нравятся плохие, — прошептала я низким голосом, рука напряглась, его бедра двигались, член скользил в моей руке.

— Боже, женщина. — Он потянулся через меня к прикроватной тумбочке, открывая ящик, в спешке опрокидывая предметы. — Не знаю, что мне с тобой делать.

— Серьезно? — подразнила я. — Ты не знаешь, что со мной делать?

— Поправка, — пророкотал он, отодвигаясь от меня, чтобы надеть презерватив, руки слегка дрожали от нетерпения. — Я точно знаю, что с тобой делать.

Затем Брэнт снова оказался сверху, погружая в меня свой член, показывая, что именно входило в его планы.

ГЛАВА 10

Мы с Джиллиан вступили в безмолвную битву, в которой она использовала все пассивно-агрессивные способы, доступные ей, изо всех сил стараясь разрушить отношения, которые складывались между мной и Брэнтом. Битва без слов, но через мужчину, которого она любила, а я влюблялась.

Во вторник утром я прошла через контрольнопропускной пункт, этот день посвящен БМА.

Когда преодолела блокпост, меня приветствовал новый, великолепный самец: полный комплект из шести кубиков пресса, ослепительной белозубой улыбкой и шикарной внешностью, которой бы позавидовал модель «Hilfiger». Он бежал трусцой по газону, его мускулистая грудь была измазана полосками грязи, за ним бежали дети, они пытались вырвать футбольный мяч, который он нес. Я наблюдала за тем, как мужчина бежит в моем направлении, и задавалась вопросом, кто он такой и что делает в стенах святилища, которым была эта собственность.

Сотрудников и волонтеров БМА тщательно проверяли.

Анкетные данные, тесты на наркотики и рекомендации. У нас был один и тот же персонал, плюс-минус, в течение шести лет, с тех пор как я начала здесь работать. Не часто увидишь кого-то нового. Я наблюдала за ним, он поднял голову, когда мой кабриолет остановился, помахал рукой в приветствии.

Я поставила машину на стоянку, улыбнулась детям, оставившим незнакомца, чтобы побежать к моей машине. Открыв дверь, была встречена объятиями, жадными руками, дергающими меня за одежду, и одним воспитанным мальчиком, закрывшим мою дверь с благородной ответственностью.

— Спасибо, Лукас. — Я обвила руку вокруг его плеч и приобняла.

— Ты им нравишься. — Незнакомец встал передо мной, слегка расставив ноги, лениво перебрасывая футбольный мяч из руки в руку.

— Им все нравятся, — улыбнулась я, протягивая руку. — Лайана Фэрмонт.

— Билли, — сказал парень, крепко пожимая мне руку, а затем удерживая ее немного дольше, чем было необходимо.

Я отдернула ладонь, поворачиваясь к детям, чтобы скрыть жест. Подавшись вперед, схватила ближайшее тело и притянула к себе, слегка пощекотала маленькую девочку, прежде чем повернулась к главному зданию и побежала.

— Ребята, наперегонки, к главному зданию!

В теннисных туфлях я побежала по мокрой траве, визг голосов позади заставил меня увеличить скорость. Я оглянулась через плечо, посмотрев на нового парня — Билли — не отстававшего от меня, его глаза блуждали по моим ногам, затем переместились на мое лицо, одаривая кокетливой улыбкой.

Я проигнорировала его взгляд, отвернулась и сосредоточилась на холме передо мной; взбиралась по насыпи, немного замедлив шаг, чтобы дать детям шанс на борьбу. Реджи, семиклассник, который пришел к нам три года назад, на его руках уже были татуировки банды, пробежал мимо меня, его длинные ноги преодолевали расстояние. Я позволила ему обогнать меня, быстро оглянувшись вокруг, чтобы посмотреть, где остальные дети. Еще немного замедлилась, а затем издала вопль притворного разочарования, когда гонка закончилась.

Я наклонилась, преувеличенно дыша. Ханна — моя любимица в БМА — утешительно похлопала меня по спине. Я повернулась, чтобы улыбнуться ей, и наткнулась взглядом на Билли, который внимательно наблюдал за мной с заинтересованной улыбкой на лице.

Я отвернулась.

***

— Как долго ты работаешь здесь волонтером? — Вопрос донесся с другого конца кухни главного здания. Это не заставило меня перестать готовить сэндвичи с желе и арахисовым маслом, я не повернулась, так как знала источник вопроса, мужской голос выдал себя.

— Пять или шесть лет. Я бываю здесь лишь два раза в неделю. — Открыла банку с желе, стараясь не смотреть на мужчину, который, уверена, только что подошел ближе.

— Я новенький. — Пфф. — Просто доброволец.

— Как ты узнал о БМА?

— Что?

Я прекратила намазывать желе. Оглянулась и увидела, что его глаза мечутся из стороны в сторону.

— БМА… Бездомная Молодежь Америки…

Здесь что-то было не так, и я пыталась понять, что именно.

Парень явно нервничал.

— О, — он издал нервный смешок. — Ммм… Кажется, я читал об этом в Интернете.

Нет. Мы являлись частной организацией, финансируемой за счет пожертвований. Мы, по большей части, довольно непримечательны.

— Кто был твоим поручителем? — Я отложила сэндвичи, положила нож и прислонилась к стойке, стараясь не смотреть на его пресс.

— Моим поручителем?! — Зачарованно я наблюдала за капельками пота на его лбу и задавалась вопросом, что, черт возьми, скрывает этот человек.

— Новым волонтерам требуется поручительство от кого-то внутри организации.

Я скрестила руки на груди и наблюдала за его реакцией.

Его глаза метались, словно шарики для пинг-понга. Я знала, что у него был поручитель. Должен был быть. Не будь он протеже, не пересек бы контрольно-пропускной пункт, не имел бы официального бейджа с инициалами, который прикрепил спереди на спортивные штаны, так как его грудь была голой.

— Эмм… — Билли огляделся, словно ища спасения. Я подошла ближе, наклонила голову и пригвоздила его взглядом к месту. Не могла понять, что его так взволновало, мой невинный вопрос, который ни у кого никогда не вызывал такой реакции. Он сглотнул, его адамово яблоко задвигалось. К тому времени, как парень решил наконец ответить, я готова была силой вырвать из него правду. — Джиллиан Шарп.

Я должна была догадаться, что это именно она. Красивый незнакомец в БМА, стремящийся познакомиться со мной, выставляя свое прекрасное тело на мое обозрение.

Я улыбнулась.

— Джиллиан, — протянула я. — Какой приятный сюрприз. — Наклонила голову и изучила его прекрасное лицо, которое выглядело так, будто он собирался блевануть в ближайшую мусорную корзину. — Ты, вроде, как хороший парень, Билли. Нам с тобой, вероятно, будет лучше, если будем держаться подальше друг от друга.

Он сглотнул.

— Держаться подальше друг от друга?

Я улыбнулась.

— Ага. Отличный вариант?

Парень нахмурился.

— Вечно?

Я усмехнулся.

— Если она так долго собирается платить тебе зарплату. — Я обошла его, направляясь к главному зданию. В голову пришла еще одна мысль. Развернулась, указывая на него пальцем. — О, и Билли?

— Да? — Ответ, пронизанный страхом.

— Не причиняйте вред детям. Они быстро привязываются к людям. Мне наплевать, останешься ты или уйдешь, но не причиняй им вред. — Я уставилась на него, пока парень не кивнул, в этом движении чувствовалась нерешительность. Я смотрела ему в глаза, пока не убедилась, что он понял меня, а затем продолжила подниматься на холм.

ГЛАВА 11

2 ГОДА, 8 МЕСЯЦЕВ НАЗАД

Я не понимала. Я нежно провела рукой по волосам Брэнта, глубокое дыхание указывало, что его сон был крепче моего в эту ночь. Он был прекрасен в состоянии покоя. Густые ресницы. Идеальный контур лица. Великолепие и красота в одном флаконе.

Я не понимала, почему первые отношения он завел со мной. Почему, превратившись из подростка в мужчину, продолжил использовать эскорт для секса. Почему у Брэнта не было друзей, никаких связей, кроме родителей и Джиллиан. Почему, когда он, казалось, был создан для отношений.

Он был не идеален. Я обнаружила некоторые недостатки. Мужчина отвлекался, не всегда прислушивался к разговорам или планам, был рассеян. Пропустил еще одно свидание. Вообще не появился, не отвечал на телефон и не перезвонил до следующего утра, и слабо оправдался, что заснул за рабочим столом. Будь на моем месте другая — заподозрила бы его в измене. Но Брэнт ясно дал понять, на чем сосредоточен. На работе и мне. Все остальное было неважно. Его самоотверженность впечатляла, возможно даже тревожила, если бы я не стремилась к отношениям. Не было других мужчин, ждущих своего часа. Все мимолетные интрижки закончились после того, как столкнулась с напором этого человека. Каждый его поступок вдвое превосходил любого другого поклонника. И мой интерес был повышен тем фактом, что его тетя готова была заплатить миллион долларов, чтобы избавиться от меня.

Мне нравилось, что он отличался от остальных мужчин. Брэнт не был высокомерен, как многие аристократы, мог быть отчужденным, гордым, он не заботился о том, играем ли мы по правилам общества или пишем свои собственные. За три месяца совместной работы и жизни мы были на пике общества Сан-Франциско. Рай для двоих, место, где я чувствовала себя комфортно, говоря: «К черту все», даже несмотря на то, что не продвинулась далеко. Но у меня все впереди, мой кругозор расширялся, границы размывались. Я двигалась в правильном направлении к счастью. Брэнт, забывший обо всем, кроме работы и наших отношений, тянул меня туда за собой.

Любовь? Мы еще не говорили об этом, но, судя по всему, это скоро случится. Это отражается в наших глазах, прикосновениях, в чувствах. Но мы были осторожны, оберегая наши девственные сердца от необдуманных поступков. Я постоянно напоминала себе, что прошло всего три месяца. Три месяца с тех пор, как перезвонила ему, и мы погрузились в отношения.

