Самого же Васнецова приютил его ученик, Маслов.
Биопрепарат для опрыскивания команда Васнецова смогла получить через две недели после начала работ. Они провели испытания на тестовых образцах. Всё работало великолепно, как взрослые особи жуков, так и их личинки с яйцами погибали почти полностью.
Настала пора масштабировать эксперимент и проводить испытания на большем количестве образцов.
А вот с этим возникли проблемы.
Товарищ Фролов, председатель колхоза Свет Коммунизма, наотрез отказался проводить испытания на своих полях без официальной бумаги из управления сельского хозяйства.
«Нет, мой колхоз не станет подопытным кроликом для какой-то неизвестной и может быть опасной хреновни», — вот такими были его слова.
Нормально, что еще сказать. А то что он вовсю использует ДДТ, это значит можно.
Выход подсказал Васнецов. Он предложил заключить договора с колхозниками Нового пути и оформить их подсобные хозяйства, а конкретно ту их часть, где выращивают картофель, как испытательный полигон.
Меня это устраивало, я в отличии от местных хорошо знал, что новый препарат не причинит вреда человеку при соблюдении элементарных правил техники безопасности, конечно.
Но единолично я не мог принять такое решение и вынес этот вопрос на общее собрание колхоза. Это, конечно, немного неправильно с точки зрения колхозно-советской бюрократии, как-никак, речь шла не о колхозном имуществе, а о подсобных хозяйствах, но мне надо было чтобы люди сами решили, а другого инструмента народного волеизъявления просто под рукой просто нет.
Григорий Николаевич оказался хорошим оратором и убедил колхозников согласиться с ним, плюс еще и неплохо их финансово замотивировал.
В итоге на следующий день мы начали обработку огородов моих людей.
И вот тут я понял, что сильно переоценил свои силы, когда думал что смогу всё сделать самостоятельно. Даже если бы мне удалось получить сам препарат, то вот техника для опрыскивания стала бы для нас непреодолимым препятствием. Ничего приемлемого по качеству и возможностям мы бы кустарно сделать не смогли.
Но у Васнецова возможности были совсем другие, да и квалификация его мнэсов (младших научных сотрудников) с инженерами совсем на другом уровне, чем у работников моего колхоза. Так что они справились.
Результаты у этой части эксперимента были потрясающие. Эффективность и безопасность, что показали анализы, оказалась такая, что Васнецов лично помчался в Москву с результатами.
Вернулся он через два дня, довольный как слон. И уже на следующий день его люди начали работу в Пути коммунизма. Все необходимые бумаги были получены.
Глава 6
Москва. Квартира Кулагиных.
Услышав звонок, кухарка в буквальном смысле пулей понеслась её открывать, не забыв посмотреть в глазок.
К её удивлению, на пороге стояла Анна.
Женщина сразу заметила её грустное лицо и сделала выводы о результатах поездки дочери Кулагина. Она открыла дверь и радостно протянула руки:
— Иди ко мне, милая. Как же мы скучали! Без тебя квартира словно опустела!
— Извините, я сейчас не в лучшем расположении духа, — холодно ответила девушка, входя в квартиру.
Она быстро разулась, небрежно кинула обувь на ковре и тяжёлыми шагами направилась в свою комнату, оставив чемодан у двери.
Кухарка замешкалась.
— Анютка, дорога была долгой и трудной, ты должно быть голодна. Может приготовить что-нибудь вкусное?
— Спасибо, Лариса Николаевна, но я ничего не хочу, — перед тем как захлопнуть дверь в свою комнату буркнула Кулагина.
Тогда кухарка сразу же направилась в гостиную, где сидя на кресле разговаривал по телефону Дмитрий Антонович. Хоть она и понимала, что его раздражало, когда кто-то мешается при деловых разговорах, но жестами всё же попыталась донести до него радостную весть.
— Подождите минутку, — сказал в трубку он, после чего убрал её на стол, — Что случилось? — шёпотом обратился к кухарке.
— Анна, — с улыбкой на лице тихо ответила женщина, — Анна вернулась!
— Так быстро? Отлично, — он вновь поднёс трубку к уху и, как ни в чём не бывало, продолжил разговор.
Кухарка ожидала немного другой реакции, но, как и обычно, Кулагин ставил в приоритет работу.
Спустя полчаса он соизволил постучаться в комнату дочери.
— Анна, ты уже вернулась? Ненадолго же тебя хватило, — не скрывая усмешки обратился к ней Дмитрий Антонович.
Вместо ответа он услышал звон бьющегося стекла, что лишь сильнее раззадорило мужчину.
— А ведь я говорил тебе, говорил! Зачем слушать своего отца? Лучше слушать своё сердце! Действительно! — он продолжил разговаривать у закрытой двери.
— Не стоит с ней так, девочка же она нежная и ранимая… — попробовала вмешаться кухарка, но глава семейства злобно взглянул на неё.
— Будет уроком, — он ещё раз постучался, но Анна даже не думала открывать.
Мужчина взглянул на часы, затем махнул рукой в сторону комнаты дочери и направился к входной двери.
— Вы уходите? А как же Анютка? — вновь напомнила о себе женщина.
— А что с ней будет? Главное домой вернулась. Я уже боялся, что искать её придётся, — он обулся, затем взглянул на лицо испуганной женщины и добавил, — Вы как женщина её понимаете. Поплачет денёк, да в себя придёт.
