По сравнению с тем что было, когда я только приехал, условия жизни людей изменились кардинально.
Хотя некоторые жители не хотели принимать все изменения. Я так до конца и не понял почему несколько пожилых колхозников наотрез отказались проводить к себе трубы. Точнее, аргумент-то они свой привели, мол предки наши так жили, да и мы привыкли. Но всё же такое упорный отказ от удобств несколько обескураживал. Тем более, что многим из них уже явно тяжеловато было таскать вёдра с колодца, который я хотел засыпать за ненадобностью, но теперь уже не получится. Не силой же людей заставлять. Так что теперь я собирался хотя бы колонку установить, чтобы самым дальним домам было проще добираться. Да и в принципе набирать оттуда воду гораздо проще.
В остальном же, Новый Путь, как и Свет Коммунизма уже активно готовились к сбору урожая. Все комбайны были в строю, а люди, как я надеялся, заряжены. Учитывая, мой новый эксперимент с шестидневкой и восьмичасовым рабочим днём, боевой настрой нам точно понадобится, чтобы всё успеть.
А вот про что я совсем забыл, так это про свои депутатские обязанности. Свадьба, отпуск, клевета в газете и подготовка к уборочной долгое время занимали все мои мысли. Так что Мясову пришлось мне напомнить об обращениях, которые какое-то время никто не разбирал.
Походить на моего непутёвого предшественника мне совсем не хотелось, так что я решил не откладывать дело в долгий ящик и сразу же приступил к разбору.
Как всегда большинство обращений не требовали срочного внимания или решались буквально парой звонков, но одно из них меня сразу напрягло. Оно пришло всё из того бедового Козельского района. Только теперь вопрос касался детского дома. Помня в каком состоянии там находилась больница, которой я помог. Я принял решение поехать туда на следующее же утро лично.
Так совпало, что у Маши в этот день был выходной, так что она захотела поехать со мной. И уже часам к десяти, мы приехали.
Оказалось, не зря.
Возле детского дома, огороженного покосившимся старым и облупленным забором, нас встретила пожилая женщина в простой строгой одежде и с седыми волосами собранными в пучок. Она представилась Петровой Викторией Марковной, директором этого детского сада, и мы отправились в своего рода экскурсию, где я ловил отчётливые флэшбеки с такой же прогулки по больнице.
Этот дом просто кричал о том, что ему необходим ремонт. Облупившаяся краска на стенах была меньшим из зол. Кое-где на первом этаже подгнили доски пола, а крыша в одном месте протекала во время каждого дождя, поэтому той комнатой, где это случалось, даже не пользовались. Я уже молчу о новых игрушках и книгах, судя по всему, новые не покупались уже целую вечность.
— А как так получилось? — спросил я у директрисы, — неужели ваши нужды просто игнорировались? — даже после больницы, поверить в такой бардак было трудно.
— Ну, не то что бы… — попыталась объяснить она, — нам сказали, что наш ремонт внесли в план для калужского строительного треста. Но срок, к которому они должны закончить, довольно далеко. Это вопрос даже не года… а помощь нам нужна уже сейчас. Я звонила несколько раз и спрашивала, когда они приедут, но мне всегда отвечали расплывчато и уверяли, что успеют вовремя. Но мы уже не можем ждать, — она вздохнула, — у нас и без того нехватка рабочих рук, и фондов выделяют мало, — так что крутимся как можем, стараясь продержаться до ремонта, чтобы тут совсем всё не развалилось.
Я кивнул и задумался. До меня сразу дошло что к чему. Строительный трест, конечно, тоже руководствовался своей выгодой, продвигая в том числе проекты нашего колхоза ближе в очереди. Какой им толк от ремонта детского сада? А вот дружба с богатым колхозом, которым мы постепенно становимся, уже другое дело. И жаловаться на наше плотное сотрудничество я уж никак не мог. Тем более, мне не хотелось навязывать Кольцову своё видение того, как быстро он должен приступить к этой задаче. Да и если уж по чесноку, я совсем не горел желанием откладывать наши проекты.
Но тогда выходит, что в плачевном состоянии детдома, виновен в том числе я сам. Да уж. Дела.
Нет, совесть всё оставить как есть мне не позволит. И решение пришло сразу же. Справимся своими силами. Наш колхоз возьмёт шефство над детским домом, и мы тут быстро порядок наведём. Едва ли понадобится больше пары недель. Может быть капитальный ремонт сделать и не получится, тут им придётся подождать трест, но залатать дыры, облагородить обстановку, да угостить детей свежими овощами, нам уж точно по силам. Решено.
А раз решено, то чего время терять?
Пока мы с директрисой всё осматривали, Маша решила пообщаться с детьми, рассказать им что-то про животных. Так что я не стал её торопить, а оставил пока здесь, сам же вернулся в колхоз, и быстро созвал людей на срочное собрание, где объяснил им ситуацию и объявил, что каждый, кто согласится обменять свой выходной на день работы в детдоме, получит небольшое денежное вознаграждение и большое моральное удовлетворение от сделанного доброго дела.