Я откатилась от него, отводя взгляд от его прекрасного профиля, повернулась, прижимаясь к нему, Брэнт поднял руку и обвил ее вокруг меня, вздохнул мне в шею, шепча мое имя.

В этом не было смысла. Он был слишком идеален. Почему я стала первой женщиной, которой удалось связать его?

Через несколько часов встречусь с его родителями. Может, именно из-за них мой идеальный парень был холостяком. Может, они сатанисты и попросят образец моей кожи. Может, они готовятся к Судному дню и будут учить меня консервировать овощи, и покажут коллекцию оружия. Брэнт практически не говорит о них, единственной, с кем он постоянно контактирует из родственников, была Джиллиан. В интернете мне тоже не удалось много узнать. Но, возможно, они были причиной того, что он был домоседом. Я повернулась на кровати, нежно поцеловала руку Брэнта и попыталась заснуть.

***

— Не желаете ли лимонада? — Деликатный голос Глории Шарп заставил меня поднять глаза.

— Нет, спасибо. — Сделала глоток из полного стакана, задаваясь вопросом, намекала ли она на то, чтобы я выпила залпом теплый лимонад. Поставила стакан, перемещая внимание на столовое серебро, отрезала маленький кусочек курицы и положила его в рот.

Еда. Оправдание, которое у нас есть, чтобы не разговаривать, пережевывание обеспечивает комфортный перерыв в разговоре. Казалось, Шарпы не привыкли к компании. Они смотрели на меня, словно я была новым экспонатом в музее, задали пару вопросов, переводя взгляд с меня на сына, пытаясь сложить кусочки пазла, который не совпадает.

Брэнт встал с тарелкой в руке, наклонился и поцеловал меня в макушку.

— Извини, я на минутку.

Я посмотрела на него и улыбнулась, умоляя взглядом не оставлять меня наедине с ними, но он кивнул головой назад.

— Туалет, — объяснил он.

Я смотрела ему вслед, когда мужчина пересекал столовую, взглядом пытаясь схватить его красную рубашку поло, но это было безрезультатно. Повернулась к Шарпам, две пары глаз уставились на меня. Не жевали, просто смотрели. Я сглотнула.

— Мне нравится ваш дом. Тот факт, что именно здесь Брэнт…

— Мисс Фэрмонт, — сказал отец Брэнта голосом человека старше своих лет. Напряженный. Наполнен нерешительностью.

Мне была необходима пауза. В ожидании, пока мужчина продолжит, разгладила салфетку на коленях. Улыбнулась. Боже, я ненавидела использовать эту улыбку.

— Да, мистер Шарп?

— Вы, вероятно, должны знать, мы не думаем, что это хорошая идея для Брэнта — быть в отношениях. С виду вы очень милая девушка, но вам, наверное, стоит двигаться дальше.

Улыбка. Я в совершенстве владела этим навыком. Научилась расслаблять глаза и лицевые мышцы. Так, что улыбка выглядела естественно, а не вынужденно или напряженно. По улыбке можно многое сказать о человеке. Но не обо мне. Моя улыбка ничем не выдала проклятий в моей душе.

— Почему, мистер Шарп?

Я посмотрела на его жену. Ее глаза опущены, руки выдают нервозность.

— Брэнт преуспел в жизни, когда у него не было девушки.

Брэнт взрослый мужчина. Я сохранила улыбку на лице. Снизила ее интенсивность, чтобы не выглядеть сумасшедшей.

— Мне очень дорог ваш сын. Он потрясающий человек. Вы должны гордиться его достижениями.

Мужчина раздраженно улыбнулся, словно был готов к произносимой мной херне.

— Мы бы хотели, чтобы вы держались на расстоянии. Ограничьте свое время с ним до минимума. Пусть он сосредоточится на работе. У него это получается лучше всего.

Вдалеке послышался звук открывающейся двери, я подняла глаза, Брэнт нырнул внутрь, схватил кусок мяса со сковородки на кухне, прежде чем двинуться дальше, наши глаза встретились. Я положила вилку.

— Ужин был восхитительным, миссис Шарп, спасибо за то, что пригласили меня. Брэнт, ты покажешь мне подвал? Я бы хотела увидеть твою старую мастерскую.

Рот его матери скривился, отец напрягся, они оба могли поцеловать меня в задницу, потому что Брэнт был взрослым, умнее всех обитателей этого дома вместе взятых, включая меня. Женщина встала, шлепая сандалиями по кафелю, схватила мою тарелку и направилась на кухню, бросив взгляд на недоеденную мной еду. Мой спутник пронесся по комнате, хватая меня за руку по дороге. Пройдя один короткий коридор, он распахнул дверь, и я спустилась по лестнице в подвал.

Примерно шестьсот квадратных футов тускло освещенного пространства предстало передо мной, дальняя стена подсвечена флуоресцентными лампами — не впечатляющая обстановка для впечатляющих подвигов. Он сел на стул, немного повернулся, вытянул руки и откинулся назад.

— Ну вот. Мой дом на протяжении почти десятилетия.

— Вот это да. — Я медленно провела пальцем по стойке, собирая много пыли. Осмотрела стену, тщательно продуманные шкафчики, никаких фотографий или сувениров.

— Здесь что-нибудь менялось с тех пор, как ты съехал?

Брэнт открыл ближайший к нему ящик… отвлекаясь на мгновение, перебрал предметы, находящиеся внутри, прежде чем закрыть его и откинуться назад. Оглядев комнату, он сказал:

— Все выглядит примерно так же. — Обвел рукой вокруг. — Я забросил это место. Похоже, папа ничего не менял. — Протянув руку, он похлопал по потертой деревянной стойке. — Здесь я создал Шейлу.

— Шейлу? — я усмехнулась, заметив нежный взгляд в его глазах, села на стул рядом с ним. В комнате было хорошо. Несмотря на одинокую жизнь на протяжении десятилетия.

— Шейла Андерсон. Самая горячая цыпочка, учившаяся со мной в третьем классе. Джиллиан перевела меня на домашнее обучение в четвертом классе. Так что воспоминания о Шейле Андерсон помогли мне выжить. Стать целенаправленным. Я думал, что создание компьютера сделает меня крутым.

— Пытался произвести на нее впечатление?

Он скривил рот и отвел взгляд.

— Что-то в этом роде.

Я придвинула свой стул ближе.

— Это сработало?

Он провел рукой по поверхности, словно запоминая линии на дереве.

— Не знаю. Я ее больше никогда не видел.

Стул заскрипел, когда мужчина повернулся ко мне лицом. Откланялся на стуле, пока я не оказалась между его раздвинутых ног.

Я наклонила голову и шутливо произнесла.

— Я немного ревную к этой Шейле.

Брэнт протянул ко мне руки, поглаживая перед моей рубашки, медленно расстегивая пуговицы, ткань расходилась в разные стороны, у него перехватило дыхание, когда он скользил руками по моей голой коже. Схватился за кружевной бюстгальтер, моя кожа ожила под его прикосновениями.

— У тебя нет повода для ревности.

— Не знаю… — прошептала я. Тихо застонала, когда Брэнт потянул вниз чашечки моего лифчика, моя грудь предстала перед ним во всей красе, потяжелевшая от желания, прикосновение его рук привело мои соски в полную боевую готовность. — В ее честь был назван компьютер… — Я положила руки на колени. Не мешала ему медленно проводить руками по моей коже, он медленно наклонился вперед и нежно поцеловал мою шею. Языком провел по впадинке моего горла, его руки потянулись к моим соскам, а затем переместились, чтобы ощутить вес моих грудей.

— Этот компьютер был куском хлама, — прошептал мужчина, откидывая голову назад и целуя меня. Его поцелуй был нежным, движения медленными. Он посасывал мою нижнюю губу, дразня. Я ослабила хватку на коленях и запустила руки в его волосы. Притянула его ближе.

— Сколько девчонок ты здесь целовал? — спросила я у его рта.

— Хмммм… — Губами прикоснулся к моей коже, поцелуями прокладывая дорожку вдоль челюсти, сжал грудь, позволяя себе вольности, которые заставили бы Шейлу Андерсон покраснеть. — Считая тебя?

— Нет, — потянула его за волосы. Снова поцеловала в губы.

— Тогда ни одной. Если не считать постер Фарры Фосетт (прим. пер.: Американская актриса, модель и художница, 2 февраля 1947-25 июня 2009года), которой я признался в любви.

— Шшш. Ты все портишь разговорами о пожилых людях.

Он засмеялся и потянулся к моему ремню. Раздался скрип двери, я напряглась, и оттолкнула Брэнта. Стоя спиной к двери, я услышала шаги его матери.

— Брэнт? Десерт готов.

Его глаза были прикованы ко мне, рот изогнулся в мальчишеской ухмылке, затем он перевел взгляд на мою обнаженную грудь.

— Хорошо, мам. Мы поднимемся через секунду.

Женщина не ответила. Послышались удаляющиеся шаги и щелчок закрываемой двери. Я зажала рот рукой, пытаясь заглушить вырвавшийся нелепый смешок. Он протянул руку, в последний раз провел ею по моему телу, затем встал и поцеловал в макушку.

— Застегнись, моя маленькая шалунья. Давай уберемся отсюда, пока я не разделался с тобой.

Шикнула на него, мои руки дрожали, я была уверена, что мои раскрасневшиеся щеки и его улыбка выдадут то, чем мы занимались. Но несколько минут спустя, когда мы вернулись к столу, его родители, казалось, ничего не поняли.

На десерт был лимонный пирог, который бы опозорил Мари Каллендер (прим. пер.: Marie Callender's — сеть ресторанов), разговоры были более аккуратными. Я была уверена, что мать Брэнта строго поговорила с его отцом во время нашего пребывания в подвале. Мужчина выглядел раскаивающимся, а миссис Шарп извинялась при каждом контакте наших глаз. Когда мы закончили с десертом, я встала, чтобы помочь миссис Шарп убрать со стола.

