Преднамеренная ложь — страница 3 из 4

Пришло время раскрыть нашу ложь.

ГЛАВА 53

2 ГОДА, 4 МЕСЯЦА НАЗАД

В тот момент, когда Брэнт обернулся в баре отеля в Белизе в 1:43 утра, я поняла, что что-то не так. Я просто не могла понять, что именно. Не могла понять, почему меня одолел жуткий страх. Не могла понять, почему шум бара вдруг словно утих. Я смотрела на него и пыталась понять, в чем проблема.

— Хэй, — он усмехнулся. Широкая ухмылка, показала его ямочки, белые зубы и беззаботность. Когда он улыбнулся, его глаза передавали все это, морщинки по краям, и в целом передо мной стоял человек, который знал, что обаятелен и с легкостью пользовался этим. — Ты выглядишь потерянной, дорогая.

Он потянулся вперед, схватил меня за локоть и притянул ближе, я подняла руку и коснулась его рубашки. Слегка надавливая на его грудную клетку. Пытаясь остановить движение вперед, позволяя своему разуму разобраться в том, что в этой ситуации было не так. Мой взгляд метнулся вправо, к сидящей на ближайшем табурете блондинке в поло, ее наряд указывал на то, что она работник курорта, между пальцами она крутила горлышко пивной бутылки, которое еще не успела выпить. Другая его рука, та, что не пыталась втянуть меня в свое личное пространство, лежала на ее обнаженном бедре. Я уставилась на эту руку и не могла понять, почему он не убирает ее.

— Милая.

Обращение призванное привлечь внимание. Я перевела взгляд на него, широкая улыбка все еще сияла на его лице, глаза устремлены на меня. Он разговаривал со мной. Называл меня милой. Милой. Он никогда не называл меня так. Я снова посмотрела на его руку. Наблюдала за движением пальцев. Ласкающих кожу ее бедра. Пока я, бл*дь, наблюдала.

Я отвела взгляд от этого зрелища и снова уставилась на него, изучая каждую черточку его лица в поисках подсказок. Он под кайфом? Зрачки нормальные. Пьян? Не похоже. Он выглядел нормально. Если бы у него было лицо, не похожее на Брэнта. Если бы он не выглядел кокетливым и беззаботным. Словно человек, у которого есть друзья и который смотрел спортивные игры. Как мужчина, чья рука продвигалась все дальше по ноге белокурой цыпочки в тенниске.

Я сильно толкнула его в грудь и щелкнула пальцами перед лицом девушки.

— Ты. Убирайся, пока я тебя не вышвырнула отсюда.

Она заморгала. Посмотрела на Брэнта. Потом снова на меня. Не дожидаясь ответа, я повернулась к Брэнту и приготовилась выдать полную порцию эмоций, переполняющих меня.

Его лицо нарушило мои насильственные планы. Он был раздражен, протянул руку и схватил блондинку за плечо, усадив обратно на табурет, когда она попыталась встать.

— Останься, Саммер, — тихо сказал он, то, как он произнес ее имя в сочетании с действием, привело меня в ярость до такой степени, которой я не достигала… целую вечность. Саммер? Он поднялся на ноги, возвышаясь надо мной. — Мисс, вам лучше уйти.

Мисс? Я ошарашено уставилась на него. Если произнесенное им милая выбило меня из колеи, то мисс отправило меня в нокаут. Я не смотрела направо, чувствуя и ненавидя взгляд блондинки, когда мой парень выставил меня полной задницей.

— Мисс? — прошипела я. — Что за х*йня?

Он покачал головой, посмотрел на людей окружающих его, незнакомцев, которых никогда не встречал, словно я была сумасшедшей в этой ситуации. Шагнул ближе ко мне, понизив голос, наклонил голову и уставился в мои яростные глаза.

— Я что-то упустил? Что-то сделал, не осознавая этого?

Он опустил глаза, и я покраснела, когда поняла, что он смотрит на прозрачную ткань моего топа, халат распахнулся, показывая декольте. Я отступила назад, плотнее закутываясь в халат, сжав челюсть, протянула его телефон, бессвязные мысли превратились в речь, гнев в виде слов выплеснулся наружу.

— Не знаю, какую дурацкую игру ты затеял, Брэнт, но заканчивай. Забирай свой телефон и иди в свою гребаную комнату.

— Брэнт? — Его брови сошлись невероятно сексуальным образом, я никогда раньше не видела его таким. Этот образ практически отвлек меня от его следующих слов. — Меня зовут не Брэнт.

Меня зовут не Брэнт. Самое идиотское предложение, которое, когда-либо говорил этот гениальный человек. Я рассмеялась.

— Тебя зовут не Брэнт?

— Нет. — Такая абсолютная уверенность, что на мгновение мне показалось, что я сошла с ума. — Ты меня с кем-то перепутала. — Он протянул руку, предлагая мне ее пожать. Пристально смотрел мне в глаза. — Как тебя зовут?

Я словно оказалась в сумасшедшем доме. Я рассеяно заморгала, ничего не понимая, кроме того, что все было разрушено.

***

— Ты знаешь мое имя, — прошептала я.

Он склонил голову, воспоминая, затем покачал головой.

— Нет. Прости. Мы уже встречались?

Я перевела взгляд с его виноватого лица на блондинку, ее брови приподнялись в выражении, которое свидетельствовало о том, что она сомневается в моей вменяемости. Затем я перевела взгляд на толпу окружающую нас, у всех были аналогичные выражения, их ошеломляющая жалость была прикована к одному источнику: ко мне. Не к Брэнту, который, казалось, находился в эпицентре нервного срыва. В котором он казался вменяемым, но потерял всякое представление о том, кем является. Нет, все считали меня сумасшедшей. Я скрестила руки и ущипнула себя, чуть ниже ребер, чтобы убедиться, что не сплю. Я не сплю.

Я посмотрела на телефон Брэнта, который все еще держала, игнорируемый всеми, кроме меня. Не говоря ни слова, сунула его в карман, повернулась и вышла из бара.

Жгучие слезы текли по моему лицу, слезы, вызванные растерянностью, смешанной с потерей. Отклонившись в сторону, увидела дверь на лестницу и надавила на нее, села на первую попавшуюся ступеньку, мое самообладание сохранялось до тех пор, пока дверь не закрылась и я не осталась в полном одиночестве. Неужели это конец? Не из-за Джиллиан, интрижки или разногласий по поводу приглашений на свадьбу? Это безумное противостояние посреди ночи с мужчиной, который не знал моего имени?

Я перестала раскачиваться. Это был тот, кого я только что встретила? Человек, который не знал моего имени? Я проанализировала. Его лицо. Реакции. Слова. Мои чувства. Я верила тому, что он говорил. Верила, что он верил тому, что говорит. Именно это делало ситуацию безумной. Но если он верил в то, что говорил, если верил, что не знает меня, верил, что он не Брэнт…

В этом заключается секрет? Если да, значит, это реальность. Это не отклонение от нормы, а… образ жизни. Навсегда. Я достала свой телефон, набрала номер Джиллиан, и будь прокляты последствия.

Она ответила на последнем звонке, прежде чем я потеряла терпение и оставила голосовое сообщение.

— Алло?

Прозвучал ее более состаренный голос, возможно, дело в том, что сейчас два часа ночи.

Я прочистила горло.

— Это Лайана Фэрмонт.

— У меня есть определитель номера. Я прекрасно знаю, кто звонит.

— Я только… Брэнт… внизу, в баре. И он не узнал меня.

Я закрыла глаза, надеясь, что предложение имеет смысл. Это тест. Она либо точно знала, о чем я говорю, либо сделает поспешный вывод, что я свела своего парня с ума. И, судя по тому, где я сидела, второе было вполне вероятным.

Ее вздох ответил на все мои вопросы. Не удивлена. Не раздражена. Смирилась. Ожидает.

— Кто он?

— Что ты имеешь в виду? Он сказал, что его зовут не Брэнт.

Еще один вздох.

— Я надеялась, что этого не произойдет.

— Прошу прощения?

Долгое время она молчала. Когда наконец заговорила, я услышала голос старой женщины.

— Была причина, по которой я не хотела, чтобы вы уезжали вместе. Ты думаешь, что я ненавижу тебя. Думаешь, что я пытаюсь разрушить ваши отношения. Но это не так. Я пыталась контролировать ситуацию. Пыталась сделать так, чтобы у Брэнта был шанс вести нормальную жизнь.

— Я не понимаю.

Преуменьшение века.

— У Брэнта диссоциативное расстройство идентичности (прим. пер.: Диссоциативное расстройство идентичности, сокращенно ДРИ (также используется диагноз расстройство множественной личности, имеет неофициальное название раздвоение личности) — психическое расстройство из группы диссоциативных расстройств, при котором идентичность человека не является целой и складывается впечатление, что в теле одного человека существует несколько разных личностей (или, в другой терминологии, эго-состояний или альтеров). За последние три десятилетия у него было около пяти разных личностей. Жаль, что ты не выяснила имя той личности, которую встретила сегодня вечером. Я думала, ему стало лучше… — Она затихла на мгновение, в трубке стало так тихо, что я забеспокоилась, не прервалась ли связь. Взглянула на экран. Расстроилась из-за низкого заряда батареи, отображающегося на экране. — Мне известно не так много, как хотелось бы. Он очень хорошо скрывается; его личности еще лучше. Они скрываются от Брэнта.

— Скрываются от Брэнта? — Я встала. Сжала руки в кулаки и попыталась замедлить бешеный ход мыслей. — Он не знает?

— Нет. — Ее голос повысился до предела на этом слове. — И он не должен узнать. Его врачи настаивают на этом. Его сознание на грани. Узнать… это равносильно тому, что столкнуть его с обрыва. Все рухнет. Его гениальность, его личность… врачи не знают, сможет ли Брэнт удержать контроль над ситуацией, быть главным. Если он узнает, мы рискуем потерять Брэнта, которого знаем — Брэнта, которого любим, — возможно, навсегда.

Я села на ступеньки, не в силах удержаться на дрожащих ногах, пытаясь сохранить здравомыслие. Сжала переносицу. Закрыла глаза и пожелала, чтобы это был сон.

Секрет. Я боялась этого. Избегала его, пока искала подсказки.

И этот момент настал. Я узнала. И больше всего на свете хотела повернуть время вспять и восстановить осколки своего сердца. Они лежали, словно битое стекло, в том баре, раздавленные ногами Брэнта и тем, как он ласкал ту женщину.

— Это не продлится долго, — добавила она. — Обычно другая личность находится в нем несколько часов. В ближайшее время он станет прежним, в зависимости от того, как долго он был не в себе.

— Мне нужно идти, — пробормотала я в трубку.

Не знаю, чего я ожидала. Возможно, что Джиллиан проявит хотя бы каплю сострадания и отнесется ко мне не как к золотоискательнице. Но она сказала только два слова.

— Храни секрет.

***

— Лайана?

Его голос звучал растерянно. Я подняла голову и посмотрела на него.

Мой парень стоял передо мной, руки в карманах, в глазах беспокойство. Лайана. Он произнес мое имя, на пыльной пустой лестничной площадке.

Я уставилась на него, пытаясь понять. Широкая улыбка исчезла, как и девушка. Саммер. Я решила уточнить.

— Брэнт?

— Что ты здесь делаешь? — Он присел на корточки, пока не оказался на уровне моих глаз, провел ладонями по моим рукам, создавая тепло. — Ты в порядке?

Я кивнула. В порядке было настолько далеко от моего нынешнего состояния, насколько позволяли возможности. Я улыбнулась, изучая его лицо и узнавая каждую эмоцию. Ответственность. Серьезность. Непоколебимое спокойствие. Я потянулась, обхватив его за шею, вдыхая его запах, запах дыма все еще ощущался на его одежде. Крепче прижалась к нему, когда его руки скользнули по моему телу. Я прижалась губами к его шее, гадая, целовал ли он ее.

Он поднял меня с лестницы и понес, словно ребенка, в нашу комнату. Я прижалась к его груди и, когда он положил меня на кровать, притворилась спящей. Я не хотела, чтобы он задавал вопросы, у меня у самой было слишком много вопросов, которые я могла задать в ответ. Я лежала на мягкой подушке. Позволила ему укрыть себя одеялом. Почувствовала, как проседает кровать, когда полчаса спустя, его кожа благоухала мылом, и он лег рядом. Обхватил меня руками и притянул к себе. И в тишине комнаты я услышала его шепот:

— Я люблю тебя.

Я тоже тебя люблю. Мое тело неподвижное, дыхание ровное. Я ждала, пока он заснет, и старалась не думать о кольце в его чемодане.

ГЛАВА 54

На следующее утро я осталась в постели. Застонала, когда губы Брэнта коснулись моей шеи.

— Ну же, детка. — Его голос ласкал мою кожу. — У нас грандиозные планы на сегодня.

Я подтянула колени к груди и подумала о коробочке с кольцом. Грандиозные планы. Ужасно. Я плотнее закуталась в одеяло. Издала еще один стон, звучавший более тревожно.

— Что случилось?

Его рука нежно скользнула по моим волосам. Наверняка, та же рука, что скользила по ноге женщины в баре. Ласкал ее бедро, словно хотел трахнуть.

— Мне не очень хорошо.

— Правда?

Беспокойство, смешанное с разочарованием.

— Пожалуйста, позвони в регистратуру. Узнай, есть ли у них в штате медсестра, —

не поднимая головы, попросила я, подушка заглушала слова, но уверена, что он понял смысл.

— Медсестра? Тебе настолько плохо?

Его рука переместилась выше. Осторожно коснулась моего лба, проверяя, есть ли жар, словно лихорадка была симптомом разбитого сердца.

— Поторопись, — прошептала я и услышала шорох простыней, кровать заскрипела, когда он двинулся к столу. Он говорил очень тихо, я вынуждена была напрягать слух.

— Через несколько минут они пришлют того, кто поможет. Что тебе принести? Воды? Аспирин?

Теперь в его голосе звучала паника.

В ответ я лишь простонала.

Пятизвездочный сервис предоставил двух медсестер и личного дворецкого. Я скорчила страдальческое лицо и попросила Брэнта оставить меня наедине с медсестрами. Пятьсот баксов, разделенные между ними двумя, обеспечили мне серьезные лица и объявление, после возвращения Брэнта, что мне нужно немедленно вернуться домой.

Дворецкий предложил свои услуги в обеспечении фрахтования самолета. Брэнт согласился, передавая чаевые, медсестры получили двойное вознаграждение, затем все бросились выполнять поставленные задачи, медсестры упаковывали наши вещи, Брэнт встал на колени у кровати, его лицо было на уровне моих глаз, и сжал мою руку. Я вздрогнула от неожиданности, напряглась.

— Мне так жаль, любимая. Сожалею, что ничем не могу помочь. — Я закрыла глаза, надеясь, что он остановится. Отойдет. — Я очень сильно тебя люблю. Если с тобой что-нибудь случится…

В его голосе прозвучал надлом, отчаяние. Я приоткрыла глаза, увидела, как он похлопывает по карманам, дико озираясь по сторонам. Нет. Я потянула его за руку, привлекая внимание к себе.

— Сейчас я хочу спать, — пробормотала я. — Медсестры дали мне что-то от боли…

Я закрыла глаза и ослабила свою руку в его хватке. Почувствовала движение его ладони, когда он встал. Прижался губами к моей голове. Затем прикосновения исчезли, и я услышала, как он начал отдавать приказы.

Обратно мы вернулись на частном самолете, чартер, который обошелся Брэнту в тридцать тысяч. Никаких очередей и проверок. Никакого ожидания выдачи багажа. Машина въехала в частный аэропорт, и через пятнадцать минут мы были в воздухе. Стюардесса помогла мне устроиться на диване, Брэнт расположился на другом конце, снял мои туфли и положил обе мои ноги себе на колени, нежно поглаживая подошвы.

Я избегала его. Не смотрела в его сторону, не хотела слышать его голос. Отпрянула от его прикосновения, боясь, что мои действия могут побудить его достать коробочку с кольцом и задать вопрос, которого я ждала шесть месяцев. Я закрыла глаза, избегая его, и отсчитывала часы до посадки.

«…диссоциативное расстройство личности. Учитывая время и различные этапы его жизни, у него было до пяти различных личностей…»

Мужчина, которого я встретила внизу. Его рука на ее бедре. Размазанный блеск для губ. Сколько женщин он перетрахал за последний год?

«Он очень хорошо скрывается, его личности еще лучше».

Пропущенные свидания. То, что я списывала на забывчивость. Он так много раз уходил по ночам…

«Мы рискуем… потерять Брэнта, которого любим… навсегда».

Я хотела домой. Хотела уединиться дома, разобраться во всем этом и понять, есть ли хоть какой-то шанс вернуть свое сердце в целости и сохранности.

А как бы поступили вы? Когда, три месяца спустя, Ли зашел в магазин на заправке и улыбнулся вам? Я любила Брэнта. Неужели было странно, что я полюбила другую его личность?

ГЛАВА 55

НАШИ ДНИ.

Время пришло. Я должна это сделать. Нужно все обсудить с Брэнтом. Он умный человек. Он любит меня. Ли любит меня. Я должна поговорить об этом с Джиллиан, но не хочу. Я очень беспокоюсь о том, что она скажет. Она прикажет мне молчать. Но я не намерена выполнять ее приказы. Я знаю, как правильно поступить: позволить Брэнту жить своей жизнью без вмешательств. Я понимаю это. Но уже слишком поздно. Я все испортила два года назад. Когда увидела Ли и сблизилась с ним. Трахнулась с ним на парковке и влюбилась в его улыбку. Преследовала его и влюбила в себя.

Мои возможности ограничены. Потерять Ли или рассказать Брэнту. Подвергнуть психологическое состояние Брэнта опасности, потому что я эгоистична, и не желаю терять Ли. Опять же, я знаю, что мне делать. Как бы Джиллиан не кричала на меня, ее ненависть усиливается, потому что моя убежденность растет.

Неужели я настолько ужасна? Думаю, ответ — да; знаю, это неправильно, но моя любовь слишком сильна, чтобы чувствовать, что это неправильно. Я не могу потерять Ли. И я сделала все это из любви к Брэнту.

Да, это эгоистично.

Да, я подвергаю Брэнта опасности.

Да, возможно, при этом я спасаю свои отношения.

Да, я иду на самую большую авантюру в своей жизни.

Я люблю их обоих слишком сильно, чтобы поступить иначе.

Я держу два бокала вина в левой руке и шагаю через открытые стеклянные створки, в темноте слышится шум океанских волн и ветра. Занимаю место на диване под открытым небом рядом с Брэнтом и подгибаю под себя босую ногу. Передаю ему бокал, и пытаюсь понять, с чего начать.

ГЛАВА 56

К тому времени, когда я заговорила, он практически допил вино.

— Я уже давно хочу тебе кое-что сказать, но не решалась.

Ставлю свой бокал на стол перед нами и поворачиваюсь к нему. Мне не нужно привлекать внимание к разговору, он полностью сосредоточен, впрочем, как и всегда. Он следует моему примеру, ставит свое вино, переводит взгляд на меня, стиснутая челюсть выдает его напряжение. Я с удивлением смотрю на его напряженные желваки — Брэнт никогда не бывает таким. Я сглатываю, пытаясь подобрать слова, нервно сжимая руки, когда пытаюсь собрать с мыслями.

