— Некромантия — это прикладная отрасль магии смерти, которая заключается в вызывании духов мёртвых с целью получения некой информации, кстати, шаманы орков как раз относятся к некромантам.
— Некромагия — это прикладная отрасль магии смерти, использующая смерть и возводящая её, как источник силы, в доминанту, подчиняющую остальные тёмные силы, изучающая методы и средства достижения состояний смерти и выхода из оных, способы практического применения положений магии смерти, в плане взаимодействия с мертвыми организмами, ритуальные практики по управлению и целенаправленному применению энергии смерти.
Зачастую понятия некромантии и некромагии путают и объединяют под общим название некромантии.
Цвет стихии — черный.
Бирка прервалась и спросила:
— Вопросы есть?
Я, посмотрев на отчаянно зевающую, но не сдающуюся малявку, внес свежее предложение:
— Слышь, может, на сегодня хватит? Смотри, мелкую ты уже почти усыпила!
— А вот и нет! — скривившись в очередном зевке, простонала мелкая, — мне интересно, просто спать уже хочется!
— Хорошо, — сказала наша учительница-мучительница, — сейчас быстро расскажу о пространственной магии и на этом на сегодня все.
В этот момент открылась дверь в комнату.
— Эй, школяры и их мучители, — бодро пропела мама, входя к нам, — вы себе зубы не сточили, грызя гранит науки? Спать пора, давайте, заканчивайте!
— Сейчас, мамочка, — состроив просящую физиономию, сказала Бирка, — мы уже почти закончили, осталось совсем чуть-чуть! Если бы наш маршал не выпендривался, уже бы закончили, вот!
Она, озорно улыбнувшись, показала мне язык.
— Ну, ты вообще! — от возмущения я не знал, что ей сказать и просто помахал перед ее лицом кулаком, — вот вообще!
— Ладно, студенты прохладной жизни, — улыбнувшись на мою выходку, выдала мама непонятную фразу, — заканчивайте быстрей, и по матрешкам! — совсем странно закончила она, выходя из комнаты.
— Мы быстро! — заверила ее Бирка. — Итак, у нас остался последний вид магии.
— Пространственная магия.
Этот тип магии позволяет осуществлять контроль над пространством, а также производить различные манипуляции с пространством. Наиболее известные проявления пространственной магии — это порталы и пространственные карманы в виде сумки путешественника.
Цвет стихии — золотой.
Все, на этом на сегодня все! — завершила сегодняшний вечер получения знаний наша старшая сестра. Услышав этот непреклонный тон, я проглотил очередной вопрос. А то! Инстинкт самосохранения еще никто не отменял!
— Всем спокойной ночи, — сказала Бирка, — Раст, пошел вон из нашей комнаты спать!
Все-таки не удержалась напоследок, наорала!
— Уже ушел, не вопи, как будто я у тебя золотой спер! — наставительно сказал я, гордо покидая их комнату.
Все! Сейчас гигиенические процедуры на ночь, и — здравствуй, моя любимая кровать!
— Всем, кто меня слышит! — громко кричу я и, дождавшись заполошенных вопросов со стороны своих домашних, так же громко продолжаю: — Спокойной ночи!
Блин, чуть не проспал!
Подгоняемый этой, совсем нерадостной мыслью, я вскочил с постели, быстро оделся и на цыпочках, чтобы никого не разбудить, побежал справлять свой утренний туалет.
Много времени это не заняло, я — не девчонка, и уже через несколько минут, прихватив из кухни, приготовленные для меня с вечера мамой бутерброды и фляжку с квасом, я в сенях всовывал ноги в сапоги. «Поем по дороге!» — решил я, и, аккуратно приоткрыв дверь, оказался на улице.
Солнце еще не встало, а только обозначило свое появление на небе. На улице было еще темно, только-только начал алеть край неба, предвещая сегодня солнечный денек. Я бодрым шагом шел в сторону городских ворот. Конечно, до восхода мне ворота никто не откроет, но за пятачок медью откроют служебную калитку, а мне больше и не нужно.
Для меня главное — успеть в лес до того, как высохнет роса, иначе сбор трав сегодня, как говорит дядька Заг, «накроется медным тазом». Я пока вполне успевал, а потому шел не торопясь, кусал бутерброд и обдумывал конкретно план на сегодня.
В принципе, дел было не так уж и много — с утра сходить в лес, набрать трав, потом быстренько метнуться к алхимикам, чтобы сбыть добытый с утра силос, потом нужно забежать в трактир «Привал странника», где я тоже подрабатывал, и поинтересоваться, или у хозяина трактира Вейта, или у главной поварихи Марты, нуждаются ли они сегодня в моих услугах, и если я им нужен, то зачем и когда. После этого нужно сходить на базар, там встретиться со своими ребятами и посмотреть, где там сегодня можно заработать денежку и, главное, на чём. Ну и если останется время, то…
Ох, совсем забыл! Сегодня же приезжают бродячие актеры! Надо будет выкроить время и посмотреть, что они привезли в этом году. В прошлом году их программа мне не понравилась — она была ориентирована на взрослых, и лишь выступления клоунов и жонглеров порадовали мою душу. Но зато я их посмотрел раз десять! Ох, нужно будет глянуть!