Последовала за ней через вращающуюся дверь в маленькую кухню, желтый холодильник и столешницы из «Formica» (прим. пер.: Formica Laminate — слоистый композитный материал, изобретенный Westinghouse Electric Corporation в Соединенных Штатах в 1912 году) указывали на то, что Шарпы не желали тратить свое богатство. Я соскребла с тарелки остатки еды в мусорное ведро, в маленьком помещении, в котором мы внезапно оказались изолированными от мужчин, стало тихо.

— Прошу прощения, — сказала она мягко. — За то, что сказал Спенсер. О том, что вам нужно прекратить встречаться с Брэнтом.

— Все в порядке. Правда. — Я не хотела говорить об этом, не хотела задавать сотню интересующих меня вопросов. Мое любопытство навредит нашей хрупкой связи. Я пыталась найти безопасную тему. — Прекрасно, что вы позволили Брэнту в таком юном возрасте уйти из школы и создать Шейлу.

— Шейла? — Миссис Шарп оторвала взгляд от раковины, смущение исчезло с ее лица, когда она поняла мою отсылку. — О… компьютер. Я почти забыла; прошло так много времени с тех пор, как его так называли. Это было что-то вроде мемориала… имя не прижилось. В Apple не хотели, чтобы у проекта был негативный подтекст.

Она выключила воду, взяла тарелки из моих рук и опустила их в мыльную воду.

— Негативный подтекст?

Она оглянулась.

— О… я забыла… ты была слишком юной. Шейла Андерсон. Маленькая девочка, которую убили много лет назад. Это было летом, когда Брэнт начал работать. Они так и не нашли ее убийцу… и ее тело, если уж на то пошло. Только… — Ее голос дрогнул. — Только ее одежду. В крови. Недалеко отсюда. В то лето исчезло несколько девушек, но она была первой. И… Брэнт был влюблен в нее. Он очень переживал. Это было примерно в то время… ну.

Она замолчала, глядя через мое плечо, кухня словно уменьшилась, когда я почувствовала, что сзади ко мне подошёл Брэнт, обхватил меня рукой за талию и притянул к себе.

— Мама заставила тебя работать? — Он поцеловал меня в голову.

— Немного. Она как раз рассказывала мне о…

— Старые воспоминания, — перебила она. — Спасибо, что привёл ее, Брэнт. — Схватив полотенце, она вытерла ладони. — Было приятно познакомиться с тобой, Лаяна.

Я улыбнулась.

— Спасибо, было приятно познакомиться с вами обоими.

— Вы уходите?

Огромное тело отца Брэнта закрыло дверной проем, и пространство внезапно стало замкнутым.

— Да. Спасибо.

Брэнт хлопнул отца по спине, и мы из кухни направились к выходу.

Я молчала всю дорогу домой, все время думая о прошедшем вечере. Постоянно задавалась вопросом: почему Джиллиан и мистер Шарп против наших отношений? Интересно, согласна ли миссис Шарп со своим мужем, даже несмотря на то, что она извинилась за его поведение? Думала о Шейле Андерсон и о том, почему Брэнт не упомянул о ее смерти. Я могла бы спросить у него. Но не сделала этого. Размышляя, просто смотрела в окно.

ГЛАВА 12

2 ГОДА, 6 МЕСЯЦЕВ НАЗАД

Я просунула голову в кабинет Брэнта, он поднял голову и улыбнулся мне, продолжая яростно стучать по клавиатуре.

― Какой приятный сюрприз.

― Не радуйся слишком сильно, ― поддразнила я, обходя стол, его пальцы застучали быстрее по клавишам, глаза прикованы ко мне, его разум выполняет более скоординированные действия, чем мой. ― Я похищаю тебя.

― Звучит… ― он заканчивает печатать, поднимает руки и разворачивает кресло лицом ко мне, протягивая руки и усаживая меня к себе на колени, ― интересно. Куда же ты меня похищаешь?

Я покачала головой.

― Нет. Не скажу. Это испортит все веселье. Сколько тебе потребуется времени, чтобы закончить?

Я посмотрела на экраны его компьютеров, ― рядом расположены три монитора ― на каждом отображается ход загрузки файлов.

― Я твой. Уведи меня, пока Джиллиан не напомнила мне о совещании по планированию бюджета, которое должно начаться через четырнадцать минут.

― Блин. ― Я спрыгнула с его колен, подхватив с пола свою сумочку. ― Тогда позволь мне вытащить тебя отсюда.

― Ты делаешь меня таким плохим, ― пробормотал Брэнт, его глаза потемнели, он притянул меня для поцелуя.

― О да. ― Хихикнула я. ― Пропуская заседания по бюджету. Прямо сейчас тебе осталось надеть кожаный жилет. Держись меня, и ляжешь спать, не используя зубную нить. Ты становишься по-настоящему сумасшедшим.

Я вывела его из-за стола, выглянула за двери, прежде чем повернулась и приложила палец к губам.

― Бежим на счет три, ― прошептал я. ― Раз… два…

***

Я открыла дверь и бросилась бежать.

― Нам сюда? ― Брэнт посмотрел в окно на дома перед нами, я затормозила на стоянке перед зданием. ― Я был здесь раньше.

― При перерезании ленты. Я знаю. Я тоже здесь была. Это не считается. Выходим.

Я открыла дверь и вышла, сделала несколько шагов назад и подхватила с лужайки игрушечного единорога.

Дверь Брэнта хлопнула, и я оглянулась, чтобы посмотреть на него, ― неловкая поза, взгляд скользит по территории комплекса: пяти кирпичным домам, огороженному двору, соединяющему их, трем детям, собравшимся в тени дуба, собаке, обнюхивающей забор и разглядывающей нас, словно решая, нападать ли ей. Карие глаза уставились на меня, и она начала вилять хвостом. Шагнув к воротам, щелкнула засовом. Зашла внутрь и присела на корточки, проводя ладонью по шерсти колли.

― Привет, Бастер.

Я показала три команды: сидеть, дай лапу и лежать, оглянулась, когда Брэнт вошел во двор и присел на корточки рядом с нами.

― Бастер, да?

Он протянул руку и взъерошил колли шерсть.

― Ага. Познакомься с самой любимой собакой в регионе Большого Залива.

Я услышала мягкий звук шагов за несколько секунд до того, как маленькое тельце вылетело из ниоткуда, отбросив меня, сидящую на корточках, назад в мягкую траву.

― Миз Лана!

Ханна, проблемная шестилетка, взвизгнула, сжимая мою шею так сильно, что практически перекрыла поступление кислорода.

― Привет, милая, ― выдохнула я. ― Позволь мне подняться, чтобы я могла тебя кое с кем познакомить. ― Я положила руку на траву, поднимаясь так, чтобы поднять нас обеих, улыбнувшись двум другим детям, которых никогда раньше не видела, предположительно на несколько лет старше Ханны, тесно прижатых друг к другу, две копны рыжих волос подтверждали наличие у них общей родословной. Я изменила положение Ханны, устроив ее на своем бедре. ― Ханна, это мой друг мистер Брэнт.

― Привет, мистер Брэнт. ― Она торжественно протянула ему руку, которую мужчина пожал с такой же серьезностью.

― Приятно познакомиться, Ханна. ― Брэнт снова посмотрел на меня. Мрачный и серьезный.

Я повернулась к другим детям.

― Вы, ребята, должно быть, новенькие. Я Лана, а это мой друг Брэнт.

― Я рассказала им все о тебе, ― сказала Ханна с важным видом, ее темные руки крепко обнимали меня за шею.

― Ну… тогда расскажи мне о них, раз уж ты все знаешь, ― поддразнила я.

— Это Сэмюель и Энн. Они из Боатланда.

― Окленда, ― поправил мальчик, взглянув на сестру.

Я улыбнулась.

― Добро пожаловать в наш дом, ребята. В каком из них вы остановились?

Дома были названы в честь штатов, цель БМА ― в ближайшие пять лет иметь пятьдесят. На данный момент в нашем поместье площадью три акра было пять. Мы искали много домов в Сакраменто, а также в Сан-Хосе и Лос-Анджелесе.

― Джорджия. Хотя нам сказали, что мы должны разъехаться в следующем месяце. ― Обеспокоенные взгляды отразились на их лицах, слишком молодых, чтобы иметь более серьезные проблемы, чем разлитое молоко.

― Не волнуйтесь об этом. ― Я поправила Ханну на своем бедре, ее вес изматывал. ― К следующему месяцу у вас, ребята, появится здесь так много друзей, что вы будете умолять о том, чтобы провести время вдали друг от друга. И расходиться вы будете только на ночь. Ежедневно, между завтраком и обедом, вы сможете проводить много времени вместе, если захотите. ― Взглянула на Брэнта. ― Я должна показать мистеру Брэнту, как здесь все устроено, но мы еще увидимся перед отъездом. ― Осторожно опустила Ханну, одарив каждого улыбкой, прежде чем взять мужчину под руку и повести к главному дому, так называемому штабу, сооружению площадью шесть тысяч квадратных футов в задней части земельной собственности, где подавали еду, ночевали и проводили вечера за просмотром фильмов, и где происходил общий бедлам изо дня в день.

— Это потрясающее место, ― сказал Брэнт, оглядывая дома, баскетбольную площадку, заполненную движущимися телами, толпу девушек, выбегающих из-за угла соседнего дома и пролетающих мимо нас.

― Да. ― Я кивнула. — Все это стало возможным благодаря вашему пожертвованию.

― Возможно, мне следует жертвовать больше.

Я усмехнулась.

― Отчасти это был мой скрытый мотив, когда я привела тебя сюда.

Он остановился, крепкая хватка на руке заставила и меня затормозить.

― Тебе не нужны мотивы, Лана. Все, что ты хочешь, все, что делает тебя счастливой… просто попроси.