— О другом мужчине?

Его голос смертельно спокоен. Спокойствие, которого я никогда от него не слышала, но ожидала от разгневанной версии Брэнта. Расчетливой. Контролируемой. Злой.

Я моргаю.

— Что?

— О другом мужчине, с которым ты встречаешься.

Он произносит эти слова непринужденно, но я вижу напряженность на его лице, жесткую линию рта.

— О чем ты говоришь?

Конечно, он знает. Этот человек гениален. Может заметить мельчайшие изменения на сотне страниц кода. Я не особо скрывалась. Подумала, что отсутствующий человек не может поймать того, кто — в его сознании — не существует.

— Мы оба разумные взрослые люди, Лайана. Не прикидывайся идиоткой.

Его голос тверже, чем когда-либо, и в то же время тихий. Он не кричит. Я сглатываю.

— Ладно. Да, отчасти это из-за него. Просто… потерпите минутку. Я все объясню.

— Я ждал, когда ты мне расскажешь. Ждал, когда объяснишь, чего, черт возьми, я тебе не даю.

Я слышу боль в его голосе. Едва заметную. Легко не заметить, но в структуре голоса Брэнта я слышу ее так отчетливо, словно он кричит.

— Это не то, что ты думаешь. Я…

— Сколько это продолжается? Пять месяцев? Дольше? Я и раньше подозревал, но не знал наверняка, пока мы не стали жить вместе.

Он наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, пристально глядя на меня. Анализирует. В поисках истины среди нагромождения лжи.

— Два года.

Это больно. Я вижу, как он вздрагивает. Комок в горле, влага, подступающая к уголкам его глаз. Он опускает голову на руки.

— Так вот почему ты отказываешься выйти за меня замуж?

— Не в том смысле, как ты думаешь.

Я не предполагала, что мои отношения с Ли станут движущей силой, с которой начнется этот разговор, но я продолжаю. Пусть это создаст предпосылки для большего.

— Ты любишь его?

Я наклоняюсь ближе, беру Брэнта за руки и заставляю его посмотреть мне в глаза.

— Я люблю тебя. Все это было ради тебя.

Он отдергивает руки.

— Прекрати говорить гребаными загадками, Лана, и скажи мне, почему.

— Мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня. Нужно, чтобы ты выслушал меня.

Он так и делает. Замолкает, смотрит мне в глаза и сосредотачивается. Усмиряет свое эго, обиду и сосредотачивается на моих словах. Делает то, для чего Брэнт был создан. Анализировать и интерпретировать.

Я отказываюсь от поиска правильных слов и приступаю к делу.

— Его зовут Ли. Я встретила его в Мишен Бэй. Он занимается благоустройством территорий. Большую часть прошлого года он встречался с другой девушкой. Я спала с ним два года. Раньше я делала это у себя дома, теперь — в гостевом доме. Ли — не его настоящее имя, это личность, которую он принял. — Я сглатываю, затем добиваю. — Брэнт, его настоящая личность… это ты. Он — личность, которую создал твой разум, личность, которую ты иногда принимаешь. В основном во время стресса. У тебя диссоциативное расстройство идентичности. По-другому расстройство множественной личности. Я не изменяла тебе. Другой мужчина… это ты. Это другая сторона тебя, та, у которой есть своя личность.

Когда я замолкаю, выражение его лица не меняется. Он смотрит мне в глаза в полной тишине. Затем моргает несколько раз.

— Думаю, — наконец говорит он. — Пытаюсь понять, лжешь ты или искренне веришь в то, что только что сказала.

— Я не лгу.

Он не отводит от меня глаз. Изучает. Слегка смещается, когда замечает, что-то в моих глазах.

— Я верю, что ты имеешь в виду то, что говоришь, — медленно произносит он. — Это не значит, что я не считаю тебя сумасшедшей.

Я слегка улыбаюсь.

— Я не сумасшедшая.

— Один из нас точно сошел с ума. Я бы предпочел, чтобы это была ты.

Моя улыбка испаряется.

— Ты не сумасшедший.

— Я рассеян, и не живу разными жизнями.

— Я трахаюсь с другой твоей личность в течение двух лет. Так и есть.

— Ты любишь его? — Он повторил вопрос, но совершенно с другим подтекстом.

— Да.

Я моргаю, внезапно появляются слезы, эмоции переполняют меня. Нечестно — любить одного человека по-разному. Любовь — это достаточно сложно.

— Больше, чем меня?

— Нет.

— Ты заблуждаешься.

Упрямец сжал челюсть.

— Джиллиан рассказала мне.

Рискованно, но именно эти слова привлекают его внимание. Он поворачивается ко мне.

— Что?

Я опускаюсь перед ним на землю и встаю на колени, положив руки на его колени.

— В Белизе. В те выходные, когда ты собирался сделать первое предложение. Я проснулась посреди ночи и не могла тебя найти. Я спустилась вниз… и увидела тебя в баре. Но это был не ты. Ты не узнал меня. Представился другим…

Я замолкаю, он возвышается надо мной, делает шаг в сторону, грубо отталкивая меня. Как Ли, не как Брэнт. Я не договариваю остаток своего предложения.

— Ты ошибаешься. Была в замешательстве. Вероятно, пьяна.

Я с трудом поднимаюсь на ноги, тянусь к его руке и промахиваюсь, разочарование охватывает меня.

— Нет! Я была в баре, и ты сказал, что не знаешь меня. Ты выставил меня идиоткой, сумасшедшей. Ты сказал, что тебя зовут не Брэнт. Лапал другую женщину. Я вышла из бара и позвонила Джиллиан. Она все мне рассказала. — Я понижаю голос, наконец, он снова переводит на меня взгляд. — Она сказала, что ты страдаешь ДРИ с одиннадцати лет. С тех пор, как стал эрудитом. Она сказала, что доктор считает, что ты не должен знать. У тебя может случиться психический срыв, ты избавишься от Брэнта и примешь одну из своих личностей. Твои родители, Джиллиан… они знают. Они хранят секрет, чтобы защитить тебя!

Мой голос срывается на последнем слове, хрипящий писк последнего слова разрывает предложение на две части.

Он подходит ближе, его руки сжаты в кулаки, спокойный тембр его голоса не соответствует разочарованию в его тоне.

— Так почему же тогда, Лайана, ты мне это рассказываешь?

— Я не могу… — Я теряю самообладание. Не хочу озвучивать свои эгоистичные мысли. — Ли… хочет, чтобы я выбрала. То, что ты делаешь в других жизнях… Я не могу это игнорировать. Не могу быть твоей женой и знать, что когда ты вдали от меня, когда живешь другой жизнью, то прикасаешься к другим женщинам. Любишь других женщин. Мне нужно, чтобы ты был полностью моим. Мне нужно, чтобы ты любил только меня. Сейчас у меня есть вы оба. Я люблю вас обоих. Но Ли… он хочет, чтобы я выбрала. Я не могу потерять его, Брэнт. Мне нужно найти способ заполучить вас обоих, не потеряв ни одного из вас.

— Значит, твой план состоял в том, чтобы рассказать мне. Обременить меня этим.

— Какая-то часть меня надеялась, что это будет освобождением.

— Я хочу поговорить с Джиллиан. Я не верю тебе.

— Как ты можешь любить меня, хотеть жениться на мне и думать, что я могу лгать в этой ситуации?

Я смотрю на него, желая большего, желая, чтобы мужчина, которого я люблю, узнал мужчину, без которого я не могу жить.

— Это немыслимо, Лайана. Что бы ты сделала, если бы я сказал, что внутри тебя живет другой человек?

— Но это не так.

— Это то, что я чувствую. Я в своем уме. Уже почти сорок лет. Поверь, там больше никого нет.

Заявив это, он отворачивается от меня и направляется внутрь. Меньше, чем через минуту я слышу рев его машины.

Я слушаю, как он уезжает, и думаю, кто же вернется.

ГЛАВА 57

Брэнт

Это невозможно, но она не лжет. Не может. Все, что она сказала, звучало правдиво. Мне нужна Джиллиан. Мне необходимо посмотреть ей в лицо и узнать правду. Я чувствую напряжение, давящее на мою грудь, и не могу с ним справиться. Самое время принять таблетку. Я чувствую приближение тьмы, алчные чувства толкают меня за грань здравомыслия, чувствую, как мой разум обретает облегчение в своем мрачном забвении. Я борюсь с желанием, внезапно заподозрив, что облегчение, которое испытываю, — бледная таблетка, которая успокаивает мой мир. Переориентирует мою тревогу. Позволяет заснуть. Позволяет продолжать беспрерывную жизнь.

Неужели все, что мне известно, — ложь? Насколько далеко зашел этот обман?

двенадцатого октября я отрубился. Очнувшись, обнаружил Джиллиан, избитой до неузнаваемости. Мне сказали, что я обезумел. Она пыталась успокоить меня, а я набросился на нее. Наносил удары кулаками и ногами, когда она упала на спину. Очнулся в детском психиатрическом отделении и совершенно не помнил, что произошло.

Это было в те времена, когда у меня случались провалы в памяти. Мне объяснили, что это способ мозга справиться с давлением, которое оказывал на него мой интеллект. Временные отрезки, когда я действовал бессмысленно. Самый долгий длился пять часов. Два десятилетия назад Джиллиан нашла врача, который решил мою проблему. Меня снабдили коктейлем из лекарств, которые усмиряли моих мрачных демонов. Провалы в памяти прекратились, единственные моменты тьмы наступали, когда из-за побочных действий лекарств сон вырубал меня. Я живу без рецидивов несколько десятилетий.

Провалы в памяти. Мне так сказали, и я поверил.

Я сильнее давлю на газ, мои руки дрожат на руле. Джиллиан. В основе всего этого — Джиллиан. Она сможет ответить на мои вопросы.

Джиллиан стоит перед своим домом, когда я подъезжаю. От порыва ветра длинное пальто развевается вокруг нее, руки в карманах, на лице женщины, которую я люблю, как мать, решительное выражение. Я торможу, глушу двигатель, и мы смотрим друг на друга через лобовое стекло, долгий взгляд, в котором я вижу страх и пытаюсь понять его причину. Я растерян. Потерян. Мне нужна Лайана. Открываю дверь машины и выхожу. Наблюдаю за тем, как Джиллиан отступает назад, пятясь, доходит до ступенек, поворачивается и быстро поднимается по ним, ее фигура в черном обрамляется огромным домом белого цвета. Вокруг нас сгущаются сумерки, и внезапно загораются огни, освещая деревья и колонны, акцентируя драматизм, неуместный в этой запутанной ситуации.

Я отхожу от машины и засовываю руки в карманы, спасаясь от холода. Мои ботинки тяжело ступают по лестнице, ее профиль освещает свет, струящийся из открытого дверного проема, она придерживает открытую входную дверь. Наши глаза встречаются, когда я подхожу.

— Джиллиан.

— Брэнт, — говорит она с покорным вздохом. — Проходи в кабинет.

Кабинет — это слово, которое использует женщина, не понимающая, что оно означает. Кабинет должен быть комфортным, а не официально обставлен, как у нее. Я сажусь на край дивана и наблюдаю за ее лицом, пока она устраивается в кресле.

— Мне звонила Лайана, — говорит она. — Она сказала, о том, что рассказала тебе.

Руками она разглаживает складки брюк.

— Я не хотела, чтобы ты встречался с этой женщиной, Брэнт.

Не то, что я хотел услышать.

— Она говорит правду, Джиллиан?

Она смотрит на свои руки, затем на меня.

— Ты не поверишь мне, если отвечу на этот вопрос, Брэнт. Она крутит тобой как пожелает. Множественные личности? — насмехается она. — Это ее бредовая попытка оправдать интрижку. — Она встает, вышагивая передо мной, ее туфли щелкают по полу, словно метроном. — Ты заподозрил ее в измене. — Она указывает на меня дрожащим пальцем. Она дрожит. От гнева или страха? — Ты понимаешь, что это значит, Брэнт. Она нашла другого и не хочет из-за этого потерять тебя.

Я пытаюсь осознать сказанное ею, поднимаясь на ноги.

— Хочешь сказать, что она придумала диссоциативное расстройство личности, чтобы оправдать измену? Ты осознаешь, насколько безумно это звучит? — Джиллиан не смотрит мне в глаза. Ее взгляд мечется по комнате. — Она не знает, — продолжаю я, — о провалах в памяти. У нее нет других оснований. Глядя мне в глаза, она сказала то, что считает правдой. Сказала то, что, по ее словам, рассказала ей ты.

Дыхание вырывается из моей груди горячими волнами, стук в голове причиняет боль. Ярость. Вот что это за эмоция. Чуждая мне эмоция, уже на протяжении долгого времени. Не могу понять. Чувствую, как расслаивается моя психика, как я теряю часть своего контроля. Я моргаю, фокусируюсь на Джиллиан, издаю рык, подходя ближе.

— Брэнт… ты не понимаешь, — она колеблется, — твои лекарства блокировали все.

— Все? Провалы в памяти? Или другую мою личность?

Она поднимает руки, и я останавливаюсь. Осознаю, насколько близко подошел к ней. В ее расширенных глазах — страх. Она боится меня? Смехотворная мысль. Я расслабляю кулаки и сосредотачиваюсь на дыхании.

— Мне ничего неизвестно о другой личности. Все, что я знаю, это то, что у тебя все отлично. Твоя работа никогда не была настолько хороша, внимание более четким, творческое понимание более гармоничным.

— Нах*й работу. Я говорю о своей жизни, о том, кем я становлюсь, когда вырубаюсь.

— Ты так не думаешь. — Она выпрямилась. — Твоя работа — это все, Брэнт. Ты и я… мы меняем мир.

— Мы создаем компьютеры, Джилл. — Я протягиваю руку. Хватаю ее за плечо и заставляю посмотреть мне в глаза. — Что со мной происходит? Она говорила правду?

Глазами умоляю сказать мне правду и замечаю тень нерешительности в ее взоре.

Ярость закипает во мне, разрывая жилы моего самообладания, я хватаюсь левой рукой за другое ее плечо. С силой сжимаю кости женщины, которую, как мне казалось, знал.

— Отвечай! — кричу я ей в лицо. — Есть ли еще кто-то внутри меня. Отвечай!

Я наблюдаю, словно в замедленной съемке, как она вскидывает подбородок, как он дергается, когда я трясу ее за плечи. Всепоглощающая ненависть к неизвестному разрушает все узы самоконтроля, которые у меня были. Впервые за последние десятилетия я замечаю, как мой мир распадается на части. Темная волна забвения поглощает мой гнев и растворяет его в море тьмы.

Тьма.

Ничего.

Возможно, это другая личность берет верх. Или, возможно, укол сзади, — Джиллиан на мгновение перевела взгляд, посмотрела через мое плечо и кивнула.

***

Очнувшись, я ощущаю себя скованным, насколько может определить мой одурманенный разум, мои запястья и лодыжки ограниченны в движении. Я дергаюсь и тяну, но все бесполезно, кроме того, что из-за моих действий человек, находящийся в комнате, начинает двигаться. Поворачиваю голову, никаких ограничений, с легкостью приподнимаю голову, поворачиваю шею, чтобы увидеть приближение лысого мужчины, фокусируюсь на его лице, требуется мгновение чтобы мой разум распознал его.

— Доктор Ф. — Опускаю голову назад, когда он подходит ближе, успокаивающе прикладывает руку к моей груди, смотрит на меня с беспокойством. — Где я?

— Вы находитесь в доме Джиллиан. Она решила, что это лучшее место, чтобы держать вас подальше от прессы и общественности.

— Развяжите меня.

Я стараюсь произнести свою просьбу с максимальной вежливостью, но уверен, что он слышит, как я пытаюсь сдержаться.

— Не сейчас. Джиллиан рассказала, что произошло… для общей безопасности мы немного повременим с вашим освобождением.

Он похлопывает меня по руке, словно отказывает в просьбе о покупке мороженого, а не в законном праве на свободу.

— Отпусти меня к чертовой матери. Я не причиню вреда. Я не сделал ничего, что позволило бы вам сдерживать меня, словно животное.

— Брэнт, забудьте на мгновение о путах. Нам нужно поговорить.

Он возвращается на свое место, игнорируя мою тревогу, вытаскивает ручку и щелкает ею.

Закрываю глаза и заставляю мышцы расслабиться, чтобы прекратить давление кожи на ограничители. Представляю материнскую плату «Лайи». Соединяющиеся компоненты, которые заставляют ее работать. Взаимодействующие мелкие кусочки, заставляющие оживать неодушевленные предметы. Покой. Я открываю глаза.

— Говорите.

— Что случилось, когда вы потеряли сознание?

— Когда?

— Вчера. Здесь. Вы отключились в кабинете Джиллиан.

— Это не гребаный кабинет. Это обычная комната, предназначенная для скучной болтовни. И это было не вчера. Сегодня… Я… — Замечаю свет, льющийся через окна. Это было вчера. — Где Лана? Я хочу ее видеть.

Мне нужно объяснить то, о чем я раньше не догадывался.

— Мы думаем, что вам не стоит принимать посетителей, пока не разберемся с происходящим.

— Прошу прощения?

— Мы думаем…

— Я слышал. Просто не могу поверить, что вы говорите со мной, словно с ребенком. Я взрослый человек. Мне наплевать на то, что вы думаете.

— Мистер Брэнт, вы признаны недееспособным. На данный момент я ваш личный врач, пока Джиллиан не назначит другого. Джиллиан — ваш личный представитель.

Боже мой. Это снова разрушит меня. Меня охватывает ужас, в глазах темнеет…

— Я врач, Брэнт. Джиллиан воспользовалась своими связями. У нас есть временное заявление, которое было одобрено местным судьей. Оно будет действовать до открытия суда в понедельник. Пожалуйста, расслабьтесь и позвольте нам вылечить вас.

Я пытаюсь осознать сказанное, но мой мозг не справляется.

— Мне необходимо лекарство, — вздыхаю я. — Пожалуйста.

— Мы откажемся от лекарств, пока не увидим частоту твоих переключений.

— Моих переключений?

У меня болит грудь. Стресс сжимает ее так сильно, что я боюсь, что она сломается.

— Ты переключаешься на другие личности. Мы не можем понять их, пока не понаблюдаем за ними.

— Другие личности?

Значит, это правда. Мне нужна Лайана. Нужно объяснить…

ТЬМА.

ГЛАВА 58

Он очнулся в долбаной старушечьей спальне. Ли ерзает на кровати, его взгляд скользит по декоративным обоям, пытаясь определить, где находится. Как он мог напиться до такой степени, что оказался в доме и постели пенсионерки. Медленно повернув голову влево, он сталкивается лицом к лицу с лысым стариком. Он моргает, мужчина смотрит на него так, будто собирается совершать опыты. Он пытается сесть и понимает, что его руки скованы, сильный рывок запястий не помогает, его руки болят, словно он боролся несколько часов.

— Кто ты, бл*дь, такой? — рычит он.

Мужчина улыбается, терпеливый жест.

— Сначала скажите мне ваше имя. Потом я представлюсь.

— Ли.

— Ли, а дальше?

Ли хмурится, не понимая, что от него хотят.

— Ли-Дай-Мне-Встать-Пока-Я-Не-Надрал-Твою-Гребаную-Задницу.

