– Уэбстер, они убили одного из моих людей, моих лучших людей! – Броуз только что не рыдал, обращаясь к Футу, полностью выведенный из равновесия; содрогания его конечностей буквально завораживали Фута, который не мог отвести взгляд, думая в то же время: Я был прав. Моя догадка оправдалась. И так быстро.
– Безусловно, мистер Броуз, я отправлюсь туда сам. – Он взял ручку, готовясь записывать. – Назовите, пожалуйста, имя этого Янси-мэна и расположение его поместья.
Броуз пробормотал, брызгая слюной:
– Верн Линдблом. Я забыл; я не знаю, где его поместье. Меня оповестил его датчик смерти – вызов пошел в ту же секунду, как они убили его. И его лиди окружили убийцу, он до сих пор там, на вилле, – лиди стоят у всех окон и дверей, так что если ты отправишься туда, то найдешь его там. И это не первое убийство; это уже второе.
– В самом деле? – пробормотал Фут, удивленный тем, что Броуз знал об убийстве инженера Рансибла, Роберта Хига.
– Да; они начали с… – Броуз прервался, а лицо его словно бы свернулось и развернулось, как если бы голодная плоть откатилась, а затем вновь нахлынула, заполняя пустоты, провалы черепа. Он отчасти взял себя в руки и сказал: – Мне доложили об этом мои агенты в организации Рансибла.
– Хмм.
– Это все, что ты можешь сказать? Верн Линдблом был… – Броуз высморкался; он вытер нос и глаза, мазнув по губам своими расслабленными влажными пальцами. – Теперь слушай, Фут; слушай внимательно. Вышли отряд своих лучших бойцов в Калифорнию, в поместье Джозефа Адамса, чтобы его не убили следующим.
– Почему именно Адамс? – Фут знал, но хотел услышать, что скажет Броуз. Участники специального проекта, о существовании которого он знал, но о сути нет, гибли один за другим; Броуз заметил закономерность, и Фут тоже. В ожидании ответа Фут черкнул срочную записку: Отряд в пом. А. Сейчас же.
– Не надо меня расспрашивать, – сказал Броуз старческим, но смертельно опасным голосом, – почему так, а не иначе. Просто выполняй.
Скованно и официально Фут сказал:
– Безотлагательно. Я отправляюсь в поместье Линдблома; мой лучший отряд коммандос поддержит Янси-мэна Адамса. С этого момента мы неотлучно будем с Адамсом, если, конечно, он еще жив. Был ли он, как и Линдблом…
– У каждого из них, – проскрипел Броуз, – был датчик смерти. Так что Адамс все еще жив, но он умрет, если ты не прикроешь его немедленно; мы не готовы – мои люди не подготовлены – к тому, чтобы защищать себя. Мы думали, что все закончилось, когда кончилась война; я знаю, что их лиди ведут стычки между собой из-за границ поместий, но тут ничего подобного, тут как на войне – это снова открытая война!
Уэбстер Фут вежливо согласился, завершил вызов, отдал приказ об отправке четверки коммандос со своей базы в районе Лос-Анджелеса; а затем поднялся на крышу здания корпорации, сопровождаемый двумя специально обученными лиди, что тащили тяжелые чемоданы с детективным оборудованием.
На крыше уже ожидал и прогревался сверхскоростной межконтинентальный, еще времен войны, боевой флэппл, заведенный удаленно из офиса Фута; тот взошел на борт со своими лиди и минуту спустя был уже в пути через Атлантику.
По видеофону он связался с Агентством в Нью-Йорке и выяснил там местонахождение поместья убитого. Оно находилось в Пенсильвании. Связавшись затем с собственной штаб-квартирой в Лондоне, он запросил и получил – тут же на экране, чтобы он мог лично ознакомиться, – досье на Янси-мэна Верна Линдблома для освежения памяти. Никаких сомнений не было; Линдблом был не просто каким-то строителем, одним из многих, он был Строителем с большой буквы, единственным своего рода в Янси-организации. У него был полный карт-бланш на использование всех мощностей Айзенбладта в Москве… это, впрочем, Фут определил еще при первичном расследовании по вопросу «спецпроекта», в котором Линдблом играл ключевую роль. Расследовании, подумал он кисло, которое не смогло достичь никаких полезных результатов.
Кроме того, пожалуй, что отчаяние Броуза и его почти детская обеспокоенность возможной следующей в очереди смертью Джозефа Адамса показывали, что состоявшиеся на сей момент убийства, Хига, а затем Линдблома, стали результатом участия обоих мужчин в пресловутом спецпроекте; Фут воспринимал это отчетливо, ощущал вьющуюся нить, ведущую от Хига к Линдблому и теперь, потенциально, дальше к Адамсу – а также, как он только что понял, вероятно имеющую отношение к умышленному убийству Арлин Дэвидсон в прошлую субботу, которое, однако, было замаскировано под смерть по естественным причинам. В любом случае Броуз сквозь слезы признал, что эти убийства были последовательной серией, касающейся участников спецпроекта Агентства – проекта Броуза, – а это значило, что Хиг, как стало сейчас абсолютно ясно, был агентом Броуза среди персонала Рансибла. То есть инсайт Фута не подвел; убийство Хига вовсе не было нацелено на Рансибла, допустим, по заказу Броуза; убийство Хига, что доказала смерть Янси-мэна Линдблома, своей конечной целью имело Броуза. Главного, верховного Янси-мэна лично. И все это перестало быть гипотезой; это уже стало историей.
