Я киваю и отодвигаюсь дальше, представляя, как стеклышки впиваются в наши глаза и ослепляют нас. Ногой чувствую небольшую сумку, которую упаковала для побега. Зубная щетка, дезодорант, лишняя пара джинсов, две рубашки, толстовка с капюшоном и пять пар нижнего белья. Мама всегда говорила, что нельзя допускать того, чтобы тебя поймали с грязными трусами. Я хочу взять с собой книгу для подготовки к ЕГЭ, но она слишком тяжелая. Кто знает, как далеко нам придется идти.
Стекло зловеще дрожит в раме. Это плохо. Я должна встретиться с Тедом в одиннадцать часов. Сейчас девять пятнадцать, а на улице уже конец света. Мысли о том, что Тед ходит где-то там... я бы убила себя, если бы с ним что-то случилось по моей вине. Молния искрится, сияет на небе... как вспышки фотокамер перед зданием суда.
Почему вокруг столько людей? Где мамочка?
— Что ты сказала? — спрашивает Новенькая.
Я не знаю. Что я сказала?
Я прикусываю язык и качаю головой. Новенькая дрожит.
— Помнишь Катрину18?
Я помню. Мы с мамой смотрели про это в новостях. Помню репортажи о том, как полицейские стреляли в заключенных и использовали их тела в качестве плотов. Если подобное произойдет у нас, я буду первым плотом, который они выберут.
Вспышки повторяются, и окно снова трясется. Новенькая сжимает в руках красный карманный фонарик, который ей дала мисс Риба.
— Если что-то случится, ты же не оставишь меня, — выдает она. — Правда?
С болью в сердце я смотрю на свою сумку и вздыхаю.
— Куда я денусь?
Уголки ее рта приподнимаются в улыбке.
— Давай спустимся в подвал. Хочу посмотреть, что творится снаружи.
Мы на цыпочках спускаемся вниз, минуя гостиную, где девочки смотрят какой-то фильм с мисс Штейн и мисс Рибой. Келли оглядывается через плечо, устремляя свой взгляд прямо на нас. Новенькая хватает меня за руку, и мы бежим.
В подвале холодно, но ветер, по крайней мере, не завывает как сумасшедший. Находясь наверху, можно подумать, что на улице Апокалипсис. Конец свет. Как в Библии.
Новенькая включает компьютер, я сижу рядом с ней. У наших ног пробегает маленькая серая мышка. Она смотрит фотографии, которые люди публикуют на различных сайтах. Ред-Хук под водой; Рокавей-Бич под водой; в половине города отключено электричество; машины плывут по Четырнадцатой Улице до подземных стоянок.
— Разве они не видели, что вода подходит? — спрашиваю я. — Почему они не переставили машины?
— Все произошло быстро, — говорит она.
— Не может быть, чтобы настолько быстро.
БУМ! Новенькая визжит. Что это было! Келли? Нет, что-то влетело в заднюю дверь. Я с облегчением вздыхаю, но Новенькая нервно ерзает на месте.
— Мэри, ты не можешь прятаться вечно. Ты должна что-то сделать. Ты должна рассказать кому-нибудь, что произошло на самом деле.
Мои мышцы напрягаются, и я трясу головой.
— Я не могу. Они не... поймут.
— Ты не справишься с этим в одиночку. Тебе нужен взрослый, которого послушают остальные взрослые. Адвокаты из «Проекта Прощение»... они помогут тебе.
Что, если они не поверят мне? А что, если поверят? Они смогут помочь мне оставить Боба՜? И мама, что будет с ней?
БУМ! Еще один стук в дверь, от которого мы обе подпрыгиваем.
— Там, будто, настоящий ад, — шепчу я, думая о Теде.
Она вздыхает.
— По крайней мере, у нас пока есть электричество.
Словно по команде, лампочки мигают и отключаются. Непроглядную тьму наполняют крики девочек сверху.
— Риба, черт возьми! — орет мисс Штейн. — Включи тот генератор!
Новенькая дрожащими руками пытается включить фонарик. Я никогда не боялась темноты. Всегда находила в ней умиротворение.
Мисс Риба своей тяжелой походкой несется вниз по лестнице, фонарь привязан к ее голове, будто она шахтер. С ним и ее оранжевым спасательным жилетом она выглядит нелепо.
— Эй! Что вы двое здесь забыли? — спрашивает она, бросаясь к черному входу.
Она отпирает дверь, и ветер раскрывает ее, ударяя мисс Рибу по лицу. Ледяная вода устремляется внутрь, обволакивая мои лодыжки. Новенькая визжит. Мисс Риба матерится и пытается закрыть дверь. Я успеваю рассмотреть задний двор в то мгновение, когда она светит туда фонариком. Надеюсь, у меня галлюцинации, потому что я вижу озеро, которого там не было раньше.
Холодная вода быстро наполняет помещение. Мисс Риба откидывает стулья и ветки и, наконец, захлопывает дверь, но потоки воды не останавливаются.
— Что там внизу происходит? — вопит мисс Штейн сверху.
— Подвал заливает, — говорит Мисс Риба, направляя свет фонаря вверх к потолку.
— Что! — реагируют девочки, но ни одна из них не рискует спуститься вниз.
— Сара, беги наверх и неси кастрюли с ведрами. Мэри, начинай передвигать все барахло к лестнице. Нам нужны мешки с песком. Вниманием всем, нам сейчас понадобятся все ресурсы!
— Компьютеры, Мэри, — шепчет мне Новенькая, указывая на мигающий экран в углу. Она права, если они намокнут, мисс Штейн никогда их не заменит. Я киваю и кидаюсь к ним, пока она поднимается по лестнице за мисс Рибой.