У лысого хватает смелости рассмеяться.

— О, этот Ли. Приятно познакомиться. Я доктор Финцлек.

— Я задержан?

Не в первый раз он просыпается в тюремной камере. Хотя в большинстве тюремных камер нет деревянных полов, высоких потолков и картин в рамах.

— Нет. Я просто хотел бы задать несколько вопросов.

— Как я здесь оказался?

— Вы часто задаете этот вопрос?

Он пристально смотрит на него.

— Отвечай, бл*дь, на вопрос.

— Вы стали буйным, вам дали успокоительное. Мы связали вас, чтобы вы больше никому не навредили.

— Я причинил кому-то вред?

— Не все так плохо.

Мужчина улыбается хотя улыбка кажется неуместной в данной ситуации. Обдумывая его ответ, Ли пытается понять. У него болит голова. Он закрывает глаза.

— Чей это дом?

— Женщины по имени Джиллиан Шарп. Вам знакомо это имя?

— Нет. — Шарп. — Она родственница Брэнта Шарпа?

— Да.

Да. Очень полезно. Врачебный такт Лысого — отстой. Значит, он ранил кого-то из родственников Брэнта Шарпа. Возможно, он наконец-то сорвался. Выследил этого богатого ублюдка и надрал ему задницу. Боролся за женщину, которую не заслуживает.

— Что последнее вы помните?

К черту этого засранца. Кто связывает человека, чтобы проверить его голову и не дает никакой информации? Он смотрит в потолок.

— Ли, что последнее вы помните?

— Иди нах*й. Отдай мой телефон.

Это последнее, что он говорит. Проходит несколько часов, лысый не отходит от его постели, Ли молчит. Игнорирует все задаваемые вопросы. За окном темнеет, — мужчина со вздохом встает. Отложив чистый блокнот, он открывает сумку, что-то достает оттуда и подходит к кровати.

Ли дергается от укола, поворачивает яростное лицо к доктору, его руки дергаются, мышцы натягивают ограничители.

— Что это было, ты, бл*дь…

ТЬМА.

ГЛАВА 59

Прошло два дня. Брэнт не отвечает на звонки, Ли тоже. Забавно, что даже сейчас я думаю о них как об отдельных личностях. Вчера я поехала к Джиллиан. Стояла на ступеньках у входа и смотрела ей в глаза. Ее зрачки были красными, лицо таким же напряженным, как и мое. Мы обе любим его; я понимаю это. Понимаю, что она справлялась с этим на два десятилетия дольше, чем я. Понимаю, что она расстроена тем, что я нарушила миропорядок, что выложила ему правду, несмотря на последствия. Я могу быть ответственна за то, что потеряла его. Возможно, я разрушила его психику. Возможно, он не сможет оправиться. Я могла из-за откровения потерять человека, которого люблю.

Это немыслимо, но я должна это учитывать.

Она не знала, где он. Он не звонил ей, не отвечал на ее сообщения. Она не говорила этого, но я чувствовала, что она упрекает меня. Она предупреждала меня об этом, и ее лицо ясно выражало, каково ее мнение обо мне. Впервые я почувствовала, что заслуживаю ее презрение.

Мы договорились не обращаться в полицию. Ждать и надеяться, что он вскоре вернется. Она отслеживает его кредитные карты и счета. Рано или поздно он должен воспользоваться чем-то.

Я вернулась домой. Обошла весь наш дом и молилась до самого утра.

***

В четыре утра мне в голову пришла идея. Обдумываю ее и разрабатываю план. Рассматриваю и отвергаю Дона, затем звоню Маркусу.

— Где ты?

— В постели. Сейчас ночь.

— Я приеду к тебе. Напишите свой адрес.

— Это касается Молли?

Не отвечая, завершаю вызов, натягиваю угги и беру ключи. Спускаюсь на лифте и вхожу в гараж. Маркус присылает адрес в то же время, как открываются двери гаражного отсека.

Маркус избавился от Молли. Надеюсь, он поможет мне найти Брэнта.

***

Когда Маркус открывает дверь на нем только пижамные штаны, вид рельефного пресса не производит на меня никакого впечатления. Прохожу в его дом, направляюсь на кухню и кладу на стол лист бумаги.

— Вот что мне нужно от тебя.

Объясняю свой план, затем подталкиваю к нему сотовый.

— Позвони им.

Он смотрит на меня с недоумением.

— Позвонить? И все? За тысячу баксов?

Я пожимаю плечами.

— Сейчас пять утра. Плачу за ночную смену. Все, по справедливости.

Он вздохнул, придвинул лист ближе и набрал номер.

— Включи громкую связь, — шепчу я.

Он подчиняется, одаривая меня дерзким взглядом.

— Служба поддержки «Eurowatch», чем могу помочь?

Маркус смотрит на меня.

— Меня зовут Брэнт Шарп. Мне нужна помощь в поиске машины.

— Конечно, мистер Шарп. Мне нужно задать вам ряд вопросов, чтобы идентифицировать вашу личность.

— Конечно, — говорит Маркус, бросив настороженный взгляд в мою сторону.

Я киваю.

— Какой VIN номер у автомобиля, который вы бы хотели отследить?

— J2R43L2KS14JD799F — произносит он, читая по бумаге.

— Отлично. Пожалуйста, подождите, пока я сверю информацию с вашим профилем.

Мы слышим звук клавиатуры, после чего допрос продолжается. Я молилась, чтобы у меня было достаточно информации. Я взяла из сейфа столько важных файлов, сколько смогла, информация по машине, а также личное дело, в котором хранятся копии всех его идентификационных документов. Не может быть, что «Aston Martin» известно больше того, что было предъявлено при покупке.

— Мистер Шарп. Могу я узнать ваш адрес?

— 23 Оушенс Блафф Драйв.

— И номер вашего водительского удостоверения?

Еще три вопроса, с которыми Маркус справляется с блеском, нам обоим становится легче дышать, когда представитель компании переходит к делу.

— Пожалуйста, подождите, пока мы найдем автомобиль. Хотите, чтобы мы уведомили местную полицию?

— Нет, — сказал Маркус с легким смешком. — Мой племянник должен был вернуться домой два часа назад. Одолжил машину для свидания. Мы думаем, что он где-то отсыпается после вечеринки. Я вздохну с облегчением, когда узнаю, где он находится.

— Отлично, сэр. Необходима еще одна минута на определение местоположения.

Я показываю ему большой палец, и он потирает ладони друг о друга. Покопавшись в карманах, достаю и бросаю деньги через прилавок. Придвинув листок поближе, беру ручку. Жду, пока мне сообщат местонахождение моей второй половинки. Скрещиваю пальцы и молюсь, чтобы он оказался в своей машине.

— Мистер Шарп, вы готовы записать адрес, местоположение определилось.

— Слушаю.

Я замираю над листом бумаги.

— 8912 Эвергрин Трайл, Сан-Франциско, Калифорния. Если хотите мы можем дистанционно отключить двигатель.

Маркус смотрит на меня, я качаю головой.

— В этом нет необходимости. Спасибо за помощь.

— Спасибо, что воспользовались услугами «Eurowatch», мистер Брэнт. И спасибо за то, что являетесь членом семьи «Aston Martin».

Маркус завершает звонок.

— Это поможет?

— Да, спасибо.

Забиваю адрес в телефон, хватаю бумаги, мысленно продумывая следующие шаги. Я должна позвонить Джиллиан. Вовлечь ее в процесс или хотя бы ввести в курс дела, прежде чем отправлюсь на поиски Брэнта.

Я резко останавливаюсь перед дверью, тело Маркуса врезается в меня сзади.

— Что? — спрашивает он, отступая назад. — Все в порядке?

Я пялюсь в свой телефон, на первую строку поисковой системы: сайт оценщика недвижимости округа Сан-Франциско.

8912 Эвергрин Tрайл — дом. Огромный дом, стоимостью шесть с половиной миллионов долларов, купленный семь лет назад Джиллиан Шарп.

Я блокирую телефон и дергаю входную дверь, ярость двигает меня вперед.

— Что случилось? — Маркус кричит мне вслед, оглянувшись назад, замечаю, что он стоит в дверях, его руки упираются в косяк по обе стороны.

Я делаю шаг назад, вырываю страницу из блокнота и записываю пункты, которые просил предоставить представитель «Aston Martin». Передаю ему листок.

— Перезвони им. Выдумай новую историю, но узнай, как долго машина находится по данному адресу. Потом напиши мне.

— Бесплатно? — Недоверие в его голосе заставляет меня снова посмотреть в его сторону, он поднимает руки вверх, когда видит мой пылающий взгляд. — Ладно. Шучу. Я позвоню им.

— Немедленно! — закричала я, повернулась и побежала вниз по склону его подъездной дорожки, моя машина пищит, когда я приближаюсь к ней.

Мои подозрения подтверждаются, когда приходит сообщение от Маркуса.

С ВЕЧЕРА ПЯТНИЦЫ.

Стерва. Эта женщина лгала, глядя мне в глаза, пока его машина была спрятана в одном из ее гаражей. Позволила мне испытывать чувство вины и заставила поверить, что потерянный Брэнт где-то бродит. Не зная, кто он, испытывает срыв из-за моих действий. Она смотрела на меня с осуждением. А в это время он был внутри ее дома. Он стоял у окна и наблюдал за мной? Злился на меня? За это время она успела настроить его против меня? Мне необходимо знать, что он говорит, о чем думает. В каком состоянии находится.

5:24 УТРА. Я сворачиваю к ее дому и корю себя за то, что не узнала адрес сразу же, как только услужливый представитель службы поддержки с британским акцентом сообщил местоположение машины. Мы с Брэнтом очень часто проезжали мимо ее дома, я визуально знаю, где находится ее дом, не по адресу. И все же. Я прикусила губу и попыталась собраться с мыслями. Скоро я увижу Брэнта. Он в безопасности, не потерян. Его разум ясен, если он у Джиллиан. Мне нужно поговорить с ним. Без него я потеряна.

ГЛАВА 60

Джиллиан живет в Нобб Хилл, снобистском районе Сан-Франциско, если у меня есть право называть что-либо снобистским. Я подъезжаю к ее дому и паркуюсь, глушу двигатель и смотрю на дом. Рядом со мной на асфальте припаркован BMW последней модели. Я смотрю на него с любопытством, пытаясь вспомнить, был ли он здесь вчера. Ничего не вспомнив, направляюсь к входной двери. Останавливаюсь и задумываюсь о том, что сейчас пять тридцать утра.

Очень невежливо стучаться в дверь в такой час. Манеры останавливают меня. Отступаю назад. Задумываюсь. Шагаю вперед и дергаю ручку. Заперто. Сюрприз. Я поморщилась, затем подняла руку и ударила по двери.

Мое беспокойство исчезает в тот момент, когда Джиллиан открывает дверь, полностью одетая, накрашенная. Ее недоумевающий взгляд демонстрирует тревогу, когда она видит меня.

— Что-то случилось? Что-то с Брэнтом? Ты нашла его?

Я смотрю на нее, разинув рот, мой разум яростно работает, мне стоило все продумать во время поездки сюда. Она продолжает притворяться. Я ожидала, что, увидев меня ранним утром у своего дома, Джиллиан раскается и будет честной.

— Нет… — медленно говорю я. — Нет. Могу я войти?

Она плотно сжимает губы и с сожалением смотрит на меня.

— Еще слишком рано, Лана. Персонал еще не встал.

Это чушь. Джиллиан требует, чтобы секретари BSX приходили к 6:30 утра. Уверена, что ее домашний персонал начинает свой день до восхода солнца. Также я заметила, что она использует «Лана» — нежное обращение, которое никогда не использовала раньше. Если она думает, что я отступлю, то прямо сейчас ее ждет разочарование. Я делаю шаг вперед, крепко прижимая руку к двери, и протискиваюсь мимо нее, раздражая ее своим поведением.

— Я не задержу тебя, Джиллиан. Я схожу с ума от беспокойства.

Заставляю свой голос дрожать, надеясь, что она примет это за истерику.

— Что ж, пожалуйста, говори тише, — чопорно говорит она. — Я могу уделить тебе только немного времени, Лана.

Немного времени, блин. Я жду, пока она закроет дверь. Смотрю, как она поворачивается ко мне и жестом указывает на ближайший стул.

***

Я недооценила эту женщину. Я сталкиваюсь с ней в течение трех лет, но до сих пор не знаю уровень ее обманчивых навыков. Особенно сейчас, когда мне известна правда, и я знаю, что она лжет. Я сижу в ее доме, слушаю ее ложь, затягивая петлю на ее шее. Медленно расставляю ловушки и наблюдаю за тем, как она, сидя в роскошном красном кресле, попадается в них.

Это мастерская игра. В ней присутствуют раздражение, сочувствие и наигранные слезы по поводу того, «где может быть наш мальчик». Она беспокоится за него. Изображает испуганную любящую тетю. Безупречная игра. Я смотрю на нее, не мигая, ужасаясь способностям этой женщины, она контролировала жизнь Брэнта на протяжении двух десятилетий. Столько же руководила BSX. Хранила секреты, лгала. Я сижу перед ней, вцепившись в ручку кресла, и задаюсь вопросом, где Брэнт.

Однажды петля затянется.

Как только я узнаю подробности о ее эгоистичной преданности.

Как только пойму мотивы моего врага.

Я встаю.

Запрокидываю голову и выкрикиваю имя Брэнта так громко, как только возможно.

ГЛАВА 61

Джиллиан в замешательстве вскакивает на ноги, ее взгляд устремлен вправо, и я бегу вверх по лестнице, так быстро, как только могу. Я кричу, выкрикиваю его имя снова и снова, пока несусь по мраморному полу коридора, замираю, когда слышу свое имя, доносящееся из дверей позади, разворачиваюсь, врываюсь в спальню, когда замечаю Джиллиан на верхней ступени лестницы.

Сначала я не понимаю, что происходит. Мужчина, которого никогда не видела, стоит перед кроватью, перед ним извивающаяся фигура, движущаяся под простынями. Я останавливаюсь, мы с незнакомцем смотрим друг на друга мгновение, затем я перевожу взгляд на Брэнта, он улыбается, и мне кажется, что мое сердце сейчас разорвется.

— Лана, — выдыхает он. — Вытащи меня отсюда.

Затем он дергает руками, и я вижу, что его конечности связаны, мои глаза застилает пелена бешенства.

— ЧТО, БЛ*ДЬ, С ТОБОЙ НЕ ТАК?!

Я оборачиваюсь, когда Джиллиан входит в комнату в сопровождении двух сотрудников, три раскрасневшихся лица смотрят на меня так, словно готовятся к битве.

— Лайана, — начинает Джиллиан, ее руки успокаивающе поднимаются вверх.

— У КОГО, БЛ*ДЬ, ЕСТЬ КЛЮЧИ, ЧТОБЫ ОСВОБОДИТЬ ЕГО?

Я указываю на кандалы, держащие Брэнта. Они обращаются с ним, словно он, бл*дь, опасен. Или сумасшедший. Или я не знаю, кто, но не Брэнта, мой великолепный гениальный мужчина, привязанный, словно животное.

— Нам пришлось сдерживать его. Он был агрессивным.

— Нет, не был, — говорит Брэнт позади меня.

— Ты не помнишь, кем был! — огрызается Джиллиан.

— Ты, — рычу я. — Ты больше не имеешь права, черт возьми, разговаривать с ним. Я забираю его с собой немедленно.

— Следи за языком, — неодобрительно произносит Джиллиан. — Очень мило обнаружить шваль, скрывающуюся за улыбкой аристократки, Лайана.

Я в недоумении смотрю на нее.

— Мой язык? Это то, что ты хочешь сейчас обсудить? Пока Брэнт привязан? — Я перевожу взгляд от незнакомца на ее сотрудников, которые выглядят растерянно. — У КОГО, БЛ*ДЬ, КЛЮЧИ? — кричу я, сомневаясь в своем самообладании.

— У меня.

Мужчина делает шаг вперед. Достает связку из кармана и смотрит на Джиллиан. Я встаю между ними, загораживая ему обзор, и указываю на кровать.

— Освободите его.

— Не двигайся, Джордж, — раздается голос Джиллиан.

Я делаю шаг вперед, выхватываю у мужчины связку ключей и двигаюсь к кровати. Смотрю в глаза Брэнту, освобождая его правую руку.

— Я люблю тебя, — выдыхаю я.

— Прости, — отвечает он.

— Заткнись, детка.

Я направляюсь к его скованным ногам и сталкиваюсь с Джиллиан, она грубо обхватывает мое запястье.

— Пожалуйста, позовите Дуэйна и Джима, — решительно говорит она женщинам позади нее. — Мне нужно, чтобы они немедленно пришли сюда.

Я одергиваю руку, освобождаясь от ее хватки. Упираясь обеими руками ей в грудь и, толкаю, спотыкаясь, женщина издает вопль, ее ноги подкашиваются, и она падает на пол.

— Остановитесь! — кричу я женщинам в униформе, они останавливаются и поворачиваются ко мне. — Сейчас, — выдыхаюсь я, — вам необходимо принять решение. Вы, я полагаю, являетесь сотрудниками BSX. Если вы хотите сохранить работу, то вам следует подойти сюда и помочь мне освободить владельца компании, в которой вы работаете.

***

Моя машина жжет резину на выезде из Нобб Хилл, стон Брэнта заставляет меня сбавить скорость, на мгновение я перевожу взгляд от дороги, чтобы оценить его состояние.

— Что случилось?

— Ничего. Просто увези нас подальше от нее.

Я нажимаю кнопку на рулевом колесе и говорю, когда раздается звуковой сигнал:

— Позвонить домой.

Я тянусь к Брэнту и хватаю его за руку, наши пальцы переплетаются. Связь, которую я не хочу терять никогда.

Гудки сменяются официальным голосом одного из сотрудников нашей службы безопасности.

— Резиденция Шарп, Лен Ринкон слушает. Доброе утро, мисс Фэрмонт.

— Лен, со мной Брэнт. Мы приедем домой примерно через десять минут. Я хочу, чтобы ты никого не впускал в дом. Никого не впускать и не выпускать до моего распоряжения. Это касается Джиллиан Шарп.

— Мистер Шарп в курсе, мисс Фэрмонт?

— Я здесь, Лен. И полностью согласен со всем, что только что сказала Лана.

Брэнт наклоняется вперед, чтобы убедиться, что его голос слышен.

— Мне необходимо, чтобы вы предоставили свои пароли безопасности.

Все дружеские чувства, которые мы испытывали друг к другу в течении последних шести месяцев, исчезли. Внезапно я услышала бывшего спецназовца, которого мы наняли.

— 4497, — пробормотал Брэнт, опуская голову обратно на подголовник.

— 1552, — говорю я.

— Спасибо. Мы будем готовы к вашему приезду. Мне оповестить полицию?

Я смотрю на Брэнта и говорю, когда он качает головой:

— Нет, спасибо. Просто убедитесь, что Виндер в безопасности.

— Обязательно, мисс Ф.

— И, пожалуйста, соедините меня с Анной.

— Конечно.

