Но вместо этого, Аурокс просто чувствовал.
Горе Зои влекло его вперед, и, когда он стоял в окружавшей его тени и смотрел, как она рыдала, ее эмоции перетекли в него, собравшись и объединившись в маленьком, тихом, скрытом месте, глубоко внутри его души. Когда Аурокс поглощал печаль Зои, чувство вины, одиночества и отчаяния, что-то зашевелилось в нем в ответ.
Это было совершенно неожиданно и абсолютно неприемлемо, но Аурокс хотел утешить Зои Редберд. Этот импульс был настолько чужд ему, что его невероятно потрясло это безотчетное движение, будто его подсознание управляло телом.
Он шагнул из темноты, в тот же миг она шевельнулась, прижав ладонь к месту в середине груди. Она заморгала, очевидно, пытаясь увидеть сквозь слезы, и ее глаза нашли его. Она выпрямила свое тело и осмотрелась, она была на грани того, чтобы убежать.
— Нет, тебе вовсе не нужно уходить, — услышал он свой голос.
— Чего тебе надо? — спросила она, затем икнула и вновь тихонько всхлипнула.
— Ничего. Я проходил мимо. Ты плакала. Я услышал.
— Я хочу побыть одна, — сказала она, вытирая своё лицо тыльной стороной ладони и хлюпая носом.
Аурокс не осознал, что он сделал потом, пока вместе с девушкой, оба не посмотрели на его руку и на бумажную салфетку, что он вытащил из кармана, чтобы предложить ей.
— Я оставлю тебя, но тебе пригодится это. — сказал он, голос его казался непреклонным и чуждым для его собственных ушей. — У тебя все лицо мокрое.
Она пристально посмотрела на салфетку перед тем, как взять её, затем взглянула на него.
— У меня сопли, когда я плачу.
Он почувствовал, как кивнул.
— Да. Так и есть.
Она вытерла лицо и высморкалась.
— Спасибо. У меня всегда нет под рукой Клинекса, когда он мне так нужен.
— Я знаю, — ответил он.
Тогда он почувствовал, что его лицо вспыхнуло, а по телу прошел холод, потому что не было абсолютно никакой причины, почему ему нужно было сказать это. У него вообще не было никакой причины говорить с этой недолеткой-врагом.
Она вновь пристально на него посмотрела, со странным выражением на лице.
— Что ты сказал?
— Что я должен идти. — Аурокс повернулся и быстро скрылся в ночи. Он ждал, что эмоции, которые она дала ему почувствовать исчезнут, как исчезали эмоции других людей после того, как он поглощал, использовал и отбрасывал их в сторону. Но часть грусти Зои осталась с ним, так же, как и ее вина и, что еще более странно — ее одиночество осталось с ним, объединяясь с глубокой, потаённой пропастью в его душе.
9
Зои
Я долго еще смотрела вслед уходящему Ауроксу.
Какого черта?
Я снова высморкалась, покачала головой, глядя на скомканную, мокрую салфетку Клинекс в своей руке. Что за игру затеяло это создание Неферет? Она специально подослала его ко мне с салфетками Клинекс, чтобы мой и без того шаткий разум окончательно помутнился.
Нет, маловероятно. Неферет не знала, что Аурокс, давая бумажную салфетку, напомнит мне Хита. Никто, кроме Хита, не делал этого. Ну, и Старка.
Таким образом это, должно быть, просто странное совпадение. Несомненно, Аурокс был своего рода созданием Неферет, но это не значит, что он был неуязвим к эффекту женских слез. Он был парнем… по крайней мере, я была вполне уверена, что он парень. Но так или иначе, он стопроцентно не мог быть один из глупых любимцев Неферет. Он мог быть хорошим парнем… или по крайней мере он мог быть кем-то хорошим, пока не превращался в смертельную машину, похожую на быка. Черт, Стиви Рей же нашла хорошего Пересмешника. Кто знает..
И тогда я поняла, что делала. Все как с Калоной. Я видел добро там, где его не было.
— О-оо, че-ерт, нет! Т-а-аак не пойдет, — отчитала я себя вслух.
— Что не пойдет, Зет? — Старк шел по внутреннему дворику, неся коробку Клинекса в своей руке. — Эй, кажется, ты уже вытерлась для разнообразия, — сказал он, показывая на мою скомканную, испачканную салфетку.
— Мм, я возьму другую. Спасибо, — сказал я, отщипывая несколько платочков из коробки и снова вытирая свое лицо.
— Итак, что же не так? — Он сел на скамью возле меня. Его плечо потерлось о мое, и я прильнула к нему.
— Я просто напоминала себе не давать сумасшедшим вещам, что происходят здесь, сводить меня с ума… по крайней мере самым бредовым.
— Ты не сумасшедшая, Зет. У тебя сейчас трудные времена, но все наладится, — успокоил меня он.
— Надеюсь, ты прав, — пробормотала я, а затем другая, еще более угнетающая мысль поразила меня. — М-мм, ты говоришь, что остальные не думают, что я странная из-за моей мамы?
— Я еще не сказал им. Они твои друзья, Зет. Они просто беспокоятся о тебе, ничего странного, — уверил Старк.
— Знаю, знаю, только… — Мой голос затих. Я не знала, как оценить и выразить в словах боль, вину и ужасное чувство одиночества из-за того, что мама покинула меня.
— Эй, — Старк остановился и взглянул на меня. — Ты не одна.
— Ты читаешь мои мысли? Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты…
Он взял меня за плечи и тихонько встряхнул.