И тем не менее Фут так и не знал, в чем же задумка этого спецпроекта… а точнее, в чем она была. На текущий момент проект выглядел полностью остановленным. Судя по всему, в нем участвовало совсем немного людей; возможно, Адамс был последним, ну, кроме самого Броуза, конечно.
Профессиональным чутьем Фут уловил вытекающую из этого возможность. Адамс, являвшийся частью проекта и сейчас находящийся под охраной коммандос Фута, мог под давлением обстоятельств разговориться с одним из специалистов компании и выболтать тому суть спецпроекта… который, Фут уже не сомневался в этом, был нацелен на Рансибла. Рансибл должен был стать козлом отпущения, но что-то пошло не так. Бульдозеры продолжали работу на стройплощадке в Юте; остановить Рансибла не удалось. А вот Броуз был остановлен полностью, насовсем.
Фут не мог даже вспомнить, чтобы когда-либо видел Броуза – или кого-то еще – до такой степени выбитым из колеи эмоциями. До такой степени потерявшим самообладание. Фут подумал: «Этот специальный проект, судя по всему, был критически важным делом. Мог ли он, чисто гипотетически, быть направлен на полное и абсолютное уничтожение Луиса Рансибла? Иначе говоря, возможно ли, что мы видим здесь провокацию окончательного столкновения между Броузом и строителем сказочной империи конаптов? Провокацию – и мгновенный крах!»
Боже, подумал Фут иронически, ни у моего курьера, что лично говорил с Луисом Рансиблом, ни у меня самого в видеоразговоре с ним не сложилось ни малейшего впечатления о том, что он готовит настолько выверенные и эффективные шаги для самообороны. Луис Рансибл, по всем признакам, не знал – и даже знать не хотел – о готовящемся заговоре против него… как он мог ответить столь решительно и за столь короткое время?
И Рансибл не уловил значения гибели своего сотрудника, Роберта Хига; это было очевидно по разговору.
Таким образом, понял Фут, вполне возможно и даже вероятно, что Хиг, а после него этот Янси-мэн Линдблом, а до него та женщина-Янси-мэн, Арлин Дэвидсон, – что ни один из них не был убит по приказу Рансибла и даже с его ведома.
Безопасность Луиса Рансибла обеспечена, решил Фут, но кем-то другим, не им самим.
На арену вышла некая дополнительная фигура, появления которой не ожидал ни я, ни Рансибл, ни Броуз, – некая весьма важная дополнительная фигура; и вступила в борьбу за власть.
Он подумал: я очень рад, что с меня хватает того, что у меня есть. Потому что если бы я попытался прыгнуть выше головы, как Броуз со своим спецпроектом, то мог бы сам оказаться целью – и стрелком, если это правда.
20
Не прошло и часа, как Уэбстер Фут приземлился на крыше виллы убитого. Вскоре в сопровождении двух своих экспертов-лиди, тащивших тяжелые чемоданы с оборудованием, Фут спустился на верхний этаж здания. Печальный вид предстал перед его глазами – фаланга лиди, сторожащих закрытую дверь, за которой лежало тело их доминуса, хозяина поместья. И если старший из них, тип шесть, – все еще дежурящий под окнами в ночной темноте – был прав, то убийца оказался в ловушке внутри комнаты, в том месте, где и произошло убийство.
Вот так и работает датчик смерти, подумал Фут. История трагически доказала, что каким бы высокопоставленным человек ни был, застраховаться от убийства он не в состоянии. Но можно угрожать – и осуществить свою угрозу – тем, что киллер окажется в ловушке. Механизм задержания, который сейчас окружал убийцу, пришел в действие мгновенно после смерти Верна Линдблома, так что следовало предполагать – и старший лиди предполагал, – что когда он, Уэбстер Фут, откроет дверь спальни, то увидит не только труп (нетронутый, надеялся он), но и вооруженного профессионального ассасина, готового драться, чтобы спасти свою жизнь.
Фут остановился перед шеренгой лиди, которые с собачьей верностью ждали, несли свою стражу в достойном молчании. Обернувшись к своим собственным лиди, он коротко приказал: «Оружие». Те поставили свой груз на пол, открыли чемоданы и стали ждать дальнейших инструкций, над которыми он как раз задумался. «Один из быстро разлагающихся нервно-паралитических газов, – наконец сделал выбор Фут. – Для временного выведения из строя. Я сомневаюсь, что у человека внутри есть кислородный баллон и газовая маска». Один из его лиди послушно подал ему длинный и тонкий цилиндр со сложным устройством наверху.
– Спасибо, – сказал Фут и, миновав шеренгу безмолвных лиди Линдблома, потянулся к закрытой двери в спальню.
Приставив головку цилиндра к деревянной поверхности двери – дверь, судя по всему, была бережно вынесена из руин какого-то старинного дома, – он на секунду задумался о бренности жизни, о том, что вся плоть – трава, и обо всем таком прочем, а потом нажал на спуск.
Головка цилиндра завертелась на высокой скорости, ввинтившись в деревянную – из массива, не фанерную – дверь, прошла насквозь, запечатала дыру пластиковой слизью, чтобы избежать утечки газа и поражения хозяина оружия, а затем, руководствуясь собственной программой, выстрелила внутрь комнаты хрупкой сферой с газом нервно-паралитического действия, отключающим синапсы; сфера упала в темноте комнаты, и ни одна сила на свете не могла вмешаться и помешать ей разбиться; отчетливый треск, встроенный сигнал, достиг ушей Уэбстера Фута, который сверился со своими круглыми карманными часами и начал ждать. Газ должен был проявлять активность в течение пяти минут, а затем, благодаря некоторым своим составляющим, стать безвредным. Тогда и можно было входить внутрь.