Управляющая домом отвечает быстро и с большей приветливостью, чем положено человеку до семи утра. Я говорю быстро, желая поскорее закончить разговор и уделить внимание Брэнту:

— Можете попросить Кристину приготовить завтрак? Все, что любит Брэнт. Также, пожалуйста, подготовьте спальню. Приготовьте горячую ванну. Разожгите камин. И пригласите врача. Ему нужно провести обследование на токсины, так что пусть принесет все необходимое для этого. — Меня озаряет неожиданная мысль. — Позвоните доктору Сьюзан Ренхарт. Она работает в организации «Бездомная молодежь Америки». Скажите ей, что это срочно, и необходима конфиденциальность.

Она повторяет мои указания, и после этого я завершаю звонок и смотрю на Брэнта, его глаза закрыты.

— Оставайся со мной, детка, — тихо говорю я, солнце эффектно поднимается над горизонтом, когда мою машину заносит на повороте.

— Я никогда не оставлю тебя, — говорит он. — Не по своей воле. — Он выпрямляется, слегка тянет меня за руку. — Мне очень жаль, Лана. За все, через что я заставил тебя пройти.

— У нас впереди целая жизнь, чтобы поговорить об этом. — Я сжимаю его руку. — В данный момент меня больше волнует Джиллиан. Брэнт… она…

— Сумасшедшая, — заканчивает он с рычанием. — Безумнее меня, — добавляет он с язвительным смешком.

— Нам стоит позвонить твоим родителям? Я пытаюсь продумать ее дальнейшие действия. Возможно, будет лучше поговорить с ними до того, как это сделает она. — Я неохотно высвобождаю свою руку из его, обеими ладонями обхватываю руль, чтобы он не почувствовал охватившую меня дрожь. Меня трясло от гнева, на себя, Брэнта и на то, как эта женщина манипулировала нашей жизнью. — Я имею в виду… Брэнт, она привязала тебя у себя дома. Что за больной человек так поступает?

— Что, если я опасен, Лана?

Его голос тих, но это был огромный шаг вперед.

Я притормаживаю, перевожу взгляд на него.

— Ты не опасен, Брэнт.

— Брэнт не опасен. Но ты сама сказала, что у меня есть другие личности, что, если одна из них… — Он наклонился вперед, схватившись за голову. — О, боже.

— Что?

Я торопливо протягиваю правую руку, левой выкручиваю руль, чтобы повернуть к нашим воротам. Тормошу его колено, когда несусь по нашей подъездной дорожке. Хватаю его за рубашку, когда переключаюсь на парковку. Пытаюсь достучаться до него, но он игнорирует меня, держась за голову и раскачиваясь из стороны в сторону.

— Двенадцатое октября октября, — шепчет он. — Боже мой. Двенадцатое октября.

Я ничего не говорю, жду, пока он повторяет дату, которая для меня ничего не значит. Затем он замирает. Перестает раскачиваться и опускает руки, он выглядит спокойным, когда поднимает голову и смотрит на меня.

— Я помню, — мягко говорит он. — Я вспомнил, что произошло двенадцатого октября.

ГЛАВА 62

Брэнт

Не было момента, когда бы я не почувствовал переключения, когда это бурлит во мне и заменяет одного человека другим. Не с чем бороться. Не с кем бороться. Я открываю глаза в незнакомом месте. Смотрю по сторонам, рассматривая окружающую обстановку, и затем продолжаю жить.

Наш разум уникален тем, что он подобен младенцу в своем восприятии того, что ему показывают. Меня не удивляет то, что я не помню вчерашний день, потому что у меня не всегда был вчерашний день. Для меня это нормально. Эта личность никогда не жила иначе. Мне не кажется странным внезапно очнуться и оказаться в ресторане на середине трапезы, потому что это все что мне известно. Это моя жизнь. Обычные люди, как вид, не ставят под сомнение тот факт, что мы закрываем глаза, и — в течение восьми часов — время проходит буквально в мгновение ока. Не подвергается сомнению тот факт, что, можно говорить во сне, провести краткий разговор посреди ночи с супругом — разговор, о котором ничего не вспомнишь. И точно так же, как это не ставится под сомнение, я никогда не ставил под сомнение те два десятилетия, когда все не всегда имело смысл. Во всех провалах в памяти или внезапных изменениях местоположения я винил лекарства, их побочный эффект.

Но сейчас, внезапно, я кое-что вспомнил. Один день, о котором размышлял двадцать семь лет.

Когда я открыл глаза двенадцатого октября, я мало что помнил о своей жизни, кроме нескольких простых фактов. Меня звали Дженнер. Мне было одиннадцать лет. На соседней улице жила девочка по имени Триш, у которой была ручная мышь, но она не разрешала мне с ней играть. Несколько недель назад она показала мне крошечную, дрожащую фигурку, и я потрогал ее. Бледно-белая с красными глазами, я ткнул ее слишком грубо, и она оттолкнула меня. Она прижала питомца к груди и закричала, чтобы я больше никогда к нему не прикасался.

Я отвлекся. Меня зовут Дженнер. Женщина передо мной была мне незнакома даже несмотря на ее авторитетный вид. Я хотел к маме. Хотел оказаться в своем синем доме со сломанными перилами на крыльце и кувшином чая со льдом, запотевшем от конденсата, в холодильнике. Я не хотел находиться в подвале с женщиной с плотно сжатым ртом и темными глазами, от которой пахло уксусом и кофе, и она, не переставая, тыкала пальцем в листы бумаги передо мной.

— Сосредоточься, Брэнт. Умножай дроби. У нас мало времени.

Я не понимал эту кучу дерьма. Цифры над и под линиями. Кривой крест, который, как мне известно, означал умножение, но я не умел умножать. Я оттолкнул бумагу и посмотрел на нее. Сказал единственную правду, которая не звучала глупо.

— Меня зовут не Брэнт.

— Конечно же тебя зовут, Брэнт. И вчера ты исписал три страницы за то время, которое мне потребовалось, чтобы сходить в туалет. Так что не говори, что ты не знаешь, как это сделать.

Я не знал. Я ничего не ответил, уставившись ей в лицо.

— Я хочу к маме.

Я не так сильно хотел к маме, просто хотел убежать от этой женщины.

Она посмотрела на меня.

— Твоя мать на работе, Брэнт. Тебе это известно. Она будет дома в шесть. А до тех пор ты останешься со мной.

Она была лгуньей. Все, что говорила эта уродливая женщина, было ложью. У моей матери не было работы. Она целыми днями сидела дома. Проводила время со мной. Разрешала смотреть телевизор, а в перерывах на рекламу давала мне Hershey's Kisses (прим. пер.: Hershey's Kisses — марка шоколада, впервые произведенная компанией Hershey в 1907 году) и стакан молока. Я плотно сжал губы и уставился в лист бумаги. Я ненавидел эту незнакомку.

— Ты хочешь немного поработать над компьютером, а потом вернуться к этому?

— Я хочу посмотреть телевизор.

Часы на полке показывали, что уже почти четыре. Мама разрешала мне смотреть телевизор в любое время после трех.

Незнакомка нахмурилась.

— Тебе не нравится смотреть телевизор, Брэнт. От него болит голова, помнишь? Почему бы тебе не поработать над компьютером.

Она схватила меня за руку, я начал вырываться, ее хватка ослабла, затем она сильнее сжала мою руку, до боли впиваясь ногтями в мягкую кожу.

Я не знал, чего она хочет от меня, что я должен делать с кучей хлама, валявшемся передо мной: экран компьютера и куча мелких деталей. Это был не компьютер, а беспорядочное нагромождение проводов. Единственный компьютер, которым я пользовался, — компьютер моего отца, который был очень прост в использовании, достаточно нажать большую и легко находимую кнопку включения. Здесь не было кнопки питания, и это заставило меня почувствовать себя еще глупее. Я покачал головой.

— Значит, мы возвращаемся к дробям, — вздохнула она. — Реши эти четыре страницы, без отговорок, Брэнт.

Я отвел глаза от потрепанных страниц, которые мы пихали и толкали друг другу, пока они не порвались в правом углу.

— Меня зовут не БРЭНТ! — закричал я, охваченный гневом.

Женщина вздрогнула, ее голова дернулась назад, и я увидел перемену в ее глазах, какое-то колебание. Мне это понравилось. Я оттолкнулся от стола и встал, став таким же высокий, как она, я был выше на голову своих одноклассников. Это дает мне силу над другими. Над этой женщиной.

— Тише, Брэнт! — выругалась она, вставая на ноги и кладя руку мне на плечо, впиваясь ногтями и пытаясь усадить меня вниз, в кресло, мышцы моих ног сопротивлялись ее попыткам.

— МЕНЯ ЗОВУТ НЕ БРЭНТ!

Закричал я и потянулся к ней. Уперся обеими руками в ее грудь, на мгновение испытав подростковое удовольствие от запретного ощущения женской груди, даже несмотря на то, что она принадлежала старой женщине. Я сбил ее с ног, споткнувшись, она отпустила мое плечо и бесконтрольно замахала руками, падая вниз.

Я приблизился, сел ей на живот, как «Буян» Родди Пайпер (прим. пер.: Родерик Джордж Тумбс — канадский борец-вольник, профессиональный рестлер и актёр, известный под сценическим именем «Буян» Родди Пайпер) сделал это с Халком Хоганом, несколько недель назад я смотрел их бой по телевизору. Этот ход сработал отлично, она боролась и кричала, но ей это не помогло. Халк сделал атлетический пружинный прыжок, отбросив Родди через весь ринг, а она только извивалась подо мной, словно перевозбужденная собака.

— Брэнт! — крикнула она, ударяя меня в грудь и используя голос, которым говорила моя мать, когда была сильно расстроена.

— МЕНЯ ЗОВУТ НЕ БРЭНТ!

Я замахнулся кулаком, как учил меня отец в нашем гараже, когда я бил по его бейсбольной перчатке, большой палец спрятан, запястье сильное. Она вскинула голову, крики прекратились, руки взлетели вверх, чтобы защитить лицо, я наносил удар за ударом, дрожащие руки не защищали ее, она начала рыдать, к тому времени, когда мои руки устали она замолкла.

Мой отец хорошо меня обучил. Можно позволять кому-то давить на тебя только до определенного предела, а потом ты должен дать отпор. Постоять за себя сначала словами, затем кулаками, если слова не помогут. С этой лгуньей я пытался действовать так, как учил отец. Пытался объяснить, прежде чем применить насилие.

Кулаки. Мне нравилось использовать кулаки. Я смотрел на неподвижную женщину подо мной и надеялся, что она снова назовет меня Брэнтом. Сползая с нее, я посмотрел на свои руки, не обращая внимания на стон позади меня. На моих руках кровь. Чужая кровь. Впервые. Я вытер их о брюки, слишком поздно осознав, что мама расстроится, увидев красные полосы на ткани. Затем направился к двери, уверенный, что где-то поблизости найду телевизор. И у меня есть два часа на просмотр, прежде чем мама приедет за мной.

Я поднялся по незнакомой лестнице и улыбнулся, уверенный, что отец будет гордиться мной.

ГЛАВА 63

Брэнт заканчивает рассказ, на его лице отражается мука, в глазах уязвимость, мне кажется, что он сейчас заплачет. Сломается у меня на глазах. Я хватаю его руку, подношу к своему рту.

— Брэнт, это был не ты. Ты же знаешь это.

— То, что я только что увидел… где я только что был… это был я. Я заглянул в другой мир, в котором нет ни смысла, ни оснований. Я сделал это. Я бил ее снова и снова, словно она была объектом, игрой. Моя мать… — Его голос затих, подняв руку, он щиплет переносицу. — Моя мать пришла домой и обнаружила меня на диване, я смотрел телевизор, поедая попкорн, мои руки были в гребаной крови! — кричит он. — Я помню это. Словно это был я, хотя это не так. Почему я вспомнил это? После двадцати семи лет беспамятства.

— Ты знаешь Ли? Помнишь что-нибудь о нем?

Я боюсь ответа. Реакции Брэнта на воспоминания Ли.

Он качает головой.

— Нет. Я… ничего, Лана. Одно воспоминание — и все. Достаточно. Я больше ничего не хочу после этого.

Я сжимаю его руку и отпускаю.

***

— Давай зайдем внутрь. Перестань думать хоть ненадолго и позволь мне позаботиться о тебе.

Анна не зря получает свою зарплату. Мы входим в дом, пахнущий едой и уютом, персонал становится незаметным при нашем появлении. Брэнт садится за кухонный стол, и в комнате воцаряется тишина, его выбор — омлет с крабовым мясом и две вафли. Он не смотрит мне в глаза, его взгляд устремлен на еду перед ним. Заканчивая трапезу, встает с тихим покашливанием, вытирая рот льняной салфеткой.

— Пожалуйста, передай Кристине благодарность за завтрак.

— Обязательно. Анна приготовила ванну, если хочешь.

— Думаю, лучше я приму душ.

Все мысли о том, что я могу погрузиться с ним в горячую ванну с пузырьками, исчезают. Я киваю, улыбаясь.

— Конечно.

Словно незнакомцы, двое влюбленных, чувствующих себя неловко в собственном доме. Не знаю, что ему сказать, а он, кажется, смущен той истиной, которую я знаю уже два года. Я хочу обнять его. Хочу прогнать страхи и успокоить его. Поцеловать и сказать, что я всегда буду любить его. Но он ступает, двигается, говорит — с аурой окружающей его, которая буквально вопит: «Не трогай!» Я остаюсь на месте, наблюдая, как он направляется в спальню.

Когда я тянусь к его тарелке, Анна выбегает из-за угла.

— Позвольте мне сделать это, мисс Фэрмонт.

— Спасибо. — Я опускаю руку. — Ты дозвонилась до врача?

— Да, она будет в течение часа.

— Можешь проводить ее в спальню, когда она придет?

— Конечно.

— Спасибо.

Не имея больше причин оставаться на кухне, я направляюсь в спальню, медленно открываю дверь, прежде чем войти внутрь. Свет выключен, единственное освещение — рассвет, тускло сияющий над Тихим океаном. Позади меня потрескивающий огонь в камине заполняет воздух теплом. Я захожу в ванную, проверяю, нагрелись ли полотенца, мой взгляд устремляется на запотевшее стекло душевой кабины.

Я смотрю на стекло, пытаясь понять, чего хочет этот человек. Не найдя ответа, снимаю одежду, оставляя ее на мраморном полу, и иду в душ.

Душ — облако тумана, моя вытянутая рука скрыта белым паром. Я пробираюсь сквозь белую завесу, ступаю по каменному полу, пока не натыкаюсь на теплое тело Брэнта, его кожа подрагивает под моим прикосновением. Ничего не говоря, делаю шаг ближе, под горячие брызги, обхватывают его тело, прижимая голову к влажной груди.

— Сейчас я не очень хорошая компания, — бормочет он, его руки скользят вниз и обхватывают меня, крепче прижимая к его груди.

— Ты всегда хорошая компания.

Я встаю на цыпочки, прижимаясь к его губам нежным поцелуем, однако моя первая попытка не удалась, так как мы начинаем двигаться одновременно.

— Я так растерян, Лана, — шепчет он.

— У тебя есть я. Вместе мы все преодолеем.

— Как долго ты останешься со мной? Ты не захочешь мириться с этим.

Я провела ладонями по его рукам и плечам, оказываясь там, где хотела: на его лице.

— Навсегда. Я говорю тебе об этом годами, Брэнт. Много лет я знаю о твоем состоянии. Годы, в течение которых любила тебя. Я люблю тебя, несмотря на это. Люблю тебя, в том числе и это. Каждую часть тебя, даже ту, о которой ты не имеешь понятия.

Он издает рык, его грудь вибрирует рядом со мной.

— Это сводит меня с ума. Я ревную к нему, тебе это известно?

В его ворчливом тоне звучат нотки одержимости, я улыбаюсь, радуясь, что он не видит моего лица.

— К Ли?

— Да, к Ли, — он произносит это имя так, словно оно непристойное.

— Это взаимная неприязнь. Он тоже очень ревнует к тебе.

— Да?

Потрясение в голосе Брэнта заставляет меня хихикать.

— Ты шутишь? Миллиардер, проводящий ночи с моей сексуальной задницей? Конечно, он ревнует. Он знает, как сильно я люблю тебя, даже если ты этого не замечаешь.

Он наклоняется ко мне, и я чувствую, как наша связь возвращается, восстанавливая баланс между нашими душами.

— В этом дело, да? Поэтому ты отказываешься выйти за меня замуж?

Я сглатываю. Провожу руками по его груди и спине, прижимаюсь ртом к его коже и целую линию ключицы.

— Именно поэтому я не вышла за тебя замуж. Из-за моей лжи, из-за секретов, которые скрывала от тебя. Не думала, что тебе нужна жена с секретами.

Он опускает руку, накрывая ею мою задницу. Нежно сжимает.

— А сейчас?

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть вверх, в пар, я едва могу различить черты его лица.

— А теперь… нет секретов. У меня.

В этот момент его тело замирает, кожа стягивается, формируется жесткость, мои руки и тело чувствуют перемены. Когда он говорит, двигаются только его губы:

— Ты имеешь в виду… что сейчас… — Его голос едва слышен в нем сквозит уязвимость… — Ты выйдешь за меня замуж? За такого?

Я делаю шаг вперед, прижимаюсь к нему каждой частичкой себя, желая заползти в его разбитое, испуганное сердце и обнять.

— Я имею в виду, что ничто не сделает меня счастливее.

Он стонет, прижимая свои губы к моим с такой силой, что это причиняет боль, собственнически обхватывает меня, притягивая к себе, словно у него больше не будет возможности прикоснуться ко мне.

— Ты согласна? — резко спрашивает он, отрываясь от моего рта, требуя подтверждения.

Я улыбаюсь, смотрю ему в глаза.

— Я согласна, Брэнт Шарп. Я выйду за тебя замуж и стану твоей женой, когда ты захочешь.

— Вчера, — промурлыкал он, возвращаясь к моему рту. — Сейчас. — Он подается вперед и крепко прижимает меня себе, я ощущаю размер его потребности. — Навсегда.

Затем мой будущий муж занимается со мной любовью в душе нашего дома. И я делаю все от меня зависящее, чтобы следующие пятнадцать минут никто другой не завладел его мыслями. Во всех смыслах.

ГЛАВА 64

— Когда придет доктор?

Одетый в боксеры, Брэнт натягивает футболку, тянется к джинсам, хотя я бы предпочла, чтобы он был в пижаме, в постели, и вел себя как мой пациент.

— В ближайшие полчаса.

Он открывает ящик и тянется внутрь, достает пузырек «Aciphex» и бросает его мне.

— Спроси, что это и для чего предназначено.

Я изучаю пузырек, открываю крышку, она наполнена белыми таблетками.

— Это не «Aciphex?»

— Нет. — Он выглядит смущенным. — Джиллиан сказала, что они будут контролировать провалы в памяти.

— Что? — Я поднимаю руку. — Подожди. Нам очень многое нужно обсудить, все это безумие. Большая часть касается Джиллиан. Ты можешь рассказать мне все за пятнадцать минут?

Он пожимает плечами.

— Я могу уложиться в пять.

Я кладу пузырек с таблетками в карман.

— Давай сядем и поговорим.