— Это не из-за нашей связи и того, что будучи твоим Воином я знаю, что ты чувствуешь. Я не знаю другого ребенка, у которого умерла мама, а ты?
— Нет, только я. — Я закусила губу, чтобы не зареветь. Снова.
— Вот видишь, поэтому не трудно понять, что ты чувствуешь.
И он поцеловал меня. Не жарким, глубоким поцелуем, как бы говорящим "я хочу залезть тебе под юбку". Поцелуй Старка был мягкий и сладкий, он обнадеживал. Когда его губы оторвались от моих, он улыбнулся, глядя в мои глаза.
— Но, как я уже говорил, ты пройдешь через это, все хорошо и ты не сумасшедшая, потому что ты умна, сильна и красива, и внутри фантастичноострая.
Я неожиданно захихикала.
— Фантастичноострая? Ты серьезно это сказал?
— Черт, да! Я только что это сказал. Зет ты фантастичноострая.
— Но фантастичноострая? — Я хихикнула еще раз, и почувствовала, как боль внутри меня отступает. — Это самая дурацкая вещь, что я когда-либо слышала от тебя.
Он, прижал руку к груди, будто я только что нанесла ему удар.
— Зет, это ранит. Я пытался быть романтичным.
— Ну, по крайней мере ты попытался, — сказала я. — Скажи мне, ты сам придумал это слово?
— Неа, — Он одарил меня своей милой, дерзкой ухмылкой. — Я услышал это "фантастичноострый" от трех девчонок из школы, когда они наблюдали за моей стрельбой на арене в поздний час.
— Прааавда? — Я приподняла бровь и наградила его испепеляющим взглядом. — От трех девчонок из школы?
Дерзость пропала из его улыбки.
— Я хотел сказать, трех непривлекательных девчонок.
— Я уверена, именно это ты и хотел сказать.
Его глаза заблестели.
— Ревнуешь?
Я фыркнула и солгала.
— Нет!
— Тебе вовсе не нужно ревновать. Больше. Потому, что ты не только под защитой "фантастичноострого". Ты та, кому "фантастичноострый" предначертан.
— Ты уверен?
— Ага.
— Обещаешь?
— Ага.
Я прильнула к нему.
— Хорошо, я верю тебе, мужлан. — Я положил свою голову на его плечо, и он обнял меня. — Теперь мы можем пойти домой?
— Безусловно. Ваш желтый микролимузин готов к отправке и дожидается лишь тебя.
Он встал и поднял меня на ноги. Рука об руку мы пошли к стоянке. Я украдкой покосилась на него. Он выглядел довольным собой (и невероятно горячим). Очевидно, его тупая игра слов была частью его плана с целью вытащить меня из бездны депрессии, в которую я сама себя загнала.
Старк конечно же почувствовал бы это и не потому, что он "подслушивал" мои чувства, а потому что он был мой Хранитель, мой Воин и многое, многое другое.
Я сжала его руку.
— Спасибо.
Он поглядел на меня, улыбнулся, затем поднес мою руку к своим губам.
— Нет проблем. Подожди немного, и ты услышишь слово, о котором я подумываю, способное описать твои груди. На сей раз это будет полностью соответствовать действительности. Я для этого мне не нужна помощь ни одной из тех трех непривлекательных школьниц.
— Нет. Только не это!
— Возможно, тебя нужно еще немного взбодрить.
— Не-а. Я в порядке. Мои груди так описывать не нужно.
— Ладно, но помни, что я здесь, если ты нуждаешься во мне, — сказал он, снова усмехнувшись. — Готовый, желающий и способный.
— Это обнадеживает. Спасибо.
— Это прописано в моей инструкции Хранителя, — ответил он.
На этот раз обе мои брови взлетели вверх.
— Ты на самом деле получал инструкцию?
— В каком-то смысле. "Позаботься о своей королеве или я завершу то, что начал с той крохотной царапины," — сказал он, подражая требовательному акценту шотландского Хранителя.
— Крохотной?
Я содрогнулась, вспоминая кровавые ножевые раны, исполосовавшие всю его грудь. Разве могла я когда-нибудь такое забыть? Даже если бы у него не было этих, еще не заживших, не смотря на всю исцеляющую мощь моих стихий и моей крови, розовых шрамов.
— Крохотная — не совсем то определение, которым я бы охарактеризовала это.
— Ну, ну, милочка. Это не больше, чем царапины от киски.
Мои глаза расширились, а потом я ударила его по руке.
— Киски!
Он потер руку, и уже своим обычным головом ответил:
— Зет, это кошка по-шотландски. Правда.
— Ты. — Я нахмурилась. — Парень.
По некоторой странной причине он рассмеялся и обнял меня, сжимая в крепких объятиях.
— Да, я парень. Твой парень. И я хочу, чтобы ты помнила, что это вне всего этого, — он остановился, делая жест в сторону Дома Ночи и микроавтобуса, который ожидал нас в стороне от места, где мы стояли, — и того, что я Воин и даже Хранитель, Я люблю тебя, Зои Редберд. И я всегда буду рядом, когда понадоблюсь.
Я подалась назад в его объятия и испустила долгий вздох облегчения.
— Спасибо.
— Вот она! — Я слышала голос Крамиши и вздохнула, уверенная, что была той самой "она", о которой говорят. Я взглянула вверх и, конечно, Крамиша стояла перед загруженным микроавтобусом рядом со Стиви Рей, Афродитой, Дэмьеном, Близняшками, Эриком, и красной недолеткой, которую я не узнала. Взяв руку Старка в свою, я прошла остаток пути к автобусу.