За этими мыслями я и не заметил, как дошел до ворот, попутно прикончив бутерброды. Все случилось очень вовремя — и план на день был определен, и бутерброды закончились, и дорога до ворот.
— Раст, это опять ты? И чего тебе не спится, неугомонный? — подошел ко мне зевающий стражник, отчаянно тря глаза. — Гони монету, давай, а то, сам знаешь, калитку не открою! — проворчал он, протягивая ко мне руку.
Я вложил в нее приготовленный пятак, стражник потер глаза, присмотрелся к монетке, непонятно чему кивнул головой и, кряхтя, потопал открывать калитку. Я пошел за ним, стараясь не очень сильно шуметь.
Хотя все знали, что я частенько покидаю город еще до рассвета, официально этого делать было нельзя, и если начальство сегодня встало не с той ноги, или ему по дороге на лысину что-нибудь упало, то оно, это начальство, очень даже запросто может наказать всю смену стражников. Вообще-то начальство тоже знало, так как мой батя числился у барона Смела в друзьях, а потому и меня в городе знали, наверное, все, но вот только от наказания за шалости это не спасало.
Дверь калитки открылась бесшумно, и я выбрался из города в предрассветные сумерки. Нормально, до леса недалеко, пока дойду, как раз рассветет, хотя в лесу будет еще темновато. Но мне не иголки собирать, а травы, и вот их-то будет видно вполне себе нормально.
Так я и пылил по дороге к лесу, радуясь жизни и тихонько напевая песенку, слышанную как-то в трактире «Счастливый меч», где собираются наемники, стражники, баронские дружинники, и даже гвардейцы барона, бывает, захаживают. Так вот как-то они там что-то отмечали, а мы с пацанами подвизались к ним на побегушки, тогда я эту песенку и услышал.
Они ее пели с таким воодушевлением, я бы даже сказал, не столько с воодушевлением, сколько с азартом, я бы даже сказал, не пели, а орали, потому что акустический удар от их пения грозил городу серьезными разрушениями. И это я не упоминаю о такой мелочи, как барабанные перепонки всех, находящихся поблизости.
Да, признаюсь, это было серьезное испытание для наших неокрепших организмов, но мы, слава всем богам-заступникам, выжили, и на память мне осталась эта песенка:
Мы выходим на рассвете,
Из пустыни дует ветер,
Поднимая нашу песню до небес,
Только пыль летит за нами,
С нами бог и с нами знамя,
И тяжелое копье наперевес.
Так, мурлыча под нос эту незамысловатую вещицу, я добрался до леса, пребывая в отличном настроении, и свято веря, что до конца дня мне его не испортят.
Войдя в лес, я, первым делом, проверил экипировку, потому как лес — это лес, и какие встречи меня ждут, предугадать невозможно. Вообще-то, сейчас середина лета, и у хищников полно корма, поэтому на человека они будут нападать только в крайнем случае, вот только о том, что случай уже крайний, они меня предупреждать не будут — просто бросятся, и все — в лучшем случае, прощайте сухие штаны, а о худшем я даже думать не хочу!
Так, все проверил, руками прощупал, чтобы все на своем месте было, нож на поясе передвинул к руке, чтобы удобней было выхватывать, поправил сумку, надетую через плечо, чтобы не стесняла движения, переложил поближе свою любимую пращу и десяток снарядов к ней.
Нужно сказать, что в использовании пращи я достиг определенных успехов. Конечно, кидать снаряды из нее, как это делают мастера, с завязанными глазами, на звук, я не могу, но метров с двадцати в десятисантиметровый круг, из десяти раз, восемь попадаю уверенно. К тому же я не пользуюсь камнями.
Мы с пацанами, из кусков свинца, которые находим в разных местах, а то и просто берем, если плохо лежит, так вот, мы из этих кусков делаем себе снаряды для пращи. Плавим свинец на пустыре, на костре, в старой посудине, и льем в глину или землю, что есть под ногами, предварительно сделав формочки. Получаются круглые снаряды, примерно три сантиметра диаметром и весом около ста грамм. Ими и пуляем.
Так, вроде все на месте, и я готов к работе. Ну, начали!
Собирать траву, в принципе, занятие не сложное, просто требуется внимательность и аккуратность, чтобы среди разнотравья леса выбрать именно ту травку, которая нужна, ну и, конечно же, знания.
Для того, чтобы не тащить алхимикам траву охапками, и потом не выбирать из принесенных стогов нужное, я попросил алхимика, тетку Нокту, которая, по общему признанию, лучше всех в городе варит снадобья, рассказать мне о травах и правилах их сбора.
Почти неделю она рассказывала мне о травах, правилах их сбора, когда какую траву нужно собирать, и какая часть у травы лечебная — корешки, цветки, стебель, листочки или метелки, и, конечно, о ценности для лечения или других целей каждого вида трав, и, соответственно, об их цене, по которой она их будет у меня принимать. Это ученье я отрабатывал пять дней, но оно того стоило.
Теперь я искал редкие, а потому довольно дорогие травы, а остальные собирал уже на обратном пути, так, чтобы просто добить сумку.