***

— Когда мне исполнилось одиннадцать лет, все в моей жизни начало меняться. Это произошло после покупки моей семьей компьютера, знакомство с передовыми технологиями затронуло не только мои увлечения. Было похоже на то, что мой мозг включился на полную мощность, причем сразу во множество направлений, отпирая дверь, которую я закрыл. Я всегда был умным, но внезапно стал гением. Я начал применять различные сведения, идеи, вычисления, которые мне были известны, и использовать их так же, как компьютер — простые правила могут взаимодействовать друг с другом для получения результата. Мой разум переродился и был одержим открытием. Я мог придумывать, обрабатывать больше информации, делать сотни вычислений в минуту, но меня также одолевали цвета, образы, мысли… такой огромный поток информации я не мог обработать одновременно. Я хотел создать сразу три вещи. Или иметь два разных мнения по одному и тому же вопросу в одно и то же время. Я бы спорил сам с собой, представляя обе стороны, мой разум понимал бы нюансы и мнения любой стороны и чувствовал бы себя уверено во всех аспектах.

Он собирается с мыслями, затем продолжает:

— Спустя несколько месяцев все стало сводить с ума. Мой мозг работал сверхурочно, и это выматывало. В какой-то момент того времени, того лета… Тогда начались провалы в памяти. Мой мозг разгонялся на сто миль в час (прим. пер.: Распространенная идиома, используемая для описания скачущих мыслей. Обычно это означает, что кто-то перескакивает с мысли на мысль так быстро, что за ним трудно уследить), а потом… ничего. Бывали часы, когда я отключался. Говорил и делал вещи, о которых не помнил.

Он замолкает, и я жду, пока он продолжит.

— Затем, двенадцатое октября… я очнулся в детском психиатрическом отделении. Джиллиан была в больнице. Тогда появились врачи и медицинские тесты. Я мало что помню, но, когда меня выписали, Джиллиан переехала в наш дом. Я не вернулся в школу, не встречался с друзьями, я оставался дома, постоянно загружая разум. Мы выяснили, что я лучше справляюсь, когда у меня есть проблема и я сосредотачиваюсь на ней. Сложные математические задачи или разгадывание кода для отладки вируса… все, что требовало сложных решений, успокаивало безумие. Это было до коммерческого использования интернета, когда компьютеры были основными средствами вычисления ввода-вывода. Обработки данных. И все. Я научился собирать компьютер. Когда я стал проводить в подвале полный рабочий день, я начал целенаправленно улучшать устройство, производительность, а затем — когда мне это удалось, — ее возможности.

Он делает глоток вина и смотрит на меня.

— Но провалы в памяти продолжались. Мои родители… волновались. Беспокоились, что со мной снова случится то, что произошло в октябре. Поэтому мне прописали транквилизаторы, чтобы я был спокоен. Провалы в памяти прекратились, но я не мог думать. Лекарство притупляло все, включая интеллектуальное мышление — по крайней мере, оно сохранилось не на том же уровне, что и раньше. Я стал более молчаливым, потерял интерес к компьютерам, ко всему. Поэтому… — он поворачивается, поднимает ногу и упирается ею в каменную стену, — мы с Джиллиан заключили сделку.

У меня пересохло во рту, так как я, разинув рот, слушала его рассказ, забывая сглотнуть.

— Сделку?

— Я перестаю принимать лекарства, а она покрывает все мои провалы в памяти. В тот момент, когда я уже завершил работу над «Шейлой», я находился в подвале девяносто процентов времени, и большую часть этого времени проводил с ней. Родителей я видел только во время еды и перед сном. Провалы памяти, которые у меня случались, Джиллиан скрывала. Взамен я сосредоточился на том, чтобы закончить «Шейлу» и подготовить ее к встречи с нашими инвесторами.

— Сколько лет тебе было в тот момент? Двенадцать?

— Да, только исполнилось двенадцать.

— Слишком мал, чтобы заключать подобные сделки.

— Я не был типичным двенадцатилетним подростком. Я был достаточно умен, чтобы принять количественное решение о соотношении риска и награды. И поскольку Джиллиан подвергалась наибольшему риску, и именно она проводила со мной время… я принял решение.

— Нет. Это она приняла решение. Сколько она заработала на вашей первой продаже?

— Несколько миллионов долларов. Десять процентов от сделки.

Я молчу, позволяя ему сделать собственные выводы после моего высказывания по этому вопросу. Через мгновение он продолжает:

— Когда мне было около двадцати, мы основали компанию BSX. Перестали продавать свои разработки и перевели их на внутренний рынок. Наши доходы выросли в десять раз, и я решил, что с меня хватит. У меня было достаточно денег, чтобы безбедно прожить остаток жизни. Остаточного дохода было достаточно, чтобы моим детям никогда не пришлось работать. Я сказал Джиллиан, что хочу перемен. Сказал ей, что хочу возобновить прием лекарств.

— Почему?

Он вздыхает.

— То, что я не знал о провалах в памяти… вызывало постоянный страх. Я даже не знал, что они у меня случались. Джиллиан носила рубашки с длинным рукавом, и я гадал, не прикрывает ли она синяки от моих кулаков. Мы по-прежнему были изолированы от внешнего мира. Но я хотел жить полной жизнью, работать в среде, где я могу взаимодействовать с другими, иметь отношения, дружить. Я хотел нормальной жизни, и ради этого был готов пожертвовать карьерой. Готов был отказаться от компьютеров и жить, подавляя интеллектуальные способности, если бы это гарантировало безопасность и помогло контролировать мои действия. И знать, что еще важнее, об отсутствии неизвестных мне поступков.

— Что она сказала?

Он фыркает.

— Ей это не понравилось. Она думала, что это ужасная идея. Задавала вопросы о наших текущих проектах. Распечатала наш десятилетний план. Проклинала меня за то, что я растрачиваю свой талант. Но она пришла в себя. Разыскала моего старого врача, человека, которого ты встретила сегодня утром у Джиллиан. Наняла его в BSX.

Я издала что-то похожее на рычание. Он засмеялся, протягивая руки.

— Иди ко мне. — Я перемещаюсь со своего кресла на его, оно недостаточно велико, я сворачиваюсь калачиком на его коленях, он обхватывает меня и прижимает к своей груди. — Доктор Ф. назначил мне другое лекарство, то, которое было в том пузырьке. Мне сказали, что это снотворное с кофеином, оно должно было успокоить меня и сохранить бдительность, сосредоточенность. Лекарство помогло. Мои мозговые процессы были такими же колоссальными, как и раньше, провалы в памяти прекратились.

Я жду, что он продолжит, но момент растягивается, мое любопытство берет вверх.

— И?

— Конец истории. Я принимаю это лекарство почти два десятилетия. С тех пор у меня не было провалов в памяти.

Я откидываюсь назад и смотрю на него. Его рот плотно сжат, в глазах растерянность. Словно он решает насущную проблему.

Я побуждаю его к продолжению разговора.

— И… ты в это веришь? Или ты думаешь, что она тебе лжет? Скрывает провалы в памяти?

Он опускает голову и смотрит на меня, в его глазах я вижу боль, сглатывая, он плотно сжимает челюсть.

— Она… была мне как мать. Я очень долго зависел от нее. Не понимаю… не знаю, почему она так поступила.

Чушь. Ему прекрасно известно, почему она так поступила. Но я не собиралась обсуждать очевидные вещи, объясняя это. Зная его, уверена, что у него в голове уже была половина диаграммы Венна (прим. пер.: Диаграмма Венна (также используется название диаграмма Эйлера-Венна) — схематичное изображение всех возможных отношений (объединение, пересечение, разность, симметрическая разность) нескольких (часто — трёх) подмножеств универсального множества).

— Есть еще одна проблема. — Он смотрит в сторону, вздыхает, пристраивая меня на своих коленях. — Джиллиан сказала, что меня признали недееспособным и ее назначили моим представителем.

— Представителем? То есть она будет контролировать твой бизнес, финансы? — Я хмурюсь. — Она может это сделать?

— Вопрос о моей вменяемости, безусловно, может быть оспорен. Есть весомый аргумент в пользу того, что другая моя личность совершала поступки, которые негативно повлияли на мою жизнь, и что я не должен принимать решения.

— Но… ты гений. Ты контролируешь свою жизнь на протяжении двадцати лет!

— А я когда-нибудь рисковал всем, что имею? Ты когда-нибудь видела, чтобы я или Ли, совершал поступки, которые могли бы поставить под угрозу меня или наш образ жизни?

Он поворачивает меня на своих коленях, чтобы создать зрительный контакт. Зрительный контакт, которого я избегаю, размышляя о последних двух годах.

Ли: встречается с несколькими женщинами. Это ставит под угрозу наши отношения, он может заразиться венерическими заболеваниями.

Ли: пьянство, драки, кровь и синяки. Безответственный, а также опасен для себя и окружающих.

Ли: любитель крепких напитков, склонен к вспыльчивости и вождению автомобиля в нетрезвом состоянии. Больше ответственности. Больше риска.

— Рисковал? — спрашивает Брэнт, поворачивая мое лицо к себе.

— По-разному, — осторожно отвечаю я. — Ли свободолюбивый. У него нет ни твоего уровня контроля, ни интеллекта. Он не продумывает все до мелочей, а действует по настроению. Но он не пойдет в банк снимать твои деньги. Он не знает, что он — это ты; он не собирается вмешиваться в твой бизнес или финансы. Риск, который он представляет для тебя, — ответственность. Он может сделать что-то, за что Брэнта Шарпа арестуют. Он не опасен, просто безрассуден.

Брэнт застонал, откинув голову назад.

— Это звучит чудовищно.

— Если произойдет? Дело в компетентности.

— Мои дни немного спутаны из-за лекарств, но я верю, что это произойдет сегодня утром.

Позади нас открывается дверь, и появляется Анна.

— Мистер Шарп? Мисс Фэрмонт? Доктор здесь, и ждет вас.

— Спасибо. — Я улыбаюсь ей, ожидая, пока за ней закроется дверь, затем встречаюсь с ним взглядом. — Позволь мне позвонить адвокату моей семьи. Пусть он остановит Джиллиан. Я не доверяю юридическому отделу BSX…

— Я тоже, — перебивает он. — Я согласен. Воспользуйся услугами стороннего адвоката. Мы воспользуемся услугами адвоката твоей семьи, пока не найдем постоянного.

— Ты должен позвонить своим родителям.

Он хмурится.

— Знаю. Это не тот разговор, которого я с нетерпением жду.

— Думаешь, они встанут на сторону Джиллиан?

Он слегка качает головой, его взгляд устремлен вдаль.

— Не знаю, — медленно говорит он. — Мы слишком долго позволяли ей управлять нашими жизнями, не задавая вопросов. Не знаю, поверил бы я, если бы она не приковала меня к кровати.

Я вижу, как напрягаются его руки — первый признак гнева. Прижимаюсь к его груди.

— Я люблю тебя, — шепчу я.

— Я тоже тебя люблю, Лана. Спасибо… за то, что поддерживаешь меня в этой ситуации.

Я ухмыляюсь.

— Спасибо, что не сдался, когда я ответила отказом на другие твои предложения.

Он берет меня за руку, нежно гладит по пальцам.

— Кольцо в офисе. Давай заберем его сегодня. Я не хочу провести еще одну ночь, не увидев его на твоем пальце.

— Договорились. — Я слезаю с его колен и встаю. — Готов к встрече с доктором?

— Безусловно.

ГЛАВА 65

Я несколько раз встречалась с доктором Сьюзен Рейнхард. Она практически такая же высокая, как Брэнт, приветствует нас натянутой улыбкой, детей из БМА она одаривает лучезарной улыбкой. Я представляю их друг другу, затем Брэнт рассказывает о своих воспоминаниях.

— Я принимаю эти таблетки около двадцати лет. — Он показывает ей пузырек, ее брови удивленно приподнимаются при виде названия, она открывают пузырек и рассыпает белые таблетки по коричневой ладони.

— Что вам известно о них?

— Это что-то вроде депрессанта, содержащего кофеин. Они помогают мне быть работоспособным и в то же время достаточно спокойным, и избавляют от провалов в памяти. Всякий раз, когда я испытываю стресс, я должен принять одну таблетку. И каждое утро по две таблетки.

Я слушаю в пол-уха, заинтересованная его словами, но мне необходимо позвонить адвокату. Я ищу в контактах своего телефоне номер Джона Форсайта, человека, с которым не общалась много лет, и нажимаю «Вызов».

Врач перекатывает таблетки в руке, оставляет одну, а остальные отправляет обратно в пузырек.

— Когда вы в последний раз принимали таблетки?

— Прошло около двух дней. Позапрошлым утром. И… поскольку я их не принимал, у меня, возможно, были провалы в памяти, пока я находился у Джиллиан. Я не уверен.

— Провалы в памяти? — Хмурится она. — Я думала, что проблема в ДРИ.

— Так и есть. — Он замолкает, смотрит на меня. — Прощу прощения. Я привык думать об этом, как о провалах в памяти, это то, что мне известно.

Она пожимает плечами. Обдумывая.

— Вы принимали какие-нибудь лекарства у Джиллиан?

— Не по своей воле. Врач что-то вколол мне. Возможно, дважды, не уверен. Я хотел бы знать, что сейчас в моем организме. И иметь документальное подтверждение, на случай, если нам это понадобится.

Она кивает, доставая предметы из своей сумки.

— Давайте возьмем кровь и образец мочи.

— Лайана, — голос адвоката, раскатистый бас, доносится из моего телефона, и я выхожу в коридор.

— Привет, Джон. Мне нужна твоя помощь

***

Команда Джиллиан появляется до того, как доктор Рейнхард заканчивает работу, охрана оповещает нас об их прибытии. Им потребуется менее четырех минут, чтобы доехать до дома, три «Escalades» быстро преодолеют переулок до входа в наш дом. Думаю, три вооруженных охранника, блокирующих ворота, заставляют Джиллиан передумать. Я наблюдаю за происходящим с балкона и пытаюсь понять, что эта женщина планирует делать. Женщина, которая твердо уверена в своей правоте. В своей лжи, обмане. Ради чего все это? Ради блага Брэнта? BSX? Или ради себя самой? Я отхожу от окна и спускаюсь вниз, Брэнт стоит у двери, пожимая руку доктора, прощаясь.

— Результаты анализа крови будут готовы только завтра. Я отправлю их вам по электронной почте, как только получу. Но могу предположить, зная о вашем опыте… все, что вам вводили, испарится из вашего организм в течение следующих двадцати четырех часов. — Она достает из кармана визитку. — Это доктор Генри Терра. Он самый авторитетный специалист по ДРИ. Я бы посоветовала вам немедленно позвонить ему, если не для психологической терапии, то для того, чтобы получить юридическую консультацию и поддержку в предстоящей борьбе. Уверена, что лечение ДРИ продвинулось вперед с тех пор, как вы были ребенком. — Она поворачивается ко мне и протягивает руки, крепко обнимая меня. — Как только разберешься с этим, я ожидаю увидеть тебя в БМА.

— Ты меня знаешь, я не смогу не приходить. — Улыбаюсь ей, и наступает момент печальной связи, я вижу жалость в ее глазах и хочу отмахнуться от нее. У нас с Брэнтом все хорошо. Мы сильны. Я выложила кучу лжи, мы справились с этим, боремся, наш гнев направлен на Джиллиан. Мы любим друг друга, дальше станет хуже или лучше, пусть будет хуже, чем ложь, между нами. Я придерживаю дверь и наблюдаю за тем, как она уходит, Брэнт обхватывает и притягивает меня ближе, прижимается губами к моей шее, затем целует.

Я не хочу об этом думать, желать этого, но в этот момент единства, когда мы вдвоем против всего мира? Частичка меня хочет, чтобы появился Ли, прижал меня к стене и вы*бал все тревоги. Не раздумывая, не анализируя, просто необузданная потребность, удовлетворить друг друга. Я в объятиях Брэнта. Прижимаюсь к нему и пытаюсь разжечь огонь в своем теле, но ничего не происходит. Не сейчас, когда он сломлен, а я измотана, а белая шляпа тяжелым грузом лежит на моей голове (прим. пер.: Белая шляпа (white hat) — часто употребляется иронически, когда речь идет об упрощенном противопоставлении добра и зла. Выражение пришло из вестернов, где злодеи часто носили шляпы черного цвета, а «хорошие парни» — белого).

Лучше пусть будет хуже, чем ложь, между нами. Я сказала себе это. Я любила Брэнта, а Ли появился в моей жизни только из-за того, что я хотела сохранить верность обеих половинок моего мужчины, чтобы он был рядом. Если он уйдет, если у доктора найдется лекарство, если он избавится от Ли, и у меня останется только Брэнт, это будет прекрасно, верно?

Верно?

Я избегаю ответов, которые подсказывает мое сердце. Признаю в глубине души, что часть меня любит Ли. Нуждается в нем.

ГЛАВА 66

ВТОРНИК

Предписание Джиллиан на рассмотрение ходатайства об опеке над Брэнтом отменено благодаря нашей новой команде: шесть адвокатов решительно противостоят любым нападкам на Брэнта Шарпа за восемьсот долларов в час. У Джиллиан есть средства, она может бороться с нами до конца, но не думаю, что она это сделает. Не тогда, когда потребуются месяцы судебных процессов, которые навредят имиджу BSX, а также на воссоединение семьи, ее и Брэнта. Не тогда, когда результаты тестов показали, что она пичкала Брэнта коктейлем из запрещенных препаратов, пока он был привязан к кровати в ее доме. Мы ничего не слышали о ней с того момента, как она заявилась к нам вчера. Уверена, она заметает следы того, что произошло в ее доме.

Гул шоссе приглушенно доносится до машины, мы возвращаемся из офиса, мой безымянный палец ощущает тяжесть от нового приобретения. Наконец-то я чувствую, что достойна этого, Брэнт опустился на одно колено возле своего сейфа и повторил вопрос, который задавал годы. Мы решили подождать до сегодняшнего дня, пока не будут решены все юридические вопросы, прежде чем появиться в офисе, где нас бы ждала полиция или что-то подобное, организованное помешанной на контроле Джиллиан.

— Как ты собираешься с ней поступить?

Я отворачиваюсь от окна, наши глаза на мгновение пересекаются, когда Брэнт отводит взгляд от дороги. Его челюсть напрягается, хватка на рулевом колесе усиливается, кожа натягивается, когда он сжимает руки.

— Не знаю. Хочу поговорить с экспертом ДИР, и выяснить, способен ли я управлять компанией. Независимо от этого, не думаю, что у меня есть выбор в отношении Джиллиан. Она должна быть отстранена от любой формы управления.

Я вздыхаю.

— Компания — это ее жизнь. Почти двадцать лет.

Он не захочет управлять компанией. По крайней мере, не «старый» Брэнт. Финансовые отчеты наводят на него скуку, совещания сводят с ума, и он не знаком ни с одним сотрудником. Ему нравится одиночество. Работать, чинить, создавать. Джиллиан отлично справлялась со своими задачами, даже несмотря на то, что она обращалась с Брэнтом, как психопатка. Не хочу хвалить эту женщину, но я ненавижу безвыходность ситуации.

Руки Брэнта двигаются по рулю, он нажимает кнопку вызова телефона и набирает номер BSX.

Через несколько мгновений в динамике слышится бодрый голос.

Брэнт прочищает горло.

— Соедините с Хэнком Мишель из службы безопасности, пожалуйста.

