— Ну, что ты, тетка Марта, — она так неожиданно появилась и задала вопрос, что я вздрогнул, реально испугавшись, — и в мыслях не было! Я просто понюхать! Пахнет здорово! А что это?!
Зачастил я, скрывая сам момент испуга.
— Это суп Бак Кут Те, по рецепту моей матушки, а ей он достался от ее матушки, то есть, от моей бабушки, а ей…
— Хорошо, хорошо! — я в нетерпении поднял руки. — Ну, а в конце этой цепочки, откуда стал известен этот рецепт?
— Разве это так важно? — спросила главная повариха и, видя мое ошарашенное ее ответом лицо, рассмеялась добрым мягким смехом.
Потом подошла, потрепала меня по голове и сказала:
— Шучу! Но видел бы ты свое лицо! Вообще-то, этот рецепт оказался в нашей семье как плата за наш фирменный рецепт приготовления свиных ребрышек. Но теперь скажи мне честно, — она сделала строгое лицо, — ты точно туда не плюнул?
— Так, — я от негодования даже на шаг отступил от нее, — как вы могли такое подумать обо мне?! Зачем мне это нужно?! Да мне такая мысль даже в голову не придет!
Я действительно негодовал, почему такая простая и эффектная мысль не пришла мне в голову? Ну, почему?!
— Ага! — усмехнулась Марта. — Значит, такая простая мысль тебе в голову не пришла?! А какая пришла?
— Да вообще никакая! — я в удивлении вытаращился на нее. — С чего бы такие вопросы? Вроде бы, я ничего такого не делал!
— Ага-ага! — криво усмехнулась повариха, расставив руки в боки, — а не ты ли год назад в мой фирменный острый борщ бросил листья сены? И главное, когда успел?! Я отошла буквально на мгновенье! Да… — протянула она, а потом, не выдержав, захохотала. — Видел бы ты, какие битвы за туалет устраивали клиенты, отведавшие моего фирменного супчика! А некоторые, особенно те, кто брал либо большую порцию, либо оплачивал добавку, вообще не успевали добежать до туалета и подходили к нему уже враскоряку! Как же мы все хохотали! Это было почище выступления бродячих артистов! Кстати, о бродячих артистах! — она снова стала серьезной. — Ты ведь знаешь, что они сегодня прибывают и, как обычно, вечером дают представление на главной площади?
— Конечно! — лаконично ответил я, поощряя ее к продолжению.
— Значит, ты понимаешь, что по окончанию представления народ ринется в трактиры, чтобы за стаканчиком или кружечкой обсудить увиденное?
Марта внимательно посмотрела на меня.
— Понимаю, — согласно кивнул я.
— Так вот, — с тяжелым вздохом, продолжила главная повариха, — на сегодня мы обойдемся, потому как, я думаю, наплыва посетителей у нас сегодня не будет, все, в основном, осядут около площади, до нас, если и дойдут, то единицы, а они погоды не сделают, поэтому на сегодня ты свободен, — она подняла вверх указательный палец, намекая, что теперь я должен быть очень внимателен, — а завтра к полудню мы тебя ждем. Нужно будет наколоть дров, на сегодня их точно хватит, а вот на завтра уже нет, потом поможешь девочкам с уборкой, ну и в зале поработаешь, как всегда, «подай-принеси». За все — один серебряный, ну и кто что даст — тоже твое, но ты поступишь мудро, если сначала покажешь то, чем тебя вознаградят, Вейту. Только деньги не нужно тащить ему показывать — только если будут какие-нибудь вещицы. Ты же знаешь, что у него есть слабые задатки мага и он может работать с артефактами, так что, если вдруг попадется, он, во-первых, сможет определить, что за артефакт тебе достался, и, во-вторых, сразу выкупить его у тебя, если, конечно, он ему будет нужен и вы сойдетесь в цене.
Я внимательно выслушал ее, согласно покивал головой, и собрался уже было бежать на пустырь, на встречу с пацанами, как Марта ухватила меня за рукав и, сердито сдвинув брови, бросила:
— Ты куда?
— Э-э-э… — не понял я.
— Ты ел? Голодный? Давай, поешь, а то твоя матушка, если узнает, что я тебя голодным отпустила, она мне волосенки на уши намотает!
Понятно! Мама с теткой Мартой по молодости были близкими, я бы даже сказал, закадычными подругами, да и сейчас, как позволяют обстоятельства, встречаются и устраивают, как всегда выражается тетка Марта «пивной путч». Что это такое она не объясняет, только смеется и говорит, что я мал еще для подобных знаний, а мне интересно!
Пробовал спрашивать у мужской части нашей семьи, причем по возрастающей — сначала старшего брата Мирка, потом самого старшего — Грана, потом — батю. Что интересно, у всех троих ответ был один и тот же, ну может, чуть-чуть разнились слова и их порядок. Звучало все примерно так: — «А шут ее знает! Ты у нее спроси!» Вот и все, что я узнал. Немного. Ладно, еще подрасту, потом опять спрошу!
Да, но пива они выпивают много! А потом чего-то смеются, а бывает, и песни вдвоем поют. Красиво у них получается! Я бывало, аж заслушивался, да и не я один. Как-то застал батю, расположившегося под дверью, аккурат во время вокального исполнения дуэта имени пивного путча, так он сначала застеснялся, покраснел, как будто я застал его за каким-то постыдным занятием, а потом махнул рукой, приложил указательный палец к губам, давая знак, чтобы я не шумел, и прошептал:
— Красиво поют! Жаль, нечасто!
