— А ты пока не знаешь, что оставлять боевых товарищей — это неправильно! — немного иронично просветил я его.
— Это когда это я бросал своих товарищей?! — возмущению Дуга не было предела. — Не было такого!
— Да-а-а? — ехидно протянул я. — А кто бросил меня… — я сделал паузу, и все повернулись к Дугу. Я, дождавшись, когда лицо кучера достаточно покраснеет от возмущения и продолжил: — когда мы сюда приехали? Ты бросил меня на козлах спящего!
Я обвиняюще вытянул в его сторону руку, ткнув в его сторону указательным пальцем.
Все потрясенно молчали. Первой фыркнула баронесса. Потом громко хмыкнул, стоящий рядом Зерт, а потом уже засмеялись и все остальные.
— Эй, малыш, — решил обратить на себя внимание Нарт. — Как ты только что говорил, меня сегодня в бою ранили, и я не смогу быстро бежать от твоей дубинки! Может, мы завтра пропустим мое участие в этом забеге?
Я отрицательно помотал головой.
— Нет, Нарт, ничего не выйдет, — с сожалением в голосе констатировал я, — во-первых, воин должен уметь преодолевать трудности, а, во-вторых, чтобы не попасть под дубинку, тебе не нужно бегать быстро, тебе нужно просто бежать… — я пристально посмотрел сначала на него, а потом перевел взгляд на Зерта, возмущенно вскинувшегося в ответ на мой взгляд, и затем перевел его на Дуга, ответившего мне каким-то затравленным взглядом. — Так вот, — продолжил я после паузы, подмечая направленные на меня взгляды, — чтобы не попасть под дубинку, тебе не нужно бежать быстро, тебе просто нужно бежать быстрее одного из них!
И я показал руками на Зерта и Дуга.
На поляне раздался взрыв хохота! Смеялись все, даже, стоящая рядом с баронессой, магесса Дина ухахатывалась, а маленькая Иля, еще не очень понимая, в чем смысл, хихикала за компанию. Не смеялся только один Дуг. Он стоял с потерянным видом и недоуменно смотрел то на весело смеющуюся баронессу, то на мрачно наблюдающего за всей этой веселухой меня.
Отец, отсмеявшись, несильно хлопнул меня ладошкой по плечу.
— Ну, ты даешь, сынок! Здорово у тебя получается!
— Я рад! — немного сухо ответил я родителю, и добавил: — А кормить нас сегодня будут?
— А как же! — убежденно подтвердил мою догадку отец. — Я думаю, что уже скоро и бу…
Он не успел договорить, как по поляне разнесся громкий голос:
— Ужин готов!
Все тут же бросили разговоры и быстро направились на голос. Мы с отцом тоже. М-да, видно, не только я мучился чувством голода, судя по быстро выстроившейся очереди.
Сначала, естественно, обслужили баронессу и остальных дам, находившихся сейчас в отряде, потом получили свою порцию Нарт, Зерт, мой отец и я, то есть, руководство и примазавшиеся к нему родственники, а потом уже и все остальные, по какому-то мне неизвестному принципу очередности.
Усевшись около костра все принялись поглощать пищу. Не то, чтобы все было прямо, вкусно-вкусно я, честно говоря, вообще вкуса не ощутил — просто заглотил все, что дали, даже, по-моему, не жуя. То, что я что-то съел, я определил только по потяжелевшему животу.
Ну, и, как водится, полный желудок тут же стал давить на веки, которые начали закрываться сами по себе, даже вопреки моим желаниям. Отец, обративший внимание на то, что его сын все чаще клюет носом, легонько толкнул меня ладошкой и прогудел прямо над ухом, этаким здоровым шмелем:
— Не спи! Сейчас чайку организуем, да и поговорить нужно! Помнишь, я тебе обещал, что поговорю с тобой и Зертом?
— Ну? — недовольно буркнул я. — А чего сегодня-то? Все и так намаялись из-за этого барона Засса, так еще и разговоры тут! Может, отложим на день-два, а? День-два погоды не сделают, а мы отдохнем и с новыми силами…
— Эй, сынок, тебя куда понесло то? Ты, давай, за своими словами следи, что ли! — отец сердитым голосом прервал меня и начал отчитывать. Я терпеливо слушал, понимая, что перебивать его сейчас — это плохая затея. Наоборот, я сидел тихо, прикрыв глаза и постепенно погружаясь в дрему под его монотонный голос.
Наконец, видно, отец сообразил, что что-то пошло не так, потому что я тихо сижу и смотрю в одну точку, даже не думая ему возражать. Он опять хлопнул меня ладошкой по плечу, я очнулся, сбросив с себя дремоту, и непонимающе оглядел все вокруг.
— Проснулся? — с ноткой ехидства осведомился мой отец.
— Я не спал, — как можно убедительнее соврал я.
— Да-да, — продолжал ехидничать отец. — Не спал он! А как тогда это называется? Дремал с открытыми глазами?
— Вот! — удовлетворенно воскликнул я. — Ты и сам все прекрасно знаешь! Тогда, зачем спрашиваешь?
Я изобразил на физиономии неподдельный интерес.
Отец только собирался что-то сказать, как появился Зерт, отсутствие которого я как-то упустил. Он принес три кружки с горячим чаем и тарелку со сладкими плюшками.