Я моргаю, удивленная тем, что он знает кого-то из службы безопасности. Возможно, он все-таки знает некоторых сотрудников.

Раздавшийся следом голос глубже. Устрашающий.

— Хэнк, это Брэнт Шарп. Мне нужно закрыть доступ Джиллиан Шарп ко всему.

Наступает долгая пауза. Наконец, в трубке слышится его голос.

— Рискуя потерять работу… это шутка?

— Предполагаю, что у вас есть определитель номера. Проверьте его по внутреннему корпоративному справочнику. Я также могу продиктовать номер водительского удостоверения или номер социального страхования, эти документы, полагаю, хранятся у вас в каком-то файле.

— В этом нет необходимости, мистер Шарп. Когда вы говорите «ко всему», вы имеете в виду…

— Ее офис, электронная почта, дистанционные возможности. Все, что может дать ей хоть малейший доступ. Аннулируйте ее пропуск и транспондер. Я не хочу, чтобы она появлялась на территорию BSX, не будучи замеченной и остановленной вашими сотрудниками.

Еще одна долгая пауза.

— Это временная или постоянная ситуация?

— Я пока не уверен. На неопределенный срок, до особого распоряжения.

Мужчина прочищает горло.

— Мистер Шарп, вчера мы получили аналогичный звонок от мисс Шарп с теми же инструкциями насчет вас.

— И?

— И я отказался. Попытался связаться с вами, но вы не отвечали на звонки. Я оставил вам голосовое сообщение.

— Вы поступили правильно. Сколько времени понадобится, чтобы заблокировать ей доступ?

Раздается приглушенный звук, похожий на закрывание динамика трубки, затем он оповещает:

— Менее получаса. Мы отключим удаленный доступ до окончания нашего разговора, сэр.

— Спасибо. Я позвоню вам напрямую, если произойдут какие-либо изменения. Не принимайте распоряжения ни от кого, кроме меня. И напишите мне номер своего мобильного телефона.

— Да, сэр.

Брэнт смотрит на меня. Похоже, он что-то обдумывает.

— Хэнк, если я позвоню, или кто-то другой будет, выдавая себя за меня, не слушай этих указаний, пока я не подтвержу свою личность кодовым словом. Наплевать, что я стою перед тобой, не делай того, что я скажу, пока я не подтвержу это кодовым словом.

— Каким, сэр?

Мужчину, кажется, не смутило странное требование.

— Шейла.

— Понял.

— Также, вы можете принимать указания от Лайаны Фэрмонт, если я по какой-либо причине окажусь недееспособным.

— Мне не очень удобно принимать распоряжения от человека, который не является сотрудником BSX, мистер Шарп.

— Это нестандартная ситуация. Пока мы не разберемся.

Мужчина вздыхает, в этом звуке чувствуется его отношение к данному вопросу.

— У нее будет кодовое слово?

Я заговорила.

— Я буду использовать то же кодовое слово, чтобы не усложнять ситуацию.

— Хорошо. Что-нибудь еще, мистер Шарп?

Акцент на Шарп ясно показал его отношение ко мне. Я усмехнулась, протянув руку к шее Брэнта.

— На этом все. Спасибо, Хэнк.

Он завершает звонок и прижимается к моей руке. Ничего не говорит, пока машина с визгом шин несется по шоссе 280.

***

Той ночью, в постели, телевизор включен, он обнимает меня, и я чувствую его беспокойство. Чувствую момент, когда его мозг обрабатывает все, что произошло за последние три года.

— Я тебе изменял?

Его голос звучит едва слышно у моей шеи, в нем звучит надежда, что я сплю. Я перекатываюсь, оставаясь рядом, и смотрю ему в лицо.

— Никогда.

— Но… как Ли… у меня не было…

Я наклоняюсь вперед и целую его.

— Да, но это не было изменой.

— Не нужно оправданий, Лана. Если я целовал… трогал других женщин… Я был неверен тебе.

— Я совершила пару довольно отвратительных вещей, чтобы завоевать тебя, — говорю я. — Вещей, которыми не горжусь.

Он хмурится.

— С мужчинами?

Я шлепаю его по груди.

— Нет!

Тьма покидает его глаза, и наступает его очередь подарить мне поцелуй, на этот раз более глубокий, он тянет меня на себя, переворачивая нас.

— Боже, — шепчет он, его руки скользят по моей спине и нащупывают задницу, сжимая ее до боли. — Я так много ночей смотрел, как ты спишь, и думал, не изменяешь ли ты мне. Задавался вопросом, что ты скрываешь от меня.

Я отодвигаюсь, сажусь на него, мерцающий свет от телевизора освещает его страдальческое лицо.

— Что? Ты никогда не говорил мне об этом.

— Что я мог тебе сказать? Обвинил бы в измене?

— Да. Это именно то, что ты должен был сделать. Не могу поверить, что ты не поговорил со мной.

Я хмурюсь, не понимая, почему мои чувства немного задеты из-за этой оплошности. Мы всегда были откровенны друг с другом. Честны. По крайней мере, во всем, кроме предыдущей гигантской дыры обмана.

— Я не хотел потерять тебя, Лана. — Он тянется вверх, запуская руку в мои волосы, я хмурюсь, когда он притягивает меня к своим губам, другой рукой он крепко прижимает меня к себе, его потребность во мне сильна. — Я волновался, — шепчет он, — что ты можешь…

— Никогда не волнуйся. — Я дышу, наслаждаясь его поцелуем, мы тесно прижимаемся друг к другу, мои бедра двигаются в унисон его толчкам, раскачиваясь вперед и назад против жара его члена, мои трусики намокли, стимулирование восхитительным трением сводит с ума. Я учащенно дышу напротив его рта. — Я всегда буду с тобой. Всегда.

Он перекатывает нас, словно единое целое, его рука грубо проникает между нашими телами, оттягивая мои трусики и резинку своих боксеров в сторону, барьеры между нами исчезают, и внезапно он оказывается внутри меня. Боже. Впервые, Брэнт откровенен со мной. У меня было такое с Ли, но это совсем другое. Между ними есть различия. Их поцелуи, прикосновения, трах. Брэнт проникает внутрь, я раздвигаю ноги, обхватываю жадными руками и выкрикиваю его имя, когда он врывается в меня всей своей мощью, толчками, которые запечатлевают его имя на моей душе.

Без лжи, без секретов… это лучше, чем когда-либо. Я распадаюсь под его телом и отдаю последнюю частицу своего сердца этому человеку. Этому сложному, многогранному, гениальному человеку. Владельцу моей души.

ГЛАВА 67

СРЕДА

Доктор Терра, специалист, прилетел в Сан-Франциско из Далласа во второй половине дня. Брэнт поговорил с ним вчера, подчеркивая необходимость немедленной встречи. После того как Брэнт упомянул о щедром вознаграждении, мужчина освободил свое расписание на всю неделю. Полагаю, миллиардеров с ДРИ не так уж много.

Мы ждем в частном аэропорту, когда доктор Терра приземлится, при виде самолета Брэнт приподнимается. Я чувствую его нервозность, когда прикасаюсь к нему, чувствую дрожь, что свидетельствует о сильном волнении. После приема лекарств он становится другим. Реагирует новыми, неожиданными способами. Больше разговаривает. Больше улыбается. Даже тогда, когда у нас бывает мало поводов для веселья. Я беру его за руку, и мы ждем, наблюдая, как к нам направляется невысокий чернокожий мужчина, когда мы устанавливаем зрительный контакт, он улыбается.

— Добрый день. — Он буквально сияет. — Брэнт Шарп, полагаю?

— Да. Это моя невеста, Лайана Фэрмонт.

— Приятно познакомиться. Спасибо, что приехали в такой короткий срок.

Он быстро кивает, потирая руки.

— Мне не терпится поговорить с вами обоими.

— Моя машина у входа, — говорит Брэнт. — Давайте отправимся домой. Мы можем поговорить по дороге.

***

— Моя главная задача — исправить это, — говорит Брэнт в тот момент, когда двери машины закрываются, и мы уединяемся. Он заводит двигатель, машина оживает, доктор тянется к ремню безопасности.

— Исправить… под исправлением вы имеете в виду избавление от лишних личностей?

Я подавляю ухмылку, прикусывая внутреннюю сторону щеки, когда Брэнт резко останавливается на выезде из аэропорта и нетерпеливо ждет, пока ворота медленно открываются. Терпение — не самая сильная сторона Брэнта во всех областях. Он будет расстроен необходимостью объяснить этому человеку всю запутанность нашей ситуации. Его расстраивают ворота, пробки и неудобства, связанные с тем, чем раньше занималась Джиллиан. Деньги облегчают задачу. Они всегда помогают. Позволяют нанять больше сотрудников для улаживания ситуаций. Но деньги не помогут рассказать доктору Терра о прошлом Брэнта. Деньги не могут смягчить тот факт, что сейчас мой мужчина чувствует себя разбитым.

***

— Диссоциативное расстройство идентичности не является легко устранимым недугом. В то время как другие психические расстройства можно контролировать с помощью лекарств, ДРИ не является «излечимой» болезнью. Лекарства, которые вам давали в детстве, могу предположить, были депрессантами, которые вводились в ваш организм в таком количестве, что любые личностные качества притуплялись до такой степени, что становились неразличимы. Очевидно, это не то решение, которое необходимо.

Брэнт крепко сжимает ручку в кулаке. Я прижимаю свою ладонь к его и сжимаю в знак поддержки.

— Итак, что же нам тогда необходимо? — тихо спрашивает он.

— Терапия. Это скучно и требует времени, но у этого метода самая высокая вероятность успеха. Я сведу вас с местным врачом, и вы должны будете приходить к нему несколько раз в неделю. Пройдете через множество сеансов гипноза. Доктор поговорит с вами и Ли. Проконсультирует вас обоих. В конце концов, Ли либо исчезнет, либо часть его личности растворится в вашей.

Я вижу признаки, невидимые остальным. Легкое натяжение кожи вокруг его глаз. Тыльная сторона руки побелела, когда он сжал кулак.

— Я не чувствую того, что во мне есть кто-то другой. Может ли она ошибаться?

Он не смотрит на меня. Мы сидим рядом друг с другом, наши ноги соприкасаются на диване, но при этом между нами пропасть. Может ли она ошибаться? Вопрос, который на самом деле означает: «Она лжет?»

На лице мужчины появляется печальная, понимающая улыбка.

— Возможно, вы еще не знаете Ли, но узнаете до того, как этот процесс закончится. При условии, что согласитесь участвовать в предложенной мной программе терапии.

— Я буду участвовать. Я хочу сделать все возможное, чтобы вытащить это наружу.

Язвительная нотка в его голосе заставляет меня напрячься. Как и слово «это» по отношению к Ли.

— Мне понадобится помощь Лайаны, чтобы она поговорила с Ли. Убедила его уйти.

Я поднимаю голову.

— Убедить его уйти?

За два года я ни в чем не смогла убедить Ли. Каждое взаимодействие — борьба, единственным успехом было манипулирование им для разрыва с Молли.

— Да. Мы не можем насильно устранить его из жизни Брэнта. Все получится, только если Ли захочет.

Я киваю, хотя это противоречит моим мыслям.

— Я сделаю все возможное, чтобы помочь.

Слова ожидаемы, поэтому я их произношу. Я пытаюсь понять свои чувства из-за того, что Ли покинет меня навсегда.

Брэнт дает указания:

— Я не хочу, чтобы вы направляли меня к другим специалистам. Я хочу, чтобы вы были здесь. По крайней мере, на ближайшие несколько месяцев

Я вежливо улыбаюсь. Фальшивая маска на моем лице, я думала, что избавилась от этой неестественности. Улыбаюсь и пытаюсь разобраться в глубинах своей души, разгадать мысли, затуманивающие мой разум. Пытаюсь понять свои чувства.

Прекрати. Пытаюсь остановить беспорядочный поток мыслей. Неважно, чего хочу я. Кого люблю. Мое счастье станет жертвой для спасения Брэнта. Я смотрю на рот доктора. Пытаюсь понять, о чем они говорят.

ГЛАВА 68

2 МЕСЯЦА СПУСТЯ

— Ты бросаешь меня?

Ли пристально смотрит на меня, его руки крепко сжимают спинку стула перед ним, лицо осунулось, он прикусывает внутреннюю сторону щеки, нервный жест. Я буду скучать поэтому. Буде скучать по тому, как он иногда опускает глаза, когда задает вопрос, словно боится ответа. По тому, как его улыбка отражается в глазах, словно сексуальные флюиды, исходящий от его тела. Он самый сексуальный, самый уверенный в себе мужчина, которого я когда-либо встречала, но в то же время неуверенный в себе. Он страшно боится отказа с того самого дня, как я его встретила. И теперь, в комнате, которую он не узнает, в кабинете психиатра, холодном и безличном, его страхи становятся реальностью.

— Ли, постарайся расслабиться, — говорит доктор Терра позади нас.

Я закрываю глаза при звуке голоса доктора. Ему нужно заткнуться. Он не должен быть здесь. Я сказала ему об этом. Сказала, что это личный момент. Что все пройдет лучше, если не будет присутствовать сторона, которая отвергает Ли. Особенно, когда нет необходимости вмешиваться. Но они — доктор и Брэнт — беспокоились о моей безопасности. Подумали, что доктор и успокоительное должны присутствовать на случай, если придется прибегнуть к их помощи. На случай, если Ли станет буйным. Он не станет. Я знаю, что он этого не сделает, только не со мной. Но они не стали слушать. Так что здесь Ли я… и доктор. Доктор, на которого Ли только что обратил внимание.

— Прости, а ты кто, бл*дь, такой? — Сделав три шага, Ли хватает его за горло, доктор приподнимается на мыски и прижимается спиной к стене. Его лицо близко к лицу доктора, все тело дрожит, он смотрит на меня, не обращая внимания на нежное горло, которое схватил рукой.

Я все время смотрю в глаза Ли. В тот момент, когда док неуверенно потянулся в карман. В тот момент, когда он вынимает руку и шприц вонзается в тонкий хлопок рубашки Ли. Я не отвожу взгляд, когда глаза Ли вздрагивают. Когда предательство просачивается сквозь них, и он смотрит на меня так, словно ненавидит, любит и тоскует одновременно. Я смотрю на него и наблюдаю, как его глаза закрываются и он опускается на пол.

ГЛАВА 69

Брэнт

С тех пор как я узнал о своем состоянии, я прочитал все, что мог найти о диссоциативном расстройстве идентичности, мои исследования затруднены тем, что по этой теме мало что доступно. Но то, что я прочитал, вызывает беспокойство, которое усугубляется очевидным упущением, которое мой разум не хочет раскрывать.

ДРИ обычно вызвано какой-либо эмоциональной травмой. Жестокое обращение или знаменательное событие, которое мозг пытается скрыть, изначально создавая первую субличность, своего рода защита от знаний, которые мозг не хочет иметь. Редкие исключения ДРИ — повреждения мозга, физические нарушения, которые вызывают замыкание в черепной коробке, в результате чего возникают идиосинкразии (прим. пер.: Идиосинкразия — индивидуальная особенность организма, заключающаяся в болезненной реакции на некоторые раздражения (зрительные, вкусовые, обонятельные)).

У меня не было физических повреждений, ни сильных ударов по голове, ни ужасных несчастных случаев, которые могли бы привести к появлению нескольких Брэнтов. У меня также, за исключением двенадцатого октября, не было никаких травмирующих событий. И двенадцатого октября произошло после… стало результатом… развития у меня ДРИ.

Очевидный ответ заключается в том, что у меня, должно быть, был травматический опыт, и я психологически скрывал его. Я спрашивал родителей и поверил им, когда они заявили, что не знают о каких-либо событиях, вызвавших травму. Мое любопытство не стоит того, чтобы связываться с Джиллиан, мой гнев перерос в обиду, которая не скоро угаснет.

Доктор Терра пытался окольными путями выяснить эту возможность. Он забывает, с кем имеет дело. Я достаточно умный человек, чтобы с головой окунуться в проблему. Мне не нужны деликатные прогулки по закоулкам моего мозга. Мне нужно расколоть свою психику и докопаться до корня проблемы.

Я чувствую этот эпизод. Это раздражает какую-то часть меня, словно поручение, ради которого ты зашел в комнату, а потом забыл. Этот эпизод запрятан внутри, вне досягаемости, в уголке моего сознания, время от времени постукивая по моему мозговому веществу, когда хочет свести меня с ума, черт возьми. Мне нужно отыскать его. Нужно открыть свое прошлое и найти ключ.

Сейчас, тридцать второй вечер подряд, я пытаюсь. Стул подо мной скрипит, я сижу на задней веранде, упираясь ногами в перила, небо темнеет от приближающейся грозы. Я чувствую, как сгущается воздух, как грохочет гром, в небе вспыхивают молнии. Подумываю зайти внутрь, чтобы избежать дождя, но навес над головой не даст мне промокнуть. Как только небеса разверзлись, дождь отстукивает ритм стаккато по крыше надо мной, я закрываю глаза и пытаюсь вспомнить прошлое. Пытаюсь вспомнить лето двадцать семь лет назад.

И затем, слушая знакомый звук дождя о крышу, до меня доходит.

ГЛАВА 70

Шейла Андерсон была красоткой. Наполовину кубинка, у нее была коричневая кожа, темные волосы и глаза, которые блестели, когда она смеялась. Я никогда не разговаривал с ней. Сидел позади нее на три места и смотрел. Я был нервным, неуклюжим. Она была неприкасаемой.

Когда она вышла из школы, я последовал за ней. Как всегда. У меня было оправдание. Она жила через дорогу, и нам было по пути. Поэтому я шел следом, смотрел, как развеваются ее волосы, и бесконтрольно пялился. Она всегда была с друзьями, хихикала, шептала, напевала, а я слушал. До того дня, когда она заплакала, и мой мир раскололся на две части.

В среду. Шел дождь. Сильный ливень, из-за которого можно промокнуть с ног до головы за пару секунд. Я видел, как она стояла перед школой, выглядела неуверенной, обдумывая первый шаг в поток. Я встал рядом с ней, слабо улыбнулся ее дружелюбной улыбке. Мы стояли вместе и ждали до того момента, когда она пригнула голову и побежала, визжа, прикрывая голову руками.

Я двинулся следом. Мы вдвоем бежали через парковку. Мимо церкви. Вниз по дороге с ограждением. Мимо дома с собакой. Мы бежали, а дождь лил, не переставая. Затем она замедлилась, и я замедлился следом, мы добежали до нашего поворота. Я остановился. Она продолжала идти. Улыбалась. Размахивала руками рассекая капли дождя. Я смотрел ей вслед до тех пор, пока мог разглядеть ее розовую рубашку. Затем посмотрел налево, на едва различимый сквозь дождь почтовый ящик, пригнул голову и побежал за ней.

Руку этого человека я видел в сотне кошмаров и не понимал, откуда она взялась. Толстая и темная, не из-за цвета кожи, а из-за татуировок. Рукав зла, черепа и змеи, мышцы его руки сокращаются, оживляя чернила. Я был на расстоянии одного дома от него, когда его рука метнулась вперед, схватив ее сзади так легко, словно кошку, дождь заслонял мне обзор, я видел размытое пятно рук и ног, ливень заглушал крики. Я замедлил шаг, не понимая, что происходит, когда он прижал ее к груди и оттащил от тротуара в густую тень деревьев, нырнул во двор, из которого пришел. Я вытер лицо и переместился ближе, моя грудь вздымалась от напряжения и чего-то еще — напряженного чувства, что что-то не так. Во дворе их не было видно, но я слышал ее. Крики, заглушаемые не дождем, а чем-то другим. Я посмотрел по сторонам пытаясь обнаружить кого-то помимо дождя. Взрослого. Мне нужен взрослый.