И вот эта мамина подруга сейчас держала меня за рукав и вопросительно глядела на меня.
— Тетя Марта, я не хочу еще, я утром завтракал! — заканючил я, пытаясь аккуратно освободить свой рукав и помчаться к пацанам.
— А во сколько у тебя сегодня утро началось? — спросила она, а потом, не дожидаясь ответа, рявкнула: — Пока не поешь — никуда не пущу! Марш мыть руки! — и грозно посмотрела на меня.
Я решил, что спорить не имеет смысла, так как ел я действительно давно и уже начинало захачиваться, а когда теперь выпадет возможность чего-нибудь перекусить — неизвестно. Поэтому я, без возражений, пошел к умывальнику, помыл как следует руки и вернулся на кухню. Тетя Марта подвела меня к столу, на котором стояла плошка с супом, рядом с ней лежала ложка и краюха хлеба.
— Все, ешь! Как поешь суп, скажешь, тебе наложат картошки с мясом, потом попьешь чего-нибудь, скажешь ребятам чего, и — свободен! А я побегу к Вейту, а то вопросов надо обсудить много, а времени — мало! Ну, все, давай ешь, приятного тебе аппетита!
Она опять взлохматила мне шевелюру и быстрым, но каким-то, очень плавным шагом, покинула кухню. Я тоже решил особо не задерживаться, по-быстрому поесть и мчаться к ребятам, а то уже время поджимало. Оно еще было, поесть я вполне успевал, если не рассиживаться долго. Поэтому я быстренько все смел с тарелки — два раза, если считать суп и картошку с мясом, буквально залил в себя кружку кваса, поблагодарил всех присутствующих за вкусный обед и, отдуваясь и клонясь вперед под весом съеденного, я не спеша побрел в сторону пустыря, где мы договорились встретиться с пацанами.
* * *
«Да, во всем нужно соблюдать меру», — думал я, не спеша подходя к пустырю, облюбованному пацанами. — «Это же надо было столько жрачки в себя впихнуть, что даже идти было тяжело!»
Идти действительно было тяжело, особенно вначале, сейчас уже полегче, часть обеда, судя по всему уже усвоилась организмом, но все равно, пока резвости мне не хватало и я еще какое-то время побуду квелым живчиком.
Наверняка, кто-то из поваров решил подшутить и наложил большие порции, а я, в спешке, не обратил внимания и все загрузил в мой многострадальный организм! У меня было ощущение, что мой желудок, при каждом моем шаге, бьет меня по коленкам! Узнаю имя этого шутника, я ему тоже сделаю похихикать!
Вообще-то я человек не злопамятный — отомщу и забуду. И снова отомщу! Ладно, это дело будущего, а сейчас, раз уже приплелся к пацанам нужно заниматься делами, хотя, конечно, тяжко мне! И как только по дороге желудком себе коленки не отбил?!
— Так, пацаны, — задавив в себе вялость, начал я, — времени мало, нужно успеть заработать денег, ну, и хотелось бы попасть на представление артистов, если кто не слышал, приехавших сегодня в наш город, поэтому давайте кратко, что у кого есть.
— Значит так, — первым, как всегда, подскочил Кер, невысокий, не очень сильный, но довольно ловкий пацан, младший брат близнецов Даса и Гаса, встреченных мною сегодня в охране ворот, — я тут порасспрашивал пацанов и вот какая картина вырисовывается: у кузнецов и в столярном сегодня нам делать нечего — у кузнецов баронский заказ и все делают, соответственно, люди барона, а столяры сегодня только крупную мебель мастерить будут и у них потребность в помощниках побольше ростом и покрупнее телом.
У ювелиров пока непонятно, может, что-нибудь будет, может, нет, как успеют с заказами, но в любом случае, там много заработать сегодня не получится. Мне кажется, что, на всякий случай, можем оставить здесь кого-нибудь одного, для связи. Если у ювелиров появится какая-нибудь работенка для нас, они пришлют сюда весточку. Сейчас еще Грос должен подойти от кожевников и все.
Он озадаченно почесал затылок.
— Не, — отрицательно помотал я головой, — у Гроса наверняка ничего интересного не будет, батя вчера вечером ничего не говорил, а значит, подработать там не выйдет.
Кер, как-то поник, судя по всему очень нужны деньги.
— Кер, а кто-нибудь сегодня на базаре был, а то что-то я ничего про базар от тебя не слышал? — немного удивленно спросил я.
— Да был там Свиг, но ничего хорошего не сказал, — безнадежно махнув рукой, ответил Кер. — Там сегодня, почему-то, «Топоры» с утра отирались и, скорее всего, это на весь день. Сегодня, в связи с приездом бродячих артистов, «основные» базар не пасут, вот и доверили «Топорам», а те нам подработать не дадут! — Кер уже чуть ли не плакал. — Вот же сволочи, и сами ни фига не делают, только мзду собирают да над слабыми глумятся, и другим заработать не дают!
— Так, ладно, — потер я в задумчивости подбородок, — прекрати надувать сопли пузырем, мы все равно чего-нибудь, да заработаем на базаре. Нужно только подумать, как бы это половчее провернуть, а, заодно, и «Топоров» нагреть.
Да, фраза прозвучала многообещающе, осталось только придумать, как это все сделать. Я задумался и, как и большинство задумавшихся, неосознанно чесал затылок, выпятив нижнюю губу.