― Знаю. ― Я наклонила голову. ― Но думаю, что тебе полезно увидеть влияние пожертвованных вами денег. ― Потянула его вперед. ― Пошли. Я хочу показать главный дом.

***

Мы остановились на третьем этаже, открытой площадке с уличной мебелью, справа от нас загорала группа девушек. С этой высоты был виден весь кампус.

― Сколько детей живет в этом доме? ― спросил Брэнт.

― Ни одного. Это социальный центр, здесь едят, играют и учатся. Дома оборудованы для завтрака и сна. Эта система, кажется, подавляет вспышки гнева из-за того, кто в каком доме.

― Не могу представить, что дети захотят уехать. Это место словно летний лагерь.

Я отвела взгляд.

― Каждый ребенок хочет любви. Иметь родителей, чье внимание сосредоточено на их счастье. Мы не можем сделать это для сотни детей. Мы пытаемся, но не можем. Они бы все бросили в мгновение ока, чтобы почувствовать себя нужными. Любимыми.

― Твои родители не такие?

Я рассмеялась, сжав его руку.

― Я говорила о бездомных детях, не о своих родителях. Мои родители дали мне все, что я хотела.

Деньги и подарки не равны любви. Я живу в огромном доме, в котором нет ни капли любви. Я знаю, что такое пустота. Это одна из причин, почему ненавижу жить одна.

― Мои родители любили меня.

Знаю, что эти слова должны быть правдой. Родители любят своих детей. Они просто показывают это по-разному. Мои выбрали любить ожиданием.

― Я люблю тебя. ― Он подошел ближе, обвив руками мою талию. ― Тебя, Лаяна Фэрмонт, невозможно не любить.

Я усмехнулась.

― Ты недостаточно знаешь меня, чтобы любить.

Меня никогда не любили. Мне тридцать лет, и ни один мужчина не произносил этих слов. Печальная правда. Это стало возможным благодаря моей способности отталкивать каждого мужчину, кроме того, который стоял передо мной, притягивающего меня ближе, его глаза владели мной. Этот мужчина, которого я подпустила близко, покорил мое сердце, несмотря на мою доблестную попытку сбежать от искусственного жизненного плана, который был заложен в моей голубой крови.

― Я люблю тебя. Каждую темную и светлую частичку тебя. ― Брэнт опустил голову, чтобы поцеловать меня, но я остановила его, прижав руку к груди.

― В кампусе не целуются, ― прошептала я. ― Политика БМА.

Он нахмурился.

― Разве у меня нет какого-то поста в этой организации?

― Председатель правления.

Брэнт ухмыльнулся.

― Настоящий я, и в течение следующих пяти минут, отменяю все правила.

Притянув меня ближе и прижав губы к моим, мягкое сладкое прикосновение стало более страстным и собственническим, его рука переместилась, обхватывая мой затылок, скрепляя сделку поцелуем, покоряя мое сердце.

Я любила этого человека. Бесповоротно. Мое сердце официально было занято. Когда поцелуй закончился, то призналась ему в этом, его губы накрыли мои, и это был последний штрих, которым было отпраздновано это событие.

Я услышала вздох справа от нас и прервала поцелуй. Обернувшись, увидела Ханну, ее карие глаза были большими, словно блюдца, на лице отражалась тревога из-за вопиющего нарушения правил. Она плотно прижала пальцы к губам, затем провела по ним скользящим движением, имитируя, будто застегивает молнию и выбрасывает ключ.

Затем ее лицо расплылось в улыбке, и она с визгом бросилась в дом.

ГЛАВА 13

2 ГОДА, 4 МЕСЯЦА НАЗАД

Я подъехала к его дому, у входа горели фонари, освещая путь. Пока моя машина продвигалась вперед, загоралось больше огней, которые реагировали на движение автомобиля. Пальмы и щебень гармонично сочетались, это, должно быть, стоило Брэнту очень много сотен. Я нажала на кнопку открывания гаражных ворот, когда мой отсек открылся, припарковалась. Дождалась, пока закроется дверь, чтобы в дом не ворвался поток холодного воздуха.

Разулась снаружи ― уровень чистоплотности Брэнта просто смешон. Прошла через тихий дом, остановившись у основания лестницы; наклонив голову, прислушалась. Тишина. Вероятно, он был внизу.

Я спустилась на лифте в подземную компьютерную лабораторию, которая могла соперничать по размерам и возможностям с лабораторией Железного Человека. Его сгорбленная спина, голая под флуоресцентными лампами, пижамные штаны ― единственное, что было на его высоком теле. Сидя на табурете, он работал с кучей проводов, Брэнт надел полоску для головы, его руки двигались быстро, инструменты лежали рядом в безупречном порядке. Я устроилась в кожаном кресле в углу комнаты. Сняла одеяло со спинки и накрылась им. Наблюдала за тем, как он работает.

― Привет, детка. ― Мужчина не обернулся, стук инструментов ― единственный признак его активности.

― Привет, любимый.

― Я скоро закончу.

― Не торопись. Не возражаешь, если я включу музыку?

― Конечно. Я настроил воспроизведение треков. Скажи, что ты об этом думаешь.

Я взяла «Лайю», последний прототип, созданный Брэнтом, планшет, который появится на рынке только через год. Открыв музыкальный центр, я была поражена. Он сделал больше, чем просто настроил воспроизведение треков. Планировка музыкального центра была совершенно иной. Я выбрала настроение: ленивое. Проведя пальцем по экрану, пропустила графу предпочтения и нажала «Воспроизвести». Он мгновенно распознал мое прикосновение по отпечаткам пальцев. И через несколько секунд заиграла именно та песня, которую я хотела ― неизвестная мне, но именно то, что я хотела. «Coldplay» (прим. пер.: Coldplay ― Британская рок-группа). Музыка лилась из динамиков, встроенных в стены, я свернулась калачиком в кресле и наблюдала за любовью всей моей жизни.

Любовь. Это больше не было громким словом в наших отношениях. Теперь оно было идеальным определением наших отношений. Я любила этого человека. Не могла представить свою жизнь без него. Он был дополнением к моим страхам, человеком, твердо стоящим на страже моих желаний, но обладающим независимостью и уверенностью, чтобы закрывать на все глаза. Мы избегали мероприятий, вели простую жизнь, исследуя друг друга, наслаждаясь и получая удовольствие от каждого мгновения. С этим мужчиной я видела возможность создания семьи. Настоящей жизни. Замужем, счастлива, без доминирующего мужчины, который хотел трофейную жену.

― Одобряешь? ― Брэнт не обернулся, продолжая работать.

― Одобряю, ― сказала я нежно. ― Ты великолепен, детка.

― Спасибо, любимая.

Я наблюдала за ним, за изгибом его спины, за тем, как напряглись его мышцы, когда он провел руками по волосам. Прислушивалась к тихому бормотанию, когда он говорил сам с собой. Улыбнулась, когда комната погрузилась во мрак, музыка убаюкивала, и я заснула, прижавшись к мягкой коже.

Меня разбудили поцелуи. Прикосновение его рук к коже, он усадил меня в кресле, раздвинув мои ноги, его кожа была горячей, когда мои голые колени упирались в твердые мышцы его бедер. Он не должен быть мускулистым. У него не должно быть загорелой кожи, разрисованных рук, четко очерченной груди. Он должен быть бледным. Тощим. Он проводил двенадцать часов в день под флуоресцентным светом, перед компьютерами. Но я не задавалась вопросом, за что его так благословил Бог. Особенно в такие моменты, как этот.

Брэнт потянул меня дальше, пока моя спина не уперлась в кресло, а задница не свесилась с него, его руки были нежными, изучающими, он поднял мои ноги вверх и потянул мягкий шелк моих шорт вниз, снимая дразнящее кружево стрингов. Я была обнажена перед ним. Стянув с меня майку, он замер, смотря на обнаженное тело перед ним.

― Идеально, ― вздохнул он.

Нежно провел руками от груди до бедра, туда-сюда, из стороны в сторону, прикасаясь кончиками пальцев к коже, невесомо, заставляя меня выгнуться дугой, желая большего контакта. Я ждала. Дышала. Раздвинула ноги перед ним и подняла колени, пока мои ступни не уперлись в край кресла, открываясь перед ним, ничего не скрывая. Он опустил взгляд, фокусируясь на месте между моих ног, издавая тихий стон, кончики пальцев спустились ниже и нежно пробежались по половым губам.

― Идеально, ― повторил Брэнт, его пальцы скользили вверх и вниз по моей киске, не давя, не раздвигая, просто нежная ласка, которая заставила меня приподнять бедра, я прошептала его имя, желая, нуждаясь в большем.

Затем он ввел палец внутрь, и все изменилось.

― Боже…

Проклятие сорвалось с его губ, когда он поцеловал меня. Он подался вперед, прижимаясь своей грудью к моей. Я обхватила его ногами, прижимая руку к себе, нежное движение пальца заставило меня затаить дыхание, а рот застыть на месте.

― Да, Брэнт. О, боже, да.

― Я очень люблю тебя, ― прошептал он, прервав поцелуй и опустился к моей шее, рукой раздвинул мои ноги, двинулся вниз по моему телу, его рот был нежным на моей коже, восхитительное путешествие вниз, пока его палец продолжал идеально дразнить мою киску. Удивительно, что может сотворить палец. Маленький, но способный найти нужное место. Я выгнула спину, дыхание перехватило, когда он коснулся идеального места, от чего мой мир потемнел.

― Не останавливайся, ― прошептала я. ― О, боже, не останавливайся.

Мои глаза непроизвольно закрылись, но я не хотела этого. Мне хотелось видеть выражение его лица, мрачную напряженность, которая промелькнула на его лице, когда Брэнт смотрел на меня. Хотела увидеть, как он вытащит член, хотела видеть твердую головку, его руку, обхватившую основание, движение пальцев.