Затем я переместился. Ближе к дому. Подошел к ступенькам, они были скользкими, я упал в траву, руки скользили по земле и пачкались, когда я пытался встать на ноги. Я не слышал ее, и это пугало больше, чем крики. Я поднял рюкзак и вытер руки о джинсы. Посмотрел на ступеньку, на которой поскользнулся. Осторожно шагнул вверх и оставил дождь позади.

Было странно оказаться укрытым от дождя. Тишина. Очень тихо, я ничего не слышал. Осторожно сделал два шага и подошел к входной двери. Уставился на нее. Дверной звонок. Вот он. Дверной звонок.

Изнутри послышался шум, и я бросился к углу крыльца. Сжался в клубок за качелями, которые скрипели и раскачивались, выдавая мое местоположение. Я отодвинулся от них, прижался к дому и на короткое мгновение отважился встать на колени и заглянуть в окно. Обнаружил небольшую щель между двумя синими занавесками. Увидел телевизор. Ковер. Пивную банку, лежащую в нескольких футах от мусорного бака. Затем я перевел взгляд от банки в комнату и увидел Шейлу Андерсон.

***

Я не буду делиться ужасами, которые увидел, стоя на коленях на крыльце. Я закрыл глаза слишком поздно. Я зажал уши обеими руками, пытался заглушить тихие звуки ее криков. Теперь я знаю, почему ненавижу шум дождя. Теперь знаю, почему в тот августовский полдень мой разум раскололся на мелкие кусочки и заблокировал тот полдень в таком месте, где я никогда его не обнаружу.

Моя нога соскальзывает с перил, я отталкиваюсь, с трудом поднимаюсь на ноги, в моей памяти запечатлелся образ того дня. Спотыкаясь, иду к двери, чтобы укрыться от шума дождя. Открыв задвижку, вижу, как Лана встает со своего места на диване и смотрит на меня.

— Ты вспомнил? — спрашивает она.

Я киваю, не в силах сказать больше, и раскрываю свои объятия, когда она делает шаг вперед и обнимает меня.

ГЛАВА 71

СПУСТЯ 1 МЕСЯЦ

Попытка № 2: уже во второй раз я пытаюсь порвать с Ли, и на этот раз доктор согласился молчать. Оставаться за стеклом в соседней комнате. Брэнту это не понравилось; он проклинал нас обоих, пока не потерял контроль и не вышел из комнаты, но в конце концов мы сошлись во мнении, и теперь я одна, повторяю заученные фразы, фразы, которые выведут Ли из Брэнта.

Первоначальная попытка расставания была предпринята без оповещения Ли о его состоянии. Когда этот эксперимент потерпел фиаско, мы перегруппировались. Приняли решение рассказать о его состоянии и надеяться на лучшие результаты.

Две недели назад доктор Терра рассказал Ли о ДРИ. Ли отказывался в это верить, хотел поговорить с Брэнтом и разгромил комнату, когда ему отказали. Доктор Терра сохранял спокойствие, приводя факты, излагая правду таким образом, что и ребенок мог понять и поверить. Ли сопротивлялся, выражал ненависть к Брэнту ненормативной лексикой. Это была катастрофа. Я ушла из комнаты, когда его вспышка была в самом разгаре, не в силах наблюдать за распадом человека, которого в глубине души любила.

С тех пор доктор Терра беседовал с ним еще четыре раза, с каждым сеансом Ли становился все менее агрессивным и все более безэмоциональным. На последней встрече он говорил, но не встал, даже не открыл глаза. Просто лежал на диване и отвечал только на те вопросы, которые хотел. Надеюсь, сегодня он будет более искренним. Надеюсь, что он прислушается. Надеюсь, не разобьет мое сердце еще больше.

— Счастливица — Он открывает глаза и садится. Оглядывается. Я жду, что его тело напряжется, что он вскочит на ноги со сжатыми кулаками, но он этого не делает. Только потирает шею и грустно усмехается. — До сих пор в сумасшедшем доме, да?

— Ага.

Он протягивает руки.

— Иди ко мне. Я хочу почувствовать твой запах. Прикоснуться к тебе.

Такая простая просьба. Я иду вперед, нарушая наш план, но он мне нужен. Я скучаю по нему. Я сажусь к нему на колени и прислоняюсь к его груди, он наклоняет голову, прижимается к моей шее и делает глубокий вдох, обнюхивая меня, губами касается моей шеи, зубами нежно покусывает кожу под ухом. Я прижимаюсь ближе, чувствую его руки на своем теле, он шепчет мое имя, оставляет нежные поцелуи от уха до ключицы.

— Не делай этого, — шепчет он. — Я знаю, что ты собираешься сказать, но ты не можешь этого сказать

— Я должна, — вздыхаю я, он проводит рукой по верхней части моего бедра, скользит вниз, между ног, его пальцы грубо проникают между ними, не встречая сопротивления с моей стороны. Я думаю о мужчине по ту сторону стекла. О видео, которое мы снимаем для Брэнта. О разработанном плане, которого я должна придерживаться. В котором я говорю этому прекрасному мужчине, что никогда не любила его. Что я встречалась с ним только для того, чтобы следить за Брэнтом. Что я хочу, чтобы он ушел, чтобы я могла быть с Брэнтом. Ложь. Преднамеренная, подлая ложь. Я чувствую давление пальцев, когда он скользит рукой выше по моему бедру, под юбку, которая не препятствует его действиям. Я выбрала эту юбку. Надела ее сегодня утром, выбрав из сотни строгих нарядов. Предполагала ли я такой исход? Я выбрала ее специально? Неужели я так жестока? По отношению к себе? К Брэнту? Я боюсь задавать этот вопрос, когда часть меня уже знает ответ.

— Ты не должна, — говорит он, его рука поднимается выше, он раздвигает мои ноги, его рот прижимается к моей шее, даря поцелуи. Поцелуи, которые оставляют неизгладимый след.

— Должна, Ли. — Я полностью отказываюсь от согласованного плана в тот момент, когда мои ноги проигрывают битву и раздвигаются, его пальцы касаются шелка моих трусиков, я ощущаю жар от его прикосновений, он дразнит меня через ткань, стонет мое имя в шею. — Я не могу продолжать поступать так с Брэнтом. Все наладится, только если ты уедешь.

Он отводит мои трусики в сторону и вводит два пальца внутрь, внезапное вторжение заставляет меня задыхаться, воспользовавшись этим моментом, его губы крепко прижимается к моему рту. Он целует меня, проталкивая и изгибая пальцы. Трахает меня пальцами на диване, мои ноги широко раздвигаются, мы выставлены напоказ отчего я краснею. Но не могу остановиться. Потому что нуждалась в этом каждую ночь, когда лежала рядом с Брэнтом. Я чувствовала образовавшуюся пропасть между нами, когда он пытался разобраться в этой ситуации. Я раздвинула ноги и позволила его пальцам проникнуть внутрь, почувствовать уровень моей потребности. Я хочу получить разрядку.

— Мне плевать на этого человека, — рычит он, отрываясь от моего рта и извиваясь, сбрасывает меня со своих колен и ловит руками, прежде чем я упаду на пол, грубо притягивает меня к себе. — Нагнись, — приказывает он, дергая молнию на своих джинсах. — Счастливица, я никогда не брошу тебя. Не позволю тебе трахаться с ним, не думая обо мне. — Он сильно надавливает на мою спину, толкая меня, а другой рукой задирает юбку. — Скажи, что все еще любишь меня. — Моя спина бесконтрольно выгибается при его первом толчке, глубоком, жестком толчке, разозленного мужчины, который находится на грани потери контроля. Я задыхаюсь, цепляясь ногтями за спинку дивана, когда он выходит, а затем снова входит. Я вижу звезды, когда он входит, и чувствую восхитительное желание, когда выходит. Я плачу, когда он останавливается, замирает, оставляя внутри только головку, нежный толчок отличается от того, что было раньше.

— Пожалуйста, — умоляю, тянусь к нему, я никогда ни в ком так не нуждалась, как в нем в этот момент.

— Скажи, что все еще любишь меня.

Я борюсь с этим, закрываю глаза с такой силой, что текут слезы, поднимаюсь на цыпочки, когда он раскачивается внутри и разрушает все барьеры вокруг моего сердца.

— Я люблю тебя, — шепчу я и получаю еще толчок на дюйм или два.

— Скажи, что я тебе нужен.

— Ты мне нужен, — рыдаю я. — Пожалуйста.

Он проводит рукой по моей спине и хватает меня за задницу, сжимая материал юбки, толкается до упора, а затем выходит.

Снова.

И снова.

Снова.

И снова. Он трахает меня, словно грязную шлюху, и с ней можно делать все, что пожелаешь. Он трахает меня, словно стоит приказать, и я упаду на колени, поклоняясь ему. Он трахает меня так, будто его член — источник моей жизненной силы, и каждое его движение связывает меня с его волей. Я выкрикиваю его имя и закрываю глаза из-за слез, когда он трахает меня, потому что все это правда.

— Я никогда не оставлю тебя, Счастливица, — шепчет он, наклоняясь вперед и обхватывая рукой мою грудь. Тянет меня за волосы, пока моя голова не отклоняется назад, а его рот не накрывает мой. Срывает поцелуй с моих губ и в процессе поглощает частичку моей души. — Я никогда не оставлю тебя, — обещает он, погружаясь в меня и кончая.

ГЛАВА 72

Брэнт

Я не могу смотреть на нее. Не могу смотреть на нее, не представляя, как она склоняется над диваном. Выражение ее лица, когда он сделал толчок. Когда она расплакалась. Когда сказала ему, что любит.

Не могу точно выразить, что чувствую. Наблюдать за моим телом, лицом, трахающим мою невесту. До того, как доктор Терра начал записывать наши сеансы, какая-то часть меня не верила. Я думал, что, возможно, она сошла с ума. Что они с Джиллиан потеряли свой гребаный рассудок, и я был единственным вменяемым. Что каким-то образом они и мои родители принимали один и тот же порошок. Это было невозможно, но мой разум цеплялся за это, как за спасательный круг. Но потом я увидел первый сеанс гипноза и увидел, что на самом деле веду себя так, как никогда бы не поступил. Улыбался так, как мне не свойственно. Произносил слова, которые никогда не использовал. Трахал свою женщину так, как никогда этого не делал.

Не знаю, что беспокоит меня больше. Образ ее эмоциональной боли или тот факт, что она наслаждалась этим? Я знаю, как она выглядит, когда возбуждена. Знаю, какую борьбу она вела, борьбу с оргазмом. Мне хотелось бы думать, что я делал это с ней раньше. Заставлял жаждать моего тела таким образом. Заставлял потерять контроль и рассудок от простых толчков моего члена. Мне хотелось бы думать, что я не лгу себе, что моя ревность оправдывает отказ от части меня, в которой она может нуждаться.

Сейчас мы возвращаемся домой. В дом, в котором мы хотели растить детей. В дом, который внезапно кажется пустым. Мы разъединены. Мне нужно обрести себя, чтобы снова обрести ее, и мы сможем быть единым целым. Мне нужно исцелить нас, но я слишком занят исцелением себя. Тот мужчина, трахающий ее? Он был так близок к ней, как я не был уже несколько недель, и за это я ненавижу его еще больше.

Я не могу смотреть на нее. Не могу смотреть на нее и видеть разочарование в ее глазах. Видеть ее желание, чтобы я был Ли.

Я смотрю на дорогу и заставляю двигатель реветь достаточно громко, чтобы заглушить мои мысли.

ГЛАВА 73

Я должна это сделать. Нужно прекратить валять дурака и сделать все необходимое. Под гипнозом у Брэнта не обнаружилось других личностей. Ли — единственная душа между мной, Брэнтом и нормальной жизнью. Мне нужно порвать с Ли. Игнорировать его в течение следующих пяти или десяти сеансов, пока он не сдастся.

Сдастся и затаится в уголке сознания Брэнта, откуда, возможно, никогда больше не выберется. Доктор Терра говорит, что разум человека, страдающего ДРИ, создает альтернативные личности, чтобы защитить основную личность, или чтобы вести себя так, как основная личность не позволяет. Если основная личность сможет заполнить пустоту, альтернативная личность, возможно, исчезнет навсегда. Возможно. Короткое слово, имеющее огромный вес. Другие варианты… Доктор Терра не хочет обсуждать другие возможности. Он говорит, что наше осознание этих возможностей увеличивает вероятность того, что разум Брэнта исследует эти пути, играя с хрупкими связями без какой-либо веской причины, кроме как, чтобы свести нас обоих с ума.

Сегодня я попытаюсь снова. Закончить все так, чтобы у Ли не осталось никаких сомнений. Не так, как в прошлый раз, когда моя жалкая попытка закончилась тем, что его член оказался внутри меня, моя голова была откинута назад его хваткой, и все это перед камерами. Мне стыдно за этот момент, за слабость, продемонстрированную перед доктором и Брэнтом. Но, господи, помоги мне, я не могу смотреть в лицо этого человека, то же лицо, что и у моего будущего мужа… и притворяться, что не люблю его. Не могу видеть страдания — в его глазах или глазах Ли — и делать вид, что мне все равно. Не могу чувствовать его прикосновения к своей коже и оставаться равнодушной. Особенно прикосновения Ли.

Я буду стараться изо всех сил. И знаю, даже устраиваясь в кресле, когда Брэнт натянуто улыбается мне, что Ли видит меня насквозь.

Я делаю глубокий вдох, смотрю, как Брэнт ложится на кушетку и начинается сеанс гипноза.

***

На этот раз, когда он появляется, все по-другому. Его глаза померкли. Он не тянется ко мне, не встает на ноги. Он вдруг кажется стариком в теле Брэнта.

Я не двигаюсь со своего места в кресле. Сижу и чувствую, что вижу, как он умирает. Когда он говорит, его слова слабы.

— Я не такой умный. По сравнению с тобой и Брэнтом.

Я чувствую, как наворачиваются слезы, и не знаю, почему — не знаю, откуда они берутся, — за исключением того, что мои слезные протоки знают об этой ситуации больше, чем я.

— Но я предполагаю, что у вас есть план. У тебя и у него. План по устранению меня.

Я смотрю вниз. Разрывая контакт, который образовался между нами. Чувствую, как капают слезы, когда мое тело предает меня.

— И каков он? Ваш план? — Он вздыхает, словно вопрос причиняет ему боль.

— Тебе известно, что я хочу порвать с тобой. — Мой голос дрожит, когда я говорю, снова смотрю на человека, которого, возможно, никогда больше не увижу.

— А потом? Если я буду бороться с этим? Если буду появляться каждый раз, когда Брэнт будет терять контроль?

— Я должна игнорировать тебя. Презирать тебя. Дать понять, что чувствую.

Он смеется тихо и печально, усмешка вызывает у меня трепет и одновременно разбивает сердце.

— Твои чувства ко мне проявляются каждый раз, когда ты смотришь в мои глаза. Раньше я думал, что это из-за любви ко мне. Теперь думаю, что это из-за любви к нему. — Он грубо потирает рукой переднюю часть своих брюк. — Я разговаривал с доком после того, как мы с тобой трахались здесь.

Я вздрагиваю от этих слов, произнесенных небрежно, словно это для него пустяк. Как будто он не разбил мне сердце.

— Ты говорил с доктором Террой?

Я хмурюсь, раздраженная тем, что Брэнт и доктор Терра скрывают это от меня.

— Да. — Он наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, и смотрит на меня, придвигается ближе, заставляя мое сердце биться немного быстрее. — Доктор объяснил мне, что ты встречаешься со мной, трахаешься, только, чтобы удержать Брэнта. — Он встает, не сводя с меня глаз, и подходит ближе. — Каждый раз, когда ты целовала меня. Раздвигала для меня ноги. Вставала на колени и сосала мой член, это было из-за него. Ты представляешь, что я чувствую из-за этого? — Он наклоняется вперед, обхватывает руками подлокотники кресла и нависает надо мной, моя спина напрягается, когда он опускает лицо к моей шее и делает глубокий вдох. Зарывается лицом в мои волосы, произнося мое имя, вдыхая мой запах. — Боже, я буду скучать по твоему запаху.

Слезы текут по моим щекам, мое самообладание разбивается на тысячу осколков, я закрываю глаза и не двигаюсь, мои пальцы впиваются в обивку сиденья с такой силой, что руки сводит судорогой. Делаю прерывистый вдох, который превращается во всхлип, он откидывает голову назад и мягко целует меня в щеку, нежно проводит губами по скулам и подбородку, собирая мои слезы, царапая щетиной мои губы. Я приоткрываю губы, но он отстраняется, отталкиваясь от подлокотников кресла. Ощущаю его отсутствие еще до того, как открываю глаза, мое зрение проясняется, и я вижу, что он стоит передо мной, засунув руки в карманы, на его лице застыла смесь страдания и гнева.

Гнев. Я понимаю его, и ненавижу это. Понимаю, глядя в его глаза, что он думает, что я использовала его. Черт, возможно, так и есть. Я не любила его честно и безоговорочно. Я любила Брэнта. Любила трахаться с Ли. Мне нравились недостатки Ли, потому что Брэнт был собранным, приземленным, гениальным. Мне нравилась необузданность Ли, мое умение оправдать то, что я не моя мать, что я выбрала жизнь низших слоев общества, чтобы есть крылышки, трахать парня и ездить в машине, сделанной в Америке. Использовала ли я Ли? Я смотрю в его глаза и вижу ненависть, любовь и боль. Пытаюсь заговорить, но не могу найти подходящих слов.

— Я любил тебя. Все еще люблю. Даже несмотря на то, что ненавижу, все равно люблю. И всегда буду. Я не образованный человек, но знаю. — Он прикусывает губу, что говорит мне о том, что он близок к срыву. К слезам. Это вызывает новую волну слез, мое зрение затуманивается, я провожу рукой по глазам, желая запечатлеть образ этого человека, прежде чем потеряю навсегда. Он моргает, его лицо напрягается. — Скажи, чего ты хочешь. Если ты хочешь, я уйду. Не ради него. Я никогда не сделаю ничего для него. Но ради тебя я сделаю это. Я, на хрен, убью себя внутри него.

Я хочу сказать, что люблю его. Хочу сказать, но не уверена, что это правда. Я больше не уверена, что люблю его не потому, что он — часть Брэнта. Чувство вины от совершенного мной, тяжелым грузом оседает внутри меня. Я хочу сказать ему все, что он хочет услышать. Хочу сказать ему то, за что люблю его, но это еще больше усложнит ситуацию. Поэтому говорю то, что необходимо. То, что, в первую очередь, поможет Брэнту. Я произношу слова и думаю, какой эффект они произведут:

— Я хочу, чтобы ты ушел, Ли. Брэнт и я… мы хотим создать семью. Жизнь. Но я никогда не забуду тебя. Я всегда буду скучать по тебе.

