За день до того, как начались съемки «Сиамских», Нурлан заметил, как племянник тайком что-то добавляет в его чай. Пить его не стал, перелил в баночку. Отвез ее в лабораторию. А заодно чудо-пилюли. Оказалось, в чае токсичные вещества, а чудо-пилюли – мощнейшее обезболивающее. Вывод был один: племянник травит дядю, но чтоб тот не чувствовал, как гибнут его внутренности, пичкал его анальгетиками.
После этого Нурлан перестал пить их, как и любые напитки, приготовленные Абзалом. Он водил племянника за нос, наблюдая за ним, как притворяющийся спящим кот за обнаглевшим и подкравшимся слишком близко мышонком. И улыбался сквозь слезы, когда тот выказывал признаки беспокойства из-за того, что Нурлану не становится хуже. Чтобы подбросить масла в огонь, сообщил о продаже бизнеса…
Джумаев давно понял, что Абзал бездарен. Да, он невероятно умен, хорошо образован, но у него нет особого таланта. Как исполнитель он неплох. Но руководителя из него не выйдет. Нурлан постоянно подчищал за ним, но так, чтоб мальчик не страдал. Пусть лучше считает дядю самодуром, чем себя неудачником. Но Абзал сам сделал правильные выводы: ни о каком свободном плавании не может быть и речи. Он не построит не то что империи, крепкой деревеньки. Значит, нужно держаться за дядин бизнес. И наследовать его, а не просто деньги. Они что? Пыль. Принесут они, конечно, радость, но хочется быть важным человеком, боссом. А не обычным прожигателем жизни.
…От этих мыслей Нурлана отвлек звонок в дверь. Пришлось ставить чашку со свежезаваренным чаем на стол и идти открывать.
Увидев на пороге майора Марченко, Нурлан удивился.
– Как вы узнали, где меня найти? – спросил он, забыв поздороваться.
– В больнице сообщили, что вы выписались. Могу я войти?
– Валяйте.
Нурлан посторонился, давая дорогу Константину.
– Как у вас уютно, – отметил он, осмотревшись. – Сами декор выбирали?
– Нет, я купил квартиру уже с ремонтом и мебелью. Но выбрал именно эту, потому что мне она показалась уютной.
– Как вы себя чувствуете?
– Сносно. Зеленый чай любите?
– Мне все равно, какой пить, а от горячего напитка не откажусь – на улице резко похолодало.
– Проходите в гостиную, я принесу.
– Давайте я помогу.
– С двумя чашками я справлюсь, – проворчал Нурлан.
– Но у вас приступ был…
– У меня много чего было, а я все еще жив и относительно бодр.
– Мой коллега называет вас ниндзей. Говорит, что вы настоящий борец со смертью.
Джумаев усмехнулся. Точное сравнение. Он выиграл не один бой с этой всесильной старушкой и не собирается сдаваться, хоть сил почти не осталось.
Разлив чай, Нурлан вспомнил о халве. Он купил несколько ее видов по пути домой. Точнее, не он сам, а водитель, которому это было поручено. Решив не пренебрегать законами гостеприимства, Джумаев выложил угощение на блюдо, водрузил его на передвижной столик, на него же поставил чашки и покатил в гостиную.
Марченко ждал его на диване. С интересом смотрел «Рэмбо» и грыз гренку.
– Извините, не удержался, так вкусно пахла, – сконфузился он, когда его застукал хозяин квартиры.
– Ешьте, не жалко. И в аджику окуните для остроты.
– Спасибо. – Константин взял еще одну гренку. – Я забыл сегодня поесть, и вот только что желудок об этом мне напомнил. – Утопив кусок поджаренного хлеба в аджике, майор отправил его в рот. Великолепно!
– Расследование в разгаре?
– Работаем, да.
– Раз вы тут, значит, обнаружились какие-то новые факты?
– Узнаете? – Марченко достал из сумки пакет, в котором лежали ключи на брелоке.
– Можно? – Нурлан раскрыл ладонь, и опер положил на нее пакет. – Это ключи Абзала. Где вы их нашли?
– В диване, на котором вы сидели вчера. Они, по всей видимости, вылетели из его кармана, упали между сиденьем и подлокотником и опустились в днище.
– Он любил с ними играть.
– В бутылочке яд.
– Который его убил?
– Нет, который медленно убивал вас.
И остро посмотрел на Нурлана. Тот решил не отпираться:
– Да, племянник меня травил. И я узнал об этом неделю назад.
– Неделю назад? – не поверил ушам Марченко.
– Даже чуть больше.
– И не только не заявили на него, но даже не выгнали? Это что, безграничная доброта или, наоборот, вероломство?
– Ни то, ни другое. Скорее, любопытство. Мне было интересно, на что готов пойти мой племянник, чтобы свести меня в могилу.
– Вы рисковали.
– Мы, ниндзя, такие, – сощурил глаза хозяин квартиры. – Угощайтесь халвой. Мне лично особенно понравилась фисташковая.
Марченко не только не взял халву, он и гренку отбросил. Прямо на столик с инкрустацией!
– Абзал был вашим самым близким человеком на протяжении последних лет. Он заменил вам сына. А вы сейчас так легко говорите о том, что оставили его возле себя только из любопытства?
– Мне ясен ход ваших мыслей, молодой человек, – проговорил Нурлан, подобрав гренку и положив ее на бумажную салфетку. – Вы не можете представить, как это – разочаровываться в тех, кого любишь, на кого полагаешься, и не сходить при этом с ума…
– Разочаровываться? – воскликнул Константин. – Это не то слово, которое я бы употребил!
