Мужчины отошли в сторону, о чем-то тихо переговариваясь. Но я спиной чувствовала устремленные на нас взгляды. Поскорей бы они достигли успеха в своих экспериментах! Тогда этим женщинам, привезенным на заклание, не пришлось бы снова и снова проходить через подобное.
Те несколько часов, что я провела в этой комнате, воспринимались как одни из самых неприятных в жизни. Хотелось забыть их как страшный сон, как только все закончится. Я видела, как мучается «предназначенная», а позже и Эймер, проходя через то же самое, через что когда-то прошли мы с Дарнелом. Невольно возвращалась в те жуткие минуты и сама, вновь переживая их, как реальность. К счастью, Эймера хотя бы вытащили до критического момента. Он, пусть и сильно ослабел, но был в сознании и прекрасно осознавал происходящее. Женщину тоже откачали – все же Алестер великолепно знал свое дело. Вот только никакой радости по этому поводу никто не испытывал. В комнате царило мрачное уныние. Эксперимент опять завершился неудачей.
Когда «предназначенную» увели, началось обсуждение произошедшего.
– Не могу понять, почему не получилось, – покачал головой Алестер. – Ведь, насколько могу судить, мы воссоздали процесс во всех деталях.
Эймер вздохнул. Бледный и усталый, он удрученно смотрел на остальных мужчин, сидя на одной из кроватей. Все его усилия и риск, на который пошел, оказались напрасными.
– Вообще-то кое-что отличалось, – тихо сказала, хоть и понимала, что мысль, пришедшая в голову, кажется бредовой. Но что если?..
На меня тут же обратились все взгляды. Даже обидно стало от выражения лиц мужчин. Смотрели так, словно мебель заговорила. Уже четче и увереннее произнесла:
– Эта «предназначенная» не была тарай Эймера.
Мои слова прозвучали как гром среди ясного неба. Некоторое время мужчины продолжали на меня смотреть. Потом Калеб недоуменно спросил:
– А что такое тарай?
– Поддерживаю вопрос, – с таким же недоумением отозвался Эймер.
А вот Алестеру, видимо, этот термин был известен. Но он, справившись с кратковременным замешательством, насмешливо фыркнул:
– Это все сказки! Легенды из старинных книг мира наших предков.
Дарнел покосился на него и проговорил:
– Твои предки, похоже, прихватили с собой несколько старых фолиантов.
– В основном то, что касалось целительства, – пожал плечами Алестер. – Ну и несколько книг для общего развития, чтобы мой клан не забывал о своей истории. Насколько знаю, твой предок поступил так же, – он цепко глянул на мужа.
Тот почему-то поспешил перевести тему:
– Ясно. Тогда, может, объяснишь Эймеру и Калебу, что такое тарай. А то в моих источниках об этом упоминалось лишь вскользь.
М-да, похоже, муженек скрывает не одну тайну! Но стоит ли настаивать на том, чтобы и правда раскрыл мне их все? Уже не уверена.
– Ну, хорошо, – криво усмехнулся Алестер. – Наши предки считали, что у каждого инварга есть тарай – идеальный партнер и возлюбленный. Когда находишь своего тарай, обретаешь цельность и перестаешь обращать внимание на других. Они перестают казаться привлекательными и вызывать сексуальный интерес. Тарай – твоя вторая половинка, часть твоей души… Я же говорю: романтические бредни! Похоже, Дарнел, ты времени не терял. Успел забить ушки нашей прелестной леди всякими романтическими бреднями. Внушил ей, что она твоя тарай.
– Может, потому что это очень похоже на правду? – с вызовом спросила.
Поднялась и подошла к мужу, взяла за руку.
– По крайней мере, мы чувствуем друг к другу именно то, о чем вы сказали. И если других различий в эксперименте нет, то почему не предположить именно это?
Калеб вдруг издал странный возглас. Когда все посмотрели в его сторону, взволнованно выдохнул:
– Вы только взгляните на их ауры! В истинном зрении! Я раньше не обращал на это внимания.
Увидела, как взгляды Алестера и Эймера тоже стали расфокусированными, как у эрта. Они вглядывались во что-то, чего мы с Дарнелом видеть не могли. Он – потому что не мог посмотреть на себя со стороны, я же еще и потому, что не умела видеть скрытое. Поскорей бы магия проснулась! – невольно подумала, с удивлением глядя на то, как меняются лица остальных. Они выглядели задумчивыми и пораженными.
– Так что там с нашими аурами? – напряженно спросил Дарнел.
– Когда вы находитесь рядом, они будто сливаются. Подстраиваются друг под друга и становятся единым целым, – пробормотал Эймер. – Никогда такого раньше не видел!
– Неужели это правда? – помотал головой Алестер, будто отгоняя наваждение. – Такое понятие как «тарай» на самом деле существует?
– Что если именно это и привело к нужному результату? – вступил опять в разговор Калеб. – И леди Кэтрин права? Для того чтобы запустить в организме такие изменения, недостаточно просто ритуала крови. При образовании связи организм леди Кэтрин стал стремиться к дальнейшему сближению, уже на ином, клеточном уровне. Воспринимается как нечто невероятное, но что если так и есть?
Воцарилось напряженное молчание, во время которого остальные разглядывали нас так, словно видели впервые.