Он смотрит вниз, с трудом сглатывает, сжимает руки, его рот сжимается в жесткую линию. Он поднимает голову, его глаза влажные, лицо красное от испытываемых эмоций, мы смотрим друг на друга.

Я люблю его. Наверняка. Иначе сейчас не испытывала бы такую боль.

Он закрывает глаза, опускает голову. Говорит, не глядя на меня.

— Позвони доктору, Счастливица. Пусть он меня вытащит.

Я сглатываю.

— Ты уйдешь?

Он пожимает плечами, не поднимая глаз.

— По его словам, я могу это сделать. Пойти бродить по Лала-Лэнду (прим. пер.: La la land — фраза используется применительно к состоянию ума, которое оторвано от реальности, и полностью сосредоточено на каких-то своих мечтах, фантазиях или легкомысленных стремлениях) или раствориться в Брэнте. Раствориться в гребаном ничтожестве. Я позволю ему провести меня через этот процесс. Я не хочу, чтобы ты присутствовала при этом.

Я хочу обнять его. Хочу, чтобы он обхватил меня своими сильными руками, поцеловал и подарил последнее мгновение. Хочу, чтобы он впился пальцами в мою кожу и притянул к себе, словно не может насытиться. Я эгоистка. Я хочу этого, даже если это сломит его. Но вместо этого я встаю.

— Я поищу тебя в Брэнте. Ему не помешает немного Ли.

— Ага. Мне плевать, Счастливица.

Я встаю и направляюсь к двери. На мгновение останавливаюсь и жду, поднимет ли он голову, подарит ли мне последний момент связи, но он не смотрит. Он смотрит в пол, и я не могу посмотреть в его глаза.

Я открываю дверь и оставляю часть своего сердца в комнате.

ГЛАВА 74

Я жду в холле кабинета врача в течение четырех часов. Хожу из угла в угол. Смотрю телевизор. Съела все мини шоколадки, лежащие в стеклянной вазе у администратора. Я достигла нового уровня нервозности. Чувствую себя как в школе, когда родители Дианы Фордж уехали из города, и мы вчетвером устроили вечеринку с макияжем и маникюром в их гостевом доме. Мы кувыркались, хихикали и рылись в спальне ее родителей, пока не нашли фаллоимитатор и шкафчик со спиртным. По очереди пили из бутылки что-то горькое и дорогое. Было весело и забавно, пока все не вырубились, и только я осталась в сознании, эйфория испарилась, и я чувствовала себя очень, очень паршиво. Я не спала и скрежетала зубами до пяти утра, пока интоксикация, наконец, утихла настолько, что мое тело дало сбой.

Сейчас я не смотрю на три светловолосые головы, хаотично думая, что мы выпили слишком много и родители Дианы могут вернуться из Кабо раньше времени. Я не принимаю фармацевтическую смесь от глупости. Вместо этого нервно трясусь, в одиночестве ожидая, мой будущий муж вернется в виде двух мужчин или одного.

В конце концов, я ухожу. Говорю администратору, что направляюсь домой, и чтобы она связалась со мной, когда они будут близки к завершению. Я беру машину Брэнта и мчусь по шоссе в Виндер. Оказавшись дома, не принимая душ, ложусь в постель полностью одетой. Закрываю автоматические жалюзи, и в комнате наступает кромешная тьма, гудение кондиционера убаюкивает меня. Закрываю глаза, мои ноги гудят и болят от ходьбы, я накрываюсь одеялом. Усилием воли заставляю свой разум прекратить хаотичные мысли, произношу длинную молитву о Брэнте.

Во время молитвы я засыпаю.

***

Меня будит звонок мобильного, рывком поднимаюсь, ногами отбрасываю одеяло, хватаю телефон. Отвечаю на звонок, сползая с кровати, в темноте нащупываю выключатель, обуваюсь раньше, чем рука находит стену:

— Алло.

— Мисс Фэрмонт, это Айрин из офиса доктора Терра. Он просил передать вам, что они с мистером Шарпом почти закончили.

— Я буду через десять минут. Спасибо, Айрин.

Я заканчиваю вызов и выхожу из спальни в коридор, переходя на бег. Скоро он вернется ко мне. Неважно в какой форме. В данный момент мне плевать. Я хочу его.

***

Когда он выходит из здания к стоящей на холостом ходу машине, ветер треплет его рубашку, я улыбаюсь. Брэнт вернулся. Тот самый Брэнт, который пожал мне руку три года назад на гала-вечере БМА. Тот самый Брэнт, который неоднократно делал мне предложение, несмотря на мои отказы. Тяжесть на его плечах, затравленный взгляд, который появился в тот день, когда я разрушила его жизнь, исчезли. Уверенность вернулась, сила его руки, когда он притягивает меня за талию к себе, удивляет, как и собственнический поцелуй.

— Все в порядке?

Он изучает меня мгновение, его рука все еще обхватывает меня, словно он не собирается отпускать меня. Затем он улыбается.

— У нас все хорошо. Пойдем, поговорим в машине.

Он снова прижимается к моему рту, не дожидаясь ответа, у меня перехватывает дыхание от силы его поцелуя, более интенсивного, чем я привыкла, такой поцелуй гарантирует долгий и продолжительный трах, как только мы окажемся дома. Он прерывает поцелуй и убирает руку с моей талии, но обхватывает мою ладонь, направляясь к машине.

***

— Что случилось? — спрашиваю я в тот момент, когда машина трогается с места, часы ожидания и тревоги укладываются в два слова.

— Доктор Терра поговорил с Ли. Он согласился уйти.

Я жду. Жду.

— И? — наконец говорю я.

— И он ушел.

Я смотрю на часы.

— Прошло семь часов.

Он хмурится, отрывая взгляд от дороги, его руки медленно скользят по рулю, когда он переключает передачи, плавное движение напоминает о его руках на моей коже и о том, что мы не были вместе почти три недели.

— Семь часов? — Он смотрит на свои часы. — Ого. Я… — Он снова смотрит на часы, затем на приборную панель, чтобы убедиться. — Должно быть, он разговаривал с Ли дольше, чем я предполагал.

Я отворачиваюсь от него, смотрю в окно.

— Доктор Терра не сказал, с чем был связан уход Ли?

«Ради тебя я сделаю это. Я, на хрен, убью себя внутри него».

Я вспоминаю слова Ли.

— Нет. Я имею в виду… кроме того факта, что Ли должен был принять это. Вероятность успеха очень велика, если он является добровольным участником.

— Значит, он ушел? И никогда не вернется?

Мой голос звучит спокойно. Выходит, монотонно и безэмоционально.

— Он не вылечил меня. Я должен принимать лекарства… те, которые принимал последние несколько недель. Вероятность рецидива высока, особенно если мои эмоции выйдут из-под контроля. И я должен избегать алкоголя. Тебе это уже известно; ты присутствовала, когда он озвучивал эти правила.

Я киваю. В течение последних нескольких недель Брэнт посещал терапевтические сеансы, я находилась за стеклянной стеной, наблюдая за сеансами и подслушивая некоторые правила. Новая жизнь Брэнта предполагает много правил. Очень четкой организации. Противоположность той жизни, которую Джиллиан заставляла его вести. Подсознание Брэнта создало личности, чтобы избавляться от ответственности, когда его разум был перегружен. Когда он был молод, его мозг не мог справиться с его интеллектом, безостановочные функции мозга вызывали своего рода короткое замыкание, что привело к появлению другой личности, ленивой, глупой и эмоционально нестабильной.

Когда он стал старше, это происходило из-за сильного стресса, незнакомой ситуации, или когда он беспокоился. Немудрено, что он переключился в ночь перед тем, как сделать мне предложение. Или за несколько дней до выпуска нового продукта или слияния компаний. Риск увеличивался из-за лекарств, которыми его пичкала Джиллиан. Благодаря новым правилам, организации и тому факту, что ему известно о его состоянии, мы надеемся, что он будет жить полной жизнью без подмен. Жизнью, в которой не будет посторонних, включая одну проблемную секс-машину, по которой я уже скучаю.

Я смотрю на увитые плющом стены Виндера, вижу появившийся гараж, автомобиль замедляется. Я чувствую его пальцы на своей шее, он расправляет беспорядочные локоны, рассыпавшиеся по моим плечам.

— Ты в порядке?

Я поворачиваюсь и смотрю в его глаза. Вижу человека, в которого влюбилась еще до того, как узнала о Ли. Мужчину, за которого в Белизе я была готова выйти замуж.

— Да, — шепчу я. — Я в порядке.

Он глушит двигатель. Расстегивает ремень и наклоняется. Тянет меня вперед, пока мы не оказываемся рядом.

— Я стану лучше, — говорит он хрипловато. — Стану всем, кем был он.

Я закрываю глаза. Пытаюсь успокоить сердцебиение, прежде чем открываю их снова. И сразу же обнаруживаю на себе его взгляд.

— Ты — все, что мне нужно, Брэнт.

— Буду, — говорит он, наклоняясь вперед, пока наши губы не оказываются на расстоянии дыхания. — Обещаю, что однажды буду.

Затем он прижимается ко мне губами, и на мгновение я чувствую вкус Ли.

ГЛАВА 75

5 МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ

Я стою перед зеркалом в полный рост и не вижу в отражении свою мать. Это странная мысль в день свадьбы, но это счастливая примета. Я поворачиваюсь, опытные руки торопливо поправляют шлейф платья, расшитые бисером края, обрамляющие мою спину. Я прекрасна, самый элитный организатор свадеб в Сан-Франциско гарантирует этот факт, каждая деталь идеально согласована, чтобы провести самую безупречную крошечную свадьбу, которая когда-либо была.

Сегодня здесь не будет никого из элиты общества. Никаких фальшиво улыбающихся женщин, которые на протяжении многих лет притворялись, что я им нравлюсь. Соберется небольшая компания из девяти человек: родители Брэнта и мои, Анна и Кристина, Брэнт и я, плюс наша цветочница. Мои отношения с родителями Брэнта изменились. Мы не близки, отношения Брэнта с ними испортились за годы изоляции из-за контроля Джиллиан. Но границы между ними сглаживаются, его семья становится менее неблагоприятной по истечении времени и роста доверия. Я поворачиваюсь, слыша визг нашей цветочницы перед ее появлением, белый сверток вылетает из-за угла и замирает перед зеркалом.

— Ух ты, — выдыхает Ханна, не сводя глаз с зеркала. — Ты выглядишь прекрасно.

— Спасибо, милая. — Я протягиваю руку, и служитель помогает мне спуститься по ступенькам пьедестала, я приседаю перед маленькой девочкой. — Ты тоже выглядишь прекрасно.

Я беру ее маленькую руку и расширяю глаза, поражаясь ее вишнево-розовым ногтям.

— Их сделала одна дама. — Она опускается на ковер, не обращая внимания на надетое платье Dior из детской коллекции. Схватившись за украшенную тысячедолларовую туфельку и сняв ее, она протягивает мне голую ногу, шевеля пальцами. — Смотри! Пальцы на моих ногах такого же цвета!

— Очень впечатляет. — Я улыбаюсь. — Освоила технику бросания лепестков?

Я возвращаю ей туфлю и наблюдаю, как она натягивает ее, маленький розовый язычок сосредоточенно высовывается из уголка рта.

Выполнив задачу, она с улыбкой смотрит вверх, вскакивает на ноги и изображает преувеличенные жесты подбрасывания, сопровождаемые мини-прыжками.

— Ага! — радуется она.

— Потрясающе.

Я поднимаю кулак, и она бьет своей мини версией по нему, хихикая, когда мы изображаем взрыв.

— Где мистер Брэнт? — внезапно спросила она, оглядываясь по сторонам.

Я пожимаю плечами, поднимаясь на ноги.

— Не уверена. Почему бы тебе не разыскать его и не сопроводить в сад? Мы ведь не хотим, чтобы он опоздал на церемонию.

Она торжественно кивает, осознавая важность своей задачи.

— Я немедленно отправлюсь на его поиски, — обещает она, прежде чем повернуться и с громким смехом вылететь через открытую дверь.

Я снова поворачиваюсь к зеркалу, расправляя платье.

— Очаровательная маленькая девочка, — говорит женщина позади меня, ее глаза встречаются с моими в зеркале.

Я киваю, улыбаясь при воспоминании о Ханне на борту нашего самолета, ее руки дважды касались каждой поверхности еще до того, как самолет взлетел.

— Да. Всегда была такой. Очаровательная и демоническая, — предупреждаю я ее. — За ней нужен глаз да глаз, она находит неприятности так же быстро, как и объятия. Со стороны кухни раздается грохот, и женщина, стоявшая передо мной, убегает. Я смеюсь, делаю шаг к туалету и беру последнюю вещь для сегодняшнего дня — бриллиантовые шпильки, которые Брэнт подарил мне на наше первое Рождество, надеваю их, глядя в зеркало.

День моей свадьбы… важный момент, который вот-вот должен произойти… навсегда соединить наши с Брэнтом жизни. Я ищу в глазах трепет, но не нахожу. Это меня не удивляет. Я могу отметить уход Ли так же четко, как и свое рождение, изменения в наших отношениях сильнее, чем я могла когда-либо ожидать. Оглядываясь назад, я понимаю, что в тот день наши отношения как будто начались заново.

ГЛАВА 76

Я иду по проходу, покрытому гибискусом, наш гавайский дом позади меня, передо мной Брэнт и пастор, океан служит фоном момента нашей любви.

Каждый шаг — словно перевернутая страница в нашей жизни.

Шаг. Ночь возвращения Брэнта от врача, когда Ли окончательно ушел из нашей жизни. Его руки на мне в тот момент, когда мы вошли в дом, мы упали на диван, его руки, неистовые, нуждающиеся, срывающие с меня одежду, пока я не оказалась обнаженной под ним. Он трахал меня так, словно никогда раньше не трахал, как Ли, словно помечая меня, делая своей. Он хватал меня за волосы, когда входил. Он простонал мое имя, когда перевернул и взял сзади. Он заставил меня кончить с помощью члена, пальцев, рта, вбив в меня ритм, который я никогда не забуду. После этого он повалил меня на пол в центре комнаты, перед камином, мы тяжело дышали от удовольствия, он перевернул меня и снова трахнул, медленнее. Больше похоже на Брэнта, которого я любила. Он шептал, что любит меня, пока трахал, наказывая. Потом мы заснули, переплетя наши конечности. И когда солнце пробилось сквозь окна, он все еще был там. Мой Брэнт. Только мой Брэнт.

Шаг. Его уход от Джиллиан, ее исключение из совета директоров, его новое место в руководстве компании помимо разработок. Он работает не так, как раньше, дверь в его кабинет теперь открыта для сотрудников, два помощника следят за его расписанием не так, как Джиллиан. Он сформировал команды, больше не работая в одиночку. Мне нравится наблюдать за его взаимодействием с другими, благоговейный трепет в глазах разработчиков, когда они видят, насколько он гениален. Мы беспокоились о возможной потере интеллектуальных способностей, риск обсуждался и был принят Брэнтом. Но его терапия, хотя и повлияла на другие части его личности, нисколько не помешала этому.

Шаг. Ли все еще там, его частички рассыпаны по личности Брэнта, сверкают, словно блестки на солнце. Я вижу его в улыбке, которая теперь озаряет лицо Брэнта, в широкой ухмылке, которая сжимает мое сердце каждый раз. Вижу его в смехе, который иногда прорывается, в дерзком подмигивании, которое получила на прошлой неделе, когда он вышел из душа и поймал мой взгляд на своем обнаженном теле. Иногда, когда он смотрит на меня, клянусь, что это Ли, он улыбается мне, его глаза смотрят так, словно знают неизвестный мне секрет, и этот секрет — ключ к моей душе, и я принадлежу ему, и он может делать со мной все, что захочет. Я думала, что потеряю Ли, но вместо этого приобрела многогранного Брэнта.

Шаг. Я вижу белокурое стремительное движение и скольжение руки Ханны в руку Брэнта, она смотрит на него и улыбается. По вторникам Брэнт посещает со мной комплекс БМА. Он полюбил Ханну так же сильно, как и я. Сегодня вечером, после церемонии, когда ее живот будет набит сладостями, а пальцы ног станут белыми от гавайского песка, мы спросим ее. Узнаем, разрешит ли она нам принять ее в нашу семью. Брэнт уже поручил адвокату подготовить все документы. Все, что ему нужно, это ее благословение, и он попросит их начать процедуру удочерения. Я улыбаюсь им, его улыбка становится нежной, он отводит взгляд от ее глаз и встречается с моим. Там, в его душе, я вижу наше будущее. Больше детей, двое или трое от нашего союза, может быть, больше из БМА. Лето в этом доме, зима — дома, давая Ханне семью, которую она заслуживает.

Шаг. Я останавливаюсь перед ним и смотрю ему в лицо. Чувствую свое будущее в его напряженном взгляде, в связи, которая теперь крепче железа. Мы — команда, преодолевшая препятствия, которые превратят нашу жизнь в сплошное удовольствие, Я лгала ради этого человека, воровала, изменяла ему с ним и продала ему свою душу во время нашего первого поцелуя.

Я люблю этого человека. Повторяю, за пастором простые слова, которые связывают наши жизни, и чувствую, как его рука сжимает мою. Наклонившись вперед, закрываю глаза и целую своего мужа.

ГЛАВА 77

Брэнт

Я не знаю, почему мне посчастливилось оказаться с этой женщиной. Моя душа нашла ее, украла ее, убедила любить меня, достаточно сильно, чтобы провести через американские горки ада, которыми были наши отношения. Она большее, чем я заслуживал, и я никогда не смогу отпустить ее, я принадлежу ей, знает она это или нет, каждая частичка меня, каждым дюйм моего тела и души. Ее безусловная любовь вернула меня к жизни. Вытащила из безжизненного, одинокого существования, прежде чем спасти, в буквальном смысле, от самого себя.

Однажды я буду достоин ее. Однажды полностью исправлюсь и докажу ей, что это того стоило. Я потрачу каждую унцию сил, чтобы этот день настал. Я все ближе к этому, медленно связывая концы своего рассудка.

Мы пошли в полицию в ту ночь, когда я вспомнил о смерти Шейлы. Я рассказал им про того человека. Его татуировках, расположении дома. Мы отправились туда и нашли его, мои воспоминания о том дне теперь болезненно ясны, словно десятилетия оставили их нетронутыми и новыми в тайном уголке моего сознания. Я надеялся на арест, но офицер сообщил, что этот человек некто Ник Копен, умер через шесть лет после исчезновения Шейлы. Улики, найденные в его доме, указывали на его причастность ко множеству нераскрытых дел. Я покинул это место, испытывая облегчение, Лана крепко сжимала мою руку.

В этих отношениях мне не было так трудно, как ей, но были времена, когда я боролся. Боже, я не ушел, когда заподозрил интрижку. Слава богу, мое сердце держалось за нее железной хваткой и не позволяло мне уйти. Разочарование, незнание, ревность… это было изнурительно, но подкрепило то, что я сказал Лане: «Это стоило того, как только я увидел тебя».

И так оно и было. Это более чем того стоило. Это было началом моей жизни, день, когда мое сердце начало биться.

Я люблю эту женщину. Я всегда буду любить ее, каждой частичкой своей души.

ЭПИЛОГ