Его любимый момент ― смотреть, как я кончаю. Кожа на его члене натянулась, и он увеличивался до невероятных размеров. Глаза потемнели, дыхание участилось. Мышцы напряглись, движение его рук ускорилось, мое имя сорвалось с его губ, словно стон. Я знала, что будет дальше. Что произойдет, когда содрогания прекратятся, когда я скачусь вниз по восхитительному склону, который был моим оргазмом. В этот момент, самый совершенный момент, который когда-либо знало мое тело? Именно тогда он овладеет мной. Заменит пальцы членом. Заполнит меня до отказа и начнет двигаться в ритме, который превзойдет любой экстаз, который я когда-либо испытывала.

А знание, ожидание… открыв глаза, я наблюдала за тем, как он готовится, как мужчина предвкушает то, что должно произойти… Тяжелые веки и прерывистое дыхание, его палец продолжал ленивые движения внутри меня. Я выгнулась навстречу его руке и кончила так сильно, что, казалось, будто сломалась.

Волна за волной, издаваемые мной звуки были бессмысленны. Я выгнулась дугой, вцепившись в его руку, словно дикое животное, мое тело взорвалось вокруг его пальца, идеальный щелчок по клитору заставил мои ноги подкоситься. Его лицо, темная интенсивность, его член, твердый и готовый ― все это дополняло прекрасное безумие, которое превратило мой мир в звезды, а тело в созвездие. Затем, прежде чем я упала с небес на землю, в тот момент, когда мое дыхание перехватило, а глаза открылись, Брэнт вошел в меня, и я снова потеряла контроль.

Жестко, быстро. Он трахал меня так, словно ненавидел, но постоянно признавался в любви. Склонился надо мной, уперся руками в мои бедра и крепко прижал к себе. Он двигался словно отбойный молоток, повторяя мое имя, его движения возносили меня все выше и выше, подстегивая мое наслаждение. Это было нужно ему и мне, потеря его контроля была даром, редкостью, я была одной из немногих, кто видел Брэнта таким. Обхватив его ногами, уперлась в него пятками и провела ногтями по его коже.

Когда он кончил, это был Брэнт Шарп, резкий, напряженный, одной рукой он сжимал мою шею, другой мою задницу, притягивая ближе, словно не мог насытиться ― быть достаточно глубоко, быть одним целым. Он полностью овладел мной, стонал мое имя и содрогался от последнего оргазма.

― Я так тебя люблю, ― прошептал он, поднимая меня, обвивая мое тело руками, чтобы его член оставался внутри. Когда он перевернулся вместе со мной, то оказался подо мной, а я была распростерта на его теле, грудью прижималась к его груди, наши сердца бились в унисон.

― Я тоже тебя люблю, детка.

Снаружи я услышала раскаты грома. Надвигалась буря.

ГЛАВА 14

Брэнт

― Когда состоится мероприятие?

Я сделал глоток воды со льдом, мои глаза поймали взгляд официанта, и тот поспешил ко мне со счетом.

― В следующий вторник. Я позвоню тебе после обеда и напомню. ― Джиллиан отложила вилку и откинулась на спинку стула, руками разглаживая салфетку на коленях.

― Мне не шестнадцать. Я могу вспомнить про ужин. Хотя, если бы ты позволила мне нанять помощника, то могла бы перестать волноваться. Он мог бы завязывать мне шнурки и вовремя приводить на работу.

Взгляд Джиллиан смягчился.

― Ты знаешь, что забывчив.

― У тебя нет времени на то, чтобы поддерживать мою организованность. Ты занятая женщина. И компания нуждается в тебе больше, чем во мне.

Я достал кредитную карту из бумажника и бросил ее на счет, отодвинув его на край стола, прежде чем снова посмотрел на нее.

― Ты не настолько занят, чтобы нуждаться в помощнике. Я не хочу, чтобы незнакомец совал нос в нашу жизнь. Мы заботились друг о друге двадцать лет. Нет необходимости менять что-то сейчас.

Я наблюдал за ней, задумавшись, но был возвращен в реальность ее ладонью, ударившей по льняной скатерти с такой силой, что я дернулся.

― Оставайся со мной, Брэнт, не витай в облаках, ― резко сказала тетя. ― Ты отвлекаешься, а мне нужно бежать. Ужин… в следующий вторник. Ты должен быть там.

― Лаяна напомнит. Отправь ей подробности по электронной почте. ― Я откинулся назад, внимательно наблюдая за ней, обратив внимание, что она ерзает на сиденье, прислонившись к стулу. ― Ты все еще ненавидишь ее.

― Нет, ― резко возразила она. ― Я никогда не ненавидела ее. А теперь и подавно. Она нормальная. Просто не подходит тебе.

― Не знаю, откуда тебе известно, что мне нужно. Ты никогда не видела нас вместе. Приходи в гости, она потрясающе готовит. Ты можешь присоединиться к нам за ужином.

Джиллиан упрямо покачала головой, отблеск света отражался в ее бриллиантах.

― Нет. Благодарю за предложение, но нет. К тому же… ― она провела руками по стопке бумаг перед собой, распрямляя их, ― не думаю, что она захочет, чтобы я пришла.

Я рассмеялся.

― Лаяна? Очевидно, ты не знаешь ее. Она очень дружелюбная. ― Еще одна резкая перемена. Мои глаза сузились. Джиллиан что-то скрывала. Но, с другой стороны, меня никогда не покидало данное чувство в отношении нее. ― Что?

― Ничего. Какие планы на эту неделю?

― Лаяна что-то планирует. Мне понадобится самолет.

Ее тело замерло.

― Надолго?

Кожа вокруг ее рта натянута. Морщины подчеркнуты. Я смотрел на нее и недоумевал. Почему она так привязана ко мне? Так боится моих отношений с Лаяной. Это неестественно. Ненормально. Я пожал плечами.

― Мы вернемся к понедельнику. Не волнуйся, работа не пострадает.

― Сейчас очень напряженное время, Брэнт

Я наклонил голову.

― Не особо. Никаких забот. И ты проделала отличную работу по устранению любых проблем.

― Заседание совета директоров состоится в понедельник.

― Я вернусь к этому времени, ― медленно повторил я, наблюдая за тем, как она быстро поднялась на ноги.

― Пожалуйста, не забудь о мероприятии в Роузвуде. Я попрошу своего помощника отправить ей подробности.

Ей. Не думаю, что Джиллиан когда-либо произносила имя Лаяны. Небольшое замечание, но заслуживающее внимания. Джиллиан значила для меня больше, чем родная мать. Для меня было важно, чтобы они ладили.

ГЛАВА 15

Эта женщина не сдавалась, надо отдать ей должное. С самого начала Джиллиан наметила перед Брэнтом боевые рубежи и приготовилась к войне. Каждое свидание было битвой, его график был заполнен неотложными делами, которые он впихивал в выходной день. Дважды за предыдущие месяцы он бросал меня; Джиллиан присылала сообщения с отговорками после того, как неоднократные звонки на его мобильный оставались без ответа. И он позволял ей все это делать. Отмахивался от ее действий, пожимая плечами.

― Не понимаю, почему она меня ненавидит.

― Она опекает меня, ― объяснил Брэнт. ― И упряма, ― добавил он, потянувшись через стол, чтобы взять оливку из моего салата.

― Защищает? Почему?

Я уставилась на него через все пространство, калифорнийское побережье идеально обрамляло его черты. На нем была свободная белая футболка с V-образным вырезом в паре с дизайнерскими джинсами, часами, блестевшими на его запястье, ― подарок на тридцать пятый день рождения от вашего покорного слуги. Мужчина с ног до головы выглядел калифорнийским плейбоем, которые усеивали эту береговую линию. На кого он не был похож, так это на гения. Гении не должны выглядеть так, как он: с идеальными зубами, великолепными чертами лица и крепким телосложением. Они должны носить одежду с множеством карманов, лицо с оспинами от прыщей, ужасными манерами и отвратительным эго.

Красивый мужчина передо мной пожал плечами. Сделал глоток ледяной воды.

― Она всегда беспокоилась о женщинах, которые преследовали меня по корыстным причинам.

Я кивнула.

― Разумное беспокойство. ― Я не знала ни одного состоятельного человека, который не разделял бы подобную озабоченность. Но эти люди пользовались плодами всего этого. Использовали двадцатилетних официанток, словно салфетки. Брэнт… все, что делал Брэнт, было по-другому. ― Тебя это беспокоит?

Он перестал жевать, проглотил и отложил вилку.

― Беспокоюсь ли я о тебе? ― В его голосе звучала искренняя озадаченность. ― Так ты встречаешься со мной из-за денег?

― Или твоего мозга. Или члена.

Я вызывающе подняла брови, но выражение его лица не изменилось. Безжизненные серьезные глаза смотрели на меня.

― Это никогда не приходило мне в голову. ― Он не сказал это предложение таким тоном, словно ему нужно подумать об этом. Мужчина произнес это так, словно сама идея смехотворная и ниже его достоинства. Я протянула руку, провела пальцами по верхней части его руки, Брэнт перевернул ладонь под моим прикосновением и обхватил мою руку. Он приподнялся, поднес мою руку к своим губам и нежно поцеловал пальцы.

Я улыбнулась.

― Спасибо за проявленное доверие.

― Спасибо, что осталась со мной.

― Наши планы на эти выходные в силе, да? Ты, я и Белиз? (прим. пер.: Белиз ― государство в Центральной Америке).

― Ни за что не пропущу.

Наша связь была прервана официантами, которые принесли второе блюдо. Мы перешли к стейку и лососю, и наш разговор плавно перешёл от Джиллиан к Рождеству и тому, чья семья будет благословлена нашим присутствием.