Я боялся, что желающих окажется мало, но ошибался. Очень многие были согласны поработать, и несколько человек готовы были поехать прямо сейчас.
Так что на этот раз мы поехали в козельский район уже на нескольких машинах, одной из которых был грузовик с термобудкой. Наше недавнее приобретение, в ней мы теперь возили на рынок продукты с подсобных хозяйств колхозников. И в детский сад мы поехали тоже не с пустыми руками, а загрузили туда бидоны со свежим молоком, телятину и овощи.
В другие машины мы уложили разные инструменты и стройматериалы из запасов, которые хранились у нас на складах. Банки с краской, мешки с известью и всякие другие мелочи. Конечно, их было не так много, и придётся многое докупать. Но для начала и этого хватит.
На всё это у нас ушло всего-лишь несколько часов, так что приехали в детдом мы к пяти часам вечера. Поздновато, конечно, но какое-то время до ночи у нас было.
Да и главное сегодня — это продукты. У Виктории Марковны, как и у нянечек с воспитателями, что тоже выбежали на улицу, глаза стали по пять копеек, при виде того, как мы всё разгружаем.
— Я даже не знаю, что и сказать. Спасибо вам, — поблагодарила меня ошарашенная директриса.
— Благодарить будете потом, а сейчас за работу!
Так прошли полторы недели. Каждый день я привозил в детский сад новую бригаду рабочих и довозил необходимые материалы. За это время мы поменяли покрытие в нескольких комнатах, разобрались с протечкой на крыше, побелили потолок и покрасили стены, установили новый забор вместо отжившего своё старого. И даже помогли с покупкой новой мебели.
К концу работ, детсад было не узнать. У нас среди рабочих нашёлся даже умелец, который сумел красиво разрисовать пару стен.
А ещё я несколько раз привозил из колхоза не просто рабочих, а ещё и наших специалистов, которые рассказывали детям об их профессии. Младшим детям особенно полюбилась Маша, которая всегда очень здорово рассказывала им про животных. Она приезжала сюда даже несколько раз, и сегодня тоже.
И, я был уверен, что жена захочет приехать сюда и снова через какое-то время.
Но сейчас мы доделывали последние штрихи и с чувством выполненного долга, собирались домой.
Наконец, колхозники уже расселись по своим местам и готовились к отъезду, а мы, с директором детского дома и несколькими воспитательницами, не спеша вышли из здания и направились к машинам.
— Что бы мы без вас делали, — обратилась ко мне Виктория Марковна, — признаться честно, мы даже и не надеялись, что вы так быстро ответите на нашу просьбу.
— А чего тянуть? Мы вон, чуть больше, чем за неделю управились.
— Верно про вас говорят, Александр Александрович, да и люди у вас хорошие в подчинении, ответственные и не тунеядцы. Всех благ вашему колхозу!
В этот момент раздался скрип резко открывающегося окна, и я посмотрел в сторону звука. Странный шум доносился со второго этажа детдома, через мгновение прямо из окна вылетела книга, приземлившись неподалёку от нас, ещё немного и непременно угодила бы в лужу.
— Что происходит? — нахмурив брови спросил я.
— Опять дети шалят, не обращайте внимания, — поспешила ответить воспитательница, поймав на себе недобрый взгляд директрисы.
Я продолжил всматриваться в окно, ожидая увидеть виновника, но хулиган и не думал выглядывать. Глаза ненароком упали на старую, пожелтевшую от времени книгу.
— Прикладная… механика? — взяв её в руки, я с изумлением прочитал название, затем вновь посмотрел в окно.
Откуда такой литературе взяться в детдоме? Да тут книг по пальцам сосчитать, лично все помещения осматривал. Никакой библиотеки, хотя она тут должна быть тут не было и в помине. Нет, тот кто кинул её, явно был взрослым, а может и вообще целился в нас. Странно это всё.
Воспитательницы заметно занервничали, будто чувствуя неладное.
Я передал работницам книгу, а сам хотел было развернуться к машинам, как вдруг через открытое окно второго этажа увидел пробежавший силуэт ребёнка, его преследовали два других, затем раздался громкий грохот, словно что-то упало.
— Что там происходит?
— Да говорю же, дети, что с них взять, — махнула рукой воспитательница, — опять носятся туда-сюда. Я пойму посмотрю, Виктория Марковна.
В эту секунду из окна высунулось испуганное лицо мальчугана. Сначала он принялся что-то рассматривать внизу, а только потом заметил нас и испугался. Директриса угрожающе покачала пальцем, как бы намекая — с глаз долой. Затем появились две пары рук, которые схватили парня за плечи и оттащили от окна.
— Иди-иди, — кивнула Виктория Марковна воспитательнице.
— Я пойду с вами, — мне очень хотелось разобраться в происходящем, судя по лицам работниц, они явно что-то недоговаривали.
— Что ж, пойдёмте все вместе тогда уж, — пожала плечами директриса.
Мы быстро поднялись на второй этаж и по длинному коридору направились в сторону комнаты, откуда прилетела книга.