Электропитание отключено, значит, компьютер можно отсоединить от сети. Я обматываю провода вокруг монитора и поднимаю его. Черт, он тяжелый. Может, если начать с клавиатуры и мышки...
Затем, что-то дергает меня за хвост, и я падаю навзничь настолько быстро, что не успеваю даже закричать. Я под водой! Я не могу дышать! Не могу понять, где верх, а где низ. Выныриваю на пару секунд, но этого достаточно для того, чтобы увидеть, что удерживает меня на дне.
Келли.
С противной ухмылкой на лице, она снова погружает меня под воду. Она заливается мне в нос, пока я кричу, борясь с тяжестью ее тела. Барахтаюсь и задыхаюсь, пытаясь найти, за что ухватиться.
Келли такая сильная. Вероятно, убивая меня, она даже ноготь не сломает. Я бьюсь ногами в пол, в надежде восстановить равновесие. Я чувствую, как она тащит меня куда-то. Грязная вода наполняет мой рот. Она швыряет меня и БУМ! Моя голова бьется о дверь, и я снова оказываюсь на дне. Я не могу видеть... вода забивает глаза... моя голова... все кружится.
Поднимайся! Поднимайся! Беги!
Я вскакиваю на ноги, задыхаясь и кашляя. Удар по лицу. Мир вокруг вращается... черные пятна... в ушах шумит. Она прижимает меня к двери, и я пытаюсь пнуть ее... но тут я чувствую лезвие, прижатое к моему животу, и замираю. Холодный нож целует мою кожу.
— Давай, скажи что-нибудь, — шепчет она. — И я вырежу его из тебя.
Боб! Боб! Прости меня, Боб!
— Прошу, — задыхаюсь я, дрожа всем телом. — Не надо.
Келли хватает меня за затылок своей холодной рукой, вынуждая смотреть на нее, смотреть ей в глаза. Глаза настоящего убийцы. Нож исчезает. Она толкает меня в последний раз и уходит, будто ничего не произошло. Тьма вокруг сгущается.
8 глава
Из записей Доктора Джин-Йи Денг
психиатра больницы Беллвью, Нью-Йорк
Мэри провела в нашем учреждении более восьми месяцев, и за это время она не сказала ни слова. Даже во время визитов матери сохраняла молчание и была отстраненной. Затем в обычное июльское утро, она внезапно начала разговаривать с врачами и медсестрами. Девочка казалась беззаботной, почти шаловливой. Это был перерыв в ее психозе. Мы были не уверены, станем ли мы снова свидетелями подобного поведения, поэтому детально расспросили ее обо всем. За четыре часа мы узнали больше, чем за восемь месяцев. Возможно, больше, чем мы когда-либо сможем узнать.
Спустя неделю после урагана, когда еще свежи воспоминания о лезвии, направленном на Боба՜, я звоню Коре Фишер, и та без колебаний назначает мне встречу на субботу.
Офис «Проекта Прощение» находится на Манхэттене. Это важно. Когда я была ребенком, и мы с мамой собирались в город, она крахмалила и выглаживала наши лучшие выходные наряды, чистила мои уши и вытаскивала грязь из-под ногтей, пока они не начинали кровоточить. Мама завязывала мои волосы праздничными лентами и смазывала мое лицо, локти и колени вазелином.
— Не хочу, чтобы кто-то подумал, что мы из трущоб.
Поэтому я не могла ничего с собой поделать. Почистила ногти, завязала волосы в пучок, утопила лицо в лосьоне и надела платье не по размеру под свою лучшую пару джинсов. Вчера вечером я постирала свои шнурки средством для мытья посуды. Они были все еще влажными, когда вдевала их в кроссовки.
Беру с собой Новенькую, потому что она, кажется, разбирается во всей этой юридической ерунде. Она дает мне свой черный свитер взамен платья.
Отмечаясь, мы просим разрешения поехать в город, чтобы помочь в центре продовольственной помощи. Мисс Риба отпускает нас. Мы садимся на поезд до города, проезжая мимо огромного торгового центра, который занимает целый квартал. Мокрые бордюры блестят в солнечных лучах подобно алмазам, запеченным в земле. Несмотря на то, что мы предупредили мисс Рибу, я немного переживаю на счет браслета. Нам нужно пересечь весь город, а это больше пяти километров. Полагаю, чем быстрее мы доберемся до места встречи, тем быстрее сможем вернуться в Бруклин. Прежде, чем полиция успеет спохватиться. Я тащу Новенькую за руку и ускоряю шаг.
Зайдя в высокое стеклянное офисное здание, мы обнаруживаем, что на стойке охраны уже лежат наши имена. Мы заходим в лифт, который поднимает нас на двадцать восьмой этаж. У нас закладывает уши. Новенькая стучится в офис номер две тысячи восемьсот один. Нервное напряжение переполняет меня. Женщина распахивает дверь. Ее улыбка меркнет, при виде синяка, который оставила на мне Келли.
— Ну, привет, — шокировано говорит она, и я узнаю голос, который слышала по телефону. — Проходите.
Мое сердце уходит в пятки. Это ошибка. Мисс Кора совсем не похожа на юриста. На вид, ей лет восемнадцать. Она выглядит слишком молодо в своих свободных джинсах и красном свитере. И она индианка. Мама говорила, что они занимают все рабочие места для иммигрантов. Мне не нужен еще один плохой юрист, несмотря на то, что я даже первого своего не выбирала. Новенькая легонько подталкивает меня и входит внут