Но наш разговор не выходил у меня из головы. Я смотрела, как Брэнт режет стейк, смотрит мне в глаза и слушает меня, время от времени делая глотки пива. А я думала о Джиллиан. Я понимала, что такое защита. Чувствовала те же эмоции, когда речь шла о Брэнте, ― яростную потребность защитить то, что принадлежит мне. Проблема Джиллиан заключалась в том, что он был моим. Не её. У тети не было собственности, которую нужно защищать, никаких прав, на которые можно было претендовать, чтобы утвердить свое господство. И было уже слишком поздно. Брэнт принадлежал мне ― никогда в жизни я не была так уверена ни в чем.

Я была глупой, самоуверенной девчонкой. Самодовольная и уверенная в своей собственности? Никогда ещё так не ошибалась. Я не владела им. Имела только половину его. Другая половина? Она жила жизнью, о которой я ничего не знала.

ГЛАВА 16

Брэнт

Я был с сотней женщин, но ни одну не любил до нее. Могу быть еще с тысячей и никогда не найду другую Лаяну. Она красивая, стильная, с внутренним стержнем, который определяет её индивидуальность — тёмная нить, дополняющая внутренний свет. Если перейдешь ей дорогу, пожалеешь об этом. Лаяна будет бороться за свои желания, потребности, мнение. Когда она смотрит мне в глаза, в них светится любовь и присущая ей страсть. Пугающий, страстный тип любви, который разрушает все притворства и позволяет нам любить друг друга без предрассудков и последствий.

Я понимаю, что мои родители напуганы. Джиллиан сражается с Лаяной, выпустив когти, в ужасе от того, что ее участие в моей жизни приведет к повторению прошлого. Но теперь я сильнее. Мужчина, а не мальчик. Я никогда не чувствовал себя так уверенно, как сейчас. Возможно это из-за лекарств или из-за зрелости. Я не собираюсь рисковать; буду продолжать принимать лекарства до последнего вздоха. Это уравновешивает меня. Защищает мои отношения с Лаяной. Благодаря этому она никогда не узнает.

Настоящая любовь делает человека безрассудным, заставляет его рисковать и чем-то жертвовать. Настоящая любовь проверяет границы нашей личности, заставляя стремиться к лучшему и бороться за прочное основание под ногами. Я буду бороться за эту любовь. Солгу ради этого. Украду. Это достойно всего этого. В теории мы ужасная пара: у меня нет света — она им полна; я серьезный — она весёлая. Но не в теории, вот где происходит наша магия. Я хочу быть таким, как она. Хочу слышать ее смех, быть причастным к этому.

Я влюблён в неё до безумия. Она отвечает мне дикой любовью. Это чувство стоит недосказанной правды. Скрытой лжи.

ГЛАВА 17

В тот момент, когда зазвонил его телефон, звякнув о гранит, я поняла, что жди беды. Я подошла к столу, перевернула его и увидела на экране «ДЖИЛЛИАН». Заглушив звонок, вернулась к поеданию «Cheerios» (прим. Пер.: Cheerios — марка зерновых, производимых General Mills в Соединенных Штатах, состоящих из измельченного овса в форме твердого тора) и прислушивалась к звукам душа, который принимал Брэнт. Мои сумки стояли у двери. Пока я жевала, чемоданы Брэнта упаковывали две девушки, судя по всему, хорошо разбиравшиеся во всем, что касается путешествий. Мне необходимо одолжить их для следующей поездки. Черт, с их уровнем эффективности я должна переселить их в гостевой дом. Они за месяц смогли бы решить половину моих организационных проблем.

Я жевала хлопья под звуки застегивающихся молний и открывающихся дверей, затем две женщины провезли один чемодан, вежливо улыбаясь мне. Открыла им дверь, вернулась к своему завтраку и услышала сигнал голосовой почты, раздавшийся со стороны стойки.

Чертова женщина перезвонила через десять минут, в неудобный момент, когда Брэнт стоял на кухне, прислонившись к стойке, с яблоком в руке. Он шагнул вперед, перевернув телефон.

— Привет, Эл.

Наши глаза встретились, он отнял телефон от уха, нажал кнопку, и включился громкоговоритель, пронзительный голос Джиллиан заполнил кухню.

— …команда технического обслуживания сейчас занимается этим. Возможно, им придется заказать какую-то деталь; сейчас они проводят диагностические тесты. Но он никак не пригоден к полету.

Чушь. Мои глаза метнулись к Брэнту. Он ничего не сказал, потер шею и уставился на телефон.

Ее вздох раздался в трубке.

— Мне жаль, Брэнт. Мне жаль, что это испортит твою поездку. Самолет должен быть в порядке через несколько недель. Может быть, вам, ребята, перенести путешествие после запуска «Vision 5».

— Все в порядке. Ты ничего не можешь с этим поделать. Я рад, что ты застала нас до того, как мы отправились в аэропорт. — Он протянул руку вперед, отключил громкую связь и завершил разговор несколькими короткими словами. Затем бросил телефон на стойку, искоса взглянув на меня. — Прости, детка.

Я пожала плечами, присев на корточки, чтобы расстегнуть молнию на сумке и распаковать всё жидкое содержимое, превышающее три унции.

— Ничего страшного. Я возьму ноутбук. Посмотрю, свободные рейсы.

Мужчина нахмурился, прищурив глаза.

— Рейсы?

Я выпрямилась.

— Да. Коммерческие рейсы.

— Я… не летаю коммерческими рейсами.

Я рассмеялась, поднялась на ноги и уставилась на него.

— Что значит, ты не летаешь коммерческими рейсами? Твое тело физически не имеет такой возможности?

Его взгляд стал жестким.

— Мы полетим в другой раз.

— Нет. — Я пристально посмотрела на него. — Ты снова отложишь поездку, и мы никогда не поедем. Я уже все организовала. Мы с тобой никуда не ездили вместе. Всегда что-то случается. Мы поедем.

— Коммерческим рейсом, — Брэнт произнес это так, словно эти слова имели зловонный запах.

— Да. Первый класс. Закаляйся.

Это было интересно. Пятью минутами раньше я бы сказала, что Брэнт не сноб. Ему не нужны атрибуты богатства и роскоши, которые он постоянно игнорировал. Возможно, я ошибалась. Может быть, он ухватился за все это так же крепко, как и я. Может быть, он потерялся бы в мире, где нет массажа, консьержей и денег, которых хватило бы до конца жизни. Я открыла ноутбук и повернулась спиной к Брэнту. Нашла информацию о рейсах в Белиз, проклиная при этом Джиллиан. Я готова была поставить десять тысяч баксов на то, что с самолетом все в порядке.

***

— Это полный бред.

— Все нормально. Добро пожаловать в настоящую жизнь.

Я уставилась на гавайскую рубашку, перед нами стоял турист, который не поинтересовался, какая погода в Сан-Франциско, когда строил планы своего путешествия, видимо он ожидал солнечного климата, где ему пригодятся сандалии и одежда с короткими рукавами в апреле. Мне это было точно известно от его жены, тощей женщины с заостренными локтями и писклявым голосом, которым она читала ему лекцию о выборе одежды в течение двадцати минут. Двадцать минут, за которые мы прошли примерно половину пути к первому классу. Еще двадцать минут и мы опоздаем. Раздувание ноздрей Брэнта предупредило меня, что так и произойдёт.

Он не очень хорошо справлялся с происходящим. Отказался от парковки на длительный срок своего «Aston», — ему не понравились взгляды парковщиков. Он был не в восторге от того, что ему пришлось тащить свою сумку полмили до терминала. Когда мы подошли к стойке «Delta», Брэнт не понял, что вереница тел, тянущаяся через все пространство, состоит из людей, стоящих впереди нас в очереди.

Меня тошнило от его нытья. Черт, может быть, именно по этой причине Джиллиан не ожидала, что мы продержимся долго. Может быть, это и была та глубокая, мрачная тайна, которую я ожидала в течение последних девяти месяцев.

Брэнт был киской в общественном транспорте.

Меня передернуло от пришедшей мысли, оглянулась вокруг, чтобы убедиться, что никто не понял, о чем я сейчас думаю.

Нет, все в порядке. Очередь продвинулась, и мы шагнули вперед. Я взглянула на часы, переживая о времени. Слишком поздно, я опустила запястье вниз. Попыталась скрыть движение искусным зевком.

— Мы опаздываем?

Брэнт был зациклен на времени. Он был уверен, что мы опоздаем на рейс. Мужчина столько раз сверялся с часами и рассчитывал скорость нашего движения до аэропорта, что я отобрала у него часы. Засунула их в одно из девяти отделений на молнии моей сумки «Michael Kors».

— Не-а, — солгала я. — У нас все отлично.

— Не думаю, что это так. Между первым пунктом контроля безопасности и нами находится сто двадцать один человек. Похоже, они затрачивают пятнадцать-двадцать секунд на одного человека. Если взять в среднем восемнадцать секунд на человека, то получается почти двадцать две сотни секунд. Тридцать шесть минут. Учитывая, что я не могу видеть следующий этап процесса, мы можем только догадываться о продолжительности ожидания. Но в наших билетах указано, что посадка заканчивается за пятнадцать минут до отправления. Так что, если на твоих часах не 10:12 или чуть больше, что даст нам мало времени, всего двадцать минут, для следующего этапа процесса безопасности, мы опоздаем на самолет.

Он уставился на мою руку так, словно сила его взгляда могла заставить кости моего запястье повернуться. Из упрямства я засунула руки в карманы. Почему он не может быть нормальным? Парнем, который смотрит на часы и делает беспочвенные прогнозы о том, что мы можем опоздать на самолет? Мне не нужны разумные основания для беспокойства. Я хотела беспечно двигаться к своей неудаче. Обратила внимание, что болтушка перед нами перестала обсуждать одежду и уставилась в нашу сторону, — она разглядывала Брэнта, словно он информационный дисплей, ее худые локти упирались в живот ее мужа. Она шагнула к Брэнту, наклонив голову, и я подавила смех, увидев тревогу на его лице.