Как ни в чём не бывало он вышел из квартиры и, насвистывая весёлую мелодию, спустился по лестнице.
Кухарка ещё раз взглянула на чемодан девушки, после чего предприняла ещё одну попытку:
— Анютка, а давай я тебе картошечку приготовлю? Твою любимую, с грибочками!
— Картошку?! — яростно выкрикнула она, — Даже слышать ничего не хочу о картошке!
— Тогда давай что-нибудь другое приготовлю. Чего ты хочешь? Я всё сделаю!
— Ничего я не хочу, отстаньте от меня! — послышался голос за дверью.
Женщина грустно выдохнула.
К вечеру ситуация ничуть не изменилась. Анна по-прежнему не открывала дверь в свою комнату и отказывалась от еды. Вывести её на диалог тоже не получалось.
Возвращение Дмитрия домой буквально взбодрило сердобольную Ларису Николаевну, стоило ему появиться на пороге, как та выдала полный отчёт о состоянии дочери.
— Что? Всё ещё у себя и от еды отказывается? Ладно. Сейчас поговорю с ней.
Он лениво подошёл к двери и, тяжело вздохнув, обратился к Анне:
— Доченька, давай поговорим? Расскажешь, что произошло. Открывай.
— Не открою! — заплаканным голосом выкрикнула она, — Уходите!
— Тогда хотя бы поужинай, Лариса Николаевна уже с тарелкой стоит и ждёт тебя.
— И крошки в рот не возьму! Оставьте меня! — послышался истошный плач девушки.
Кулагин покачал головой.
— А ведь я предлагал тебе достойного мужа! Отец не пожелает плохого! Забудь ты уже этого Филатова.
— Мужа? Я больше не хочу замуж. Никогда! Ненавижу мужчин! — злобно выкрикнула она в ответ, — Я лучше останусь одна!
— Я бы на твоём месте не зарекался. Он человек хороший.
— Мне всё равно! — перебила его дочка, — Я клянусь вам, что никогда не выйду замуж!
Подобные речи действительно напугали Кулагина, ведь каждое слово было пропитано ненавистью и презрением. Несмотря на всю ранимость дочери, она обладала достаточно упрямым характером.
— Что мог сделать один человек, что ты моментально стала ненавидеть всех мужчин? — поинтересовался Кулагин.
— Он разбил моё сердце. Мне так больно, отец! Я больше никогда не смогу полюбить…
— Анна, открой нам дверь, — взмолился Дмитрий, но всё тщетно.
От наплыва гнева он сжал кулак. Да что же посмел сделать с его дочерью этот Филатов, что довёл её до такого состояния? В голове появились самые разные варианты.
— Сволочь! — прошипел он, — Я ему устрою сладкую жизнь! Будет знать…
При всей своей жесткости и жизненных приоритетах, где карьера стояла на первом месте, дочь он всё же любил. И то, что этот жалкий выскочка Филатов посмел обидеть его сокровище, приводило мужчину в ярость.
Хлопнув дверью, он зашёл в свой кабинет.
Лариса Николаевна не могла оставить всё так, как есть. Даже мать Анны, и та не стала вмешиваться, просто упорхнула на работу в театр, сославшись на то, что восстановиться разбитому от любви сердцу поможет лишь время.
Вдруг в голову кухарки пришла идея, и она тут же побежала к телефону, твёрдо решив попросить помощи у лучшей подруги Анны, которой девушка доверяла в буквальном смысле всё. Раз Кулагина не может рассказать о случившемся семье, то быть может расскажет ей? Так или иначе, попробовать стоит.
Дмитрий Антонович скептически отнёсся к этой идее, но какого было его удивление, когда дочь всё же открыла дверь, впустив внутрь только подругу.
— Насть, ты что здесь забыла? Это отец попросил? — приобняв гостью спросила Анна.
— Нет, мне позвонила Лариса Николаевна. Рассказала, что ты вернулась в ужасном состоянии, и я тут же приехала. Ты, между прочим, даже не позвонила мне, хотя обещала! — по-доброму улыбнулась подруга, — давай, делись!
Только ей одной Кулагина смогла поведать о всех испытаниях, что поджидали её в злополучном колхозе. Не стесняясь своей подруги, она то и дело вытирала слёзы платочком, продолжая своё повествование.
— Он изменился, Настя. Словно стал другим. От былого тепла ни следа не осталось, — подытожила свою историю Анна.
— Ты говоришь, он председателем стал, а ведь это невероятно ответственная работа. Не мудрено, что времени на тебя не осталось. Ещё и отец твой за его успехами явно следит, представь, как ему сложно, — Настя обняла подругу, — Быт там совершенно другой, не как здесь. Ты так всё описала, словно он выгнал тебя, а что если это ради твоего же блага? Я бы на его месте поступила бы также. Тебе ведь здесь и правда лучше.
— Я уже и сама не понимаю в чём дело. У меня такое чувство, словно между нами встал этот… колхоз. Он даже в ту дождливую ночь бросил меня одну, а сам поехал помогать с овцами, словно без него некому это сделать! — возмутилась Кулагина, вспоминая тот холод и обиду, что испытала на улице, — даже этот Ягодецкий провёл со мной больше времени, чем мой возлюбленный!