По-моему, у меня от предвкушения поедания сладких плюшек, закапала слюна. Но, по-видимому, на это никто не обратил никакого внимания. А случилось это, потому что, сидящие у костра, и воины, и женщины обсуждали прошедший бой. Каждый делился каким-то своим наблюдением или эпизодом боя, и я, прислушиваясь к разговору, который постепенно из хаотичного обсуждения всеми, перерос во всеобщий, начал складывать у себя в голове его общую картинку.
И эта картинка выходила на редкость интересной.
Во-первых, я, да и не только я, но, думаю и все остальные из нашего отряда, наконец, узнали причину, по которой барон совершил нападение на магессу Дину, следовавшую в Ирдик в сопровождении, или под охраной воинов наемного отряда.
Оказывается, все было просто. Когда и где бывший барон Засс и магесса пересеклись, я так и не понял, но вот баронесса кое-что у нее уточняла, так что, скорее всего, она поняла, о чем рассказывала магесса.
Я же понял суть, а детали мне были не важны.
Так вот, барон и магесса пересеклись, барон влюбился и начал за ней ухаживать. Магесса от него была не в восторге и аккуратно заметила, что он ее не интересует. Когда барон намеков не понял и лишь усилил свои ухаживания, она уже прямым текстом сказала ему, что у него нет шансов заслужить ее благосклонность.
Когда же он, то ли не понял, то ли просто проигнорировал и это, она его просто послала. Прямо и грубо, зато доходчиво! Барон обиделся и заявил, что она все равно будет его, только потом в другом качестве!
— Он что, идиот?! — в установившейся после рассказа магессы тишине, раздался голос Зерта. И после паузы добавил: — Был.
— Да нет, — спокойным голосом вмешалась в разговор баронесса. — Идиотом барон Засс никогда не был. Вспыльчивым — да, был. Но я никогда бы не подумала, что он может пойти на такое только из-за того, что его ухаживания отвергли!
К концу фразы голос баронессы набрал силу и в нем явно звучало негодование.
— Э-э-э, — робко возразила госпожа магесса Дина, когда баронесса закончила свою речь. Все удивленно посмотрели на нее. — Дело в том, — как-то неуверенно продолжила она, словно сомневаясь, стоит ли говорить об этом, — что не из-за этого. Точнее, не только из-за этого.
Все, сидящие вокруг костра, молча ждали продолжения.
— Некоторое время назад, — словно все-таки набравшись храбрости или решимости довести свое повествование до конца, продолжила госпожа Дина, — мы с ним опять встретились. Случайно, на балу у барона Клома Бирез. Барон Засс был любезен, разговорчив и мил, и совсем не вспоминал о прошлом. Мы очень неплохо провели время, общаясь, станцевали вместе несколько танцев и вообще, все было просто прекрасно, но барон все испортил!
Госпожа магесса замолчала, отпила из кружки чай и, вздохнув, продолжила:
— После поданного бароном бокала игристого вина, я потеряла сознание, а очнулась в его спальне. От его любезности не осталось и следа, его речь изобиловала угрозами и всякими мерзостями…
Лица людей, сидящих у костра, помрачнели, а баронесса ободряюще положила руку на плечо госпожи магессы.
— Меня спасло то, что пока я была без сознания, алкоголь успел выветриться и очнулась я уже трезвой, хоть и связанной.
Среди слушаталей пронесся ропот негодования.
— Я не очень помню все, что говорил тогда барон Засс, сами понимаете мое состояние, но все его речи сводились к тому, что он сейчас изнасилует меня, а потом увезет в свой замок, где посадит на цепь и будет время от времени навещать, а то и не один, а со своими друзьями. Я была, как во сне. Вроде бы соображаю, а сделать ничего не могу! Но тут барон переусердствовал! — она усмехнулась. — Он влепил мне пощечину! Боль вернула меня к жизни и мозги, видимо, заработали так, как нужно! Я вспомнила, что я — магиня, и мне не обязательно использовать руки, чтобы сотворить кое-какие заклинания! Что я и сделала. Все забывают, что маги Жизни могут не только лечить! Да, лечить — это их призвание, но в случае опасности они могут воспользоваться этими же заклинаниями, чтобы эту опасность устранить! Короче, после моих заклинаний у барона отнялись ноги, и он перестал быть мужчиной. То есть, мужчиной-то он остался, а вот детей после этого иметь уже не мог!
Она снова прервалась, чтобы отпить из кружки, а баронесса, пользуясь возникшей паузой, задумчиво произнесла:
— Как-то не сходится! Сколько я знала барона, на ноги он никогда не жаловался!
— Ну, естественно, он не жаловался! — вскричала магесса. — Он быстро понял, чем ему грозит дальнейшее противостояние со мной и, попросив прощения и пообещав, что оставит все поползновения в мою сторону, он меня развязал и я быстро покинула этот баронский замок. Как оказалось, барон Бирез был в курсе его намерений, поэтому очень удивился, когда я попросила запрячь мою карету. Удивился, но возражать не стал, только осведомился, где барон и жив ли он. Я его заверила, что барон жив и, если проявит определенное благоразумие, то завтра будет и здоров.
— А в чем должно заключаться это благоразумие? — с любопытством спросил барон Бирез. — Да, и я же просил — зовите меня Клом!
— Все очень просто, Клом, — спокойно ответила я, — благоразумие заключается в отсутствии с его и вашей, соответственно, стороны препятствий для оставления вашего замка, барон. И когда он завтра придет в себя, скажите ему, что следующую нашу встречу он не переживет, если не изменит своего отношения ко мне.