– Тогда почему ни один инварг за девять столетий, что крылатые живут в этом мире, ни разу не упоминал об обретении тарай? – хмуро спросил Алестер. Ему, похоже, не пришлась по душе эта теория.
– Может, потому что не понял до конца глубины своих чувств? – задумчиво проговорил Дарнел. – Да и немногие из нынешних инваргов вообще знают о тарай. А те, кто знает, считают, что такая связь возможна лишь между чистокровными крылатыми. Плюс в нашем случае сработала цепь роковых случайностей. То, что Кэтрин оказалась на грани жизни и смерти. То, что у меня были нужные умения для ее спасения, а рядом не оказалось сильного целителя, который помог бы другим способом.
– С тем же успехом я мог назвать Кэтрин своей тарай! – усмехнулся Алестер. – Если, как ты говоришь, критерием являются сильные чувства.
Мне стало неловко от невольного признания лорда-целителя. Дарнел недобро прищурился, а Калеб и Эймер отвели глаза.
– Вы забываете кое о чем, лорд Даргон, – сухо сказала. – О том, что эти чувства должны быть взаимны.
Глаза Алестера полыхнули злым огнем.
– Оставим этот разговор, – решительно заявил муж. – Как бы то ни было, Кэтрин выдвинула вполне имеющую право на существование версию. Так что не вижу смысла в дальнейших экспериментах. По крайней мере, пока кто-то из вас не найдет женщину, в которой можно будет заподозрить его тарай. Или продолжим тратить время и силы на то, что не дает никаких результатов?
– Думаю, этот вопрос стоит выдвинуть на голосование Совета, – вмешался Эймер. – Но я тоже склонен считать, что дальнейшие эксперименты бессмысленны. А те изменения, что мы видели в аурах леди Кэтрин и Дарнела, действительно поражают. Вполне возможно, что это и правда является доказательством существования тарай.
– До лордов и эртов это обязательно стоит донести, – согласился с ним Дарнел. – А уж если найдут женщин, которые вызовут у них такие сильные чувства, и окажутся готовы рискнуть их и собственными жизнями, что ж, пусть обращаются! – иронично добавил он.
– Хочешь сказать, что на этом заканчиваешь эксперименты? – угрюмо уточнил Алестер.
– А ты сам видишь в них дальнейший смысл? – приподнял брови Дарнел.
Лорд-целитель ничего не сказал и, окинув нас обоих напоследок недобрым взглядом, вышел из помещения. Вслед за ним потянулись и Эймер с Калебом.
Некоторое время, оставшись одни, мы молчали. Потом я развернулась к мужу и осторожно сказала:
– Ты и правда в это веришь? В то, что мы с тобой тарай?
– Мне плевать, как это называется, – его суровое лицо смягчилось. – Знаю только, что и правда чувствую себя цельным, только находясь рядом с тобой. Но раз мы получили повод прекратить эти эксперименты, стоило им воспользоваться. Ты молодец, что вспомнила об этом!
– Может, потому что и правда считаю, что мы тарай, – серьезно сказала, вглядываясь в его лицо и чувствуя невероятную близость с этим мужчиной.
Все мое существо тянулось к нему, будто он был магнитом. И я нутром чуяла, что с каждым днем, проведенным рядом, это будет лишь усиливаться. Вот только против я совершенно не была. Особенно понимая, что мой муж, мой тарай будет чувствовать то же самое.
Наши губы сами потянулись друг к другу, будто в подтверждение этих мыслей, вовлекая в долгий, чувственный и бесконечно сладостный поцелуй.
Глава 15
ГЛАВА 15
Два дня спустя наши крылатые гости убрались восвояси. Совет лордов признал бесперспективность дальнейших экспериментов. Так что Алестер Даргон, как ни настаивал на продолжении, вынужден был подчиниться решению большинства.
Почти всех «предназначенных», которые участвовали в эксперименте, отправили обратно. Кроме Ганны – той самой женщины, которую мучили последней. Как оказалось, она была из гнезда Даргона. И я уговорила лорда-целителя отдать ее нам, посулив за это неплохие деньги. При всем желании досадить лишний раз мне и Дарнелу, Алестер пошел навстречу. Для него эта женщина была совершенно бесполезна, а так могла принести хоть какую-то выгоду. Я же просто не могла оставить ее на произвол судьбы после того, что мы пережили вместе!
Так что Ганну поселили в замке в тех помещениях, где жили старые «предназначенные». Как оказалось, в гнезде Лодаров к ним относились с уважением, и те себя никому ненужными не чувствовали. Помогали растить малышей, брали на себя кое-какие обязанности по хозяйству. Дарнел даже говорил, что тех из них, кто выказывал желание покинуть гнездо, не удерживали. Свой долг они выполнили, и он считал это справедливым. Даже одаривал напоследок некоторой суммой, чтобы могли открыть свое дело или еще как-то устроиться.
В очередной раз поразилась тому, как отличается отношение разных лордов к оказавшимся в их власти «предназначенным». И радовалась тому, что судьба направила меня сюда, а не в гнездо Даргона. Вряд ли я смогла бы терпеть ту несправедливость, что царит во владениях лорда-целителя. Начались бы конфликты, а Алестер не из тех, кто долго бы терпел непокорность. Так что с облегчением наблюдала за тем, как Даргон со свитой покидает наш замок.