т арбалета? Да и болты какие-то хлипкие, так и кажется, что, зажав между пальцами, просто переломлю!
Так, а это что такое? Нет, ну, надо же! Гмалин достал кольчугу темно-коричневого, почти черного цвета! Настоящую кольчугу, сплетенную из колец! Причем кольца были такими мелкими, что стрела не проскочит.
Да! Вот теперь выбирать уже труднее! Что же выбрать, меч или кольчугу? А вдруг, он разрешит взять две вещи? Ну, или за вторую можно и доплатить! У меня, конечно, опыта нет, но судя по разгоревшимся глазам отца, вещи здесь лежат очень хорошего качества.
Хозяин лавки, старый мастер, смотрел на нас с отцом с такой гордой снисходительностью и торжеством, как будто предлагал нам в дар, ну, как минимум королевство! Нет, оружие, это, конечно, здорово, и, скорее всего, это очень хорошее оружие, которым действительно можно гордиться, но вот так… Судя по виду Гмалина, это оружие должно идти даже не на вес золотом, а раз в несколько его весов.
Я просто пожал плечами, в ответ на торжествующий взгляд Гмалина. Увидев мое движение плечами, он понятливо усмехнулся и посмотрел на отца. Тот стоял и разглядывал, выложенное на прилавок оружие.
Оно ему явно нравилось, но того восторга, какой он испытал, увидев причитающийся ему меч из серебряной стали, он не испытывал. Единственное, что как-то разнообразило неказистый вид мечей, пока еще покоящихся в каких-то простых, местами даже потертых ножнах, так это оголовье рукоятей.
Рукояти двух из них были оплетены черной, и даже на вид шершавой, кожей, и в их навершии были вставлены черные камни, причем так искусно, что понять, что это уже не рукоять, можно было, только внимательно присмотревшись.
Тоже самое касалось и третьего меча, только рукоять была оплетена красной кожей и в навершии был камень красного цвета.
Так-то рукояти выглядели красиво, но вот вид ножен…
Я вопросительно посмотрел на отца. Он ободряюще посмотрел на меня.
— Уважаемый, Гмалин, — я решил прояснить ситуацию, а уже потом выбирать, что я из показанного возьму. — И что из показанного вами, вы прочите мне в качестве подарка?
— Так, все, Раст! — мастер опять гордо поглядел на меня. — Это все тебе!
Вот теперь меня проняло! Я подошел к прилавку и начал трогать то меч, то кольчугу…
— А зачем три меча? — я, наконец, устал их трогать и двигать с места на место, но пока не решаясь взять в руки.
— Раст, — все с таким же гордым видом начал объяснять Гмалин, — если ты заметил, то вот эти два меча, — мастер легонько коснулся мечей с черной оплеткой рукоятей, — парные и идут под левую, — он слегка пододвинул один из мечей, — и правую руки! — теперь он пододвинул другой.
— А вот этот, — он так же легко тронул рукой меч с красной рукоятью, — это простой меч. Будешь им сражаться, пока не научишься обоерукому бою. Я надеюсь, отец тебя научит, — он перевел взгляд на батю. — Ведь, научишь, Шутник?
— Конечно! — легко согласился отец.
Я взял в руки меч с красной рукоятью. Он был достаточно легким.
— Это короткий легкий меч для твоей руки, — увидев мое, слегка разочарованное выражение лица, пояснил Гмалин. — Чтобы ты мог им сражаться сейчас, а не ждать, когда подрастешь и обзаведешься внушительной мускулатурой!
— Спасибо, мастер! — я с искренней благодарностью поклонился Гмалину и вытащил клинок из ножен. По глазам ударил блеск стального лезвия.
— А ну-ка, — отец не утерпел и протянул руку, в которую я и вложил клинок, правда, попутно порезавшись! Это какой же он остроты?!
— Раст, ты с ним поосторожней! — неодобрительно качая головой, предупредил меня мастер. — Этот клинок очень острый и не будет тупиться! Ну, во всяком случае, пока сила в камне в навершии не иссякнет.
— А если потом зарядить? — спросил я, глядя, как отец внимательно рассматривает клинок.
— Если вовремя заряжать камень, то клинок вообще тупиться не будет! — заверил меня Гмалин. — Может перевязать? — он показал глазами на порезанный мечом палец.
— А, пустяки! — отмахнулся я и несколько раз лизнул ранку. Я совсем не опасался. Если что, у меня есть перстень-лечилка, а так, порез пустяковый! — А можно посмотреть другие мечи?
— Конечно! — усмехнулся мастер.
Я взял в руки один из мечей с черной рукоятью и вынул из ножен.
— Э-э-э, мастер, — я был обескуражен и не скрывал этого, — а почему такой странный цвет?
Гмалин промолчал, загадочно улыбаясь, а вот батя, услышав мой вопрос, оживился.
— Где? — поинтересовался он, отложив меч, который сейчас держал в руках, в сторону. Я так стоял, что за моей спиной ему меч был не виден.
— Да вот, у меча, — пояснил я, разворачиваясь вместе с мечом лицом к отцу.
Не-е-е, все, что я раньше видел, под названием «удивленный человек» — это были детские потуги! Вот только теперь, глядя на своего родителя, я понял, как должен выглядеть удивленный человек!
Отцовские глаза заняли пол-лица и выпучились так, что я уже приготовился их ловить, если они выпадут. То, что осталось от его лица, не занятое расширившимися до невозможности глазами, побледнело, как будто его намазали побелкой, при этом, предварительно, откачав из организма всю кровь.