— Похоже, тебе придется пересчитать, — прошептала я, кивнув головой в сторону новой стойки, открывшейся справа. Это привлекло внимание всей очереди, все закрутили головами, нервно переминаясь с ноги на ногу, пытаясь решить, перейти ли к открывшейся стойке или остаться на месте, надеясь на то, что очередь скоро продвинется вперед. — Мы будем переходить?

Он наблюдал за движением, прищурив глаза, затем покачал головой.

— Нет.

Я осталась на месте, шагнув вперед, когда наша очередь значительно поредела.

— Не уверена, что ты был прав, — коротко сказала я, наблюдая за быстрым темпом новой очереди.

— Насчет чего? — Парень казался спокойнее, стискивание челюсти стало менее заметным.

— Та очередь быстрее.

— Неправда.

Я посмотрела на него, перестав рыться в сумке в поисках мятной конфеты.

— Что?

— Та очередь не быстрее. В ней придется потратить дополнительные пять-семь минут.

Я мотнула головой вправо, в отчаянии глядя на другую очередь: парень в гавайской рубашке и его крикливая жена были на восемь человек ближе к охране, чем мы.

— Почему ты сказал мне остаться здесь? — Я больше не могла сдерживаться. Посмотрела на часы.

— Я наблюдал за ней. — Он указал на жену гавайца. — И принял решение двигаться в противоположном направлении. — Брэнт встретил мой пристальный взгляд. Уголок его рта слегка искривился.

Я не могла сдержать смех; он вырвался с такой силой, что мне пришлось сесть, опустив задницу на край чемодана, и в этот момент все напряжение дня ушло. И стало неважно, успеем мы на самолет или нет. Будет уик-энд катастрофой или спасением. Важно было только то, что я была с ним. Я покачала головой. Откинулась назад, когда Брэнт наклонился и поцеловал меня.

— Люблю тебя, — прошептала я ему в губы.

— Ты даже не представляешь, как я счастлив слышать это, — ответил он, снова целуя меня.

Позади нас раздался возмущенный вздох, раздраженный стук женской туфли дал знать о том, что мы задерживаем очередь. Он подал мне руку и поднял на ноги, другой рукой подхватил мой чемодан, и мы на несколько шагов приблизились к взлету.

***

Я могла бы прожить годы, не узнав его тайну. Он, конечно, достаточно хорошо скрывал это, Джиллиан была главным помощником в этом обмане, бóльшая часть ее мира была посвящена управлению уловками. Я была не единственной невеждой. Это было то, о чем СМИ — обожавшие Брэнта — не имели ни малейшего представления. Об этом не знали руководители его компании. А я, та, кто видела этого человека раз или два в неделю, позволяла прикасаться ко мне, целовать… смотреть в глаза… мне потребовалось девять месяцев, чтобы раскрыть его секрет. Это могло занять еще больше времени. Сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что было очень мало подсказок.

Но чем ближе мы становились, чем больше времени проводили в обществе друг друга… это был лишь вопрос времени. Теперь я понимала Джиллиан, ее стремление разлучить нас, те незначительные вещи, которые она делала, чтобы помещать нашим отношениям.

Как бы то ни было, я раскрыла его тайну в нашу первую ночь в раю.

ГЛАВА 18

Когда я проснулась, в кромешной тьме раздался шорох занавесок. Раскат волн был слышен в спальне, но что-то было не так. Ледяная калифорнийская прохлада сменилась достаточно тёплым, приятным ветерком. Я села, пытаясь привыкнуть к темноте, белые льняные занавески развевались на ветру, пропуская сияние луны. Я расслабилась, прижавшись спиной к простыням, перекатилась, вытянула руки, не чувствуя ничего, кроме пустоты рядом с собой. Замерев, прислушалась и подняла голову, когда ничего не услышала.

— Брэнт?

Мертвая тишина. В нашем номере не было никого, кроме меня. Я соскользнула с кровати, шлепая босыми ногами по полу, пока шла в ванную. Нашла свою сумочку и вытащила мобильник. Включила его.

На этом курорте не приветствовали электронику; они придерживались мнения, что нельзя расслабиться, если не «уйти от всего этого» и не «вернуться к природе». Это была одна из тех концепций, которая казалась хорошей идеей, пока мы не приехали сюда. Спустя два часа мы осознали свою привязанность к кондиционеру и интернету, наш отказ от технологий достиг пика в тот момент, когда мы не обнаружили в номере розеток, чтобы зарядить мобильники. Я включила свет в ванной и наблюдала, как мой Samsung загружается, и наконец на экране появилось время. Полпервого ночи. Поздно.

Я позвонила Брэнту и поняла, что его телефон выключен, он экономил заряд батареи. Подошла к его чемодану, расстегнула молнию и стала рыться в нем, ища его телефон. Чего я не ожидала найти, отбросив в сторону нижнее белье и плавки, так это коробочку с кольцом.

О нет. Моя рука замерла, когда я уставилась на черную бархатную коробочку. Нет. Нет. Нет. Женщине делают предложение только один раз, при условии, что она выбирает с умом. Предложение должно быть сделано идеально, и оно должно быть неожиданным. Эта находка может испортить мою реакцию. Я протянула руку вперед, провела пальцами по поверхности, поборов желание вытащить кольцо. Открыть коробочку. Мельком взглянуть.

Нет. Я не сделала этого. Закрыла чемодан на молнию. Уставилась на него. Я бы все равно удивилась. Я не видела кольцо. Потренируюсь делать шокированное лицо. Необходимо убедиться, что оно не было нелепым или слишком преувеличенным. Я заметила телефон, торчащий из бокового кармана, и схватила его.

Положила оба телефона на столик у входа и направилась к балкону, выйдя на улицу. Окинула взглядом пляж, лунный свет отражался от волн, песок был чистым, без следов. По его поверхности не ходил ни один миллиардер. Ничего, кроме природы. Да, было красиво. Эка невидаль. Я бы променяла все это на телевизор с HBO (прим. пер.: HBO — американская кабельная и спутниковая телевизионная сеть).

Кольцо. Предложение. Это было идеальное место для предложения. Миссис Лаяна Шарп. От этого имени у меня по коже побежали мурашки. Это то, чего я хотела? Конечно. Несомненно. Самая большая претензия к нашим отношениям заключалась в том, что я хотела большего. Больше времени с Брэнтом. Хотела знать, о чем он думает, когда его губы растягиваются в легкой улыбке. Хотела партнерства, хотела детей от этого мужчины, хотела переехать к нему и наполнить дом воспоминаниями. Быть его женой. Взрослеть и иметь предназначение. И завтра, казалось, это все сбудется.

Я в последний раз окинула взглядом пляж и шагнула обратно в комнату, закрыв двери, приглушив шум океана. Снова взглянула на кровать. На мгновение задумалась о возвращении на нее.

Я привыкла просыпаться одна. За те несколько ночей, что провела у Брэнта, он часто вставал по ночам. Спускался в подвал, чтобы поработать, или ехал в офис. Меня это не беспокоило; я не была той, кому нужна целая ночь в постели, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но здесь, на этом курорте, без работы, где он был? И почему не оставил записку? Вопросы терзали меня, не давая мне подойти к кровати. Вместо этого я направилась к шкафу. Натянула халат поверх шелковой пижамы, завязала пояс и обула тапочки. Взяла наши телефоны, ключ от номера и немного наличных. На моем лице появилась глупая улыбка. Затем я вышла, захлопнув за собой дверь. И отправилась на поиски своего будущего мужа.

Это не заняло много времени. Это был небольшой курорт — еще одна проблема, которая гарантировала, что группа из двух человек больше не вернется сюда. Здесь просто нечем было заняться. По крайней мере парам, которые не хотели ходить по природным тропам или смотреть спортивные передачи. И человеку, который получал удовольствие от вещей, которые сигналят и светятся. Десять минут спустя я вошла в бар отеля — то место, с которого должна была начать поиски. Хотя Брэнт не пил, не искал общения или компанию. Но почти в два часа ночи это было одно из немногих мест, которое было открыто. Я вошла внутрь, оглядела скудную толпу и увидела его, стоящего спиной ко мне, положив руку на стойку бара, в группе незнакомых мне людей.

Я улыбнулась, облегчение нахлынуло на меня. Не знала, чего ожидала, мои мышцы были напряжены, но волнение исчезло, когда увидела его. Я прошла через бар, моя пижама была неуместна, несколько женщин косо смотрели на меня, но я не обращала на них внимания. Выудила его телефон из кармана и включила его. Я хотела отдать ему телефон, поцеловать на ночь, а потом вернуться наверх. Мне не нужно было оставаться здесь, внизу; я хотела вернуться в нашу кровать, у меня был мобильный, если он напьется и будет нуждаться в помощи, чтобы вернуться в комнату. Я улыбнулась абсурдной мысли о пьяном Брэнте, приближаясь к нему.

Я была в нескольких шагах. Тела сдвинулись в сторону, давая мне возможность лучше рассмотреть его.

Подошла еще ближе. Мои тапочки зацепились за плитку, и я слегка споткнулась. Мое лицо запылало.

Услышала его голос. Протянула руку. Положила руку ему на плечо и осторожно потянула.

Он плавно повернул голову, взглянул через плечо, обвел взглядом помещение и посмотрел на меня сверху вниз…

В следующие несколько минут, наши отношения изменились.

Я влюбилась в него. Планировала наше будущее, уже мысленно приняла его предложение.

Оказалось, что я совершенно его не знаю.

ГЛАВА 19

2 ГОДА, 3 МЕСЯЦА НАЗАД

Брэнт

Я собирался сделать предложение в Белизе. Изменил этот план, когда самолет был отменен. И возобновил, когда Лаяна уговорила меня на коммерческий рейс. Потом произошла заминка, она заболела, и момент так и не наступил.

Сегодня вечером. Вторая попытка. Я достаю таблетку, кладу ее под язык и пытаюсь расслабиться. Глотаю ледяную воду и смотрю на заднюю стену моего кабинета, поверхность из нержавеющей стали со вставленным стеклом с видом на холмы.