– Хорошо, сформулируйте по-своему.
– Был у меня друг. Мы с ним учились в универе. Я пять лет считал его своим корешем, пока он не выболтал на пьянке мои сокровенные секреты. Тут я в нем разочаровался! Но если бы тот, кого я пригрел на груди своей, змеенышем оказался… Я бы сказал – хочу, чтоб он сдох. Мучительно. И горел в аду.
– Вы мне нравитесь, Константин, – улыбнулся Нурлан и сделал глоток чая. – Поэтому я сделаю вид, что не вижу скрытого мотива… Вы вызываете меня на эмоции, так ведь? Думаете, что озвучиваете мои мысли, после чего это сделаю и я?
– Нет, у меня кишка тонка вас развести на это… Я просто по-человечески вам сочувствую. Поэтому и интересуюсь, какового это – пережить предательство самого близкого человека?
– Невыносимо тяжело… В первый раз. Потом к этому привыкаешь. – Нурлан взял кусочек халвы и положил его в рот. Когда он растаял на языке, продолжил: – Меня столько раз предавали, что я удивляюсь, если этого не происходит. Абзал продержался дольше, чем остальные. Когда я узнал, что он, как вы выразились, змееныш, пригретый на груди, оставил его у себя для развлечения. Моя жизнь на них небогата.
– Но вы угодили в больницу с приступом после того, как племянник скончался на ваших глазах.
– Мой организм еще не очистился от токсинов. Я чувствую себя не самым лучшим образом. А тут стресс…
– Вы убили Абзала?
– Нет. Он убил сам себя.
– Это значит, что вы позволили ему выпить отравленный им же напиток?
– Снова мимо. Я думаю, что мой племянник перемудрил с ядами и отравил по ошибке беднягу буфетчика, а потом и себя. У него бабка была мыстан – ведьма. Погибла она, сорвавшись со скалы. Но ходили слухи, что столкнули ее. В травках старуха очень хорошо разбиралась. Могла и внука научить.
Марченко смотрел на старика недоверчиво. Но Нурлан чувствовал, тот ему верит. И симпатизирует…
Потому что Джумаев ниндзя? Все мальчишки, рожденные в конце восьмидесятых, их обожают. Они герои, а не неуловимые мстители или Фантомас, герои их времени.
– Константин, вы же понимаете, что если бы я чувствовал опасность, то не принял бы вас как гостя. Не разоткровенничался бы с вами. Мы встретились бы в присутствии адвокатов, а то и консула, потому что я гражданин Казахстана. Я не причастен к смертям двух несчастных парней, пусть даже один из которых змееныш, пригретый на моей впалой и испещренной шрамами груди. Клянусь вам в этом.
– Но вы знаете, кто их убил, – задумчиво проговорил Марченко. – Нет, не так… Вы догадываетесь, но не поделитесь со мной своими предположениями.
– Я уже сделал это.
– Ой, перестаньте! Буфетчик Филипп жертва случайная, я с вами согласен. Но не Абзал. Он, может, и не блистал особыми талантами, но был умен и хитер и так глупо не попался бы…
– Ничем не могу помочь вам, Константин.
– Очень жаль.
– И мне. И чтобы подсластить пилюлю, предлагаю вам скушать кусочек халвы. Вы так и не попробовали ее.
– Старый ты змей, – расхохотался Марченко. И его «ты» прозвучало не оскорбительно, а как-то по-родственному.
– Заметь, сынок, искушаю всего лишь сладостями, – в тон ему ответил Нурлан.
– Лучше бы коньяком.
– Хочешь выпить?
– Стопочку пропустил бы с удовольствием. Больше не могу – за руль садиться.
– Есть «Хеннесси». Но бутылка распечатана. Если не боишься, пей.
– Боюсь, поэтому не буду.
– И правильно, чай лучше…
– Я только сейчас понял, что и он может таить опасность для моего здоровья.
– Слушай, а ведь ты прав. Абзал мог не только капельки в водичку добавлять, но и растертые листья в заварку, какой-нибудь ядовитый плющ в мочалку…
– Как вы дальше жить думаете? – перебил Нурлана Марченко, снова перейдя на «вы».
Нурлан пожал плечами. Он именно тем и занимался, что думал. И пока не мог решить, что лучше – продолжить работу, потому что она, как боль, не дает расслабляться, или уйти на покой. С одной стороны, Джумаев еще не достиг пенсионного возраста, его ровесники вовсю вкалывают. С другой – он больной и богатый. Первое дает ему право на досрочную пенсию, второе – на достойное существование.
– У вас есть мечта? – не отставал майор.
– А у тебя?
– Я первый спросил.
– Была. Хотел фильм снять по своему роману.
– А теперь?
– Не хочу. Поэтому свернул проект.
– Из-за смертей?
– Нет. Просто понял, что история, придуманная мной и ставшая основой сценария, никуда не годная. Познакомившись с сестрами Сомовыми, я прозрел. Все не так, как я себе представил. Ни один мужчина, каким бы он ни был, не разрушит гармонию отношений сиамских близнецов. Тем более такой, как мой герой.
– У меня два замечания. Первое: если брать Аню и Таню, то между ними нет гармонии. Они вынуждены взаимодействовать, и только. Друг друга они не ненавидят, но и не любят. Если их разделить, уйдут каждая в свою сторону, даже не оглянувшись. Второе: как раз такой, как ваш герой, мог бы гармонию разрушить, потому что он никакой… Я прочел повесть и сделал выводы! Он никакой. И обе сестры понимают, что смогут вылепить из него, что захотят. Не он предпочел одну из них, его заставили принять решение…