— Дай! — прохрипел он и протянул руку. Я, молча, вложил в его руку меч, который перед этим убрал в ножны. А что? Вдруг он тоже очень острый и я опять порежусь?!
Я был потрясен — протянутая отцом рука дрожала! Нет, она не ходила ходуном, как у запойных пьяниц, она именно дрожала, как от нетерпения, от желания прикоснуться к чему-то заветному, я бы даже сказал, сакральному!
Отец, бережно взял меч двумя руками, слегка выдвинул его из ножен и уставился на часть клинка, показавшуюся из ножен. Он стоял неподвижно и молча смотрел на меч. Глаза уже приняли нормальный вид, хотя лицо все еще было бледным, а руки все еще подрагивали.
— Мастер! — наконец, выдавил он из себя и как-то нервно сглотнул. — Мы не можем принять такой дар!
Я стоял молча, потому что вообще никогда не видел отца в таком состоянии! Интересно, это что же за такой меч мне хочет подарить хозяин оружейной лавки, что отец так сильно потрясен?
И тут у меня мелькнула мысль, что Гмалин все, выложенное на прилавке приготовил мне в подарок, а значит, таких мечей — два! Я подошел, взял второй меч и чуть-чуть выдвинул его из ножен. По глазам ударила синяя вспышка. Я задвинул меч в ножны и опять положил на прилавок.
Гмалин, наблюдал за моими действиями и после того, как я вернул меч на прилавок, усмехнулся.
— Ну, надо же, какой воспитанный парень! — весело пробормотал он. — Чего положил — то? Бери-бери, это все тебе! — он добродушно рассмеялся и махнул рукой, как бы очищая прилавок.
— Мастер, — повысил голос отец, — мы не можем взять этот подарок!
— Шутник, не говори ерунду! — нахмурился Гмалин. — Я сам знаю, что дарить, а что нет! И я буду решать, что подарить парню! Я, а не ты!
К концу речи, мастер уже не на шутку разошелся и Диана, так и сидящая тихо на стульчике за прилавком, подскочила к Гмалину, ухватила его руку своими маленькими ручонками и начала эту руку гладить, просяще, снизу вверх, заглядывая ему в глаза и приговаривая:
— Деда, ну, что ты, деда?! Ты только не волнуйся, деда, ты только не волнуйся!
Гмалин, опустив глаза, погладил внучку по голове, потом присел, чтобы его лицо оказалось примерно на уровне ее лица и, обняв девочку и прижав ее к себе, успокаивающе забормотал:
— Ну, что ты, Дианка, все хорошо, я же совсем не сержусь! Я немного расстроен, вот и все! Не волнуйся, хорошо?
Девочка молча кивнула головой.
— Ну, вот и умница! — Гмалин погладил ее по голове и встал.
— Мастер, — отец почему-то не унимался. Нет, ну, действительно, мастеру же видней, что дарить, а что нет! Его же никто о подарке не просил, и его не требовал! В принципе, я бы обошелся одним «спасибо» и этого было бы достаточно! Ну, и, конечно, чувства, что сделал действительно доброе дело!
Но отец, почему-то категорически не хочет брать эти клинки. Интересно, что в них такого?
— Мы не можем взять эти клинки! Я даже не буду говорить, что это дорого, я скажу, что, наверное, в нашем мире таких клинков больше нет! — неужели отец это серьезно? Что, получается, совсем уникальные клинки?
— Ну, — усмехнулся мастер, — таких, действительно, нет! Эти клинки сделаны для Раста, под его руку. А вообще, такие клинки есть. Немного, сам понимаешь, но есть!
— Ага, ага! — как-то ядовито согласился с Гмалиным отец. — В коллекции каких-нибудь богачей-толстосумов или королей с императорами! Которые время от времени хвастаются гостям их наличием!
— Ну, это ты сильно преувеличил! — опять усмехнулся Гмалин. — Нет, есть и такие, как ты сказал, но есть и те, кто ими сражается!
— Хотел бы я на них посмотреть! — пробормотал отец. — И все равно, — он упрямо гнул свою линию, — делать такие дорогие клинки парню, который еще растет и скоро из них вырастет…
— О! — обрадовался хозяин лавки. — А вот тут ты не прав! — он гордо обвел нас взглядом. — Видишь черные камни в навершии?
Отец кивнул, я — тоже.
— Так вот, чтоб ты знал, — выражение лица Гмалина сменилось, и он стал похож на учителя, даже указательный палец поднял, чтобы привлечь наше внимание, как всегда это делала Бирка, моя сестра. И ей удалось меня к этому жесту приучить, так как я, увидев поднятый Гмалиным палец, оставил все размышления и приготовился его слушать самым внимательнейшим образом.
— Эти камни, пока они заряжены, а ты сам знаешь, что черные камни самые емкие, мечи будут подстраиваться под Раста, его руку, рост и вес. Немного, конечно, но я их сковал мальчику на вырост. Он сейчас ими пользоваться не сможет, именно поэтому здесь — третий меч. Они ему станут по руке лет в шестнадцать-семнадцать. Вот тогда камни и начнут корректировать рукоять и баланс мечей.
— Погоди! — отец вдруг как-то подозрительно посмотрел на Гмалина. — Ты сказал, что ковал их сам?!
Тот кивнул головой и гордо задрал подбородок.