Всё точно. Всё идеально. Она не заслуживает меньшего. Этот момент укрепит наше будущее. История, которую мы будем рассказывать нашим внукам. Она и так уже не в себе, без сомнения, каким-то импульсивным образом сорвет планы на сегодняшний вечер, но я подготовился, чтобы свести к минимуму последствия. Важно только то, что у меня есть кольцо и я могу задать вопрос. Остальное решится само собой.

Она скажет: «Да». По-другому не может быть. Мы любим друг друга, пересекли эту черту несколько месяцев назад. Наша связь бесспорна. Для принятия решения моя личность нуждалась в количественном анализе; Лаяне не нужно ничего, кроме эмоций. Огонь, который заставляет ее обнимать меня и целовать в шею. Ухмылка, которую я наблюдаю на ее лице. Тлеющий огонек в глазах, когда мы соприкасаемся в переполненной комнате. Она предана. Мы влюблены. Брак — следующий шаг к вечности. Я кладу кольцо в карман, встаю и выхожу из кабинета, смотрю на часы, убеждаясь, что все идёт по расписанию. Три часа до вечности.

***

Два часа до вечности. Я смотрю, как она застегивает серьги, ее поза перед зеркалом — непринужденная элегантность, но в то же время сексуальность. Слегка раздвинутые ноги, бедро приподнято, голова наклонена, все ее изгибы предстают передо мной. Я подхожу ближе, устраиваясь позади нее, наши глаза встречаются в зеркале, когда я тяну её на несколько сантиметров назад, она идеально подходит мне.

Лаяна нервничает. Я вижу темноту в ее глазах, дрожь в руках, когда она вставляет бриллиантовую шпильку в мочку уха. Что-то не так — от глубокого вдоха до улыбки, которую она мне дарит. Стесненная, менее свободная. Это не та фальшивая улыбка, которую девушка демонстрирует другим, но это и не та, которую я знаю. Это рассеянная смесь того и другого. Она что-то задумала. То, о чем, судя по ее глазам, не готова говорить. Я наклоняюсь вперед, вдыхая ее аромат и нежно целую ключицу.

— Может, лучше останемся дома? Можем никуда не идти. — Вопрос, ответ на который может разрушить планы на сегодняшний вечер, но мне не нужна вынужденная спутница. Только не сегодня, в официальное начало нашей совместной жизни как единого целого.

Еще одна фальшивая улыбка.

— Нет. Мы должны идти. Я хочу.

Ее дыхание сбилось. Я хочу затащить ее в спальню. Задрать платье и соединиться с ней. Потеряться друг в друге, прижавшись телами. Вернуть наши отношения в прежнее русло, убедиться, что она моя, она здесь и счастлива.

Я не делаю этого. Вместо этого распахиваю ее пальто, накидывая его ей на плечи, и открываю входную дверь для моей будущей жены. Захлопываю ее и молю Бога, чтобы она сказала: «Да». Внезапно всё, что я знаю, оказалось под вопросом.

Может, не сегодня. Может быть, подождать, пока это состояние пройдет. Пока она не улыбнется, и свет не достигнет ее глаз. Я смотрю, как она спускается по ступенькам, и следую за ней.

***

Один час до вечности. Она не задаёт вопросов ни о вертолёте, ни о необычном использовании «Роллса» и моего водителя в тот вечер. Подхватив меня под руку, она поворачивает голову к окну: огни Сан-Франциско мелькают на фоне береговой линии, пока вертолёт уверенно движется по небу. Она не задает вопросов. Просто устроилась в моих объятиях и смотрит на солнце, отражающееся от пиков скалистых волн.

— Я люблю тебя, — тихо говорит Лаяна.

Крепче обнимаю ее. Она любит обниматься, какая-то её часть жаждет подтверждения нашей связи.

— Я тоже тебя люблю.

Она вздергивает подбородок и встречается со мной взглядом.

— Навечно, — твёрдо говорит она.

— Навечно, — повторяю я, наклоняюсь, целуя ее лоб. Вертолёт сдвигается с места, и я крепко сжимаю руки. — Пристегнись. Мы приземляемся.

Навечно. В ее устах это прозвучало зловеще.

ГЛАВА 20

Брэнт

Несмотря на сильный ветер, вертолет без проблем садится на острове Фараллон (прим. пер.: Фараллоновы острова — небольшой скалистый архипелаг, который омывает Фараллонов залив, у побережья Калифорнии (США), недалеко от Сан-Франциско. Национальный резерват дикой природы).

Мы открываем дверь, и к нам подходят два сотрудника в смокингах, которые ждут, чтобы помочь нам выйти из вертолета и пройти по неровной земле. Мы пригибаемся и бежим, босые ноги Лаяны проворно ступают по неровной поверхности, её туфли в руках, она искренне смеётся, берёт меня за руку и взбирается на небольшой холм, скользкая поверхность моих парадных туфель затрудняет подъем. Только этого мне не хватало. Представляю себе заголовок: ПАРА ПРЕЖДЕВРЕМЕННО СКОНЧАЛАСЬ ЗА МГНОВЕНИЕ ДО ПРЕДЛОЖЕНИЯ. Не то, чтобы смерть была своевременной.

Всё это стоит того, когда она избавляется от мрачных мыслей, и я слышу дрожь в ее голосе. Она замечает стол, накрытый белой скатертью, свечи и шампанское. Мы возвышаемся на уступе, со всех сторон только скалы, океан и закат, а в двадцати семи милях к востоку — зазубренный горизонт Сан-Франциско. Человек в костюме справа от нас протягивает длинное пальто в пол, я помогаю ей надеть его, прежде чем влезть в свое, переменный ветер придает вечеру прохладу. Садясь, мы принимаем фужеры с шампанским, заходящее солнце создает красивый пейзаж со всех сторон. И это идеально. Как я и предполагал, маленький остров стал для меня личным убежищем на этот момент.

— Ты постарался.

Она смотрит на меня через стол. Только на меня. Сейчас между нами всё хорошо.

— Все, как выяснилось, должно быть скоординировано с китами. Профсоюз по их защите не соглашается на требования, но я надеюсь, что сегодня мы их увидим. — Киваю в сторону волн. — Мне сказали, что именно в этом месте можно увидеть их прорыв.

На мгновение воцаряется тишина, Лаяна плотнее закутывается в пальто и смотрит на воду. Я желаю появления китов, чтобы природа доказала свою поддержку нашему союзу одним драматическим проявлением милости. В правом кармане, сложенная и развернутая сотни раз речь. Она мне не нужна, я выучил ее наизусть. Прочитал во время бритья. Попробовал другой подход, другой тон, пока ехал в офис. Десять раз менял формат, двадцать формулировки. Вес бумаги успокаивал весь день, но вдруг мне кажется, что что-то не так. Я отказываюсь от плана и тянусь к ее руке.

— Ты же знаешь, я люблю тебя.

Ее взгляд перемещается на наши руки.

— Знаю.

Нет. Мне нужно увидеть ее глаза. Иметь эту связь, читать её. Лаяна, которую я знаю, не прячется. Я ничего не понимаю, но продолжаю:

— Ты знаешь, что я сделаю для тебя всё. Чтобы ты была счастлива.

Она поднимает глаза. Наконец-то.

— Знаю.

Встав, подхожу к ее стулу и опускаюсь на колени, вытаскивая коробочку, в которой хранится наше будущее.

— Я люблю тебя всем сердцем. Потрачу всю жизнь, заставляя тебя улыбаться. Пожалуйста, окажи мне честь провести остаток своей жизни в качестве моей жены.

Я открываю коробочку, крышка легко поддается, темнеющее небо делает голубой бриллиант впечатляющим. Протягиваю его, понимая — прежде чем моя рука закончит действие, мои глаза прикованы к ней, — всё не так в этой ситуации.

Румянец на её лице.

Паника в глазах.

Она прикусила щеку.

Сожаление во взгляде.

Размазанная тушь вокруг глаз.

Лаяна плотно закрывает глаза, и одинокая тёмная слеза стекает по её щеке. Я смотрю на слезу и чувствую, как рушится каждый кусочек моего тщательно выстроенного мира.

***

Она не называет причину. Ничего не делает, только плачет, пока я смотрю на нее, изучая каждую чёрточку, когда она закрывает лицо. В конце концов, Лаяна жестко качает головой, и я закрываю крышку, кладу коробочку с кольцом обратно в карман, который за последние несколько минут стал холодным, а скрежет костяшек пальцев о кашемир моего пальто имеет тошнотворную текстуру. Что-то не так. Что-то случилось и нарушило наше совершенство.

Я должен выяснить, что произошло. Мы можем это исправить. Ничто не изменит этого.

Я буду ждать её до последнего вздоха. Для меня нет и никогда не будет никого другого.

ГЛАВА 21

Наши отношения были идеальными. Великолепный, идеальный мужчина. Тот, кто любил меня всем сердцем. Баловал меня. Слушал. Ценил. Которого я также страстно любила. Я всё предусмотрела и всё спланировала для нас. Грандиозные планы, поглощающие большую часть моего сердца. Планы, включающие дом, полный детей, совместная старость, соединение наших жизней, которое никогда не закончится.

Потом я узнала его секрет. И в ту ночь мой мир взорвался. Все мои фантазии о счастливой жизни, детях и браке исчезли. Передо мной разверзлась яма обмана, и я должна была решить, хочу ли прыгнуть в неё или уйти. Я могла покончить со всем. Разорвать отношения и продолжить жить — попытаться найти новую любовь, новую счастливую жизнь. Вместо этого я стояла у кроличьей норы и смотрела вниз. Встала на путь нерешительности, даже отклонив его предложение. Я колебалась, хандрила, топила печали в шардоне. И затем… в итоге? Я расправила плечи и осталась. Не сказала, что знаю его секрет. Но в тот день, когда моя сказка завершилась? Потеряла доверие к нему, к нашим отношениям. А через несколько месяцев я встретила Ли.

ЧАСТЬ 2